С. Т. Аксаков - писатель Оренбуржья

Аксаков Сергей Тимофеевич – великий русский писатель, певец природы Оренбургского края, Башкортостана и Самарского Заволжья, немалую часть своей жизни прожил в селе Ново-Аксакове Бугурусланского уезда (ныне с.Аксаково, Бугурусланского района, Оренбургской области). Оно с любовью описано во многих его произведениях. Именно здесь им была услышана сказка «Аленький цветочек». Село было основано дедом писателя, Степаном Михайловичем Аксаковым в 1767 году (владел им до 1797 г.). Он перевез из Симбирской (ныне Ульяновской) губернии своих крепостных крестьян. К ноябрю у переселенцев были построены избы, и закончен небольшой господский флигель. Зимой С.М.Аксаков перевез на новое место свою семью и следующим летом, еще сорок крестьян. Тогда же на реке была построена водяная мельница, сооружена плотина, был достроен господский дом и двор со всеми строениями. Село Ново-Аксаково вытянулось с севера на юг по левому высокому берегу реки Большой Бугуруслан. Крестьянские избы смотрели на реку. Барский дом находился в центре сельской площади.

Дом был построен из сосновых бревен на высоком месте, имел прямоугольную форму, вход располагался со стороны двора. Внутренняя планировка здания состояла из комнаты деда, большой  бабушкиной комнаты (горницы), залы, девичей и буфета. Имелись парадные комнаты - «зала» и гостиная с двумя печами. От жилых комнат парадные отделял широкий коридор. Здание постоянно достраивалось и реконструировалось. В его западной части находилась комната тетушки, с ней граничила еще одна комната, называлась она «угольная», одной стороной, выходившая в парк, а другой на реку. Строили дом старый столяр Михей и молодой Аким. В новой пристройке была сделана комната матери С.Т.Аксакова, детская и общая зала.

После смерти Степана  Михайловича имение перешло к  Тимофею Степановичу Аксакову (владел им с 1797 по 1832 годы), который заложил  каменную церковь во имя иконы  Божьей Матери «Знамение». Церковь  располагалась напротив барского дома на площади. Этот однокупольный каменный храм с трехъярусной колокольней  украшал село и его окрестности. В 1822 году церковь была освящена, и  село получило свое новое наименование – Знаменское.

В 1816 году С.Т.Аксаков  женился на дочери Суворовского генерала О.С.Заплатиной (1793-1778 г.г.) и вернулся в Бугурусланский уезд. В с. Знаменском он вместе с семьей провел 5 лет, здесь, 29 марта 1817 года, родился один из знаменитых его сыновей – Константин, видный общественный деятель и один из идеологов славянофильства и другие его дети. В 1821 году С.Т.Аксаков получил вотчину в с.Надежино, Белебеевского уезда, Оренбургской губернии (ныне Белебеевский район, РБ), где с перерывом на поездку в Москву проживал до 1826 года, периодически приезжая на берега Большого Бугуруслана. Таким образом, Оренбуржье занимало значительное место в жизни великого писателя, что емко отобразилось в его творчестве. Впечатления детства, юности и зрелого возраста легли в основу многих его произведений, и в их названия. В тоже время свой вклад в развитие региона внесли и сыновья великого писателя. Григорий Сергеевич Аксаков (1820 с.Знаменское – 1891 гг. похоронен в с. Страхово, Бузулуского уезда) выбрал стезю государственного чиновника, был прокурором, в 1852-53 гг., занимал пост Оренбургского вице-губернатора, был представителем правительства в губернском дворянском комитете по улучшению быта помещичьих крестьян, а в 1861 году некоторое время являлся Оренбургским гражданским губернатором. Его дочери – Бузулукской помещице Ольге Григорьевне Аксаковой (1848-1921 г., умерла и похоронена в с. Языково, Бузулукского уезда), великий писатель посвятил произведение «Детские годы Багрова-внука» и знаменитую сказку «Аленький цветочек». После 1826 года С.Т.Аксаков проживал в Москве и Подмосковье, а после своей смерти был похоронен в Москве. В Знаменском похоронены родители писателя: Тимофей Степанович (1759-1837 г.г.) и  Мария Николаевна, урожденная Зубова (умерла в 1833 году). В расположенном неподалеку с.Неклюдове, покоится прах его дедушки Степана Михайловича (1724-1797 г.г.), бабушка Ирина Васильевна, урожденная Неклюдова (1725-? г.г.), похоронена в с.Мордовском Бугуруслане.

Увековечивание памяти великого писателя, сохранение и развитие памятных мест, связанных с его  именем началось еще до 1917 года. По Высочайшему  соизволению имение Аксаковых поступило  в собственность (было выкуплено) Самарского крестьянского поземельного банка. На заседание комиссии Самарского дворянства (в 1851 году Бугурусланский уезд был включен в состав Самарской губернии) по увековечиванию памяти С.Т.Аксакова, было решено устроить в имении ремесленную школу и организовать в усадьбе Аксаковский кружок трудовой помощи. Торжественное открытие учебных мастерских состоялось 30 июля 1910 года. До этого был благоустроен сад, построена часовня и расширена церковная ограда. Нет сомнений в том, что если бы не события 1917 года имение Аксаковых дошло бы нас в своем историческом виде. 
    А. родился в 1791 г. в Уфе. Отец его, Тимофей Степанович, был прокурором, мать, Мария Николаевна происходила из чиновной аристократии и отличалась редким умом и образованностью. М.Н.Аксакова оказала исключительное влияние на формирование будущего писателя, между матерью и сыном сложились отношения редкие по доверительности и дружелюбию.  
    Свои ранние годы А. провел в Уфе и в родовом имении Ново-Аксаково в Оренбургской губернии. Окончил Казанскую гимназию и поступил в Казанский университет. Еще в гимназии начал писать стихи, «вирши без рифм”, в духе сентиментальной поэзии. В университете увлекся театром, активно участвовал в работе студенческого театра, обладал даром декламации. Слава А.-чтеца была столь широка, что Г.Р.Державин с нетерпением ждал приезда юноши в Петербург, чтобы послушать в его исполнении свои стихи.  
    В 1808 г. А. приезжает в Петербург и поступает на службу государственным чиновником. Знакомится с Г.Р.Державиным, А.С.Шишковым, принимает участие в заседании литературного кружка, возглавляемого Шишковым, “Беседа любителей русского слова”. В печати дебютирует в 1812 г. басней ‘Три канарейки”. В 1811 г. переезжает в Москву, сближается с московскими театральными кругами, переводит пьесы Шиллера, Мольера, Буало, выступает в печати как театральный критик.  
    С 1820—1830-х гг. дом А., который в 1816г. женился на дочери суворовского генерала О. С. Заплатиной, становится одним из центров литературно-театральной жизни Москвы. На аксаковские “субботники” в течение многих лет регулярно собираются крупнейшие московские деятели культуры и искусства — актер М.С.Щепкин, историк М.П. Погодин, писатель М. Н. Загоскин, профессора Московского университета С.П.Шевырев и Н.И. Надеждин. Весной 1832 года у Аксаковых стал бывать Гоголь, который сохранил дружбу с А. на протяжении всей своей жизни. Когда подросли сыновья Константин и Иван (а всего в семье А. было 14 детей), в доме Аксаковых обосновался кружок славянофилов, в который входили К. и И. Аксаковы, А.С. Хомяков, братья Киреевские. А. принимал активное участие в их беседах и спорах.  
   Любовь к природе - совершенно чуждую его матери, насквозь горожанке - будущий писатель унаследовал от отца. В первоначальном развитии его личности все отходит на второй план пред воздействием степной природы, с которой неразрывно связаны первое пробуждение его наблюдательности, его первое жизнеощущение, его ранние увлечения. Наряду с природой, крестьянская жизнь вторгалась в пробуждающуюся мысль мальчика. Крестьянский труд возбуждал в нем не только сострадание, но и уважение; дворовые были свои не только юридически, но и душевно. Женская половина дворни, как всегда, хранительница народно-поэтического творчества, знакомила мальчика с песнями, с сказками, с святочными играми. И "Аленький цветочек", записанный много лет спустя по памяти о рассказе ключницы Пелагеи, - случайный обрывок того огромного мира народной поэзии, в который вводили мальчика дворня, девичья, деревня. 
Юноша Аксаков учился в Казанской гимназии, затем в университете. В 1807 году он переехал в Москву, затем в Петербург, работал переводчиком при комиссии по составлению законов.

Сближение Аксакова с литературными деятелями

В Петербурге произошло  первое сближение Аксакова с литературными  деятелями. В эти годы Аксаков  жил то в Петербурге, то в Москве, то в деревне. После женитьбы (1816) на Ольге Семеновне Заплатиной Аксаков пытался поселиться в деревне. Пять лет он прожил с родителями, но в 1820 году был выделен, получив в вотчину то самое Надеждино (Оренбургской губернии), которое некогда было поприщем злодейств изображенного им Куроедова, и, переехав на год в Москву, зажил широко, открытым домом. Возобновились старые литературные связи, завязались новые. Аксаков вошел в писательскую и литературную жизнь Москвы и напечатал свой перевод десятой статиры Буало (Москва, 1821). Но открытая жизнь в Москве была не по карману. Пробыв год в Москве, Аксаков переехал, ради экономии, в Оренбургскую губернию и прожил в деревне до осени 1826 года.  
В августе 1826 года Аксаков расстался с деревней - и навсегда. Наездом он бывал здесь, живал подолгу в подмосковье, но в сущности до смерти оставался столичным жителем. В Москве он встретился со своим старым покровителем Шишковым, теперь уже министром народного просвещения, и легко получил от него должность цензора. Близость с Погодиным расширила круг литературных знакомых. "Новыми и преданными друзьями" его стали Юрий Венелин, профессора П.С.Щепкин, М.Г.Павлов, потом Н.И.Надеждин . Обновились и театральные связи; частым гостем был М.С.Щепкин; бывали Мочалов и другие. 
В 1832 году Аксакову пришлось переменить службу; от должности цензора он был отставлен за то, что пропустил в журнале И.В. Киреевского "Европеец" статью "Девятнадцатый век". При связях Аксакова ему не трудно было пристроиться, и в следующем году он получил место инспектора землемерного училища, а затем, когда оно было преобразовано в Константиновский межевой институт, был назначен первым его директором и устроителем.  
В 1839 году Аксаков, теперь обеспеченный большим состоянием, которое досталось ему после смерти отца, покинул службу и, после некоторых колебаний, уже не возвращался к ней. Писал он за это время мало, и то, что он писал, очень незначительно: ряд театральных рецензий в "Драматических прибавлениях" к "Московскому Вестнику" и в "Галатее" (1828 - 1830) несколько небольших статей. Его перевод мольеровского "Скупого" шел на московском театре в бенефис Щепкина. В 1830 году напечатан в "Московском Вестнике" (без подписи) его рассказ "Рекомендация министра".  

В 1837 г. А. покупает имении Абрамцево, где принимается за работу над материалами “Семейной хроники”. Заметное ослабление зрения подтолкнуло  А. к интенсивному литературному  труду Страстный охотник, рыболов  и А. решает описать свой опыт ‘жизни в природе” и связанные с этим переживания и впечатления.  
    В 1847 г. выходят “Записки об ужении рыбы”, которым предпослан эпиграф, во многом определяющий дальнейшее направление творчества А.: “ухожу я в мир природы, в мир спокойствия, свободы...” Книга имела большой успех. Затем появляются “Записки ружейного охотника Оренбургской губернии” (1852), “рассказы и воспоминания охотника о разных охотах” (1855). Охотничья трилогия представляет собой жанр свободных воспоминаний с включенными в текст повествования случаями, анекдотами, охотничьими байками и др.  
    Главное место в художественном наследии А. занимает автобиографическая проза. В “Семейной хронике” (1856) прослеживается жизнь трех поколений усадебных дворян Багровых. Книга “детские годы Багрова-вкука” (1858) является продолжением “Хроники”. При этом “детские годы” произведение, написанное для детей. В одном из писем внучке Оленьке, своей любимице, А. обещает сочинить для нее книжку “...про весну младую,// про цветы полей, // про малюток птичек (...)// про лесного Мишку,// про грибочек белый (...)“. В процессе работы замысел автора существенно расширился и изменился. Возникла книга, описывающая жизнь ребенка от младенчества до девятилетнего возраста на фоне тщательно воссозданного быта русской усадьбы конца XVIII века, на фоне грандиозных по степени одухотворенности картин природы. 

Наконец, в 1834 году в альманахе "Денница" появился, также без подписи, его очерк "Буран". Это - первое произведение, говорящее о настоящем Аксакове. "Буран" - первый вестник о том, что создавалась надлежащая среда, что впечатлительный Аксакова поддавался новым влияниям, более высоким, более плодотворным. Не сверху, от литературных знаменитостей, не извне шли они, но снизу, от молодежи, изнутри, из недр аксаковской семьи.  
Подрастали сыновья Аксакова, мало похожие на него по темпераменту, по умственному складу, по жажде знаний, по влечению к общественному воздействию, по идейным интересам. Дружба с сыновьями, несомненно, имела значение в развитии литературной личности Аксакова. Впервые консервативная не только по идеям, а, главным образом, по общему складу мысль зрелого Аксакова встретилась с кипением молодых умов; впервые видел он перед собой то творчество жизни, ту борьбу за мировоззрение, с которой не познакомили его ни догматы Карташевского, ни университетские впечатления, ни поучения Шишкова, ни водевили Писарева. Конечно, переродиться от этого не мог сорокалетний человек, установившийся и по натуре не ищущий; но речь идет только о том влиянии, которое должна была произвести на Аксакова близкая его сыну пылкая молодежь, с ее высокими умственными запросами, с ее чрезвычайной серьезностью, с ее новыми литературными вкусами. Характернейшим проявлением этих вкусов было отношение нового поколения к Гоголю.  
Аксаков был наблюдателен и в ранней молодости, но писал все время ничтожнейшие стишки и статейки, потому что не только в творениях "высокого стиля", в направлении Державина, Озерова, Шишкова, но в более реальной, сентиментальной повести Карамзина тонкая наблюдательность и трезвая правдивость Аксакова не могли найти применения. Он родился несколько раньше времени. Его дарование было создано для новых форм литературного творчества, но не в его силах было создать эти формы. И когда он их нашел - быть может, не только у Гоголя, но и в "Капитанской дочке" и "Повестях Белкина", - он сумел воспользоваться тем богатством выражения, которое они предоставляли его природной наблюдательности. Не человек Аксаков переродился, а в нем родился писатель. Это было в половине тридцатых годов, и с тех пор творчество Аксакова развивалось плавно и плодотворно. 
Вслед за "Бураном" начата была "Семейная хроника". Уже в эти годы известная популярность окружала Аксакова. Имя его пользовалось авторитетом. Академия Наук избирала его не раз рецензентом при присуждениях наград. Он считался мужем совета и разума; живость его ума, поддерживаемая близостью с молодежью, давала ему возможность двигаться вперед если не в общественно-политическом или морально-религиозном мировоззрении, основам которого, усвоенным в детстве, он всегда оставался верен, то в конкретных проявлениях этих общих начал. Он был терпим и чуток. Не будучи не только ученым, но и не обладая достаточной образованностью, чуждый науки, он, тем не менее, был каким-то нравственным авторитетом для своих приятелей, из которых многие были знаменитые ученые.  
Подходила старость, цветущая, покойная, творческая. Милые устные рассказы Аксакова побудили его слушателей добиваться того, чтобы они были записаны. Но, временно оставив "Семейную хронику", он обратился к естественнонаучным и охотничьим воспоминаниям, и его "Записки об уженьи рыбы" (Москва, 1847) были первым его широким литературным успехом. Автор не ждал его, да и особенно ценить не хотел: он просто для себя "уходил" в свои записки. А у него было от чего "уходить" в эти годы, если не от огорчений, то просто от массы событий, захватывавших его, от массы фактов жизни личной и общественной. Идейная борьба, захватившая всех, достигла чрезвычайного напряжения, и быстро стареющий Аксаков не мог переживать ее перипетий. Он болел, зрение его слабело - и в подмосковном сельце Абрамцеве, в уженьи на идиллической Воре, он охотно забывал о всех злобах дня. "Записки ружейного охотника Оренбургской губернии" вышли в 1852 году и вызвали еще более восторженные отзывы, чем "Уженье рыбы". Среди этих отзывов наиболее интересна известная статья И.С. Тургенева. Одновременно с охотничьими воспоминаниями и характеристиками назревали в мысли автора рассказы о его детстве и его ближайших предках. 
Вскоре по выходе "Записок ружейного охотника" стали появляться в журналах новые отрывки из "Семейной хроники", а в 1856 году она вышла отдельной книгой... Все спешили наперерыв отдать дань уважения таланту маститого мемуариста, и это шумное единогласие критики было лишь отголоском громадного успеха книги в обществе. Все отмечали правдивость рассказа, уменье соединить историческую истину с художественной обработкой.

Радости литературного  успеха смягчали для Аксакова тяготы этих последних лет. Материальное благосостояние семьи пошатнулось; здоровье Аксакова становилось все хуже. Он почти  ослеп - и рассказами и диктовкой  воспоминаний заполнял то время, которое  не так еще давно отдавал рыбной ловле, охоте и деятельному общению  с природой.  
Целый ряд работ ознаменовал эти уже последние годы его жизни. Прежде всего "Семейная хроника" получила свое продолжение в "Детских годах Багрова внука". "Детские годы" (отдельно вышедшие в 1858 году) неровны, менее закончены и менее сжаты, чем "Семейная хроника". Некоторые места принадлежат к лучшему, что дал Аксаков, но здесь нет уже ни той ширины картины, ни той глубины изображения, которые придают такую значительность ограниченному мирку "Семейной хроники". И критика отнеслась к "Детским годам" без былого восторга. 
Его "Литературные и театральные воспоминания", вошедшие в "Разные сочинения" (М., 1858), полны интересных мелких справок и фактов, но бесконечно далеки по значению от рассказов Аксакова о его детстве. Более глубокое значение имеет и могла бы иметь еще большее, если бы была закончена "История моего знакомства с Гоголем", показавшая, что мелочный характер литературных и театральных воспоминаний Аксакова никоим образом не означает старческого падения его дарования. 
Эти последние сочинения писаны в промежутках тяжкой болезни, от которой Аксаков скончался 30 апреля 1859 года в Москве. 
Об Аксакове справедливо было сказано, что он рос всю жизнь, рос вместе со своим временем, и что его литературная биография есть как бы воплощение истории русской литературы за время его деятельности. Он не был самостоятелен и не мог создать форм, подходящих к его простой натуре, его бесконечной правдивости; консерватор не по убеждениям, не по идеям, но по ощущениям, по всему складу своего существа; он преклонялся пред признанными традиционными формами высокого стиля - и долго не мог выразить себя достойным образом. Но когда новые формы реального повествования были не только созданы, но и реабилитированы, когда "Повести Белкина" и "Вечера на хуторе близ Диканьки" внедрили в общее сознание, что простой правдивый рассказ не ниже высокой литературы, что душевное содержание, доселе отрезанное от нее литературной условностью, имеет и другие, более скромные по виду и более жизненные по существу формы, Аксаков честно отлил в эти формы то, что без них должно было остаться бесформенной массой устных рассказов и воспоминаний. 
Русская литература чтит в нем лучшего из своих мемуаристов, незаменимого культурного бытописателя-историка, превосходного пейзажиста и наблюдателя жизни природы, наконец, классика языка. Интерес к его сочинениям не убит хрестоматиями, давно расхватавшими отрывки охотничьих и семейных воспоминаний Аксакова, как образцы неподражаемой ясности мысли и выражения.