Система персонажей в романе О. Уайльда "Портрет Дориана Грея"

     Эта попытка Бэзила повлиять на нравственность Дориана оказалась роковой для  обоих: она привела художника  к насильственной смерти от руки Дориана. Художник, боготворивший физическую красоту Дориана Грея, погибает от руки того, в чьей душе он зародил нелепое, чудовищное тщеславие [3, с.118].

     Убийство  Бэзила Холлуорда – самое тяжкое из описанных преступлений. Можно  взглянуть на это событие с  позиций, отстаиваемых в предисловии  к роману. «Художник – тот, кто создает прекрасное»¹⁸ [2, с.5], - гласит первый афоризм. Прекрасное, согласно кодексу эстетизма, превыше всего. Герой, поднявший руку на прекрасное, наказывается. Получается, что убив творца прекрасного – создателя портрета, – он совершает не менее тяжкое преступление.

     Среди возможных прототипов героя был художник Бэзил Уорд. Есть мнение, что в 1884 году Уайльд позировал этому художнику, который, окончив картину, сказал: «Как было бы восхитительно, если бы вы могли оставаться таким, какой вы есть, а портрет старился бы и увядал вместо вас». Но этот факт не доказан, а сам Уайльд распространил и другую версию. Он был автором истории, опубликованной 24 сентября 1891года в «Сент-Джеймс газетт» о том, что канадская художница Фрэнсис Ричардс, с которой Уайльд познакомился в Канаде в 1882 года, написала его портрет в 1887 году. Глядя на него, Уайльд сказал: «Как это трагично! Я буду стареть, а портрет навсегда останется таким, каков он есть. Если бы могло быть наоборот!» Еще об одной версии сообщает Эрнест Даусон, который слышал слова Уайльда, сказанные 9 октября 1890 года в доме Герберта Хорна о том, что прообразом Бэзила Холлуорда был Чарлз Риккетс [9, с.358].

3. Образ Дориана Грея в романе

     В начале романе Дориан Грей предстает  перед читателем в образе двадцатилетнего  юноши необыкновенной красоты: «Лорд Генри смотрел на  Дориана,  любуясь  его  ясными голубыми   глазами,  золотистыми  кудрями,  изящным  рисунком алого рта. Этот юноша в самом деле был удивительно красив, и что-то в его лице сразу внушало доверие. В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее  целомудренная пылкость.  Легко было  поверить,  что жизнь еще ничем не загрязнила этой молодой души»¹⁹ [2, с.26]. Но он не осознает всю силу своего обаяния, не понимает, какое влияние его внешность оказывает на окружающих людей. Дориан ведет размеренный образ жизни, интересуется искусством и занимается благотворительностью.

         Встреча в саду с лордом Генри Уоттоном становится для него роковой.  Речь лорда Генри о новом гедонизме не оставляет его равнодушным: «Он смутно сознавал, что в нем просыпаются какие-то совсем новые мысли и чувства. Ему казалось, что они пришли не извне, а поднимались из глубины его существа.  Да,  он  чувствовал,  что несколько слов, сказанных этим другом Бэзила, сказанных, вероятно, просто так, между прочим, и  намеренно парадоксальных, затронули в нем какую-то тайную струну, которой до сих пор не касался никто, и сейчас она трепетала, вибрировала порывистыми толчками»²⁰ [2, с.30]. А урок о необходимости лечить душу ощущениями Дориан усваивает на всю жизнь. С этого самого момента Дориан, не подозревая об этом,  становится объектом научного эксперимента лорда Генри, результаты которого не заставляют себя ждать. Осознание собственной красоты при виде портрета вызвало у Дориана желание остаться молодым: «Если бы старел этот портрет, а я навсегда остался молодым! За это... за это я отдал  бы  все  на свете. Да, ничего не пожалел бы! Душу бы отдал за это!»²¹ [2, с.39] Готовность отдать душу за то, чтобы остаться молодым и красивым, ведет Дориана к падению, показывая сложное, непростое соотношение героя с портретом.

     По  мере продвижения к своей цели Дориану часто приходится оказываться  перед выбором, который становится с каждым разом все труднее  и труднее. Дориан остается глух к  отчаянным призывам Бэзила. Он остается последователем ограниченной эстетической теории лорда Генри, который учит его следовать только инстинкту наслаждения и избегать страданий. Культ юности, красоты и наслаждения ведет к самосовершенствованию, учит лорд Генри. И Дориан верит каждому его слову. Он окружает себя красивыми вещами, считая, что красивые вещи, помогут ему почувствовать себя истинным гедонистом.

     Кажется, что случайная встреча с Сибиллой Вейн может изменить и нарушить ход  эксперимента. В душе Дориана рождается  чувство, ранее ему незнакомое. Он восхищен Сибиллой и ее игрой: «Поймите, в ней живут все великие героини мира! Она более чем одно существо. Смеетесь? А я вам говорю: она - гений. Я люблю ее: я сделаю все, чтобы и она полюбила меня»²² [2, с.77]. Он превозносит и обожествляет ее: «Я люблю Сибилу - и хотел бы поставить ее на золотой пьедестал, видеть весь  мир  у  ног  моей любимой»²³ [2, с.106]. Ради Сибиллы Дориан готов совершенствоваться и даже отказаться от идей, внушенных лордом Генри: «Доверие Сибилы обязывает меня быть честным, ее вера в меня делает меня лучше! Когда Сибила  со  мной,  я  стыжусь  всего того,  чему  вы,  Гарри,  научили  меня, и становлюсь совсем другим. Да, при одном  прикосновении  ее  руки  я  забываю  вас  и  ваши  увлекательные,  но отравляющие и неверные теории»²⁴ [2, с.107]. Однако, увидев, как неубедительно и фальшиво исполнила Сибилла роль Джульетты, Дориан приходит в отчаяние и порывает с ней. Оказывается, его влечет не  надежная, верная цельная натура, а многогранная личность, способная выразить себя в искусстве [3, с.114].

     С того самого момента, когда Дориан жестоко отверг любовь Сибиллы Вейн, в нем все время борются два противоположные чувства: сочувствие и безразличие. Стоит вспомнить, что изменения портрета начинают происходить именно тогда, когда отвергнутая Дорианом Сибилла Вейн покончила с собой, положив конец жизни, которая для нее оказалась важнее, чем искусство.

     Дориан  со страхом и интересом наблюдает  за изменениями портрета: «Если портрету суждено меняться, пусть меняется. Зачем так глубоко в это вдумываться? Ведь наблюдать этот процесс будет истинным наслаждением!  Портрет  даст ему  возможность  изучать самые сокровенные свои помыслы. Портрет станет для него волшебным зеркалом. В этом зеркале  он  когда-то  впервые  по-настоящему увидел  свое  лицо,  а  теперь увидит свою душу»²⁵ [2, с.144]. Связь, которая устанавливается между Дорианом и его портретом, иллюстрирует позицию самого О. Уайльда и отражает его постулат о том, что искусство реальнее жизни, и что жизнь подражает искусству, а не наоборот. Дориан справедливо называет портрет своим дневником.

     Постепенно  портрет начинает восприниматься не как воплощение красоты, теперь он вселяет  ужас в душе его оригинала. Портрет  уносят в детскую, где прошли самые  чистые и светлые годы Дориана. Теперь же, встав на путь порока, Дориан часто смотрит на свой портрет – свидетельство его грешной взрослой жизни. Невольное сопоставление своей внешности с ужасным портретом, отражающим уродство его же собственной души, не проходит для Дориана бесследно. Он до ужаса боится, что кто-то еще, кроме него может увидеть жуткий портрет – свидетельство гибели его души, и ради этого он готов стать на путь преступления. Он идет на убийство создателя портрета, Бэзила Холлуорда [3, с.114].

     Однако, убив художника, Дориан хочет стереть  следы греха из своей памяти. Собственное падение открывается ему без самообмана: «Он сознавал, что  загрязнил  ее,  растлил свою душу, дал отвратительную пищу воображению, что его влияние было гибельно для других,  и  это  доставляло  ему  жестокое удовольствие»²⁶ [2, с.291].

     Содрогания души, заставляющие думать, что совесть не окончательно умерла в нем, делают дарованную ему вечную молодость непосильным для него бременем. Жизнь для него превращается в самую настоящую пытку. Ужас становится всеохватывающим. Он уже мечтает освободиться от вредного влияния лорда Генри.  Но Дориан осознает, что ничто не сможет очистить его совесть, пока он не раскается в своих грехах. Однако раскаяние выше его сил: «Сознаться? Отдаться в руки полиции, пойти на смерть? Дориан  рассмеялся.  Какая дикая мысль!»²⁷ [2, c.294] Поэтому он решается «убить» свою совесть – уничтожить ненавистный портрет, который «знает» все о его грехах [3, с.119]: «Он убьет прошлое, и, когда прошлое умрет, Дориан Грей будет  свободен!  Он  покончит  со  сверхъестественной  жизнью  души  в портрете, и когда прекратятся эти зловещие предостережения, он вновь обретет покой»²⁸ [2, с.296]. Только не знал Дориан, что, убив совесть, он убьет и себя.

     Финал романа трагичен. Гибель Дориана произошла  потому, что он осознал правду. Трагедия героя в том, что жизнь, которую он вел, требовала от него проявления нравственности намного настойчивее, чем салонная жизнь эстета лорда Генри. И дело вовсе не в том, что эстетическая доктрина не верна по своей сути, а в том, что ее следует пересмотреть с тем, чтобы учитывать не только положительный опыт, но и отрицательный [3, с.142].

     Дориан  погибает, однако искусство остается, так как у Уайльда красота  и искусство вечны. Это подчеркивается тем, что в конце романа, уничтожив портрет, Дориан уничтожает не только свою жизнь, но и красоту. Одновременно совершается чудо возрождения портрета: «Войдя  в  комнату,  они  увидели  на  стене великолепный портрет своего хозяина во всем блеске его дивной молодости и красоты. А на полу с  ножом  в груди лежал мертвый человек во фраке. Лицо у него было морщинистое, увядшее, отталкивающее. И только по кольцам на руках слуги узнали, кто это»²⁹ [2, c.297].

     В некоторых частностях история Дориана смыкается с жизнью О.Уайльда: о Дориане тоже говорили, что он «намерен перейти в католичество»; он приобщился к мистицизму, как Уайльд к масонству. Дориана едва не забаллотировали в Вест-Эндском клубе; Уайльда задело, когда его вычеркнули из списка потенциальных членов Сэвил-клуба. Уайльд сообщает нечто о себе и своих литературных занятиях, говоря, что Дориан «часто увлекался идеями, заведомо чуждыми его натуре, поддаваясь их коварному влиянию, а затем, постигнув их сущность, насытив свою любознательность, отрекался от них с тем равнодушием, которое не только совместимо с пылким темпераментом, но, как утверждают некоторые психологи, часто является необходимым его условием» [9, с.366].

     Возможным прототипом Дориана Грея является Джон Грей, ворвавшийся в уайльдовский кружок весной 1892 года.  Дать герою  своего романа фамилию Грей было со стороны О. Уайльда формой ухаживания. Скорее всего, он поступил так не для того, чтобы указать на прототип, а для того, чтобы отождествлением с Дорианом польстить Грею [9, с.352].

      Глава 2. Изображение  викторианского общества в романе

     Королева  Виктория взошла на престол в 1837 году и царствовала 63 года, до 1901 года. Этот период стал временем беспрецедентных перемен, но устои общества оставались неизменными всю вторую половину 19-го века эпоху, названную по имени олицетворяющей ее королевы викторианской.

     Промышленная революция превратила Британию в страну дымящих заводов, огромных складов и магазинов. Население быстро увеличивалось, разрастались города, страна покрылась сетью железных дорог. Высокопроизводительная и оставившая далеко позади другие страны, Британия становилась «мастерской мира». Страна сохраняла свои передовые позиции до конца столетия.

     Однако  надежды, пробужденные промышленными  и культурными успехами Англии в 1850-е годы опровергаются продолжительными и по-прежнему неразрешимыми социальными  противоречиями.

     На  фоне стремительных преобразований становились все более заметными  негативные стороны: антисанитария  в жилищах рабочих, детский труд, низкие зарплаты, плохие условия труда  и изнуряюще долгий рабочий день.

     Для мыслящих людей все более очевиден сопутствующий капиталистическому прогрессу и неизбежной борьбе за существование упадок моральных ценностей: преступность, пьянство, проституция.

     Таким образом, на смену официальному оптимизму  викторианской мысли 1850-1860-х годов  приходит распространение декадентских настроений. Как известно, декаданс распространился в Европе в конце 19-го века, когда романтическая апология Красоты переросла в болезненный культ искусственности, когда изысканность и богемный аморализм стали модой и образом жизни многих художников, не признающих чопорной морали света. В Англии декаданс имел особую эстетическую окраску. Реакцией на викторианскую этику и эстетику стал порыв к экстравагантной красоте.  

1. Семья Вейн

     В  грязном, запущенном доме  на  Юстон  Род  живет семья Вейн: семнадцатилетняя Сибилла Вейн, ее младший брат Джеймс Вейн и их мать, замученная, увядшая  женщина.

     Мать  Сибиллы и Джеймса играет в театре. Но она стремится, чтобы и в жизни присутствовали элементы драматизма. Заметно, что эта женщина знала лучшие дни. Но теперь она живет в долгах: «Я радуюсь,  Сибилла,  только  тогда, когда вижу тебя на сцене. Ты не должна думать ни о чем, кроме театра. Мистер Айзекс  сделал  нам  много  добра.  И  мы  еще до сих пор не вернули ему его деньги»³⁰ [2, с.84].Своим поведением она подтверждает постулат лорда Генри: «В наше время  люди  всему  знают  цену,  но  понятия  не  имеют  о подлинной ценности»³¹ [2, с.66]. Нельзя сказать, что она не любит своих детей, но очень многое для нее значат деньги. Выбор Сибиллы она одобряет только тогда, когда узнает о богатстве Дориана Грея.

1. Сибилла Вейн

         Сибилла Вейн – талантливая актриса, прекрасно играет в шекспировских пьесах. «Когда она играет, забываешь все на свете. Это неотесанное простонародье, люди с грубыми  лицами  и  вульгарными  манерами,  совершенно преображаются,  когда  она на сцене. Они сидят, затаив дыхание, и смотрят на нее. Они плачут и смеются по ее воле. Она делает их  чуткими,  как  скрипка, она их одухотворяет, и тогда я чувствую - это люди из той же плоти и крови, что и я»³² [2, c.111-112], - говорит Дориан.

     Сибилла с необычной выразительностью изображает влюбленных девушек до тех пор, пока сама не испытала любви. Как только ее захватывает страсть к Дориану  Грею, она становится на сцене неестественной, плохой актрисой. Сибилла теряет дар актрисы, потому что, перестав, как прежде, предпочитать реальной жизни бесплотные тени, она благодаря любви тянется к действительности. Однако ее не только не удручает, но напротив, радует возвращение к неподдельной жизни.