Восстание 1863 года

Восстание на территории Польши вспыхнуло ранее договоренного времени и стало неожиданностью как для русских, так и для белорусских и литовских революционеров. По существу, оно было спровоцировано действиями царских властей. В середине января 1863 г. власти намеревались провести в городах и местечках Царства Польского рекрутский набор. В заранее составленные списки были включены лица, подозреваемые в революционной деятельности. Узнав об этом, Центральный национальный комитет принимает решение о немедленном выступлении. Революционный взрыв произошел в ночь на 11 января 1863 г., когда одновременному нападению подверглись 17 русских гарнизонов, дислоцированных в небольших городах и местечках. ЦНК, возглавивший восстание, объявил себя Временным национальным правительством. Он обратился к польскому народу с манифестом и декретом, в которых провозглашалась независимость Польши. Новым в сравнении с предварительной программой “красных” в них было только обещание наделить 3 моргами (около 2 десятин) земли безземельных крестьян. Но только тех, кто с оружием в руках поддержит восстание. Одновременно ЦНК объявил себя Временным национальным правительством и всей бывшей Речи Посполитой.

Хотя восстание в Польше и стало полной неожиданностью для революционеров Беларуси и Литвы, оно было поддержано ими. 1 февраля Литовский провинциальный комитет, взяв на себя властные функции, обнародовал программные документы Временного национального правительства. Население края призывалось к восстанию. Все жители без различия веры, племени, происхождения и сословия объявлялись свободными и равноправными. Это означало, что левые в ЛПК во главе с К. Калиновским ради единства действий пошли на принципиальные уступки шляхетским революционерам и фактически полностью подчинились польскому правительству. Тем не менее, как свидетельствовал позже А. Авейде, полного доверия Литовскому провинциальному комитету в Варшаве не было.

На территории Литвы и Беларуси в спешном порядке были сформированы повстанческие отряды. Первые отряды появились в Беларуси из Польши в январе-феврале 1863 г.. Самым крупным из них был отряд Рогинского. Он прошел через Пружанский уезд до Пинского, где около села Борки был разбит царскими войсками.

Формирование местных отрядов началось в марте– апреле 1863 г.. В их состав вошли мелкая шляхта, учащаяся молодежь, ремесленники, крестьяне, офицеры (отставные и дезертиры из царской армии). Повстанческие отряды возглавили: В. Врублевский и Ф. Рожанский (Гродненщина), А. Трусов (Минщина), М. Черняк (Виленщина), Л. Звеждовский (Могилевщина). Плана действий не было, отсутствовали взаимодействие и взаимопомощь. Часть отрядов была рассеяна царскими войсками еще на стадии формирования, другие – бездействовали из-за нехватки оружия и т. д.

Наиболее успешно действовал отряд Л. Звеждовского. В ночь на 24 апреля отряд захватил г. Горки. Ему оказали помощь студенты Горы-Горецкого земледельческого института. Но местные крестьяне не поддержали повстанцев. Отряд вынужден был отойти и вскоре был разбит. В мае 1863 г. на ¬территории Витебской, Минской и Могилевской губерний восстание практически было подавлено. Но оно продолжалось в западных белорусско-литовских губерниях. Именно здесь, на Гродненщине и Виленщине, оно было более массовым и продолжительным. Если всего на территории современной Беларуси с февраля по август 1863 г. было зафиксировано 46 боев и боевых столкновений, то 2/3 из них происходило на территории Гродненской и Виленской губерний.

Среди руководителей восстания отсутствовало единство, развернулась борьба за власть. “Белые”, которые присоединились к восстанию и захватили в нем лидерство, стремились не допустить его перерастания в крестьянскую революцию. Программа умеренных “красных”, которая была объявлена в Манифесте и аграрных декретах в январе 1863 г., не утратила силу. Это подтвердил декрет Центрального национального комитета от 10 мая 1863 г. Декрет преобразовал ЦНК в Национальное правительство. При этом конкретизировалась позиция правительства по национальному вопросу. Декрет обещал “братским народам Литвы и Руси, соединенным с Польшей, обеспечение широчайшего развития национальности и языка ”, а также признание их в качестве частей, равноправных с Короной, с которой они “образуют единое целостное государство”. Вопрос о праве белорусов, литовцев и украинцев на самоопределение в декрете не ставился.

Приход к руководству восстания “белых” исключал возможность широкго участия в нем крестьянства. Крестьянам Литвы и Беларуси был чужд лозунг польских шляхетских революционеров о восстановлении Речи Посполитой в границах 1772 г. А само участие в нем польских помещиков белорусские крестьяне восприняли как их выступление против “царя-освободителя” и желание восстановить крепостничество. Именно такая оценка восстания использовалась официальными властями. А донести ее до крестьян должна была православная церковь.

Среди российской общественности лозунг за возрождение Речи Посполитой в границах 1772 г. вызвал всплеск великодержавного шовинизма. Противостоял этому, пожалуй, только герценовский “Колокол”. Но число тех, кто его поддерживал, было невелико. Через государственные учреждения, церковь, школу, печать шовинистическая волна широко распространилась в России. Намерения “Земли и воли” поднять всероссийское крестьянское восстание были парализованы. И этим, по существу была предопределена судьба восстания. Надежды на помощь западных государств, которые питали руководители восстания, тоже не оправдались. В единоборстве с мощной российской армией немногочисленные, плохо вооруженные отряды повстанцев были обречены на неминуемое поражение.

Использовалась и многовековая борьба, которая велась за сферы влияния между православным и католическим духовенством в крае. В ходе восстания произошло немало жестоких расправ повстанцев над православными священниками, которые оказали поддержку царским властям. Расправлялись по-разному. Священнику Житлинской церкви Слонимского уезда повстанцы побрили голову, забрали все продовольственные запасы. Нередко случалось, что православное духовенство принуждали присутствовать во время приведения ксендзами православного населения к присяге повстанческому правительству, чтения манифеста на польском языке и т. д. В православных церквах и духовных семинариях, даже в домах священников находили различные листовки, прокламации. В одном из номеров “Литовских епархиальных ведомостей” за 1863 г. был напечатан ответ семинаристов на эти прокламации. Вот что в нем говорилось:“Наше духовенство, слава Богу, не такое, каким его считают предатели: оно верное присяге, мужественно разрывает все хитрые сети нечистого, а некоторые из его членов свою преданность царю, вере православной и православной русской отчизне доказали тем, что перенесли глумление над их священным саном, телесные и душевные муки, и даже своей смертью… ”.

И в самом деле, случались и убийства священников. В ночь с 22 на 23 мая 1863 г. был убит священник православной церкви в местечке Сураж Гродненской губернии. Вот как эти события были описаны местным благочинным: “Вооруженные мятежники в количестве до 40 человек после полуночи окружили дом священника Прокоповича и с криком – “открывай” – начали стучать в дверь. Отец Прокопович, услышав крики и шум толпы около дома и понимая, что задумано что-то плохое, успел спрятаться на чердаке … Не успели открыть двери, как они были уже выломаны, стали бить и ломать окна”. Когда о. Прокоповича нашли, его били кольями и дубинами, потом расстреляли и повесили. И это был не единственный случай жестокой расправы над православными священниками.

Представители российского общества выразили свое сочувствие православному духовенству Беларуси. 22 июня 1863 г. в газете “День” было помещено обращение к белорусскому православному духовенству. В нем говорилось: “Мы виноваты перед вами; простите нас… Мы, Русское общество, как будто забыли про существование Беларуси; мы долгое время не знали о той глухой, неизвестной борьбе, которую вели белорусы за свою народность и веру с могущественными, сильными, хитрыми и богатыми, со всех сторон окружающих их врагами – польщизной и латинством. Какие высокие подвиги совершило ты, Белорусское духовенство, – бедное, притесненное, не имеющее никакой поддержки общественной и государственной… ”.

Обострение отношений между православным и католическим духовенством, которое переносилось на все население, провоцировалось действиями царских властей. Убийство повстанцами православных священников стало их реакцией на физические расправы над римско-католическими священнослужителями. Первой жертвой стал ксендз Ишора (Лидский уезд, Гродненская губерния). Военный суд приговорил его к расстрелу за чтение манифеста национального правительства и призыв населения к восстанию в январе 1863 г.. Приговор был приведен в исполнение 22 мая 1863 г., сразу же после прибытия в Вильно нового генерал-губернатора М. Муравьева: “От доминиканского монастыря, который был преобразован в тюрьму, под конвоем его повели по улицам города на Лукишскую площадь и здесь покарали принародно, не снимая сана священнослужителя”.

24 мая был расстрелян настоятель Виварского костела (Лидский уезд Гродненской губернии) ксендз Земацкий – тоже за чтение в костеле манифеста. Не помогло ему и то, что свидетели на суде показали, что документ он читал под принуждением. Всего в Беларуси и Литве, согласно документам, найденным в отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург), приняли смерть восемь римско-католических священнослужителей (Ишора, Земацкий, Дойлид, Горгас, Фальковский, Норейка, Рачковский, Мацкевич). Причем половина из них лишились жизни только за чтение манифеста.

“Белые” установили контроль над руководящими органами вначале в Варшаве, а затем и на местах. В ма¬рте 1863 г. Центральный национальный комитет в Варшаве принял решение о роспуске Литовского провинциального комитета. Вместо него был создан “Отдел, управляющий провинциями Литвы”. В нем доминирующее положение заняли “белые” во главе с помещиком Я. Генштором. К. Калиновский и его соратники подчинились, чтобы избежать раскола в рядах повстанцев. Но отдел оказался не в состоянии руководить национально-освободительной борьбой. Часть участников движения не была готова вести борьбу, жертвуя своим имуществом и жизнью. Их более привлекала романтика, желание занять посты в революционных органах власти. Участники событий свидетельствовали, что число лиц в революционной администрации, чуть ли не превосходило количество сражавшихся с оружием в руках.

К. Калиновский получил назначение на пост революционного комиссара Гродненской губернии. Он развернул здесь энергичную деятельность, стремясь привлечь на сторону восставших как можно больше крестьян. Весной 1863 г. на Гродненщине действовало 5 повстанческих отрядов, в которых находилось около 1700 человек. В мае произошло более 20 боев. Наиболее существенный – около местечка Миловиды. Против 800 повстанцев было брошено 5 рот хорошо вооруженных солдат. Бой длился несколько часов. Но войска так и не смогли взять лагерь повстанцев и отошли, понеся большие потери. Повстанцы не стали дожидаться прибытия новых сил противника. Ночью они незаметно покинули лагерь.

Именно в Гродненской губернии восстание отличалось наиболее массовым участием крестьян. Из общего количества крестьян, которые приняли участие в восстании на территории современной Беларуси, более 33 % приходится на Гродненщину. В то время как по уездам с преобладающим белорусским населением Виленской губернии этот показатель составлял – 27%, в Минской губернии – 20, Могилевской – 13, Витебской – 7 %. В целом крестьяне Беларуси составляли только 18 % среди участников восстания. Удельный вес шляхты, главным образом безземельной и малоземельной, достигал - 70 %. Это были преимущественно мелкие чиновники, арендаторы и служащие во владениях помещиков, представители интеллигенции из разночинцев, учащаяся молодежь, католическое духовенство, городские ремесленники.

Участники и многие сочувствующие подверглись суровым репрессиям. На территории Беларуси и Литвы 128 повстанцев (официальные данные) были казнены, более 850 человек осуждены на каторгу, около 12,5 тыс. человек сосланы и выселены из края. Имения и дома участников восстания разрушались, имущество подлежало конфискации. На всех помещиков был наложен чрезвычайный налог. Всего в крае различного рода наказаниям подверглось более 15 тыс. человек.

Пострадала католическая церковь: многие костелы и монастыри закрывались, запрещалось возведение новых культовых построек, некоторые ксендзы были высланы. Среди тех, кто был привлечен к ответственности за участие в восстании, духовенство составляло 2,2 %. Кроме расстрелянных, 36 ксендзов было выслано на каторжные работы, 6 – на поселение в Сибирь, 19 – в “менее отдаленные места Сибири”с лишением личных прав. Десятки из них были переселены во внутренние губернии России или понесли другие наказания. На костельные владения были наложены штрафы в размере 68 тысяч рублей на возмещение убытков по высылке ксендзов.

Согласно архивным данным, процесс преобразования католических костелов в православные церкви проходил по-разному. Где тихо и незаметно, а где принимал довольно острый характер. К числу последних относится закрытие костела в местечке Юровичи, что недалеко от Мозыря. Что явилось основанием для закрытия костела? Когда в 1864 г. православный епископ Минский и Бобруйский сообщил генерал-губернатору Муравьеву, что католическое духовенство этого костела вмешивается в дела православных, тот потребовал данные о костеле и об участии ксендзов в восстании 1863 – 1864 гг. Материалы военного начальника Мозырского и Речицкого уездов свидетельствовали: Юровичский костел был построен иезуитами в 1746 г. (по другим сведениям – в 1726). Согласно местной легенде, он был переделан из православной церкви, от которой осталась чудотворная икона Божьей матери. Затем в качестве монастыря он перешел к бернардинцам. В 1831 г. за участие в восстании монастырь был закрыт. Но в 1840 г. вновь возвращен католикам. “Юридических фактов, – утверждал военный начальник, – о принятии ксендзами участия в мятеже хотя и нет, но слухи заставляют сомневаться в их политической благонадежности”. Этого было достаточно для генерала-губернатора, чтобы 11 ноября направить минскому губернатору приказ о немедленном закрытии монастыря. Правда, он предупредил, чтобы произошло все тихо и пристойно. Чудотворная икона должна остаться в православной церкви. Уже 27 ноября 1864 г. костел был закрыт.

О тех событиях сохранились воспоминания ксендза Сенчиковского (в дальнейшем фанатичного сторонника располячивания костела, введения русского языка). Вот как он описывал происходящее: “В Юровичах я встретил роту солдат, которые на протяжении четырех часов топорами рубили в костеле алтари, статуи 12 апостолов и орган… Рота солдат была под командованием военного начальника уезда майора Стефановича, фанатика-поляка. Но для того, чтобы показать свою преданность России, он приказал рубить алтари... После такого вандализма, – продолжает Сенчиковский, – Стефанович обратился к католикам со словами: “Смотрите, Ваш костел уже православный, “Матерь Божья” (имелась ввиду чудотворная икона. Авт.) уже приняла православие. Поэтому и вы принимайте православие, а правительство каждому, кто принял православие, даст вознаграждение – по 30 руб. ” Но здесь вышел вперед 80-летний старец, поклонился и сказал: “Не хотим менять лучшую веру на худшую”. – “Как на худшую?” – крикнул майор Стефанович. Старец нисколько не растерялся и ответил: “А как же, пане, не худшая, если вы к нашей вере еще 30 руб. в придачу даете! Я, когда меняю коня, то всегда даю в придачу, если мой конь хуже. И все так делают”.