Ф. М. Достоевский. Жизнь и творчество

    В повестях 40-х годов Достоевский  выступает как гуманист и реалист. Гуманизм писателя проявляется в постоянном стремлении раскрыть душевный мир человека, его страдания, униженность. Реализм Достоевского 40-х годов сказывается в умении передать правду жизни и сложный душевный мир его героев как типические явления, как типические характеры, порожденные бытовой и социальной средой. Психология и поступки персонажей Достоевского мотивированы укладом жизни.

    Гуманные  мечтания привели писателя к тем  проблемам, которые он раскрыл потом  в своих романах. Вопросы о  зле в мире, о религиозном переустройстве человечества, о Боге, создавшем  муку и страдания, о противоречиях между моральными идеалами и гнусностями российской политической и социальной действительности привели Достоевского в кружок Петрашевского, где читали вслух и комментировали сочинения Сен-Симона, Фурье, Оуэна и письмо Белинского к Гоголю. 

    СПРАВКА:

    Михаил Васильевич ПЕТРАШЕВСКИЙ (1821-1866) - русский социалист-утопист, кандидат права. Выступал за демократизацию политического строя России и освобождение крестьян с землей. В 1849 г. осужден на вечную каторгу, которую отбывал в Забайкальских заводах. С 1856 г. был переведен на поселение в Иркутск.

    ПЕТРАШЕВЦЫ - общество разночинной молодежи в  Петербурге (1844-1849). Первоначально занимались самообразованием, потом на общедоступных, легальных "пятницах" обсуждали вопросы об организации тайного революционного общества, о подготовке крестьянского восстания, о создании подпольной типографии. В кружках готовилась агитационная литература для народа ("Десять заповедей" П.Н. Филиппова, "Солдатская беседа" Н.П. Григорьева). Петрашевцы были арестованы 23 апреля 1849 г. Под следствием находились 123 человека, военный суд рассматривал дела 22-х, из них 21 приговорены к расстрелу, который в последний момент был заменен всем различными сроками каторги и арестанских рот. В 1856г. оставшиеся в живых петрашевцы были амнистированы (смягчение наказания).

    На  одном из "пятничных" собраний Достоевский произнес речь о христианском социалисте Ламеннэ, библейский и проповеднический стиль которого соответствовал его собственному мистическому настроению, и довел слушателей до слез своими вдохновенными комментариями. Он не знал, что среди присутствующих находился агент Третьего жандармского Отделения, и что ему вскоре придется дорого заплатить за призывы к справедливости, братству, вольности.

    23 апреля 1849 года.

    Достоевский был арестован и посажен в каземат Петропавловской крепости. Он просидел в нем восемь месяцев, и здоровье его сильно ухудшилось: он не мог есть из-за болей в желудке, по ночам его мучили припадки смертного ужаса, а когда он забывался, то видел пугающие кошмары. По его собственному выражению, он жил тогда только "своими средствами, одной головой, и больше ничем... Все у меня ушло в голову, а из головы в мысль, все, решительно все."

    22 декабря 1849 года.

    На  Семеновском плацу состоялась экзекуция. Свидетель ее, Александр Врангель, вспоминал, что площадь была оцеплена войсками. Позади черных рядов солдатского каре толпился случайный народ-мужики, торговки. На средине площади был сооружен деревянный эшафот со ступенями и врытыми в землю столбами. С осужденных сняли верхнюю одежду, и они стояли на двадцатиградусном морозе в одних рубашках. Аудитор зачитал приговор: "Достоевский Федор Михайлович... за участие в преступных замыслах и распространение письма литератора Белинского, наполненного дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти, и за покушение, вместе с прочими, к распространению сочинений против правительства посредством домашней литографии, лишен всех прав состояния... к смертной казни расстрелянием". Священник с крестом сменил на эшафоте аудитора и предложил исповедоваться. Один из осужденных пошел на исповедь, остальные приложились к серебряному кресту, который священник быстро и молча подставлял к губам. Затем на Петрашевского, Момбелли и Григорьева надели саваны; этих трех, с повязкой на глазах, привязали к столбам. Достоевский стоял в следующей группе, ожидая своей очереди. Взвод с офицером во главе выстроился перед столбами, солдаты вскинули ружья и взяли на прицел. Но в тот момент, когда, должна была раздаться команда "пли", один из высших военных чинов взмахнул белым платком, казнь была остановлена, и осуждённых отвязали от столбов. Григорьев сошел с ума за эти несколько минут ожидания конца. У Момбелли вмиг поседели волосы. Был объявлен новый приговор - монаршая милость. Достоевскому назначалась каторга на четыре года и потом служба рядовым в Сибири еще четыре года. 

50-е  годы. Ссылка. 

    В ноябре 1854 г. тот же А. Врангель видел  рядового Достоевского в Семипалатинске. Служба Достоевского в Семипалатинске была нелегкая: с раннего утра строевое учение, маршировка, наряды, рубка леса, дисциплина, поддерживаемая палками, розгами. В деревянной грязной казарме солдаты спали по двое на жестких нарах, между которыми бегали крысы. Главной едой было "варево", которое черпали из железного чана самодельными ложками. Но и это казалось Достоевскому отрадной переменой после четырех лет Омской каторги, когда он, по его собственному выражению, "был похоронен заживо и закрыт в гробу".

    В литературоведении существуют две  точки зрения на роль каторги в  жизни Достоевского. Н.Ф. Бельчиков, Н.Л. Степанов склонны считать, что Достоевский в ней "духовно возродился", общаясь "с людьми из народа, с солдатами, крепостными крестьянами".

    А.А. Белкин, Ю.В. Томашевский оспаривают это утверждение, приводя в своих  трудах цитаты из писем Достоевского брату. Сам Достоевский характеризовал время каторги как "страдание невыразимое, бесконечное". Помимо физических лишений, нервных припадков, ревматизма, болезни желудка, помимо оскорблений и унижений он испытывал душевные муки от необходимости постоянно быть на людях. Его окружало общество убийц, воров, насильников, все относились к нему с враждебностью, потому что по натуре он был нелюдимым, а по социальному положению - барином. Со ссыльными поляками-дворянами и петрашевцем С. Дуровым он не сблизился, так и прожил одиноким без возможности уединения. Через несколько недель после переезда в Семипалатинск он сообщал брату: "Покамест я занимаюсь службой и припоминаю старое. Здоровье мое довольно хорошо, и в эти два месяца много поправилось". Достоевский физически окреп, нервные припадки стали редкими. Ощущение свободы было настолько сильным, что он не замечал ни своей бедности, ни положения солдата.

    Почта приходила в Семипалатинск раз  в неделю, газеты и журналы выписывали пятнадцать человек, и образованные люди собирались друг у друга, чтобы поделиться новостями, узнать, что делается в столицах. Начальник Достоевского, подполковник Беликов, читать не любил, предпочитая слушать. Поэтому он приказал "сильно грамотному" чину из дворян служить у него "чтением вслух". С этого времени и началось знакомство Достоевского с семипалатинским обществом. Позднее ему разрешено было снять комнату "с пансионом" (щи, каша, хлеб, чай). Хозяйка квартиры открыто торговала молодостью и красотой двоих своих дочерей 20-ти и 16-ти лет. Теперь еще больше, чем в молодости, знал он разницу между Афродитой земной и Афродитой небесной. Этим во многом определялась и личная жизнь.

    В литературоведении советского периода  отмечены взаимоотношения Достоевского с Марьей Дмитриевной Исаевой, которая представлена молоденькой, начитанной, единственной в Семипалатинске образованной девушкой, согласившейся стать женой писателя, но не дождавшейся возвращения Федора Михайловича в центральную Россию: она умерла от чахотки буквально за несколько дней до получения им разрешения.

    Американский  исследователь творчества Достоевского М. Слоним, ссылаясь на источники, которые трудно сегодня проверить представляет М. Д. Исаеву в 1854 году двадцативосьмилетней вдовой спившегося и опустившегося некогда благородного и образованного учителя гимназии, имеющей на руках восьмилетнего сына Пашу. Исаева после смерти мужа долго колебалась в выборе между Достоевским и Н.В. Вергуновым, учителем начальной школы, пока не согласилась на брак с Федором Михайловичем.

    О своей жене Достоевский писал брату: "Это доброе и нежное создание, немного быстрая, скорая, сильно впечатлительная прошлая жизнь оставила на её душе болезненные следы. Переходы в её ощущениях быстры до невозможности". В жизни это проявлялось в том, что Марья Дмитриевна обижалась молниеносно, повсюду видела подвохи, в гневе кричала и рыдала до обмороков, потом смиренно просила прощения, внезапно обнаруживая кротость и доброту. Разумеется, жить с таким издерганным и страдающим человеком, измученному каторгой и ссылкой Достоевскому было нелегко.

    А образ жизни Паши, "который был настолько легкомыслен, учился так плохо и делал такие глупости, что сделался совсем несносным подростком", объясняет многие ситуации в "Игроке" и "Подростке". Во всяком случае Достоевский был благодарен судьбе за встречу с М.Д. Исаевой: "Одно то, что женщина протянула мне руку, уже было целой эпохой в моей жизни".

    1859 год.

    В этом году вышли две  повести Достоевского: "Дядюшкин сон", "Село Степанчиково и его обитатели" и роман "Униженные  и оскорбленные". 

60-е  годы. Жизнь и творчество. 

    1861 год.

    "Униженные  и оскорбленные" вызвали отклик  И.А. Добролюбова. В статье "Забитые  люди" он дал высокую оценку  гуманизма Достоевского, подчеркнув, что в романе выражена "Боль о человеке, который признает себя... не в праве быть человеком настоящим, самостоятельным".

    Достоевскому  было разрешено вернуться в Петербург. Вместе с братом Михаилом он приступил  к изданию ежемесячного журнала "Время". По свидетельству современников, "он безостановочно писал". У него был отличный почерк, он любил твердое стальное перо и хорошую плотную бумагу, и за два года, прошедшие со дня его приезда из Твери, он исписал свыше 1500 страниц. "Униженные и оскорбленные" и "Записки из мертвого дома", печатавшиеся в его собственном журнале с января по июль 1861г., вновь привлекли к нему внимание публики и критиков.

    Успех "Униженных и оскорбленных" и "Записок из мертвого дома" позволил Достоевскому осуществить мечту: из сибирской глуши он снова выходит в первые ряды русских писателей. Он встречается со множеством людей, знакомится с представителями театрального и ученого мира, он вхож в дома меценатов и журналистов, выступает с чтением на благотворительных вечерах.

    В 60-е годы Достоевский активно  включается в полемику с революционно-демократическим лагерем. Его несогласие с идеями Н. Чернышевского особенно резко проявилось в "Записках из подполья".

    1864 год.

    Программе Чернышевского (создание материалистической этики и человека-борца путем  переделки общества на основах разума и трудовой деятельности) Достоевский противопоставляет антисоциалистическую "почвенническую" идею: "...дерзко объявляю, - говорит герой "Записок", - что все эти прекрасные системы... одна логистика". Достоевский игнорировал черты идеологии революционных демократов, не услышал их намерений, изложенных Н.А. Некрасовым в поэме "Саша":

    В отличие от Чернышевского и Некрасова  Достоевский был художником-психологом, его область - человеческая душа.

    Биографы  склонны считать, что Достоевский  имел возможность убедиться в  силе и глубине человеческих переживаний, встретив 22-х летнюю Аполлинарию Прокофьевну Суслову, не уступавшую ему ни в сложности чувств, ни в воле к власти.

    Аполлинария была девушкой из народа, в ней проявлялись мужицкая стойкость и житейский практицизм. Достоевский угадывал в ней психологию молодежи, выросшей во время его прозябания в Сибири.

    Решительность и самовластие Аполлинарии в  какой-то мере открыли глубины Достоевского, на первом плане которого были жалость, сентиментальный гуманизм и религия страдающей личности.

    Достоевский отличал в Аполлинарии ключевые стороны ее характера: она была способна на бунт и дерзание, ее темперамент  одинаково проявлялся в любви и ненависти, она быстро строила идеальные образы и тотчас разочаровывалась в них, а так как она не умела прощать, разочарование превращалось в гнев и жестокость. Достоевский вглядывался в девушку, как в зеркало, в нем он видел то, что пытался вложить в свои романы, опубликованные в журнале "Время".