«Вселенная
движется в сторону
большей мерзости»,
Хакерская
народная поговорка.
«Назначение
утопии состоит прежде
всего в том, чтобы указать
миру путь к совершенству,
задача антиутопии –
предупредить мир об
опасностях, которые
ждут его на этом пути»
М.А.Нянковский
Д
авно
уже известно, доказано в некоторых
философских учениях, что мир
можно разделить на две части.
Ну, к примеру, на «хорошо» и «плохо».
Всегда при составлении какого –
либо плана в расчет берутся два
исхода дела – хороший и плохой.
Примеры можно находить и находить,
постепенно в конец загнавшись.
В
литературе начала прошлого века,
в силу общественных перемен
и потрясений, проявилась такая
тенденция, даже просто – появился
жанр антиутопии. Со времени Чернышевского
все были знакомы со словом
«утопия» в России. Оно было известно широкому
обывателю. А это же было – нечто новое
и неизвестное.
Личностью,
вошедшей в историю, как человек,
подаривший России антиутопию, был
писатель – интеллектуал Евгений
Замятин. В его романе «Мы»
был описан самый худший вариант
развития нового коммунистического общества
– его казарменный вид. Писателя упрекали,
ругали, с ним спорили не переставая, обвиняя
много в чем. Но тем не менее он оказался
прав! Некоторое время роман «Мы» был реальностью…
В
России антиутопию узнали после
Замятина. А как же развивался жанр и его
антитеза утопия вообще?
Кто
из нас в детстве не мечтал
о том, чтобы все люди были
счастливы, чтобы не было ни
войн, ни голода, ни страданий.
И хотя каждый, повзрослев, осознал
несбыточность этой мечты, не
стоит считать её бессмысленной детской
фантазией. Тысячи великих умов на протяжении
многих столетий бились над загадкой всеобщего
счастья. Древние утверждали, что было
время, когда человечество пребывало в
счастливом и беззаботном состоянии.
Многочисленные
проекты идеального государства, начиная
с философских диалогов афинского мыслителя
Платона, породили обширную традицию в
мировой культуре и положили начало формированию
нового литературного жанра. Этот жанр
окончательно оформился в эпоху Возрождения,
благодаря появлению целого ряда книг,
среди которых была и знаменитая «Утопия»
англичанина Томаса Мора, давшая впоследствии
название этому жанру.
Расцвет
утопии в эпоху Возрождения
связан с особенностями ренессансного
мироощущения. В философии, в науке,
в этических, политических и эстетических
учениях того периода главным объектом
внимания оказывается человек, а не божество,
как это было раньше. Идея загробного блаженства,
характерная для средневековья, уступает
место попыткам моделирования более совершенных
форм земного мироустройства, а эпоха
Великих географических открытий порождает
надежду, что где – то на неведомых европейцам
землях жизнь людей уже достигла абсолютного
совершенства. Однако реальное положение
человека в европейских странах было весьма
далеким от того, которого, по мнению гуманистов
– мыслителей, он заслуживал. Поэтому,
как правило, в утопиях этой эпохи сочетаются
резкая критика современных общественных
порядков и идеальные картины «земного
рая».
Слово
«утопия» возникла из слияния
греческих слов: «u» - не и «topos» – место,
то есть «место, которого нет».
В
России литературная утопия появляется
лишь в XVIII веке и наследует многие
традиции утопии европейской. Русские
писатели – утописты, как и их западные
предшественники отправляют своих героев
в далекие неведомые страны в поисках
«царства Божьего». Такой благословенный
край рисует русский историк и публицист,
один из предтеч славянофильства князь
М .М. Щербатов в книге «Путешествие в землю
Офирскую». Рассказывая о социальном и
политическом устройстве вымышленной
страны с библейским названием, писатель,
по сути дела, обращается к русской действительности
и пытается нарисовать идеальный образ
общественного правления.
Литературная
утопия второй половины XIX века
тесно связана с распространившимися
в этот период в Западной Европе и России
социалистическими учениями. Идеи утопического
социализма нашли яркое воплощение в романе
Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Но Чернышевский,
в отличие от Мора, не просто создает картины
идеального будущего, противопоставляя
его настоящему, несовершенному. Он включает
утопию в роман о современности, наделяя
героев, живущих в 60 – е годы XIX столетия,
чертами людей завтрашнего дня. Утверждая,
что будущее светло и прекрасно, автор
призывает читателей: «Стремитесь к нему,
работайте для него, приближайте его, переносите
из него в настоящее все, что можете перенести».
Как
средство превращения утопической
мечты в реальность восприняли
многие писатели и революцию
1917 года. Октябрь, разрушивший основы
прежнего миропорядка, породил целую
волну утопических сочинений. Образы города
– сада, светлого завтра, машинного рая
зполнили страницы литературных произведений
первых послереволюционных лет.
Однако
попытка реализации утопии обернулась
трагедией для миллионов людей.
Выдающийся английский писатель Оскара
Уайльд писал: «На карту земли, на
которой не обозначена утопия, не стоит
смотреть, так как эта карта игнорирует
страну, к которой неустанно стремится
человечество». Утопия дает человеку и
обществу стимул к саморазвитию, к постоянному
движению.
Мир
не может жить без утопий, однако
в любой утопии изначально
заложено немало противоречий. Основополагающие
идеи утопии – это идеи социального
равенства, разумного государственного
устройства, полного материального
благополучия. Но истинного равенства
мы не найдем практически ни в одной из
описанных утопистами стран. Так, на благословенном
острове Томаса Мора существует рабство.
Возможно ли абсолютное равенство? Захотят
ли люди по доброй воле одинаково думать,
одеваться, одинаково питаться, жить в
одинаковых домах? Утописты уповают на
человеческий разум. Но только ли разум
определяет человеческое поведение? А
как же непредсказуемая и неповторимая
человеческая душа?! Согласится ли она
на такое равенство?
Человек
для утопистов – некое абстрактное
понятие, лишенное каких – либо внутренних
противоречий. Если же попытаться представить
себе грядущий день, принимая во внимание
реальные противоречия человеческой природы,
то воображение нарисует нам совсем иные
картины. Не случайно параллельно с развитием
жанра утопии в литературе формируются
антиутопические тенденции, отражающие
тревогу писателей по поводу тех пагубных,
непредвиденных последствий, к которым
может привести построение общества будущего.
Наибольшее
количество утопий создается в периоды
общественного подъема, когда важнейшей
чертой массового сознания становится
оптимистическое видение исторической
перспективы. Эпоха спада в общественном
движении порождает разочарование в утопическом
идеале.
Утопическое
мышление особенно характерно для
писателей революционного склада, в центре
внимания которых всегда находится поиск
новой модели общества, государства. Антиутопические
произведения, как правило, выходят из
– под пера авторов, для которых объектом
художественного исследования стала человеческая
душа, непредсказуемая, неповторимая.
Такие произведения зачастую полемически
направлены против утопий.
Неслучайно
именно в XX веке, в эпоху жестоких
экспериментов по реализации утопических
проектов, антиутопия окончательно оформляется
как литературный жанр.
Антиутопия
изображает «дивный, новый мир»
изнутри, с позиции отдельного
человека, живущего в нем. Вот
в этом человеке, превращенном
в винтик огромного государственного
механизма, живущего в нем.
Вот в этом – то человеке,
превращенном в винтик огромного
государственного механизма, и пробуждаются
в определенный момент естественные человеческие
чувства, не совместимые с породившей
его социальной системой, построенной
на запретах, ограничениях, на подчинении
частного бытия интересам государства.
Так возниакет конфликт между человеческой
личностью и бесчеловечным общественным
укладом, конфликт, резко противопоставляющий
антиутопию бесконфликтной, описательной
утопии.
Назначение
утопии состоит прежде всего
в том, чтобы указать миру
путь к совершенству, задача антиутопии
– предупредить мир об опасностях, которые
ждут его на этом пути.
Кто же
он таков, создатель гениального
романа «Мы»?
«Начало
повести Замятина поразило всех. Прошло
минут двадцать, и автор прекратил
чтение, чтобы уступить место за
столом следующему писателю.
-Еще!
Еще! Продолжайте, просим!
Ширколицый,
скуластый, среднего роста, чисто
одетый инженер – писатель, недавно
выписанный Горьким из Англии,
спокойно поднимался со стула.
- Продолжайте,
просим, просим, просим!
Голоса
становились все более настойчивыми, нетерпиливыми,
громкими.
Замятин
покорился и продолжал читать.
После этого еще раза два
пытался прервать чтение, но безуспешно.
Слушали, затаив дыхание. Потом
устроили ему овацию.
Ни
у одного из выступавших в
тот вечер, даже у Блока, не
было и доли того успеха, который выпал
Замятину. Чуковский носился по залу и
говорил всем и каждому:
- Что? Каково?
Новый Гоголь. Не правда ли?»
Именно
так описывает поэт Николай
Оцуп триумфальное появление
Замятина в послереволюцинном
Петрограде.
Евгений
Иванович Замятин родился 20 января
1884 года в городе Лебедяни Тамбовской
губернии в семье священнослужителя.
Лебедянь – заштатный город
на берегу Дона. Сонное царство,
где за заборами дремлет своя
неподвижная и причудливая жизнь.
Она отразится в зеркале замятинской
повести с символическим заглавием: «Уездное».
Да, дикость, бескультурье, чернозем. Но
не на этом ли черноземе выросли многие
русские классики? Откуда? Как? А может
быть, сочетание первородных, часто «жестоких»
впечатлений и огромная книжная культура
только и могли дать огранку таланту: «так
бриллиант не виден нам, пока под гранями
не оживет в алмазе».
Появление
первых произведений Замятина
и прежде всего «Уездного»
было воспринято как литературное
событие. Высоко ценил его Горький.
«Прочитай «Уездное» Замятина, - писал
он Е. П. Пешковой в июле 1917 года, - получишь
удовольствите». Критика одобрительным,
даже восторженным хором встретила восхождение
новой звезды. Заголовки статей – «Грядущая
сила», «Новы талант» – уже говорили сами
за себя.
В
марте 1916 года Замятин отправляется
в командировку в Англию, на
завод в Ньюкасле. Еще раньше
через его руки проходили чертежи
первого после «Ермака» русского
ледокола «Царь Михаил Федорович».
В Ньюкасле при самом непосредственном
участии Замятина строятся для России
ледоколы «Святой Александр Невский»,
«Святогор», «Мини», «Пожарский», «Илья
Муромец». Больше всего инженерного, конструкторского
труда воплотилось в первом из этих, по
тогдашним меркам очень могучих ледоколов:
он делал для «Ленина» аванпроект и ни
один чертеж не попадал без его проверки
и подписи в мастерскую.
В
20 – е годы Замятин продолжал
активно работать в литературе,
создавая новые заметные произведения.
Таковы рассказ о русском
Севере «Ёла» (1928), социально –
психологическая, с изломами, «достоевщиной»
любовная драма «Наводнение (1930) или законченная
позднее, но начатая в 1928 году повесть
о позднем, гибнущем Риме «Бич Божий»,
написанная на пределе исторической достоверности
и стилистической виртуозности. Кроме
испытанного жанра прозы, писатель обращается
к стихии драматургии, театра.
В
конце 20 – х годов он обращается
к жанру исторической драмы
и создает трагедию «Атилла»
о нашествии варваров на дряхлеющий,
внутренне обреченный Рим. «Чтобы
войти в эпоху Атиллы, - вспоминал
Замятин,- потребовалось уже около двух
лет, пришлось прочитать десятки русских,
французских, английских томов, дать три
текстовых варианта. Совершенно независимо
от того, что пьеса до сцены так и не дошла
– все это оказалось только подготовительной
работой к роману». Произведение получило
высокую оценку со стороны многих.
После
издания в 1929 году в пражском
журнале «Воля России» началась
обструкция против Евгения Ивановича
Замятина. В создавшихся условиях
он в ноябре 1931 года уезжает
за рубеж и с февраля 1932 года
проживает в Париже. В письме Сталину Замятин
писал: «… Я прошу разрешить мне вместе
с женой временно…выехать заграницу –
с тем, чтобы я мог вернуться назад, как
только у нас станет возможным служить
в литературе большим идеям без прислуживания
маленьким людям, как только у нас хоть
отчасти изменится взгляд на роль художника
слова». До этого времени Замятин не дожил
– он скончался в 1937 году от грудной жабы).
Тем не менее они наступили, и Замятин
получил возможность вернуться на Родину,
вернуться на Родину, вернуться своими
произведениями…