Анализ рассказа Чехова «Толстый и тонкий»

Анализ  рассказа Чехова «Толстый и тонкий». 

     Свой  творческий путь Антон Павлович Чехов начинал с веселой и язвительной насмешки, с юморесок, в которых очень скоро обнаружился сильнейший сатирический заряд. В коротких и смешных рассказах А. П. Чехова, как в зеркале, отражаются многие человеческие пороки и недостатки. Автор как бы приглашает нас остановиться и внимательнее присмотреться не только к окружающим, но и к самим себе. Художественный талант писателя формировался в эпоху глухого безвременья 80-х годов, когда в миросозерцании русской интеллигенции совершался болезненный перелом, именно в эти года казенные отношения между людьми пропитали все слои общества, "маленький человек" превратился в мелкого человека, утратил свойственные ему гуманные качества. Чехов великолепно проиллюстрировал эти изменения в своем рассказе "Толстый и тонкий".

     Рассказ Чехова «Толстый и тонкий» написан  в жанре сценки. Произведение очень мало по объему, написано очень емко и концентрированно. В нем идет речь о встрече на железнодорожном вокзале двух приятелей — бывших одноклассников: толстого и тонкого. Мы не знаем, как они выглядели, во что были одеты, красивы они были или уродливы, — об этом автор не сообщает. Но все же  с помощью нескольких штрихов Чехову удается создать полнокровный образ. Мелкие, на первый взгляд ничего не значащие детали, чудесным образом создают облик персонажей.

       Какие же функции возлагаются Чеховым на эту художественную деталь? Во-первых, с ее помощью Чехову удается достигнуть максимальной сжатости своих произведений, к которой он стремился ил протяжении всего своего творчества, справедливо полагая, что "краткость — сестра таланта". В рассказе и повести, по словам самого писателя, "не должно быть ничего лишнего, вот как на военном корабле на палубе". И Чехов опускает все длинные описания, вменяя их одним коротким, но многозначительным штрихом.

     Так, например, тонкого автор рисует человеком, пахнущим «ветчиной и кофейной гущей», толстого же – человеком,  пахнущим «хересом и флёр-д'оранжем». Уже эти  штрихи показывают, что второй герой более благополучен и состоятелен, чем первый. Такие мелкие детали прослеживается на протяжении всего рассказ, именно  с помощью них Чехов «лепит», компонует, выстраивает образы персонажей, показывает нам место каждого героя в жизни.

     Во-вторых, художественная деталь сообщает повествованию писателя выпуклость, яркость и реалистическую достоверность. Дело в том, что зрелый Чехов никогда не изображал необыкновенных характеров и ситуаций, как, к примеру, Достоевский. Для Чехова это казалось слишком простым, примитивным и далеким от реальной жизни, где исключительные типы и происшествия крайне редки. Верный принципам критического реализма, писатель изображал обычных людей и события обыденной жизни, причем старался выбирать короткие, но самые характерные эпизоды из повседневного существования героев, такие, через которые высвечивалась бы картина их жизни в целом.

     Чехов изображал своих персонажей сквозь призму частностей, деталей. Большое  проглядывает через малое, "через ерунду". Обобщая, можно сказать, что поздний Чехов изображал не "трагедию в жизни", но "трагедию жизни".

     В-третьих, художественная деталь необходима писателю для передачи своей авторской позиции, которая обязательно присутствует в каждом художественном произведении в качестве личной оценки автором своих героев и их поступков. Только такая оценка может быть выражена явно или скрыто, если автор желает, чтобы читатели сами пришли к определенным выводам на основании прочитанного.

     Авторская позиция в этом рассказе Чехова не акцентирована. Создается иллюзия «объективности», видимого «нейтралитета» автора-повествователя. Чехов не допускает прямых оценочных характеристик персонажей, но это не значит, что он полностью уклоняется от выражения своей точки зрения. Писатель понял неэффективность старого,  «оценочного» метода, грешившего прямолинейностью, навязыванием читателю авторских мнений об изображаемом. Он пришел к парадоксальным, на первый взгляд, выводам: «чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление», «надо быть равнодушным, когда пишешь жалостные рассказы». Завуалированность авторской точки зрения создает особый художественный эффект: многовариантное толкование рассказа кажется не только допустимым, но и совершенно правильным для верного понимания смысла произведения. Текст чеховского рассказа порождает у читателя собственный ассоциационный ряд.

     Теперь  перейдем к  анализу структуры  произведения. Название рассказа Чехова уникально, так как полностью отражает содержание рассказа. Оно построено на противопоставлении,  это слова-антонимы. Уже по названию рассказа понятно, что в тексте будут сравниваться два героя, и не просто сравниваться, а противопоставляться. Такой прием в художественном произведении называется антитезой. Сущность персонажей, подчеркнутая в заголовке, юмористически сводится к черте их внешнего облика, мотивированной социальными условиями жизни, а еще более – штампами «низкого» комического жанра: «толстый» для читателей XIX и первой половины XX в., как правило, благополучен и богат, «тонкий» же если не беден, то испытывает несомненные материальные затруднения.

     В произведении отсутствует предисловие, что вполне естественно для жанра  художественного рассказа, где рассказчик чаще всего скрыт и как бы отчуждён от описываемых событий.

     В произведении есть экспозиция¹. Она играет здесь очень важную роль, потому что уже в описании героев содержится громадная разница потенциалов, которая настраивает читателя на ожидание неизбежного конфликта. Один - толстый, другой - тонкий, один доволен, другой - измучен, один - налегке, без спутников, второй обременён и скарбом и семейством. Причем то, что жена и сын тонкого упомянуты после «чемоданов, узлов и картонок», усиливает печально-комический эффект. Это не просто контраст, это - антитеза. Антитеза строится на сопоставлении контрастных или противоположных образов, понятий, ситуаций и других элементов в художественном произведении. Здесь мы легко угадываем антагонистов (противостоящих друг другу героев).

       Хотелось бы также отметить, что Николаевская железная дорога соединяла Москву и Петербург, и большинство ее пассажиров относилось к служащему, «казенному» люду. Так уже первой крохотной деталью, конкретным наименованием железнодорожного пути, автор настраивает ожидание читателя, окрашивает предстоящий конфликт в «служебные тона».

     Завязкой произведения  (началом конфликта) является встреча двух приятелей. Этот блаженный момент возвращения к детскому, забытому состоянию, моментальный бросок на много лет назад. Перед нами вдруг появляются не два солидных мужа, а два мальчугана - Порфирий и Миша. Дальше завязка, завершающаяся знаменательной фразой «Оба были приятно ошеломлены», развивается в основное действие рассказа.

     Развитие  действия (нарастание конфликта, интенсивности применяемых средств противостояния.) начинается после первой искренней радости узнавания друга. Тонкий убеждается, что толстый как был, так и остался прежним "душонком" и "щёголем". Несомненно, Тонкий всегда завидовал своему другу. И в этот первый момент встречи Порфирий догадывается, что и теперь, спустя много лет, перед ним человек, более преуспевший в жизни, чем он сам. Первое инстинктивное намерение - узнать, так это или нет ("Ну, что же ты? Богат? Женат?"), он сам же подавляет (а вдруг это именно так?!!) и, не давая открыть рта собеседнику, идёт в атаку, хвастаясь своими приобретениями (жена-лютеранка, сын-гимназист). Скрытая и, скорее всего, самим тонким неосознаваемая до конца, агрессия есть и в дальнейших воспоминаниях - о том, что толстого дразнили Геростратом. Почему он тут же вспоминает и свою кличку - Эфиальт ("за то, что ябедничать любил")? - Может, по инерции, но, скорее, потому что перед нами действительно два старых друга, которым скрывать друг от друга нечего - ("детьми были!"). А что соперничество было и есть - ничего страшного, между друзьями бывает. Поэтому в искренность радости героев читатель верит. 

     Далее напор Тонкого нарастает. В ответ  на вопрос о своих достижениях  он перечисляет: служит коллежским асессором (в табели о рангах это чин, по достижении которого давалось личное дворянство - вот причина торжествующего тона Порфирия!), имеет орден (Станислава третьей степени, то есть низшая награда за выслугу лет), жена подрабатывает уроками музыки, а сам, чтобы прокормиться, делает дома портсигары на продажу чуть ли не оптовыми партиями - ("перебиваемся кое-как").Если присмотреться, то тут идёт обратная градация (деградация) - от предметов высоких к предметам низким (от асессора - к портсигарам). Но, судя по всему, интонация, с которой это всё говорится, пышная (что особенно комично) идёт, по нарастающей, стремится к кульминации.

     И, наконец, кульминация (наивысшая точка борьбы, вершина конфликта, когда становится ясен его исход) – Тонкий (имеющий после многих лет службы чин коллежского асессора) узнает, что друг детства не просто превзошел его ("небось, уже статский?"), а превзошел очень и очень сильно  и оказался в чине тайного советника. Поэтому реакция тонкого, воспитанного в традициях русского чинопочитания, совершенно естественная. Как говорится, на его месте так поступил бы каждый нормальный человек в нормальном иерархическом обществе.

     Развязка (новое состояние среды и героев после разрешения конфликта), наступающая после «переломной точки» резко меняет ход разговора. Сразу перечеркнута умилительная картина встречи двух приятелей, друзей детства. Не два человека перед нами — толстый и тонкий, а два чина — большой и маленький, тайный советник и коллежский асессор. Один стоит на верхней ступени служебной лестницы, другой — где-то там внизу. Это люди, между которыми разверзлась непреодолимая пропасть. Толстый пытается навести мосты, но тонкий уже не может не держать дистанцию. Дальнейшие его действия продиктованы инстинктом самосохранения: с начальством дружба к добру не приводит. Друг не может быть начальником, а начальник - другом.  Отсюда прямой путь к важнейшей авторской идее об уродующей, калечащей силе социальной иерархии, искажающей человеческую сущность, о необходимости внутреннего сопротивления этой силе, о постоянном воспитании и поддержании в себе чувства собственного достоинства. Последняя фраза «Все трое были приятно ошеломлены» перекликается с аналогичной фразы завязки, что заставляет читателя переосмыслить выражение «приятного ошеломления» и почувствовать его второй, иронический, смысл.

     Так разговор о композиции, начавшись, казалось бы, с формальных вещей, выводит нас  на более глубокий содержательный уровень  произведения. 

      Это произведение  Чехова, повествует о встречу двух давних друзей детства, которые от неожиданного счастья не только "облобызались и устремили друг на друга глаза", но и "были приятно ошеломлены". Недолго длится искренняя радость старых приятелей, с восторгом вспоминающих шалости и проказы своего детства. Приятная беседа двух бывших соучеников прервана в момент, когда они узнают друг в друге чиновников несовместимого статуса. Поразительна перемена, произошедшая в тонком, когда он слышит, что его друг "уже до тайного дослужился" и имеет "две звезды". Мощь впечатления, произведенного этой информацией на тонкого передается рядом динамических глаголов («побледнел, окаменел», лицо искривилось улыбкой, от глаз «посыпались искры»; при этом три глагола имеют одинаковую приставку «с»: «съежился, сгорбился, сузился,») Потрясен не только герой, но и съежился  его багаж («чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились..."), который опять же предшествует семейству, стал еще длиннее подбородок жены, «вытянулся во фунт» сын-гимназист.

      Но  самое смешное и грустное, как  трансформируется речь тонкого: «ты» меняется на «вы», «мой милый» – «на ваше превосходительство», появляются элементы «высокого штиля» - «милостивое внимание», «живительная влага». Не менее разительна перемена синтаксиса: практически ни одно предложение не заканчивается – так и слышно, как прерывается от почтительности дыхание. Эта прерывистость и спонтанность речи играет очень важную роль, так как она говорит об искренности и самозабвении героя. В чеховском рассказе смешное (и страшное) впечатление производит имена эта «натуральность» поведения тонкого.

     Напрасно толстый хочет остановить это жалкое заискивание бывшего приятеля: "Мы с тобой друзья детства — и к чему тут это чинопочитание!" Но как переубедить человека, у которого на лице "было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты", что тайного советника "стошнило". 
Они имеют имена, автор даже называет их, но имена здесь совсем не важны. Характеристики «толстый» и «тонкий» гораздо полнее раскрывают внутреннюю сущность этих героев: довольный жизнью, преуспевающий тайный советник и суетливый, едва сводящий концы с концами, коллежский асессор. Радостная встреча бывших друзей не может повториться.