Внешняя политика Петра I

речь идет о  свежих русских частях и предельно  измотанных  шведских,  которые

действовали на враждебной им территории,  не  получая  ни  подкреплений,  ни

провианта, ни боеприпасов. Не зря В.О.  Ключевский,  которого  никак  нельзя

заподозрить в  русофобии, так и писал: «Стыдно  было бы  проиграть  Полтаву...

русское войско, им (Петром) созданное, уничтожило шведскую  армию,  т.е.  30

тысяч отощавших,  обносившихся,  деморализованных  шведов,  которых затащил

сюда 27-летний скандинавский  бродяга».

     Казалось, наступило время для решительного  удара по Швеции, но его   не

произошло.  «У  Петра  зародился  спорт,  —  пишет   Ключевский,   —   охота

вмешиваться в  дела Германии. Разбрасывая своих племянниц  по  разным  глухим

углам  немецкого  мира,  Петр  втягивается  в  придворные  дрязги  и  мелкие

династические интересы огромной феодальной паутины. Ни с  того,  ни  с  сего

Петр впутался в раздор своего мекленбургского  племянника с его  дворянством,

а оно через  братьев своих...  поссорило  Петра  с  его  союзниками,  которые

начали прямо  оскорблять его». Германские отношения  перевернули  всю  внешнюю

политику Петра, сделали его друзей врагами, не сделав врагов друзьями, и  он

опять начал  бросаться из стороны в сторону, едва не был  запутан  в  замысел

свержения ганноверского  курфюрста с английского  престола  и  восстановления

Стюартов. Когда  эта фантастическая затея вскрылась, Петр поехал  во  Францию

предлагать свою дочь Елизавету в невесты  малолетнему  королю  Людовику  XV…

Главная задача, стоявшая  перед  Петром  после  Полтавы  решительным  ударом

вынудить мир  у Швеции, разменялась на саксонские, мекленбургские  и  датские

пустяки, продлившие томительную девятилетнюю войну  еще на 12 лет.  Кончилось

это тем, что  Петру... пришлось  согласиться  на  мир  с  Карлом  XII.  «Петр

обязался помогать Карлу  XII  вернуть  ему  шведские  владения  в  Германии,

отнятию которых  он сам  больше  всех  содействовал  и  согнать  с  польского

престола  своего  друга  Августа,  которого  он  так  долго  и  платонически

поддерживал» [5].

     Наконец  30 августа 1721 г. в  финском   городе  Ништадте  был  подписан

русско-шведский мирный договор. Северная война завершилась. Россия  получала

Ингерманландию, часть  Карелии,  Эстляндию  и  Лифляндию  с  городами  Рига,

Дерпт,  Нарва,  Выборг,  Корела,  острова  на  Балтике  Даго  и  Эзель.   За

приобретенные земли Россия выплатила 1,5 млн. руб. Финляндия возвращалась  в

состав Швеции. За прибалтийским дворянством  и  горожанами,  преимущественно

немцами, были закреплены их права и привилегии.  Целый  месяц  в  Петербурге

проходили торжества  по случаю победы. По первому санному  пути Петр выехал  в

Москву, где торжества  были продолжены. Сенат удостоил Петра  чином  адмирала,

титулом «отца  Отечества императора Всероссийского Петра Великого». 

     2.3. Прутский поход 

     Возвращаясь  назад,  отметим,  что  интерес   в  южном  направлении   был

проявлен Петром I еще в 1695 гг. когда молодой царь совершил поход  на  Азов

— турецкую крепость в устье Дона, преграждавшую путь в Приазовье и  Северное

Причерноморье. Плохо подготовленная армия не смогла взять  Азов  штурмом,  а

наладить правильную осаду ее оказалось невозможным из-за  отсутствия  флота.

После трехмесячной осады  Азова  (весна—лето  1695  г.)  Петр  был  вынужден

отступить. Без  флота осадить крепость и с  суши и  с  моря  было  невозможно.

Первый азовский поход закончился неудачей. Зимой  1695/96  гг.  развернулась

подготовка к  второму  походу.  В  Воронеже  началось  строительство  первого

русского флота. К весне были готовы 2 корабля, 23 галеры, 4 брандера и  1300

стругов, на которых 40-тысячное русское войско в мае 1696 г.  вновь  осадило

Азов. После блокады с моря 19 июля турецкая крепость  сдалась,  флоту  нашли

удобную гавань — Таганрог, стали строить порт[6].

       В  1710  году  подстрекаемый   Карлом  XII  и   дипломатами   ведущих

европейских государств турецкий  султан  объявил  России  войну,  потребовав

возвращения Азова  и  ликвидации  русского  флота.  После  неудачных  попыток

прийти к компромиссу  дипломатическими путями Петру в  конце февраля  1711  г.

пришлось принять  вызов Турции. В  конце  июня  1711  г.  русская  армия  под

командованием Петра вступила в  Молдавию  и,  переправившись  через  Днестр,

подошла к Пруту. Обещанная помощь от молдавского  господаря  Кантемира  была

незначительна, а валашский правитель Брынковяну, изменив России, выдал  план

войны султану. В результате 9 июля 1711 г. 38-тысячная  русская  армия  была

окружена у  реки Прут 135-тысячной  турецкой  армией  и  50-тысячным  войском

крымского хана.

      Несколько  ранее,  представители   православных   балканских   народов,

буквально осаждавшие Москву  с  просьбой  о  помощи,  из  лучших  побуждений

преувеличивали  размах антитурецкого движения в  своих странах и  в  таких  же

пропорциях преуменьшали  ожидавшие  русскую  армию  трудности.  Изображалась

совершенно фантастическая картина: как, при одном  появлении  русских  войск

сербы, черногорцы, болгары, валахи и молдаване прямо-таки  сметут  в  едином

порыве  турецких  угнетателей.  Наслушавшись   этих   сказок,   Петр   писал

фельдмаршалу  Шереметеву:  «Господари  пишут,  что  как  скоро  наши  войска

вступят в их земли,  то  они  сейчас  же  с  ними  соединятся  и  весь  свой

многочисленный  народ побудят к восстанию  против турок: на что глядя и  сербы

(от которых  мы такое же  прошение и обещание  имеем), также болгары и  другие

христианские  народы встанут против  турок,  и  одни  присоединятся  к  нашим

войскам,  другие  поднимут  восстание  внутри  турецких  областей;  в  таких

обстоятельствах визирь не посмеет перейти за  Дунай,  большая  часть  войска

его разбежится, а может быть, и бунт  поднимут».  Французский  историк  Жорж

Удар писал  впоследствии: «...он (Петр) имел несчастье,  вместо  того,  чтобы

сконцентрировать  все усилия на заключении мира со Швецией, ввязаться в  хаос

сложных дипломатических  интриг,  которые  требовали  тонкого  политического

чутья, изощренной дипломатии и финансовых средств, которых ему не  хватало». 

      Как уже  было  сказано   в  конце  июне  1711  г.  русские  войска  под

командованием Петра вступили в  Молдавию.  Однако  единственной  «подмогой»,

какую они дождались, стал приезд молдавского господаря  Кантемира  с  кучкой

придворных. Не  было  ни  многотысячных  отрядов  восставших,  ни  обещанных

складов с провиантом, ни воды. А турецкое войско вместо того, чтобы  поднять

бунт против своих начальников и  разбежаться,  взяло  русских  в окружение.

Петр, сидя в  осажденном лагере, до того пал духом, что, направив к  великому

визирю своего посла Шафирова, приказал добиваться  мира  любой  ценой.  Если

потребуется, не только отдать Турции все завоеванные  на  юге  земли,  но  и

вернуть шведам  всю  Прибалтику,  кроме  Петербурга,  а  если  шведам  этого

покажется мало, отдать им и Псков с прилегающими землями...  Словом,  ведено

было «соглашаться на все, кроме рабства».

      К счастью, турки вовсе не  собирались вести дипломатические   баталии  в

защиту  шведских   интересов,   однако   в   отстаивании   своих   интересов

преуспели[7].  Шафиров  и  великий  визирь  Балтаджи  Мехмет-паша  подписали

Прутский мирный трактат,  по  которому  Россия  обязывалась  вернуть  Турции

Азов, срыть свои крепости, Таганрог и  Каменный  Затон,  уничтожить  русские

корабли на Черном море, не вмешиваться в польские дела, не держать в  Польше

войска, отказаться от содержания в Стамбуле постоянного  посольства  (что  по

меркам того  времени  было  неслыханным  унижением  российской  дипломатии).

Горькая ирония заключается  в  том,  что  после  первого  сражения  турецкие

войска, даже янычары, отнюдь не горели  желанием  идти  в  бой.  В  Прутском

походе русская  армия потеряла 27 285 человек.  Из  них  в  боевых  действиях

погибли только 4800, остальные  —  от  жажды,  болезней  и  голода.  Однако,

вернувшись в  Петербург, Петр поступил совершенно по-современному  —  устроил

пышный парад, словно это он остался победителем  и безусловным триумфатором. 

     2.4 Каспийский (Персидский) поход 

     Наряду  с  «западным»  Россия  проявляла   отчетливый   интерес   и   к

«восточному»  направлению. В 1714 г. экспедиция Бухгольца  к  югу  от  Иртыша

основала  Омск,  Семипалатинск,  Усть-Каменогорск  и  другие   крепости.   В

1716—1717 гг. Петром был направлен в Среднюю Азию через Каспий,  6-тысячный

отряд князя  А. Бековича-Черкасского  с  целью  склонить  хивинского  хана  к

подданству и  разведать путь в Индию (по другим данным  –  отряд  должен  был

разыскать старое русло реки Аму-Дарья и направить ее  течение в Каспийское

море). Однако и  сам князь, и его  отряд,  расположившийся  в  городах  Хивы,

были уничтожены по приказу хана.

     К  другим внешнеполитическим мероприятиям  правительства Петра относится

Каспийский    (Персидский)    поход    1722—1723    гг.     Воспользовавшись

внутриполитическим  кризисом в Иране, Россия активизировала внешнюю  политику

в Закавказье.  Летом  1722  г.  Петр  I  лично  возглавил  персидский  поход

русского войска в связи с обращением к  нему за  помощью сына  персидского

шаха Тохмас-мирзы. 18 июля 22-тысячный русский отряд  во главе с  императором

отплыл из Астрахани  по Каспию. Вдоль берегов двигались 9  тыс.  кавалерии  и

50 тыс. казаков  и татар. Вскоре без боя был  взят Дербент, и Петр вернулся  в

Астрахань. Командование войсками  было  поручено  генералу  М.А.  Матюшкину,

который в декабре  занял Решт, а в июле 1723 г. был  высажен  десант  и  взят

Баку.

     Однако  дальнейшее  продвижение   русских   войск   было   остановлено

широкомасштабной турецкой агрессией  на  Кавказ,  и  однозначной  поддержкой

Турции со  стороны  Англии  и  Франции.  В  итоге  12  сентября  1723  г.  в