Слово о полку Игореве (анализ)

"Слово о полку Игореве"  — шедевр древней литературы, произведение, проникнутое нежной  и сильной любовью к родине, было открыто в начале 90-х годов  XVIII века. Рукописный список "Слова"  был найден известным любителем  и собирателем русских древностей  графом А.И. Мусиным-Пушкиным в  сборнике, поступившем из Ярославля,  из Спасо-Ярославского монастыря. Граф заинтересовался находкой и принялся изучать текст. Он показал рукопись своим друзьям — директору Московского архива Коллегии иностранных дел, историку Н.Н.Бантыш-Каменскому и его помощнику А.Ф.Малиновскому. В качестве консультанта был привлечен известный историк и писатель Н.М. Карамзин. По совету Карамзина и Малиновского Мусин-Пушкин решил опубликовать текст. В 1800 году "Слово" было издано. Это стало большим событием в литературной и культурной жизни русского общества начала XIX века. Сразу же началось интенсивное изучение и освоение памятника. Рукопись "Слова" вскоре погибла во время московского пожара 1812 года вместе со всем собранием рукописей Мусина-Пушкина и его библиотекой.

"Слово о полку Игореве"  посвящено походу князя Игоря  Святославича Новгород-Северского, предпринятому им в 1185 году против половцев.

Историческая основа событий  такова. В 1184 году к юго-восточной  границе Русской земли подступила большая орда половцев. Навстречу  им вышел великий князь киевский Святослав Всеволодович. На реке Ореле, левом притоке Днепра, Святослав неожиданно напал на половцев, нанес им тяжелое поражение и взял в плен половецкого хана Кобяка с сыновьями. Игорь же не смог в это время присоединиться к Святославу. Он тяжело переживал свою неудачу: ему не удалось участвовать в победе, не удалось доказать своей преданности союзу русских князей. Вот почему в следующем, 1185, году он, "не сдержав юности", двинулся в поход против половцев. Окрыленный победой Святослава, он ставит себе безумно смелую задачу — собственными силами "поискать" старую Тмутаракань, когда-то подвластную его деду Олегу "Гореславичу". Он решается дойти до берегов Черного моря, уже почти сто лет закрытого для Руси половцами. Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике, преданность новой — общерусской — все это двигало им в походе. В этом черты особого трагизма похода Игоря. Подробности похода Игоря освещены в древнерусских летописях.

Игорь выехал из Новгорода-Северского во вторник, 23 апреля 1185 года. Вместе с ним в поход выступили его сын Владимир и племянник Святослав Ольгович. Они поехали по направлению к Дону. У реки Донец Игорь увидел солнечное затмение, что предвещало беду. Застать половцев врасплох не удалось. Игорю советовали либо идти быстрее, либо возвратиться, на что князь ответил: "Если нам не бившися возвратиться, то срам нам будет хуже смерти". В пятницу полк Игоря столкнулся с небольшим отрядом половцев. Те не ожидали нападения и бросились бежать. Игорь догнал их и захватил богатую добычу.

На рассвете следующего дня  лагерь русских оказался окружен  половцами. Завязалась сеча, князь был  ранен. До позднего вечера отбивалась дружина Игоря от половцев. Наутро следующего дня русские не выдержали  половецкого натиска и побежали. Игорь поскакал остановить бегущих, даже снял шлем, чтобы дружина могла его узнать, но ничего не добился. На расстоянии полета стрелы от своего войска он был схвачен половцами. В плен попали все князья, часть дружины успела бежать, а часть была перебита. Так бесславно кончился поход Игоря. Это был первый случай, когда русские князья попали в плен. Произошло то, чего так опасался князь Святослав: земля русская стала жертвой нового половецкого нашествия. Когда Святослав узнал о беде Игоря, он горько вздохнул и сказал со слезами: "Милая моя братия, сынове и мужи земли русской! Не сдержали вы юности своей, отворили вы ворота половцам на землю русскую".

Совместными усилиями русским  князьям удалось отбросить половцев обратно в степь. Игорь между  тем томился в плену и каялся, считая, что не вражеская, а божья  сила за грехи "обломила" его дружину. С помощью половчанина Оврула ему удалось бежать из плена. Он перешел вброд реку, сел на коня и помчался, как говорит летопись, на родину. Конь его пал в пути, одиннадцать дней Игорь пешком шел к Донцу и, наконец, прибыл в Новгород-Северский.

Эти исторические события, описанные  в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях, и дали автору "Слова о полку Игореве" сюжет.

Скорбь о постигшей  родину беде, горькое раздумье о  судьбах русской земли, терзаемой  степными кочевниками, желание найти  выход из создавшегося положения  — такова основная тема "Слова". Автор пытается дать политическую и  художественную оценку событий, он считает  поражение Игоря одним из следствий  отсутствия единения между князьями.

Основная идея "Слова" — страстный призыв русских князей к единению. Эта идея получает воплощение во всей художественной структуре произведения, в его сюжете и композиции.

"Слово" открывается  небольшим вступлением. Выступление  русских войск в поход составляет  завязку сюжета, поражение — его  кульминацию. Действие переносится  в Киев, столицу Русской земли.  Автор вводит символический сон  Святослава, который заканчивается  публицистическим призывом, обращенным  к князьям, "постоять за землю  русскую", отомстить за "раны  Игоревы". Затем следует лирический  плач Ярославны, жены Игоря.  Он предваряет развязку — бегство  Игоря из плена и его возвращение. 

Автор использует самые значительные эпизоды из летописи, способные донести  основную идею произведения. Патриотическая мысль соединяет все части  в единое художественное целое. Лирическая взволнованность, публицистичность, политическая направленность и яркая художественность делают "Слово", по мысли В.Г. Белинского, "прекрасным благоухающим цветком  славянской народной поэзии, достойным  внимания, памяти и уважения"1.

Во вступлении "Слова" автор обращается к образу вещего Бояна, говорит о его исполнительском искусстве, умении "растекаться мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками", размышляет, как ему начать печальную повесть о походе: старинным ли складом или выбрать свою манеру повествования. Его произведение — не слава, не хвала князьям, а реальное описание.

В "Слове" нет точных этнографических описаний, хотя отдельные  детали, отражающие особенности быта и культуры можно обнаружить. Этнографические  понятия сосредоточиваются в  сознании автора "Слова" вокруг общенациональной идеи — борьбы за объединение Русской  земли — и представлены как  два враждебных мира, два противоположных  полюса — "земля Русская" и "земля  Половецкая".

Пространство, как пишет  Д.С. Лихачев, может обладать своеобразными "географическими" свойствами. Пространство в "Слове", как представляется, обозначено этнографическими знаками, терминами, понятиями. Место действия — вся Русская земля. Кони ржут под Сулою, победы звенят в Киеве, трубы звучат в Новгороде-Северском, стяги стоят в Путивле... Здесь и Дунай ("девицы поют на Дунае"), и Волга, и Дон (воины Всеволода могут раскропить Волгу веслами, вычерпать Дон шеломами), Полоцк, Чернигов, Тьмутаракань. Автор называет отдельных ханов — Кончака, Гзака, Кобяка.

Русская земля в "Слове" — это и русский народ, русские  ратаи (пахари), русские женщины и  те "русичи"-воины, которые храбро сражаются с половцами и переживают разлуку с Русской землей. Не случайно горько и взволнованно звучит в "Слове" рефрен: "О Русская Земля, ты уже за холмом". Образы земледельческого труда, по замыслу автора, являются антитезой2 войне, созидание противопоставляется разрушению, мир — войне. Уже редко "покрикивают" за сохою пахари, только голодные вороны каркают в поле, "трупы между собой деля, а галки свою речь говорили, собираясь лететь на поживу". Автор хочет видеть Русскую землю единой, могучей, и необходимым условием для него является мир, прекращение усобиц, во время которых князья "сами на себя измену ковали. И сказал брат брату: это мое и то мое же"3.

Автор подчеркивает, что сама природа реагирует на княжеские  междоусобицы. "Трудно назвать другое какое-либо произведение, в котором  события жизни людей и изменения  в природе были бы так тесно  слиты. И это слияние, единство людей  и природы, усиливает значительность происходящего, усиливает драматизм. Все события русской истории  получают резонанс в русской природе  и тем самым оказываются удесятеренными в силе своего звучания"4. Природа  сочувствует русским воинам, оплакивает их поражение, солнечное затмение предупреждает  о неудаче похода, его сопровождают кровавые зори, вой волков, лай лисиц, клекот орлов. Свет солнца померк, ночь стонет грозой, тучи ползут к синему морю, никнут деревья от жалости, земля  гудит, реки мутно текут.

Автор выступает выразителем  народных интересов. Исследователь  И.П. Еремин отмечает: "Автор, действительно, заполняет собой все произведение от начала до конца. Голос его отчетливо  слышен везде, в каждом эпизоде, едва ли не в каждой фразе, именно он, автор, вносит в “Слово” и ту лирическую стихию, и тот горячий общественно-политический пафос5, которые так характерны для  этого произведения"6.

Автор прославляет победу киевского князя над половцами, его идея выражена и в "золотом  слове" Святослава. Оно перекликается  со страстным призывом автора к князьям  выступить "за землю Русскую, за раны Игоревы, удалого Святославича!" Князьям, говорит Святослав, надлежит

забыть о своих распрях, прекратить усобицы, подумать о Русской  земле и не дать в обиду половцам "своего гнезда", "вступить в  золотое стремя и затворить ворота степи своими острыми стрелами".

В образе Святослава автор  воплощает идеал мудрого, могучего правителя. В "золотом слове" князь  скорбит о Русской земле, порицает храбрых, но безрассудных князей за единоличное  выступление в поход против половцев. Вещий сон Святослава предрекает поражение русских. Он полон печали: "В эту ночь с вечера одевали  меня черным покрывалом на кровати  моей тисовой, черпали мне синее  вино, с горем смешанное; сыпали мне  из порожних колчанов поганых толмачей крупный жемчуг на грудь и обряжали меня. А доски без матицы в моем тереме златоверхом! Всю ночь с вечера вещие вороны каркали у Плеснеска на лугу, были они из Ущелья слез Кисанского и понеслись к синему морю". Бояре объяснили князю этот сон: "...вот два сокола слетели с отчего престола златого, чтобы попытаться отвоевать город Тмутаракань или напиться шлемом из Дона. Уже соколам крылышки подрезали поганых саблями, а сами опутали путами железными. Ибо темно стало в третий день: два солнца померкли, оба столпа багряные погасли, а с ними молодые месяцы...На реке Каяле Тьма Свет покрыла; на русскую землю накинулись половцы, словно выводок рысей"7.

Патриотические чувства  народа, любовь к родине выражены и  в описании автором его горя после  поражения Игоря ("О! Рыдать Русской  земле") и его радости после  возвращения князя из плена ("Солнце светит на небе, князь Игорь —  в Русской земле... Слава Игорю Святославичу, Буй-Тур Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Да будут здравы князья и дружина, сражающиеся за христиан с полками поганых! Князьям слава и дружине! Аминь"8).

Автором воссоздаются и героические  характеры русских женщин, оплакивающих своих мужей, павших в битве за Русь. Они выражают идею мира, идею дома, подчеркивают созидательное, народное, нравственное начало, противопоставляя мир войне. С особой душевной нежностью  и глубокой грустью говорит о  них автор. Их плачи соотносятся  с описанием печали русской земли. "А Игорева храброго полка не воскресить! По нем кликнула Карна9 и Жля10 поскакала по Русской земле, жар неся погребальный в пламенном роге... И зарыдал... Киев от горести, а Чернигов от напастей, тоска разлилась по Русской земле, печаль обильная потекла среди земли русской... Жены русские восплакались, причитая: “Уж нам мужей своих милых ни мыслию помыслить, ни думою вздумать, ни очами не увидеть, а к золоту и серебру и подавно не прикоснуться!”"11.

Ярославна скорбит не только об Игоре, но и о всех павших русских воинах. Ее образ воплощает лучшие черты древнерусских женщин, горячо любящих, плач овеян нежностью и состраданием. Сила ее любви помогает Игорю бежать из плена. Она готова полететь кукушкою по Дунаю, омочить шелковый рукав в Каяле и обтереть князю кровавые раны на могучем его теле. Ярославна заклинает ветер не метать стрелы на воинов мужа, Днепр "прилелеять" Игоря. "Ярославна рано по утру плачет в Путивле, на стене зубчатой, причитая: “Светлое и пресветлое Солнце! Для всех тепло и красно ты! Зачем, господин, простер горячие свои лучи на воинов милого; в степи безводной зноем им луки повел, горем им колчаны заплел?”"12. Природа откликается на ее зов: "Разбушевалось море в полночь, идут смерчи, как тучи. Бог Игорю-князю путь указывает из земли половецкой в землю Русскую, к отчему золотому престолу. Погасли вечером зори. Игорь спит; Игорь бодрствует; Игорь мысленно степи мерит от великого Дона да малого Донца"13.

"Слово" насыщено  народной поэзией, ее художественными  образами. Деревья, трава, сказочные  образы горностаев, борзого коня, сокола под тучами, гусей-лебедей  присутствуют в произведении. Д.С.  Лихачев отмечает: "Автор “Слова”  творит в формах народной поэзии  потому, что сам он близок к  народу, стоит на народной точке  зрения. Народные образы “Слова”  тесно связаны с его народными  идеями"14.

Созданию и восприятию этнографической картины способствуют деловая, военная, феодальная, трудовая, охотничья лексика, описание воинских обычаев, а также использование  символики. Автором воспроизводится бой, называются виды оружия (меч, копье, щит), воинские атрибуты (знамена, стяги, хоругви), упоминается о княжеских обрядах (постриг, посажение на коня) — все это реальные факты русской истории, воссоздающие картины быта русского воинства и вообще феодального быта Древней Руси.

Д.С. Лихачев отмечает: "...многое в художественных образах “Слова”  рождалось самой жизнью, шло от разговорной речи, от терминологии, принятой в жизни, из привычных представлений XII века. Автор “Слова” не придумывал новых образов. Многозначность таких  понятий, как “меч”, “копье”, “щит”, “стяг” и т.д., была подсказана особенностями  употребления самих этих предметов  в дружинном обиходе"15.

Анализа человеческих чувств, психологических состояний, "душевного  развития", безусловно, не найти в "Слове", поскольку это явление  стилей эпического и монументального  историзма. Однако психологизм "Слова" очевиден. События, образы, природа  передают оттенки различных психологических  состояний и ощущений. Это и  тяжелые предчувствия обреченности, вызванные зловещим предзнаменованием: встревожены звери, птицы, тревога  распространяется к Волге, Приморью, доходит до Тмутаракани. Туга наполняет  ум, печаль течет, тоска разливается. Природа в "Слове" скорбит и  тревожится; вой волков, лай лисиц, клекот орлов сменяется картинами  долго меркнущей ночи, погасшей зари, замолкнувшего щекота соловья. И  снова в предчувствии поражения  русских воинов появляются кровавые зори и черные тучи, идущие от моря, мутно текущие реки и подземные  стуки, символизирующие движение несметных  сил половцев. Эти чувства сменяются  патетическим призывом автора к объединению, затем лирическим умиротворением и, наконец, радостным и торжественным  финалом. По верному замечанию Д.С. Лихачева, в "Слове" соединяются "идеи-эмоции", "идеи-чувства", "идеи-образы".