Инновация как тормоз технического прогресса

ТМ 2005 №12       (отклик на статью «Ввести и укрепить что-то в чём-то» в № 10 за 2005 г.

ИННОВАЦИЯ КАК ТОРМОЗ ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА

В.К. ЧЕТКАРЕВ, С.Е. ПОПОВА,

г. Санкт-Петербург

Рис. Виктора ДУНЬКО

Изобретение внедрено - что мы под этим подразумеваем? Внедрено - значит, пришло в нашу жизнь, поступило на прилавки. Или, скажем, поставлено на станок, используется в технологии. Да, на бумаге это так. А вот в жизни...

Изобретения - это чаще всего не товары, это техника и технология для их производства. Так что внедрение обычно идет на рабочих местах. Ведь именно там миллиарды точек для усовершенствований. Вот факт: простая авторучка, прежде чем поступила в наш кейс или сумочку, проделала путь, устланный десятками тысяч патентов. В свою очередь, «Мерседес» - это уже миллионы последовательно внедренных изобретений. Зато в «Волге», в отличие от «Мерседеса», «технических решений, обладающих полезностью и новизной» (то бишь изобретений), заложено на порядки меньше. Это не критика. Таковы отечественные реалии. Ибо механизм внедрения в нашей стране практически не работает.

В цехе изобретения обычно внедряют сверху. Вся соль в том, берут рабочие их или нет. У нас в стране, как правило, не берут.

Вот, скажем, в свое время трудно приживался обтекатель на кабинах отечественных грузовиков. Эту, в общем-то, элементарную, железяку начали было ставить сами автохозяйства, попутно снижая водителям отпуск топлива — по два литра на каждые сто километров. Хотя эффект от этого новшества был еще больше. Однако и эти-то жалкие два литра настолько раздражали шоферов, что те отламывали обтекатели, ссылаясь на всяческие неудобства. Когда же они добились своего и вернули прежнюю квоту топлива, то стали обтекатели ставить сами - «в рабочем порядке». Зато и сбереженным бензином распоряжались самостоятельно.

Итак, обтекатели использовались. Но не были внедрены. Потому что не давали государству (всему народу) эффекта. А значит, и гонораров изобретателям. Открыто нарушая законы страны, все огребали рабочие.

Таких примеров в Советском Союзе было не счесть. Просто дело было поставлено так, что ворота были распахнуты в основном навстречу личной корысти. Новая техника применялась, но никакого ужесточения норм, как в цивилизованных странах, она не несла. Возникающую от новшества прибыль исполнитель получал сам. При-чём, полностью. Тумбочки били набиты приспособлениями, но рабочие применя-ли их втайне, легко достигая уровня выработки, который было тогда дозволено оплачивать. А ведь известны случаи, когда рабочие имели возможность перекрыть свою норму даже в 1000 раз! То есть сменное задание они выполняли бы быстрее, чем за минуту!

Итак, суть так называемого внедрения определяется тем, кто и каким образом пользуется экономией от новой техники. Мы живем в обществе, наш труд общественно скооперирован, но именно у общества исполнители навострились воровать.

Такая ситуация с новой техникой не просто поставила на тормоз всякий прогресс. В производстве она породила массу

коллизий, развращая людей буквально на всех уровнях управления.

Скажем, некто использует на станке новинку с выгодой для себя. Больше труда не затрачивает, а имеет - ого! Вы думаете, народ вокруг рукоплещет? Напротив! Чужие заработки не дают и минуты покоя соседям, и те быстро вынуждают «новатора» поделиться. Организационно это оформляется как бригадный подряд. Так грабеж превращается из индивидуального в коллективный. Теперь задание в цехе дают уже на бригаду, и выгода от операции достается группе рабочих, среди которых и сам инициатор «внедрения». Вокруг него сбиваются по преимуществу те, от кого в той или иной степени он технологически зависит. Если эта бригада начинает слишком выделяться своими заработками, то к делу подключаются другие подобные группы, связанные с ней технологической цепочкой. Возникает сквозная бригада. Такая бригада пронизывает порой все производство завода, оставляя за бортом всех, кто в «белых воротничках».

Варианты группового воровства могут быть самыми разнообразными. Мастеру цеха через игру с нормами удается раство-рить преимущества от применения новшества в масштабах своего участка. Начальнику цеха - у себя в конторке. Директору - на своем уровне.

Но все равно с точки зрения общества данное новшество так и не внедрено. Отчет о внедрении по форме

9-Т из отдела труда в свое время должен был идти в министерство и выше. Но никуда не шел. Даже официально оформленные рационализаторские предложения давали лишь условную экономию. Это «условное» высвобождение человеческого труда показывалось только в отчетных цифрах Всесоюзного общества изобретателей. Да и то не в рабочих днях, а в рублях.

Известный Святослав Федоров наглядно демонстрировал пример присвоения производительности от использования ряда не внедренных своих изобретений. Его офтальмологический конвейер процветал, уборщица у него получала больше, чем главврач соседней районной поликлиники.

В принципе всякое изобретение в конечном счете сберегает время, повышает производительность общественного труда или, что то же, экономит затраты на производство единицы продукции. Но только когда оно повсеместно зафиксировано в нормах на конкретную операцию. Внедряя, мы экономим свое трудовое время. Или тем же числом работников производим больше товаров хороших и разных. Или увеличиваем общий досуг для более интересных дел, тем самым повышая индекс благосостояния страны. Но ничего этого как не было в СССР в последние годы, так нет и в современной России. Ибо в общественном смысле ничего не внедряется.

Как решить вопрос, наши руководители не знали. Но именно кризис на ниве внедрения заставил нашу страну вернуться в капитализм. Экономический смысл перестройки заключался в том, чтобы изменить систему распределения доходов от внедрения. Якобы во имя общественного блага. И что было сделано? Сначала приварок отдали директорам, потом в руки частника-капиталиста. Новый хозяин вроде старается: покупает новую технику и технологии. Но изъять достигнутый на рабочих местах прирост выработки он не умеет. А если умеет, то государству не отдает. От налогов умудряется ускользнуть. В результате мы — все остальные — в век бурного развития техники и всеобщей компьютеризации остаемся в лаптях, как было и раньше - при государственной собственности на средства производства. Наша «Волга» по-прежнему никому не нужна. Ни там, ни здесь.

Между тем разделение труда, коммуникационные сети и вновь возникающие международные экономические связи, другими словами — глобализация, приводят к необходимости фиксировать новшество в нормах не только одной отдельно взятой страны, но всего мирового сообщества. И в принципе самым справедливым был бы перевод на общечеловеческий уровень всех изобретений, чтобы ими мог пользоваться каждый человек на Земле, как каждый сегодня пользуется колесом. Это перспектива для человечества.

Для России же остановить всеобщее воровство в виде частного присвоения эффекта от изобретений — экономически проблема решаемая.  Но нашим правителям не хватает на это политической воли,