Информационное общество

Информационное общество

Вступление

Историю человечества можно  рассматривать как историю развития и глобализации информации. Смена  общественных формаций и технологический  прогресс – это результат перераспределения  доступа к информации и мотивации  индивида на улучшение качества своей  жизни. Вместе с тем, появление новой  информации связано как раз с  процессом творчества человека, с  его мыслительной деятельностью. Сам  акт осознания действительности является сугубо индивидуальным, но он требует ранее накопленной информации обществом и результатом его  также становится информация, востребованная другими людьми. Именно процесс познания и связанный с ним рост информации является вектором эволюции человечества, вектором, слагаемым из противоположных тенденций развития общества, различных интересов индивидуумов и социальных групп людей.

Уникальное по своей стремительности  развитие информационных технологий (телерадиовещание, компьютеризация и развитие глобальных телекоммуникаций), начавшееся в последней  трети прошлого века, позволило многочисленным социологам и футурологам объявить о наступлении новой эпохи  в развитии человечества – информационном обществе. Информационные технологии настолько глубоко проникли в жизнь людей, что уже перестали принадлежать только миру науки и техники.

Начиная еще с середины 60-х годов западными социологами  и социальными философами (Д. Белл, Д. Рисман, О. Тоффлер, А. Турен и др.) активно обсуждается вопрос о вступлении наиболее развитых стран в качественно иную стадию социального развития, охарактеризованную ими как “постиндустриальное” или “информационное” общество. Возникновению этих разговоров способствовал целый ряд факторов.

•  
  Во-первых, все тогда находились под впечатлением от быстрого развития науки и техники, о чем было сказано выше. 
•  
  Во-вторых, в середине 70-х случился мировой энергетический кризис. Нефтедобывающие страны не пожелали продавать Западу содержимое своих недр за бесценок и взвинтили цены. В результате западная промышленность столкнулась с необходимостью срочного внедрения энергоэффективных решений в производстве и строительстве, а также с повышением рентабельности продукции. Преодолев этот кризис, западные страны вышли на новый технологический виток. 
•  
  В-третьих, как раз в начале 70-х рухнула старая финансовая система (она звалась Бреттон-Вудской). В результате введения плавающих курсов доллар стал превалировать во всех международных расчетах и стал выполнять роль мировых денег. Таким образом, Запад получил почти безграничные возможности для экспансии. А для всякой экспансии, сочетающей экономические и политические аспекты, нужно соответствующее идеологическое сопровождение. 
•  
  Ну и в-четвертых, СССР к этому времени настолько утратил импульс развития, что никакого противодействия с его стороны не предвиделось. 

Рост количества исследований и создаваемых новых исследовательских  групп, центров и фондов, посвященных  информационному обществу, оказался не меньшим, чем действительно гигантский рост возможностей самих информационных технологий. Более того, 27 марта 2006 года генеральная Ассамблея ООН даже приняла решение об объявлении Всемирного дня информационного общества, которым  стал день 17 мая, ранее отмечаемый как  Всемирный день электросвязи. И хотя в том же 2006 году на конференции  Международного союза электросвязи название дня скорректировали до Всемирного дня электросвязи и информационного  общества, внимания к новому понятию  не уменьшилось.

Экономическая сущность нового общества по Д. Беллу

В этих условиях Д. Белл, социолог Гарвардского университета, создает концепцию постиндустриального общества (постиндустриализма). При рассмотрении теории постиндустриального общества, созданной Беллом, следует сразу отметить некоторые особенности методологии гарвардского социолога. Во-первых, Белл – эволюционист. Для него характерны историзм (убежденность в том, что можно различить основные законы и тенденции истории и таким образом предвидеть будущее) и телеологизм (убежденность в том, что общества, претерпевая изменения, идут к некой конечной цели), которые в совокупности и образуют эволюционистскую идеологию, суть которой, грубо говоря, сводится к положению о том, что история имеет вполне различимые тенденции развития в том направлении, в каком развиваются Западная Европа, Япония и США. Отсюда вытекает, что постиндустриальное общество – это историческая неизбежность, к которой все общества так или иначе придут. Вторая важная особенность методологии Д.Белла – его антихолизм (представление об обществе как о совокупности различных сфер, изменения в одной из которых не влияют на другие). Сам Белл в афористичной форме так выразил эту методологическую установку: «я консерватор в культуре, социалист в экономике, либерал в политике». По мнению социолога, существуют независимые сферы – социальная структура, политика и культура.

Потребность создателя теории постиндустриального общества в  антихолистической установке становится понятной при рассмотрении предлагаемой им модели социальной эволюции. Постиндустриальное общество возникает благодаря переменам только в социальной структуре (одной из трех сфер), которая включает экономику, структуру сферы занятости и систему стратификации, однако не связана с политикой и культурой. В доиндустриальных обществах преобладал сельскохозяйственный труд, в индустриальных самым распространенным был труд на мануфактурах (то есть, собственно индустриальный, промышленный), а в постиндустриальном обществе ведущее место занимает занятость в сфере услуг.

Сельское хозяйство, промышленность и сфера услуг предстают у  него в качестве строго разделенных  сфер экономики. Переход от одного типа труда к другому Белл объясняет на основе принципа рационализации или принципа «большее за меньшее». Суть этого принципа состоит в следующем: развитие науки и техники позволяет производить больше при затрате меньшего количества человеческих ресурсов. Развитие сельскохозяйственного производства ведет к высвобождению работников из этой сферы, переселению их в города и превращению их в пролетариат, благодаря наличию которого возникает и крепнет промышленность (сначала мануфактурная, потом – заводская). Тот же принцип действует и в сфере промышленности: автоматизация производства позволяет производить больше при меньшей трате ресурсов. Так как производительность повышается, промышленный прирост дает обществу возможность позволить себе прежде немыслимую роскошь – учителей, больницы, развлечения и даже отпуска. В свою очередь, подобное использование достигнутого индустрией благосостояния создает рабочие места в сфере услуг, профессий, нацеленных на удовлетворение возникающих потребностей. Чем больше богатства создает промышленность наименьшим количеством ресурсов, тем больше услуг может быть оказано и тем больше рабочих переходит в ряды работников сферы услуг.

Далее, по мере развития указанного процесса, происходит следующее:

• число работников, занятых  в промышленности, снижается до такой  степени, что очень мало кто находит  себе работу в этой сфере (эра «заводов-роботов», «полной автоматизации» и т.д.);

• одновременно с сокращением  числа работающих в промышленности происходит постоянный и уверенный рост производительности, обеспечиваемый непрекращающейся рационализацией производства;

• благодаря увеличению производительности в промышленности происходит непрекращающийся рост богатства, которое может быть потрачено  на удовлетворение новых потребностей, возникающих у людей (что-нибудь вроде медицинского оборудования или  услуг массажиста);

• идет постоянный процесс  высвобождения людей от занятости  в промышленности;

• бесконечное создание новых рабочих мест в сфере услуг, нацеленное на удовлетворение новых потребностей, которые возникают в связи с ростом богатства (т.е., становясь богаче, люди открывают новые возможности тратить деньги, а это требует увеличения числа работников в сфере услуг).

Важно отметить, что для  Белла третий сектор (сектор услуг) – это, прежде всего, совокупность персональных услуг, где автоматизация невозможна. Жизнь в постиндустриальном обществе основана на услугах и является взаимодействием с людьми. Этим объясняется роль информации: взаимодействие между людьми и есть то взаимодействие, для которого базовым ресурсом является информация. 

Кроме того, поскольку услуги есть взаимодействие между людьми, то важнейшее значение приобретает  качество этого взаимодействия. Врач озабочен здоровьем пациента, а не своими прибылями, учитель озабочен знаниями учеников, а не доходами (доходы обеспечиваются промышленностью). Следовательно, общество становится «заботливым». В постиндустриальном обществе к человеку не относятся, как к винтику, он пользуется услугами специалистов, для которых не будет ничего важнее, чем потребности клиента. Все это, по Беллу приведет к возникновению «нового сознания».

Чем же на самом деле является информационное общество современности? Чем отличается оно от предыдущих этапов развития человечества? В чем  истоки информационного общества?

Технологическая сущность информационного общества по Кастельсу

Мануэль Кастельс (исп. Manuel Castells; род. 1942 г.) — американский социолог испанского происхождения. Считается одним из крупнейших социологов современности, специализирующимся в области теории информационного общества. Учился в Парижском университете у Алена Турена. В начале научной карьеры изучал проблемы урбанистики. Преподавал социологию в Высшей школе социальных наук (Париж, Франция). С 1979 года — профессор Калифорнийского университета в Беркли. В качестве приглашенного профессора читал лекции в крупнейших университетах мира.

Наверное, самое масштабное исследование социально-политических изменений в новую эпоху было проведено Мануэлем Кастельсом в своей книге «Информационная эпоха». Справедливо полагая, что информация имеет значение для любого исторического периода, Кастельс для обозначения новой эпохи вводит понятие «информационального общества», указывающего на «атрибут специфической формы социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти».

Информационное общество Кастельса гораздо более мрачное и противоречивое, нежели описание информационного этапа постиндустриальной эры по Беллу, однако и в этом случае новую эпоху отличают исключительно количественные характеристики. Вряд ли имеет смысл вводить новое понятие информационного общества, если оно всего лишь является разновидностью имеющихся в настоящее время общественных отношений, как бы их не градуировать: капитализм или постиндустриальная эпоха. Информационные технологии, даже при взрывном характере их развития, сами по себе не могут изменить социальной организации общества. Технологии не могут ни усилить существующих противоречий, ни ослабить их, однако они могут создать основу для изменения общественных отношений. И такой основой является автоматизация рутинного и физического труда с одной стороны, и полномасштабный доступ ко всей информации, накопленной человечеством, с другой стороны. Безусловно, еще очень рано говорить о том, что такая основа существует, но тенденция к ее формированию очевидна, и в той или иной мере теоретики информационного общества указывают на эти обстоятельства.

Внешне имеется определенная корреляция между будущим информационным обществом и коммунистическим идеалом  – бесклассовым обществом, удовлетворяющим  все потребности человека и предоставляющим  всем равные возможности участия  в жизни общества. Поскольку потребности  человека являются мотивацией к его  деятельности, они не могут быть удовлетворены полностью: удовлетворение одних потребностей приводит к формированию других. За счет вытеснения физического труда и полномасштабной автоматизации уровень потребностей в информационном обществе сместится из области физиологических потребностей (безопасность существования, пропитание и комфорт жизнедеятельности) в интеллектуальную сферу (потребность в знаниях и общении) [Белл же говорит о том, что главная суть информационного общества как раз в сфере услуг, то есть в удовлетворении все новых и новых потребностей], и если именно такое смещение называть удовлетворением всех потребностей, то информационное общество, конечно же, похоже на коммунистический идеал. «Свобода, равенство и братство» – лозунг французской революции не популярен среди современной элиты постиндустриального общества: тех, кто имеет больше других, пугает равенство, а власть предержащих пугает свобода и маячащее в ней покушение на государственность. Однако этот же лозунг, выраженный как «свобода распространения информации, равенство в доступе к информации, братство в общении», вполне созидателен и может стать лозунгом просвещенной части человечества, лозунгом движения к информационному обществу.

Информационное общество не утопично хотя бы потому, что принципы его организации имеют исторические корни – общество первобытных  людей было устроено аналогично: никто не утаивал информацию, не делил людей на хороших и плохих, бедных и богатых. Единственное (но зато существенное) отличие информационного общества от первобытного в том, что человек будущего станет реально свободным от прихотей природы. Трудовая деятельность будет в основе своей творческой – будет деятельностью человека, обладающего мышлением, а не физической силой или правильно расположенными конечностями. В борьбе за свободу перед природой, человек потерял свободу перед другим человеком, потерял право на полный доступ к информации. Освободившись от природной зависимости, необходимости использования физического и рутинного труда, человек сможет получить и свободу перед обществом и доступ ко всем накопленным знаниям, а деятельность общества будет направлена, прежде всего, на самореализацию каждого индивида.

"В новом, информациональном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации. Разумеется, знания и информация являются критически важными элементами во всех способах развития, так как процесс производства всегда основан на некотором уровне знаний и на обработке информации. Однако специфическим для информационального способа развития является воздействие знания на само знание как главный источник производительности".