Символика сновидений в произведениях А.С.Пушкина

     Таким образом, символы (снег, ручей с мостком, медведь) многозначны и вводят в толкование сна Татьяны одновременно две темы, определившие судьбу Татьяны, - смерть Ленского и брак с генералом.

     Главный символ сна Татьяны - хижина Онегина. Согласно сюжету сна, обессиленную преследованием Татьяну медведь приносит к "шалашу": "Вдруг меж дерев шалаш убогой; Кругом всё глушь; отовсюду он Пустынным снегом занесен, И ярко светится окошко…" Из контекста мы узнаем, что "шалаш" - вполне благоустроенная хижина, с сенями, столом и лавками, и что хозяин дома - Онегин - что-то празднует в компании страшных чудовищ, которых А.С. Пушкин называет "шайкой домовых".

     Хижина - дом самой Татьяны, а домовые - гости на её именинах. Названия некоторых демонов-"гостей" Онегина имеют прямую связь с гостями Татьяны на именинах. Самого Онегина А. С. Пушкин сначала называет "гостем" и только потом "хозяином". Сходно само описание пира демонов в хижине Онегина и гостей на именинах Татьяны. Во сне Татьяны: "Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конский топ!"; на именинах: "В гостиной встреча новых лиц, Лай мосек, чмоканье девиц, Шум, хохот, давка у порога. "

     В описании тела застреленного Ленского: "Теперь, как в доме опустелом, Все в нем и тихо, и темно; Замолкло навсегда оно. Закрыты ставни, окна мелом Забелены. Хозяйки нет. А где - Бог весть. Пропал и след". Здесь "дом" - тело без "хозяйки", то есть души.  Таким образом, Татьяна, попав в царство душ, находит самую главную для неё - душу Онегина. Ведь именно тайна характера этого человека заставила её гадать на святки.

     Хижина  Онегина - зашифрованный в системе  символов сложный психологический  портрет главного героя.

     Управление "домовыми" - властность Онегина. Если "домовые", - реалии внутреннего  мира Онегина, то весь эпизод управления демонами символизирует властность сложной натуры героя: "Он знак подаст - и все хлопочут; Он пьет - все  пьют и все кричат; Он засмеётся - все хохочут; Нахмурит брови - все молчат". Эта же мысль и в эпиграфе к "Евгению Онегину": "Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того ещё особенной гордостью, которая возбуждает признаваться с одинаковым равнодушием в своих как добрых, так и дурных поступках, - следствие чувства превосходства, быть может, мнимого"

     Смотреть  в дверную щель хижины снаружи - пытаться понять внутренний мир Онегина. Согласно сюжету, Татьяна сначала "глядит тихонько в щёлку", потом "немного растворяет дверь" и, наконец, проникает в дом. Так символически описывается постепенное понимание Татьяной характера Онегина. Именно с этой целью после смерти Ленского и отъезда Онегина Татьяна отправится в поместье Евгения.

     Проникнуть  в дом - стать предметом мыслей и чувств. Появление Татьяны в хижине символизирует будущую любовь к ней Евгения.

       Исчезновение "домовых" - избавление  от прежних пороков. "Шайка  домовых" сначала "смутилась", то есть встревожилась, а потом  и вовсе скрылась после того, как Татьяна проникла в хижину. Очевидно, любовь к Татьяне изменила внутренний мир героя, избавив его от "демонов".

     Итак, сон Татьяны можно разбить  на две части: 1) события в лесу до появления хижины Онегина, 2) события  в хижине. В первой части опорные  символы имеют два значения, связанные  с темами смерти и брака; каждое из них развивает свою сюжетную линию символического значения сновидения. Первое значение символов вносит в толкование сновидения тему смерти. Это не только предсказание смерти Ленского и печаль от разлуки с Онегиным, но и проникновение Татьяны в царство душ, где её проводник-медведь подводит к самой главной душе - Онегину. Второе значение вносит тему брака: Татьяна выйдет замуж за генерала и будет жить в светском обществе, но брак для неё окажется несчастьем. Как мы видим, первая часть сна рассказывает исключительно о судьбе Татьяны. Вторая часть сна - события в хижине - посвящены Онегину, его внутреннему миру, будущей судьбе. В результате мы многое узнаем о характере главного героя: властолюбив и горд, при этом избегает себя и ненавидит. Кроме того, открываются некоторые подробности его будущего: любовь к Татьяне и избавление от "демонов", муки совести и болезнь, физическая и нравственная.  
 

  2. Сон Петра Гринева из повести «Капитанская дочка»

                                                                                             Не бойсь, подойди под

мое благословение…

А.С. Пушкин

     Функция сна как предсказания, на наш взгляд, берет начало из Библии и ее использовал  А.С. Пушкин в повести «Капитанская дочка». Рассмотрим роль сна Гринева, который он видит сразу же после первой встречи с Вожатым – Пугачевым: «Матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, - говорит она мне, - отец болен при смерти и желает с тобой проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постели; матушка приподнимает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал, он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего, вижу, в постели лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» - «Все равно, Петруша, - отвечала мне матушка, - это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…»»

     Обратим внимание на реальность событий и  действующих лиц сна: все буднично, ничего символического в этой картине нет. Она скорее фантастична, даже нелепа, как это часто и бывает в снах: в отцовской постели лежит мужик, у которого надо просить благословения и «поцеловать ручку». Символическое в ней будет проступать по мере знакомства с сюжетным развитием повести – тогда родится загадка, что мужик с черной бородой похож на Пугачева: ведь Пугачев так же ласков был к Гриневу и устроил его счастье с Машей Мироновой. Чем больше узнаем о восстании и Пугачеве, тем стремительнее растет многогранность образа мужика из сна, отчетливее выступает его символическая природа. Это становится особенно наглядно в заключительной сцене сна. Гринев не хочет исполнить просьбу матери – подойти под благословение мужика: «Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Мужик с топором, мертвые тела в комнате и кровавые лужи – все это явно символично. Но символическая многозначность и в этом случае связана с нашим знанием о жертвах восстания Пугачева. Образ чернобородого мужика с топором – это обобщенный поэтический образ Пугачева, итог художественного исследования могучего народного характера. И, наконец, это слово мужика: «Не бойсь!..», поражающее сначала своей как бы абсурдностью, - ну как же не бояться человека с топором, которым он машет, наполняя комнату трупами? Нельзя не бояться такого мужика! Но возвращение  к сцене сна во всеоружии знания Пугачева кардинально обновляет смысл этого слова. Ведь все отношения Пугачева с Гриневым и строятся на том, что он ласково убеждал его не бояться восстания – затем и калмыцкую сказку рассказывал, и уговаривал перейти к нему («послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую в фельдмаршалы и князья…»).

     Во  сне Гринева проявляется двойственная природа Пугачева. С одной стороны, в этом сне Пугачев оказывается  посаженым отцом Гринева –  эта линия в дальнейшем приведет нас к свадьбе Петруши и Маши Мироновой, которая станет возможной лишь благодаря вмешательству Пугачева. Он – посаженый отец - хочет благословить Петрушу в его сне, ласково кличет его, весело на него смотрит. Кстати, сверкающие, блистающие глаза – тоже непременный атрибут Пугачева и многих его соратников. В этом таинственном блеске – сила и притягательность, наполняющая душу «пиитическим ужасом» (глава «Незваный гость»). Во сне Пугачев не только весел – он и страшен. Неожиданно начинает он размахивать топором, комната наполняется мертвыми телами, всюду кровь. Это – тоже Пугачев. Тот самый, который отдает приказ повесить Ивана Игнатьича и капитана Миронова, который благословит казнь Василисы Егоровны.  Тот самый, который сравнивает себя с орлом из калмыцкой сказки, считающим, что жить – это значит питаться живой кровью. Про такого Пугачева есть у Пушкина отдельная книга, совсем не похожая на «Капитанскую дочку» по духу, - «История Пугачевского бунта». Вся кровь, весь ужас «русского бунта» описаны в ней с дотошностью историка, но Пугачев «Капитанской дочки» сложнее и многомернее. Образ мужика с топором, сливаясь с поэтическим образом Пугачева, становится глубоко содержательным символом повести – в нем сконцентрирован идейный смысл «Капитанской дочки». Символика образа многозначна и приводит к мысли о трагичности русского бунта. 

     Таким образом, рассматриваемый нами сон  Петра Гринева оказывается чрезвычайно важным в общей структуре повести. В нем завязываются и предсказываются многие сюжетные линии, а также впервые обозначается неоднозначность оценки персонажа (Пугачева). Кроме того, именно здесь закладываются основы важнейшей проблемы, поднятой в повести, - проблемы возможности и необходимости установления нормальных человеческих отношений между людьми, несмотря ни на какие разделяющие их преграды.  
 
 
 
 
 
 
 

3. Сновидения Григория из трагедии Борис Годунов

Это необычайное  сновидение прекрасно подтверждает романтический и страстный характер авантюриста, предвещает скорое будущее:

Мне снилась, что лестница крутая

Меня  вела на башню: с высоты

Мне виделась Москва, что муравейник;

Внизу народ на площади кипел

И на меня указывал со смехом,

И стыдно мне, и страшно становилось

И, падая стремглав, я пробуждался.

«Проклятый  сон» снится в третий раз, поэтому так отчетливы в нем детали и эмоции. И опять падение, как в «Метели», во сне Марьи Гавриловны. Но там было темное, бездонное подземелье, куда летела она ( с земли вниз, под землю) с «неизъяснимым замиранием сердца», а здесь падение с крутой лестницы, с башни (с высоты на землю), в людской муравейник с чувством стыда и страха.

«Сновидения – это ведь моменты пробуждения…мы видим свою жизнь вне времени, видим соединенным в одно то, что  разбито по времени; видим сущность своей жизни: степень своего роста»,- писал в своем дневнике Л.Н.Толстой. Действительно, во сне самозванца отразились его сущность – он человек, играющий со своей судьбой и судьбами других людей, он «глядит в Наполеоны», и перевоплощение – непременный атрибут его игры.

Для него нет ПРАВДЫ, он легкомысленно воспринимает своего духовного руководителя Пимена, человека,  с которым живет в одной келье. Не услышанное, ложно понятое слово правды Пимена о народном грехе, о своем грехе вне его ведома, подвигает  молодого честолюбца выдать себя за убитого Дмитрия, делает Григория «бичом Божьим».

Падение с огромной высоты во сне символизирует  его человеческое, личностное падение. Перед нами герой -  фанатик, роль которого, начатая с пробуждения  и с рассказа о преследующем его  сне, сном и заканчивается. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

III. Заключение

      Изучение  богатейшего материала литературных снов с точки зрения философии, эстетики, культурологи, психоанализа – это  проблемы до настоящего времени глубоко  и всесторонне не исследованные  в русской науке.

      Не существует, на мой взгляд, ни одного сколько-нибудь самобытного достойного внимания литератора, который не использовал бы в своих произведениях художественный прием сновидения для усиления фантастического, мистического, сатирического эффекта, либо с целью достижения психологической достоверности поведения героя, его духовного формирования.

      Форма литературного сна благодаря  своим исключительно богатым  идейно-эстетическим художественным возможностям оказалась необычайно плодотворной. Большинству знаменитых героев русской словесности являются по ходу  развития того или иного сюжета загадочные, таинственные, необычайные, фантастические сновидения существенно дополняющие, а порой и определяющие социальный облик персонажей.

      Некоторые герои  переживают по мере развития действия целые своеобразные циклы странных, сложных по своей символике событий и ситуаций, снов.

      Важнейшую роль здесь играет, прежде всего, интуиция самого автора, без активного творческого  содействия, которого было бы невозможно представить, какое именно сновидение и почему в тот или иной момент развития сюжета могло присниться Татьяне Лариной, Петруше Гриневу или Григорию Отрепьеву. Сон – не что иное, как случайная встреча персонажа с самим собой, воплощение сакральных, душевных переживаний, которые скрыты наяву не только от других действующих лиц, но и от него самого. Отсюда и основная функция литературного сновидения - осмысливая свой сон, персонаж (как и читатель) к порой субъективному знанию себя изнутри добавляет знание себя со стороны, достигая посредством этого более полного бытия.

      Царство снов сильно отличается от яви бодрствующего  сознания, но во сне, как и в коллективной дневной реальности, существует своя логика, особенная перспектива, освещение, свои вероятности и невероятия.