Одноэтажная америка как путевой очерк

12

Путевой очерк – одна из наиболее ранних форм журналистики. В нем описываются события, встречи, происшествия, которые происходят с автором в путешествии. Но хороший путевой очерк – это не просто перечисление и изложение всего того, что увидел автор в течение своей поездки, а именно вычленение самой важной и интересной информации. Главной задачей путевого очерка является описание жизни, культуры и быта людей в посещаемой автором стране. Наглядным примером путевого очерка является произведение Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Одноэтажная Америка». Но при подробнейшем изучении этого произведения становится ясно, что основной целью произведения было не только изображение американской жизни, а нечто большее…

В 1936 году писатели Илья Ильф и Евгений Петров были откомандированы в США как корреспонденты газеты «Правда». Тут-то и начались их приключения, так живо описанные в «Одноэтажной Америке». Кстати, а почему все-таки «одноэтажная»? Ведь когда мы слышим слово «Америка», в нашей голове тут же возникает образ небоскребов, уходящих своими «этажами» далеко ввысь. В том-то и все дело. Как только Ильф и Петров попадают в Нью-Йорк, Америка для них тоже становится страной многоэтажных небоскребов. Но глупо было бы судить о целой стране по одному лишь городу. К тому же по уверениям всех знакомых «Нью-Йорк – это вовсе не Америка. Это только мост между Европой и Америкой»[1]. Поэтому писатели и решают исколесить на машине Америку с севера на юг, с востока на запад. В ходе этого путешествие и выясняется, что Америка преимущественно одноэтажная страна. Писатели рассказывают о «маленьких» американских городах, численность жителей которых составляет три, пять, пятнадцать тысяч человек. Жизнь этих людей не так сказочна и прекрасна как жизнь нью-йоркцев. Мне становится понятным, почему во многих американских блогбастерах на город нападают машины и порабощают его жителей. Сюжет практически взят из жизни американцев «маленького» города, которые лишились своей работы, из-за машин. «Людей заменили новые машины  и  рационализация производства. Самая богатая в мире страна, "божья страна", как  ее  называют американцы, великая страна не в состоянии обеспечить своим людям ни  работы, ни хлеба, ни жилища».[2] В итоге, технический прогресс вызывает у американцев лишь ненависть.

Но безработица хоть и основная, но все же не единственная проблема американского общества. Отдельные главы в «Одноэтажной Америке» посвящены американскому кино и американской церкви – этим двум главным способам околпачивания рядового американца (телевидения тогда еще не было). То, что доходило в те времена до Советского союза, было лучшее из того обилия «киношедевров», состряпанных в Голливуде, а «стряпать» там любят: ежегодно выпускают около восьмисот картин. Но о чем эти картины? Как правило, у американцев четыре излюбленные темы: музыкальная комедия, историческая драма, фильм из бандитской жизни и фильм с участием знаменитого оперного певца, причем последний в силу того, что все-таки по призванию певец, а не актер, отличается особо посредственной игрой. Хотя, особые актерские таланты не является отличительной чертой американского кинематографа, равно как и его смысл. Но разве это важно, если картина имеет успех, если американский житель несет свои честно заработанные денежки в кассу кинотеатра? Этот самый житель не хочет особо «напрягаться», он пришел в кинотеатр не думать, а отдыхать от тяжелого рабочего дня. И только попробуйте показать ему картину, отягощенную думами о чем-то вечном! Он развернется, уйдет, да еще и потребует возместить ему моральный ущерб. «Это неспроста, что мы делаем идиотские фильмы. Нам приказывают их делать. Их делают нарочно. Нужно  много  лет  работы,  чтобы снова вернуть американскому зрителю вкус. Но кто будет  делать  эту  работу?».[3] Увы, и по сей день эту работу выполнять никто не намерен. Разве что круг тем с тех пор немного расширился... Вместо оперного певца нам показывают различных чудовищ и вампиров.

С религией дело обстоит ни чуть не лучше. В центр внимания писателей попали бесконечно возникающие шарлатанские религиозные секты. Тут много говорить не нужно, достаточно привести в качестве примера следующую цитату: «"Братья, нужны деньги. Конечно, не  мне, а богу. Можете вы дать богу один пенни с каждого  фунта  веса  вашего  тела, которое он даровал вам по неизреченной своей  милости?  Только  один  пенни! Совсем немного!  Только  один  пенни  просит  у  вас  бог!  Неужели  вы  ему откажете?»[4]. Весьма оригинальный способ зарабатывания денег на весе человека, не правда ли?

Еще одной бедой американского общества является ущемление прав чернокожих людей. Они отводят для них отдельные уборные, особые скамейки на автобусных остановках, особые отделения в трамваях. Есть даже особые церкви, - например, для белых баптистов и для черных баптистов. «Когда  баптистский  божок  через несколько лет явится на землю, для того  чтобы  уничтожить  помогающих  друг другу советских атеистов, он будет в восторге от  своих  учреждений  на  Юге Америки»[5]. Едва ли вы сможете увидеть негра в ресторане, кинематографе или церкви. Разве что только в качестве официанта или швейцара. Конечно, по американским законам, и в  особенности  в  Нью-Йорке,  негр имеет право сесть на любое место среди белых, пойти в  "белый"  кинематограф или "белый" ресторан. Но он сам никогда этого не сделает. Он слишком  хорошо знает, чем кончаются такие эксперименты. Его, разумеется, не изобьют, как, например, на Юге,  но  что  его  ближайшие  соседи  в  большинстве   случаев   немедленно демонстративно выйдут, - это несомненно.

Но неверно думать, что в своем произведении Ильф и Петров только лишь критикуют американское устройство жизни. Это вовсе не так. Наоборот, в некоторых случаях писатели даже призывают советского читателя перенять кое-какие общественные правила поведения. Особенно это касается американского сервиса. Вы приезжаете на заправку, а Вам не только заливают бензин в машину, но и проверяют уровень масла в моторе, давление воздуха в шинах, протирают ветровое стекло, да еще и карту штата в подарок дают. «Весь сервис есть бесплатное приложение к  купленному  бензину.  Тот  же сервис будет оказан, даже если вы купите только два галлона бензина. Разницы в  обращении  здесь  не  знают»[6]. Вы отправляете телеграмму, а молодой человек, принимающий ее, «как бережливый дядя, который дает легкомысленным племянникам уроки жизни»[7] позаботиться о вашем кошельке и сэкономит ваши деньги. Этот же «заботливый» сервис может предложить вам книгу уже готовых телеграмм на все случаи жизни, освобождая вас от неприятной необходимости – думать. «Страна уважает и ценит сервис»[8]. А наши писатели уважают и ценят редкую черту характера, которые они нашли у американцев: умение сдерживать свои обещания. «Мы заметили эту американскую черту  и  не  раз  потом  убеждались,  что американцы никогда не говорят на ветер. Ни разу нам не пришлось  столкнуться с тем, что у нас носит название "сболтнул" или еще грубее - "натрепался"»[9].

Отправляясь за океан, Ильф и Петров не ставили своей целью написать сатирическое произведение об Америке. Собственно смеха – взрывающегося, громкого – в «Одноэтажной Америке» немного, но освежающая радость юмора почти все время сопутствует повествованию. Она концентрируется в описании четырех путешественников, причем больше рассказывается о мистере и миссис Адамс и меньше об авторах. Ильф и Петров любят подтрунить над собой, преувеличивая и шаржируя. Заокеанская страна приняла их хорошо. Их тепло и дружески встретило множество людей, от представителей передовой интеллигенции, хорошо знавшей их, до рядовых американцев, случайных попутчиков в дороге, тех, кого подвозили писатели, тех, кто помогал им вытаскивать из канавы едва не перевернувшийся автомобиль. С открытой душой принял Ильфа и Петрова Хемингуэй. Он звал их к себе во Флориду – на рыбную ловлю. Они были гостями Эптона Синклера, утверждавшего, что он никогда так не смеялся, как читая «Золотого теленка». Их дружески встретил уже прикованный к постели умирающий писатель Линкольн Стеффенс, только за год до того вступивший в коммунистическую партию. С лучшими голливудскими режиссерами они вели долгие откровенные разговоры, в которых, как перед самыми близкими людьми, раскрывались голливудские «крепостные». В ту же американскую зиму Ильф и Петров познакомились с Полем Робсоном. Это было время, когда впервые установились нормальные отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами с их рузвельтовским правительством.

Немаловажным будет отметить, что издание, которое отправило наших писателей в США – газета «Правда» - основано по инициативе Ленина, как массовая рабочая большевистская газета. На протяжении долгого времени газету закрывали, переименовывали, снова выпускали, но с 1918 года «Правда» уже была главной газетой в стране. Ничего не изменилось и с приходом к власти Сталина. «Правда» активно пропагандировала  великие принципы советской демократии, коммунистическое отношение к труду. Словом, это была полностью проправительственная газета. Ситуация в стране в то время складывалась не самым лучшим образом. Советские люди, только пережившие неудавшиеся коллективизацию, индустриализацию, которые привели к страшным последствиям – голоду, были в растерянности, власть Сталина – под угрозой. Необходимо было найти оптимистичных, ироничных, с потрясающим чувством юмора людей, которые смогли бы поддержать дух народного патриотизма. И этими людьми стали Илья Ильф и Евгений Петров.

Основные преимущества своей страны Ильф и Петров изображают в образе «русского человека» в Америке. На протяжении всего путешествия в различных ситуациях писатели, так или иначе, слышат русскую речь своих бывших сограждан. В первый раз они встречаются с советским эмигрантом, продающим жареную кукурузу – «пап-корн». Человек этот приехал в Соединенные Штаты лет  тридцать  тому  назад  из маленькой деревушки в Волынской губернии. Сейчас эта деревушка находится  на польской территории. Сперва он работал в штатах, копал уголь. Потом пошел на ферму батраком. Потом набирали рабочих на паровозный завод в  Скенектеди,  и он пошел на паровозный завод. Но вот уже шесть лет как он не имеет работы. Продал все,  что  мог.  Из дома выселили, и теперь он вместе со знакомым поляком продает на улице «пап-корн». Заработанных денег не хватает ни на еду, ни на одежду. На вопрос писателей: «Почему же вы назад не вернетесь?», он отвечает: «Да там еще хуже. Люди пишут - вери бед. Про вас тут говорят разное. Прямо не  знаю,  кому  верить,  кому  не верить»[10].

В другой раз судьба уготовила им встречу в Таосском  ресторане с миссис Фешиной, русской дамой, безумно обрадовавшейся, узнав, что писатели прибыли сюда из Москвы. «Это просто чудо! Я столько  лет  здесь  живу,  среди  этих американцев, и вдруг – русские», - причитала миссис Фешина. Она уехала в двадцать третьем году из Казани. Муж ее - художник  Фешин, довольно известный в свое время в Советском Союзе. Он дружил с  американцами  из  "АРА", которые были на Волге, и они устроили ему приглашение в  Америку.  Он  решил остаться здесь навсегда, не возвращаться в  Советский  Союз.  Этому  главным образом способствовал успех в делах. Картины  продавались,  денег  появилась куча. Фешин, как истинный русак, жить в большом американском городе не смог, вот и приехали сюда, в Таос. Построили себе дом, замечательный дом.  Строили его три лета, и он обошелся в двадцать тысяч долларов. Строили,  строили,  а когда дом был готов, - разошлись. Оказалось, что  всю  жизнь  напрасно  жили вместе, что они вовсе не подходят друг к другу. Фешин  уехал  из  Таоса,  он теперь в Мексико-сити. Дочь учится в Голливуде,  в  балетной  школе.  Миссис Фешина осталась в Таосе одна. Денег у нее нет, не хватает даже на  то,  чтоб зимой отапливать свой великолепный дом. Поэтому на зиму она сняла себе домик за три доллара в месяц в деревне Рио-Чикито, где живут одни  мексиканцы,  не знающие даже английского языка,  но  очень  хорошие  люди.  Электричества  в Рио-Чикито нет. Надо зарабатывать деньги. Она решила  писать  для  кино,  но пока еще ничего не заработала. Дом продавать жалко. Он стоил двадцать тысяч, а теперь, при кризисе, за него могут дать тысяч пять. И вновь писатели поинтересовались, почему русская женщина не хочет ехать обратно, на что последовал следующий ответ: «Я бы поехала. Но куда мне ехать? Там все  новые  люди,  я  никого  не знаю. Поздно мне уже начинать новую жизнь»[11].

В Голливуде Ильф и Петров повстречались с русским актером. Когда Художественный театр был в Америке, он остался сниматься в Голливуде. Остался на три месяца,  а  сидит  уже больше десяти лет. Рано  утром  он  выезжает  на   съемку,   домой возвращается поздно вечером. Отснялся в одной картине, получил неделю отдыха - и начинает сниматься в другой. Остановки нет. Только успевай менять  грим. Так как он иностранец и говорит по-английски не совсем чисто, то играет тоже иностранцев - мексиканцев, испанцев, итальянцев. Только и  знай,  что  меняй бачки с испанских на итальянские. Так как лицо  у  него  сердитое,  а  глаза черные, то играет  он  преимущественно  негодяев,  бандитов  и  первозданных хамов. К мысли о том, что его друзья из Художественного стали заслуженными артистами, он привыкнуть никак не мог, ведь с ним за  эти  тринадцать  лет  ничего,  собственно,  не произошло. Ну, стал больше денег получать, собственный автомобиль завел,  но известным актером не стал. Только недавно - буквально месяц назад  -  начали хоть фамилию ставить в списке действующих лиц. А раньше и этого не было. Так просто - безымянный кинематографический  гений  с  мексиканскими  бачками  и сверкающими глазами. А ведь очень талантливый актер.

У реки Миссисипи к Ильфу и Петрову подошел фотограф-пушкарь и вяло,  как будто он видел их уже вчера и позавчера, спросил по-русски, не хотят ли  они сняться. Пушкарь приехал лет двадцать тому назад из Ковно,  чтобы  сделаться миллионером. И такой скепсис чувствовался в лице и во всей фигуре ковенского фотографа, что  не нужно было и  спрашивать  его,  как,  идут  дела,  и  каковы дальнейшие перспективы.

Как мы видим, люди, сбежавшие из СССР в Америку за красивой и благополучной жизнью, не получили того, о чем мечтали, но и обратно ехать никто не намерен, не к кому, да и…вдруг там хуже?

Илья Ильф и Евгений Петров пробыли в Америке всего два месяца, но их уже тянет домой. За эти два месяца они увидели разную Америку: одноэтажную и многоэтажную, нищую и богатую, талантливую и бездарную. Но из всего этого они сделали очень важный вывод: Америку интересно наблюдать, но жить в ней не хочется.[12]

Кто-то может посчитать «Одноэтажную Америку» политическим заказом, и в какой-то степени он будет прав. Но Ильф и Петров не стали писать свое произведение, оперируя контрастами. В их книге вы не найдете абсолютной критики американского общества. Да, они не со всем согласны, но на это есть веские причины. И что самое главное – они ничего не придумывают. Они пишут все как есть, меняя имена, но не меняя сути. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть письма Ильи Ильфа из Америки, отправленные М.Н. Ильфу.

Заключение

Путевой очерк "Одноэтажная Америка", высокий образец литературного мастерства, как ни странно, с годами не утрачивает своей актуальности. Но ни одно литературное или журналистское произведение невозможно рассматривать, не учитывая времени, когда оно было написано. Многие считают, что «Одноэтажная Америка» - это заказное произведение. Но я осмелюсь не согласиться. Да, Илья Ильф и Евгений творили в непростую эпоху. Сталинские репрессии, голод – все это оставило глубокий отпечаток на обществе, которое стремилось уехать куда угодно, только бы не оставаться в этой стране. Да, возможно газета «Правда» и отправила своих корреспондентов Ильфа и Петрова в Америку, чтобы те показали, что трудно всем, а русскому человеку на чужбине в особенности. «Советские люди за границей – не просто путешественники, командированные инженеры или дипломаты. Все это влюбленные, оторванные от предмета своей любви и ежеминутно о нем вспоминающие»[13]. В этот кризисный для Советского Союза период просто необходимо было найти оптимистичных, ироничных, с потрясающим чувством юмора людей, которые смогли бы поддержать дух народного патриотизма. И без сомнения этими людьми были Илья Ильф и Евгений Петров. Они отнюдь не критикуют Американский капитализм. Даже наоборот, писатели-журналисты показывают то, чему можно было бы у них поучиться. Америка богата. У нее есть все – нефть, хлеб, уголь, хлопок. У нее есть люди – прекрасные, аккуратные, исполнительные работники. Газовые, электрические, строительные и автомобильные компании в погоне за деньгами создали очень высокий уровень жизни. И при всем в этом выясняется, что эта страна серьезно и тяжело больна. Все чего-то бояться: безработный боится, что уже никогда не найдет себе работы, рабочий боится потерять свою работу, фермер боится неурожая, богачи боятся, что их детей украдут бандиты, бандиты боятся, что их посадят на электрический стул. Этим-то и отличается Советский Союз, в основе которого лежит коммунистическая идея. Америка не знает, что будет с ней завтра. У Советского Союза есть цель, к которой он и идет.  Вот, что было важно объяснить советскому читателю. Так можно ли после всего этого называть «Одноэтажную Америку» просто путевым очерком? Несомненно, это нечто большее. Это попытка объединить советских людей и показать, что какими бы манящими и безупречными не казались другие страны, у каждой из них есть свои проблемы. И, возможно, действительно единственный способ осознать все преимущества своей Родины – это совершить путешествие в другую страну.