Содержание иностранного права

Каким образом физические лица самостоятельно могут установить содержание иностранного права. Какие доказательства могут предоставить физические лица для  доказывания содержания иностранного права?

Суд и  другие органы Российского государства, а также арбитражные организации стоят на позициях лояльного применения иностранного законодательства во всех случаях, когда это применение основано на законе, правилах международного договора или на условиях сделки, заключенной нашей организацией с иностранным контрагентом. В ст. 10 ГПК предусмотрено, что «суд в соответствии с законом применяет нормы иностранного права». Иностранное право должно применяться судом так, как оно применяется в стране, где это право действует. Например, если речь идет о какой-либо статье Гражданского кодекса Бельгии, то она должна применяться так, как ее положения толкуются бельгийским Кассационным судом. То обстоятельство, что в Бельгии, как и во Франции, действует один и тот же Кодекс Наполеона и что Кассационный суд Франции толкует эту статью иначе, значения не имеет. Неправильное применение иностранного закона в той же мере, как и ошибка в применении отечественного закона, служит в РФ основанием для пересмотра судебного решения (в отличие, например, от практики ФРГ, Франции и ряда других стран). Суд применяет не только иностранные законы, но также обычаи и судебную практику иностранных государств в тех пределах, в каких последние признаются источниками права в этих государствах. Содержание иностранного права может быть как установлено самим судом, так и доказано сторонами, заинтересованными в применении этого права. Суд обязан установить содержание иностранного права. Для этого он может обращаться к содействию сторон, запрашивать тексты законов иностранных государств у соответствующих учреждений и научных организаций. Для получения сведений об иностранном законодательстве суды (а также государственные нотариальные конторы) обращаются в Министерство юстиции РФ, которое при необходимости запрашивает в установленном порядке соответствующие учреждения иностранных государств.

Вопрос  о том, насколько правильно и  эффективно удастся применить иностранное  право и, вообще, удастся ли установить содержание его норм, в значительной степени зависит от того, как распределены обязанности по установлению содержания иностранного права между сторонами и судом. В юридической литературе отмечается, что в странах общего права установление содержания иностранного права представляет собой обязанность сторон, а в странах континентальной системы права (civil law countries) - обязанность суда. При этом в странах континентальной системы наметилась тенденция к тому, что при определенных обстоятельствах на стороны возлагается обязанность оказывать суду соответствующую помощь в деле установления содержания норм иностранного права и даже возлагается бремя доказывания этого. Возможно следующее распределение указанных обязанностей. Законодатель может отнести установление содержания иностранного права к обязанности суда либо бремя доказывания содержания норм иностранного права возлагается на стороны, либо допускается сочетание указанных вариантов в различных соотношениях. На практике в большинстве случаев предпочтение отдается последнему из перечисленных вариантов. При этом если ведущая роль в деле установления (доказывания) содержания иностранного права возлагается на суд, то резервируется ряд ситуаций, в которых в исключение из общего правила такая роль отводится сторонам. Например, российский законодатель в качестве общего правила возложил обязанность по установлению содержания иностранного права на суд (п. 1 ст. 1191 ГК). Следует заметить, что прежде действовавшее законодательство, а именно Основы ГЗ (ст. 157), содержали аналогичное правило. Судебная практика также неизменно относила установление содержания норм иностранного права к обязанности суда и не допускала переложения ее на стороны. Так, при рассмотрении в период действия Основ ГЗ спора между российской и бельгийской фирмами, возникшего из договора поставки, Арбитражный суд г. Москвы не усмотрел в действиях истца, не представившего суду сведения о применимом бельгийском праве, злоупотребления процессуальными правами на том основании, что выяснение содержания иностранного права суд счел своей обязанностью. Вместе с тем следует заметить, что в силу закона при рассмотрении дел, возникающих из гражданских правоотношений, стороны все же "обременены" необходимостью устанавливать содержание иностранного права. Дело в том, что в силу АПК в исковом заявлении должны быть указаны, среди прочего, требования истца к ответчику со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты (ст. 125). Арбитражный суд, установив при рассмотрении вопроса о принятии искового заявления к производству, что оно подано с нарушением указанных требований, выносит определение об оставлении заявления без движения (ст. 128). Более того, арбитражный суд возвращает исковое заявление, если при рассмотрении вопроса о принятии заявления установит, что не устранены обстоятельства, послужившие основаниями для оставления искового заявления без движения, в срок, установленный в определении суда (ст. 129). Что касается ответчика, то в соответствии с АПК он обязан направлять или представлять в арбитражный суд отзыв на исковое заявление, в котором, среди прочего, должны содержаться возражения по существу заявленных требований со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты, обосновывающие возражения (ст. 131).

Таким образом, уже на самых ранних стадиях  судебного процесса стороны должны как минимум сослаться на соответствующие  нормы иностранного законодательства. Очевидно, что определить правовые нормы, на которых следует основывать свои исковые требования, можно лишь при условии предварительного установления их содержания. Ссылки на нормы иностранного права без предварительного установления их содержания свидетельствуют либо о бессмысленности таких ссылок, либо о неисполнении соответствующей стороной своей процессуальной обязанности. Санкцией для истца за невыполнение этой обязанности является право суда на оставление искового заявления без движения и даже его возврат. К сожалению, эта санкция не всегда может быть применена. Если, например, соглашение о применимом праве заключается сторонами в ходе судебного процесса, то суд не вправе оставить исковое заявление без движения или возвратить его на стадии судебного разбирательства ввиду того, что истец не обосновал свою позицию нормами соответствующего иностранного права. В то же время неприменимость указанных санкций не освобождает истца от процессуальной обязанности по крайней мере обосновать свой иск ссылками на нормы иностранного права, как того требует ст. 125 АПК. В равной степени в рассматриваемом примере ответчик не освобождается от процессуальной обязанности представить по требованию суда отзыв, обоснованный ссылками на такие нормы. Думается, что в свете ст. 125 и 131 АПК, несмотря на общее правило об обязанности российского суда устанавливать содержание норм иностранного права ex-officio (ст. 1191 ГК, ст. 14 АПК), при любых обстоятельствах на обеих сторонах лежит процессуальная обязанность обосновывать свою позицию нормами иностранного права, если суд сочтет такие нормы применимыми. К сожалению, в большинстве случаев эти процессуальные обязательства не сопровождаются санкциями за их неисполнение. Соображения относительно обязанности сторон устанавливать содержание норм иностранного права используются лишь некоторыми участниками дел по экономическим спорам и другим делам, связанным с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Так, в ходе рассмотрения судом уже упомянутого спора между российской и бельгийской фирмами ответчик заявил, что поскольку в исковом заявлении нет ссылок на применимое право, как того требует ч. 4 п. 2 ст. 125 АПК РФ, т.е. отсутствуют ссылки на иностранное право и, следовательно, правовое основание иска, то заявление следует оставить без рассмотрения. ГК и АПК предусматривают, что по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны (ч. 3 п. 2 ст. 1191 и ч. 3 п. 2 ст. 14 АПК). Представляется, однако, что в свете изложенных нами соображений наличие этих норм в ГК и АПК не означает, что, если судом не принято решение о возложении бремени доказывания содержания норм иностранного права на стороны, последние вправе отказаться от выполнения своих процессуальных обязанностей, вытекающих из ст. 125 и 131 АПК, или уклониться от обоснования своей позиции, по крайней мере, ссылками на нормы иностранного права.

В юридической  литературе отмечается, что объективным  отражением того, на ком - на суде или сторонах - лежит обязанность по установлению содержания иностранного права, является то, кто - суд или стороны - привлекают экспертов, обладающих специальными знаниями, необходимыми для установления содержания соответствующего иностранного права. В России, в соответствии с законодательством которой обязанность по установлению содержания иностранного права возлагается в первую очередь на суд, привлечение экспертов осуществляется судом. Наоборот, в Англии, в которой иностранное право применяется в основном по инициативе сторон, эксперты привлекаются сторонами. Как уже отмечалось, в соответствии с ГК РФ при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, возможно возложение судом бремени доказывания иностранного права на стороны (ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК). В связи с этим возникает несколько вопросов, требующих ответа на уровне либо законодательном, либо, по крайней мере, правоприменительном. Прежде всего обращает на себя внимание определенная "нестыковка" этой нормы с иными положениями действующего российского законодательства. В юридической литературе уже обращалось внимание на то, что возложение "бремени доказывания" содержания норм иностранного права на стороны находится в противоречии с положениями процессуального законодательства о доказательствах и доказывании. Дело в том, что в соответствии с отечественным процессуальным законодательством доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие соответствующих обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела (п. 1 ст. 55 ГПК, п. 1 ст. 64 АПК). Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (п. 1 ст. 56 ГПК и п. 1 ст. 65 АПК). Очевидно, что иностранное право вряд ли можно отнести к числу "сведений о фактах" или "обстоятельств", наличие или отсутствие которых устанавливается на основе "сведений о фактах". Получается, что на стороны возлагается бремя доказывания того, что в принципе не подлежит доказыванию. Для того чтобы "примирить" норму ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК с приведенными положениями процессуального законодательства, иностранное право придется признать "фактом" или "сведением о фактах", т.е. встать на позиции стран англосаксонского, или общего, права. В этом случае такое понимание иностранного права войдет в противоречие с положениями п. 1 ст. 1191, согласно которым иностранное право трактуется как правовая категория. Существование аналогичной проблемы в праве Германии отмечается в исследованиях немецких ученых. Они признают, что предметом доказательства являются только факты. Исключение предусматривается § 293 ГПК Германии для права других государств. Судья не должен быть знаком с таким правом и поэтому может исследовать его в процессе предоставления доказательств. Таким образом, между иностранным правом и общепринятым, действующим в Германии официальным правом существуют значительные различия. Немецкое право за некоторыми исключениями, судья должен знать; какие-либо разъяснения сторон являются излишними, а получение доказательств - недопустимым. Напротив, при исследовании иностранного права от сторон можно ожидать разумного содействия. Действуют принцип, согласно которому суд обязан исследовать все предоставленные ему по делу факты, и принцип свободного доказывания. В данном случае возложение на сторону "бремени доказывания" содержания иностранного права следовало бы квалифицировать как возложение на соответствующую сторону процессуальной обязанности по предоставлению суду информации, позволяющей установить содержание иностранного права. Суд же наделен правом принимать решение о том, достаточно ли предоставленной сторонами информации для установления содержания иностранного права и, следовательно, для разрешения спора. В случае реализации судом права по возложению "бремени доказывания" иностранного права на стороны, возникает несколько вопросов о последствиях такого решения. Прежде всего, непонятно, в какой мере осуществление судом данного полномочия освобождает его от обязанности установления содержания норм иностранного права по должности (ex-officio), возложенной на него п. 1 ст. 1191 ГК. Думается, что было бы неверным исходить из того, что возложение указанной обязанности на стороны может влечь за собой право суда на пассивность. На практике это может привести к тому, что при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, суды, возложив рассматриваемую обязанность на стороны, сами будут уклоняться от принятия хотя бы минимальных мер по установлению содержания норм иностранного права. Возложение судом "бремени доказывания" иностранного права на стороны, сопровождаемое пассивной позицией суда в этом вопросе, ставит более мощную в экономическом плане сторону в более выгодное положение. Как отмечает Р. Фентиман, судебный процесс, по крайней мере, в коммерческих отношениях - это редко поиск справедливости или редко он так понимается сторонами; это - инвестиция или калькулируемая попытка получить коммерческое преимущество, обычно в форме денежной компенсации, за якобы совершенное нарушение. Введение в него иностранного права повышает непредсказуемость и стоимость инвестиции. Это может быть использовано более мощной в финансовом отношении стороной. В качестве примера того, насколько привнесение в судебный процесс иностранного права может увеличить его стоимость, автор ссылается на судебный процесс, длившийся в общей сложности девятнадцать дней, девять из которых были посвящены допросу экспертов по иностранному праву.

Возвращаясь к анализу российского законодательства, необходимо рассмотреть вопрос о  том, следует ли норму ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК понимать в том смысле, что бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено только на обе стороны одновременно, или же суд вправе возложить такое бремя либо на истца, либо на ответчика, а равно одновременно на обе стороны по своему усмотрению. Исследуя данный вопрос, следует учитывать, что правосудие осуществляется на основе состязательности (ст. 9 АПК). Поэтому возложение, например, на ответчика "бремени доказывания" иностранного права в ситуации, когда установление его содержания может объективно привести к удовлетворению иска, противоречило бы упомянутым нормам процессуального законодательства. Иллюстрацией может служить следующий пример из судебной практики. Еще в период действия основ ГЗ, т.е. до введения в законодательство анализируемой нормы, в ходе рассмотрения вышеупомянутого спора, возникшего из договора поставки между российской и бельгийской фирмами, суд предложил обеим сторонам представить имеющуюся информацию о бельгийском праве. На это ответчик резонно заявил, что "в обязанности ответчика не входит поиск норм права, по которым истец должен привлечь его к ответственности", поэтому есть все основания полагать, что анализируемая норма должна пониматься как оставляющая решение вопроса о том, на кого следовало бы возложить "бремя доказывания" иностранного права, на усмотрение суда. Суд, решая данный вопрос, должен учитывать, что то или иное распределение "бремени доказывания" иностранного права не должно входить в противоречие с состязательностью как с одной из основ судопроизводства.

ГПК предусматривает, что "при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам" (п. 1 ст. 79). Значит, назначение экспертизы для разрешения вопросов, требующих специальных знаний, составляет обязанность суда. Поэтому можно утверждать, что ГПК в сравнении с АПК предусматривает более жесткие обязательства в части назначения экспертизы. Процессуальное законодательство в целом ориентирует суды на обязательность назначения экспертизы для разрешения вопросов, требующих специальных знаний. Между тем, допуская для установления содержания иностранного права использование такого вида доказательств, как заключение эксперта, процессуальное законодательство (ст. 14 АПК) и ГК (ст. 1191) не обязывает суды назначать экспертизу для этих целей. Суды вправе использовать здесь иные доказательства, прежде всего письменные. В этом состоит еще одна особенность применения иностранного права судами. Не возникает сомнений, что суды могут устанавливать содержание норм иностранного права на основании текстов иностранных законов и иной информации, получаемой от Министерства юстиции РФ и иных компетентных органов и организаций в Российской Федерации и за границей. Что касается использования заключений специалистов по иностранному праву в письменной или даже устной форме без назначения таких специалистов экспертами в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством, то юридическая безупречность такой практики является спорной. Квалификация таких заключений в качестве письменного доказательства сомнительна. По сути иностранные специалисты, давая заключение по иностранному праву, действуют в качестве экспертов, не будучи назначенными таковыми судом. Суды, однако, принимают такие доказательства как допустимые. Представляется, что использование таких доказательств в целях установления содержания иностранного права является обходом положений процессуального законодательства о порядке назначения и проведения экспертизы, а также гарантий прав лиц, участвующих в деле, при проведении экспертизы. Достаточно упомянуть, что в таком случае не соблюдается требование процессуального законодательства о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Если исходить из допустимости письменных заключений специалистов по иностранному праву, не назначенных судом в качестве экспертов, то нет оснований не принимать заключения таких специалистов в устной форме, т.е. рассматривать их как свидетельские показания (ст. 88 АПК, ст. 69 ГПК). В то же время, если учесть, что свидетелем является лицо, располагающее сведениями о фактических обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения дела (п. 1 ст. 56 АПК, п. 1 ст. 69 ГПК), противопоставление отношения к иностранному праву как к факту или как к правовой категории становится еще более условным. 
 

Список  используемой литературы

1. Конституция Российской Федерации.
2. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ (принят ГД ФС РФ 14.06.2002) (ред. От 23.12.2010).
3. Гражданский кодекс Российской Федерации.
4. Закон Российской Федерации от 07.07.1993 «О Международном коммерческом арбитраже» // Российская газета. 1993. № 5338-1
5. Нормы международного права в судебной практике Российской Федерации: учебное пособие // М.: Российская академия правосудия. - 2003;
6. Толстых В.Л. Установление содержания иностранного права (проблемы применения статьи 1191 ГК РФ) // Арбитражная практика. 2006. N 1(58).