Издания славянофилов

Славянофильские периодические издания 
 

Первоначально славянофилы сотрудничали в журнале  Погодина и Шевырева «Москвитянин» (1841-1845). В 1845 году они самостоятельно выпустили под редакцией И. Киреевского первые три номера этого журнала, а затем ограничивались только ролью сотрудников. Это обстоятельство мешало читателям выделить в своем сознании особую славянофильскую критику: она сливалась в некую единую «москвитянинскую». В 1846 и 1847 годах в целях обособления славянофилы издали несколько сборников статей «Синбирский сборник» (1844),  «Московские сборники» (1846, 1847 и 1852).; начались цензурные гонения на славянофилов. В пред-реформенную эпоху славянофилы сумели добиться для себя некоторых свобод: с 1856 по 1860 год, с большими перерывами, они издавали под редакцией А. И. Кошелева журнал «Русская беседа» - основной свой орган.

После некоторого смягчения цензурного гнёта Славянофилы  в конце 50-х гг. создают журнал «Русская беседа»

"Русская беседа" выходила в Москве с 1856 по 1860 г.. В журнале были отделы изящной словесности, науки, критики, обозрения, смесь, жизнеописания; печатались произведения С.Т.Аксакова, В.И.Даля, "Доходное место" А.Н.Островского, стихи А.С.Хомякова, Ф.И.Тютчева, А.К.Толстого, И.С.Аксакова.

"Русская беседа" декларировала славянофильскую  доктрину, приспособленную к новым  условиям эпохи 60-х годов. Славянофилы  по-прежнему защищали устои жизни,  существовавшие в допетровской  Руси, критиковали реформы Петра  I и социально-политические преобразования  на Западе. Они отстаивали так  называемый "принцип народности". Журнал противопоставлял народам  Западной Европы русский народ,  якобы развивающийся по особым  законам в силу исконных национальных  особенностей. Славянофилы пропагандировали православие как абсолютную богословско-философскую истину. Неизменной частью славянофильского мировоззрения была борьба за общину. "Русская беседа" выступала за сохранение крестьянской общины после реформы, освобождение крестьян с землей за выкуп, за отмену смертной казни; пыталась связать проповедь религии в народе с распространением всеобщей грамотности. Журнал выступал за свободу слова по формуле: царю - полноту власти, народу - свободу мнений.

Издателями "Русской  беседы" в 1858 г. было решено издавать "прибавление к "Беседе" -- "Сельское благоустройство", журнал, исключительно посвященный этой теме. Редактором "Сельского благоустройства" был А. И. Кошелев. На страницах приложения авторы рассуждали о крестьянской реформе. Выпускались в 60-е годы и другие славянофильские издания: газеты "Молва", "Парус" и "День". Надзор за газетами со стороны правительства был более строгим, чем за журналами, издания просуществовали недолго. К.С. Аксаков - автор и редактор этих славянофильских изданий.

"Молва"  выходила в Москве под редакцией  С. М. Шпилевского с 1857 г., фактическим редактором ее являлся К. С. Аксаков. Это была еженедельная газета, по названию литературная, а по существу общественно-политическая. В "Молве" изредка печатались стихи К. С. Аксакова, Н. М. Павлова, А. П. Чебышева-Дмитриева. Центральное место в газете занимали статьи К. Аксакова. В 36 номере Аксаков опубликовал статью "Публика - народ", где он писал: "Публика говорит по-французски, народ -- по-русски. Публика ходит в немецком платье, народ -- в русском, у публики -- парижские моды, у народа -- свои русские обычаи. Публика (большей частью, по крайней мере) ест скоромное, народ ест постное. Публика спит, народ давно уже встал и работает. Публика работает (большей частью ногами по паркету), народ спит или уже встает опять работать... По приказу властей газета была закрыта. Газета "Парус" посетовала на цензуру, выступила в защиту свободы слова, и была закрыта на втором номере.

Более долговечной  оказалась еженедельная газета И. С. Аксакова "День", выходившая в  Москве с конца 1861 до 1865 г. До временного запрещения газеты в 1862 г. Аксаков подчеркивал  свою идейную независимость, однако его попытка отмежеваться от идеологии  и политики царизма ни к чему не привела. И. С. Аксаков в своей газете "День" призывал своих собратий просить царя разрешить дворянству торжественно, перед лицом всей России, совершить великий акт уничтожения себя, как сословия, и распространить дворянские привилегии на все население государства...

Другое издание  славянофилов-журнал «Московский наблюдатель», его основателями стали И.Киреевский, А.Хомяков, Погодин и др. Редактировал издание экономист и статистик В.Андросов. Журнал издавался дважды в месяц, первая книжка его вышла в середине 1835 г. тиражом 600 экземпляров и быстро разошлась, так что потребовалась допечатка. Внешний вид «Московского наблюдателя» привлекал внимание читателей:  четкий шрифт, яркая желтая обложка, цветные картинки мод.

Объявленный как  «журнал энциклопедический», «Московский  наблюдатель» имел соответствующие  отделы: «Словесность русская и иностранная», «Наука», «Искусства», «Биографии», «Критика и библиография», «Промышленность», «Современная летопись».

Общественно-литературная позиция «Московского наблюдателя» излагалась в программной статье Шевырева «Словесность и торговля», которая открывала первый номер журнала. Противопоставление словесности и «литературной промышленности», выраженное в названии статьи, разрешалось Шевыревым однозначно: денежные отношения в литературе пагубны, купля-продажа литературного труда неприемлема. По его мнению, словесность превратилась в ломбард, журналы — в капиталистов.

Позиция Шевырева и «Московского наблюдателя» выражала неприятие капиталистических отношений в целом, противопоставление самобытной православной России западноевропейскому буржуазному прогрессу. Эта мысль прозвучала в стихотворении Е. Баратынского «Последний поэт», осуждавшем железный век с его промышленными заботами, в статье В. Андросова «Производимость и живые силы», стихотворении А. Хомякова «Мечта» и др.

Критическую линию  в отношении «Библиотеки для  чтения» вели выступления Андросова. Он напечатал также несколько  статей по экономическим вопросам, пропагандировавших овцеводство, сахароварение 

Значительное  внимание «Московский наблюдатель» уделил истории славян. С идеями реформирования стиха и возвращения  отечественной поэзии к силлабическому стихосложению времен Ломоносова выступил Шевырев

С историческими  статьями выступил М.Погодин, несколько  стихотворений опубликовал Н.Языков. Из зарубежных произведений печатались романы Жорж Занд. Некоторые из заявленных сотрудников, в том числе В.Соллогуб, остались безучастными к изданию. Не состоялось сотрудничество Гоголя, предложенную им повесть «Нос» Шевырев посчитал «грязным» произведением.

Несмотря на разнообразие тематики и широкий  круг авторов, «Московский наблюдатель» не утвердился как энциклопедический  журнал. Сказались ориентация издания  на салонную литературу, идейные разногласия  среди участников . Постепенно журнал приходил в упадок, терял читателей, пайщики требовали возвращения вложенных сумм и покидали его. В 1837 г. убыточный журнал взял в аренду книготорговец и типографщик Н. Степанов и принял на себя издательские обязанности. Неофициальным редактором «Московского наблюдателя» по его просьбе стал В.Г.Белинский. 

Весной 1839 г. Белинский  оставил «Московский наблюдатель». Читатель не поддержал преобразованное  издание, не найдя в нем обещанного энциклопедического разнообразия, простоты и доступности изложения, занимательной  беллетристики, острой литературной полемики. По договоренности с новым редактором «Отечественных записок» А.А. Краевским  Белинский возглавил отдел критики  и библиографии в его журнале  и переехал в Петербург.

Еще одно издание  славянофильской направленности –  «Московитянин», русский патриотический журнал, созданный при участии графа С.С. Уварова, выходил в Москве в 1841-56. Редактор-издатель М.П. Погодин, его ближайший помощник - С.П. Шевырев. Сотрудниками журнала были М.А. Дмитриев, И.И. Давыдов, Ф.Н. Глинка, А.С. Стурдза, П.И. Шаликов, К.К. Павлова, П.А. Вяземский, К.С. Аксаков, Н.М. Языков, А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, А.А. Фет, А.А. Григорьев, Н.В. Берг и др. В "е" появилось большое число сочинений по истории религии, проповедей и "слов" митрополитов. Провозгласив Запад разлагающимся трупом, "" призывал опереться на русские самобытные начала, которые помогут России спасти мир и повести его за собой. Самобытность России - это "древнее чувство религиозное, чувство ее государственного единства и сознание своей народности", которая понималась руководителями "а" как духовно-нравственное смиренномудрие народа, его единство с царем и Православной Церковью. Все эти положения были сформулированы в статье Шевырева "Взгляд русского на современное образование Европы". В соответствии с общим направлением "а" находились и его философские и исторические воззрения. Резко критикуя западноевропейскую философию, "" в статьях А.С. Стурдзы, И.И. Давыдова, М.А. Дмитриева развивал христианскую философию, которая ставила целью борьбу с безбожием, материализмом и рационализмом. Статьи по русской истории Погодина раскрывали глубокую духовно-нравственную пропасть между Россией и Европой, подчеркивая тупиковый характер западной цивилизации

Славянофилы любили выдавать себя за подлинных представителей русской самобытности, народности. Они собирали фольклор, как отголосок  идеализировавшегося ими прошлого в жизни народа. Они претендовали на создание особого внеклассового  русского искусства взамен русского реализма, который уже существовал. Все это были реакционные утопическо-романтические абстракции. Славянофилы радовались любым проявлениям противоречий в жизни Запада и пытались выдать Россию за оплот нравственных начал, якобы имеющую совсем иную историю, не чреватую революционными потрясениями.

Киреевский - один из основоположников Иван Васильевич славянофильства. С 1828 по 1834 год он выступал как прогрессивный мыслитель, искавший широкую философскую основу для  русской критики. Он издавал журнал «Европеец» (1832), который на втором номере был закрыт правительством из-за статей самого издателя «Девятнадцатый век» и «Горе от ума» на Московской сцене». В первой статье Киреевский утверждал, что старые формы философии, гражданского самосознания, общественного устройства Западная Европа уже исчерпала, России же предстоит развить свои, новые  формы, используя опыт Запада. В конце  статьи Киреевский риторически предлагал  самим читателям «сделать выводы»  относительно характера просвещения  в России. Этого было достаточно, чтобы царь заподозрил Киреевского  в проповеди необходимости конституции. «Европеец» был запрещен, а Киреевский взят под наблюдение. Какого берега придерживались власть имущие, закрывая издания то западников, то славянофилов? Скорее всего, пытались держать нейтралитет. Так был закрыт западнический журнал «Телескоп». По причине того, что в письме, опубликованном в журнале 1836 г.,  П.Я. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел пи в прошлом, ни в настоящем русскою народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.

Правительство жестоко расправилось с автором  и издателем письма. П.Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под  полицейский надзор. Журнал "Телескоп" закрыли. Его редактор, Н.И. Надеждин был выслан из Москвы. Ему запретили  заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные  П.Я. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли. 
 
 
 

Заключение 
 
 

      Славянофилы отнюдь не были  теми реакционерами, которыми  их часто изображают. Они были  скорее своеобразными утопистами. Свой идеал они видели в  своеобразной от всякой вещной  зависимости высоконравственной  личности. Славянофилов часто упрекали и упрекают в идеализации истории России и желании восстановить старое. Эти упреки совершенно несправедливы. Они прекрасно понимали, что возврата к прошлому нет, история не может пойти вспять, что, например, изменения, происшедшие вследствие петровских реформ, носят необратимый характер. Они проповедовали не возврат к прошлому, а восстановление жизнеспособных начал российского общества в изменившихся условиях.

      Свобода личности предполагает, как независимость от рациональности  мышления, так и независимость  от какого-либо авторитета. Личность  сама познает нравственную истину  и познает ее не только разумом,  а прежде всего чувствами, верой,  интуитивно. Свобода личности не  может быть понята как произвол, ибо эта свобода подчинена  нравственной необходимости, выраженной  в религиозных ценностях. Личность  не может быть противопоставлена  и обществу. Свободу личности, противопоставившей  себя обществу, славянофилы сравнивали со свободой, которую «смерть дает органическим элементам разлагающегося тела». Исходную ячейку нравственных отношений в обществе они видели в семейных отношениях. По принципу этих отношений должна строится община и государство. Славянофилы любили также сравнивать должные социальные отношения с отношениями певцов в хоре.

    С позиций сконструированного ими  идеала, славянофилы резко критиковали  реальность, как европейскую, так и российскую. «На Западе, - писал К. Аксаков, — души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством, совесть заменяется законом...» С другой стороны, А. Хомяков, критикуя российскую действительность, отмечал такие ее типичные черты, как «безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетения, бедность, неустройство, непросвещение и разврат»

    Таким образом, когда славянофилы говорили об “особом пути России” они  отнюдь не имели ввиду сохранение существующей в России социальной реальности. Они подразумевали следование определенным социальным и нравственным ценностям. Эти ценности славянофилы считали традиционными для России и противоположными ценностям западноевропейской культуры. Главную задачу они видели в том, чтобы лучшие ценности русской культуры реализовались в жизни полнее. Главное принципиальное различие между западниками и славянофилами проходило по вопросу о том, на какой основе можно и нужно следовать к социальному и нравственному идеалу: религии и веры, опоры на исторический опыт народа, его сложившуюся психологию, или опоры на разум, логику, науку, на преобразование в соответствии с ними социальной реальности.