Великая отечественная война

Причины поражения  Красной Армии в начальный  период ВОВ. 
 

Навязанная ВКП(б) в 1939 году наступательная доктрина руководству  ГШ РККА почти не вызывала возражений – да и кому было возражать, если командующие округов командовали 1-2 года, Народный комиссар обороны Тимошенко чуть больше. Руководство подбирало такие кадры, которые не смели бы возражать генеральной линии партии. Поэтому и выполнялось распоряжение ЦК готовить наступательные операции, невзирая на то, что с 1939 по 1941 годы ситуация кардинально изменилась, а Генеральный штаб тупо исполнял те директивы, которые были разработаны за два года до войны.  

За ходом двухлетней войны в Европе Генеральный штаб внимательно наблюдал, но выводы делались поверхностные. Народный комиссар обороны  маршал С.К. Тимошенко на совещании высшего руководящего состава РККА (1-30 декабря 1940 года) заявлял, что «в смысле стратегического творчества, опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового». Не были замечены достижения немецкого командования по сосредоточению сил танковых соединений на направлении главных ударов, использованию оперативных и тактических десантов, быстрому переносу усилия, взаимодействию сил сухопутных войск, авиации, флота. Отрицалось вступление в сражения с началом той или иной кампании одновременно основных сил. Запоздало и принятие Политбюро в июне 1941 года «Постановления о дислокации войск второго стратегического эшелона» («второй линии») в основном по р. Днепр. Этим же Постановлением намечалось строительство государственного рубежа обороны на подступах к г. Москве. (1)  

Череда замен  народных комиссаров и начальников  Генерального штаба привела к  тому, что в Генеральный штаб за два, за один, за полгода до начала войны  допустил просчеты в сроках ее вероятного начала, в оперативном построении войск первого стратегического эшелона, а главное – просчитались в направлении главных ударов. Два года европейской войны показали, что немцы планируют операции на направлениях максимальных пропускных способностей железных дорог, т.к. организация снабжения и 90% переброски войск проводились, в основном, по ним. Да и как показал послевоенный анализ, за основу плана «Барбаросса» взято наличие железных дорог на направлении основных ударов. Несмотря на то что колея в Европе уже, проще было использовать имеющиеся железные дороги. Поэтому и выбрано первое направление на Ленинград, второе – Минск-Москва и третье – на Винницу, так как местность благоприятствовала применению танков. (2)  

Наркоматом обороны  в предвоенные годы в угоду  политическим амбициям Сталина завышалась оценка своих войск, и недооценивались войска противника. Так, командующий Западным особым военным округом генерал армии Д. Павлов 28 декабря 1940 года утверждал, что «советский танковый корпус способен решить задачу уничтожения 1-2 механизированных дивизий или 4-5 пехотных дивизий», а 13 января 1941 года Начальник Генерального штаба командарм 2-го ранга К.А. Мерецков заявил: «При разработке полевого устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немцев и во встречном бою она разобьет немецкую. В обороне одна наша дивизия отразит удар 2-3 дивизий противника». 

 Отрицательно  сказались и чистки РККА в  1937-1938 годах. На фоне всей череды  чисток, ликвидацию сословий и  отдельных классов за предшествующие  войне 23 года советской власти, эта, хоть и была одной из последних, но оказалась особенно выпуклой и символичной на фоне надвигающейся войны. 

 Бездарное  политическое и военное руководство  СССР готовило страну к войне,  но не к обороне, как пытаются  убедить и доказать многие  авторы советской формации, защитники всего советского; к войне наступательной, агрессивной, на чужой территории, и, зная боевую фактическую готовность Красной Армии, не малой кровью.  

Второй основной причиной поражений являются экономические  условия вступления Красной Армии в войну. К сожалению, армия не сумела, несмотря на поставку новых боевых самолетов и танков, превратиться в современную армию. Наиболее характерными выглядели авиапромышленность и танкостроение. Сравнительный анализ выпуска боевых самолетов СССР и Германии (таблица 1) (3) показывает, что невоюющий СССР до войны, в 1939 и 1940 годах, выпускал боевых самолетов больше, чем Германия. По просьбе 13 мая 1940 г. наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генштаба РККА Б.М. Шапошникова Политбюро авиационная промышленность была переведена на военное положение с одновременным реструктурированием и расширением.  

Таблица 1 

 год                             Боевых самолетов              Всего самолетов                                 Потери самолетов   

1939     СССР                       6460                                                                                                                                                                                                     Германия    Германия                            1 645                                    2 518                                              937  

1940 СССР                          8 233  

           Германия               7 180                                        10 247                                              5 324  

1941 СССР                          3 950                                    11 500                                               21 200  

          Германия                     8 703                                   2 401                                                    2 160  

1942 СССР                        19 772                                     25 400                                                  14 700  

       Германия                    11 137                                    15 409                                                  13 769  

1943 СССР                    28 205                                          34 900                                                  26 700  

           Германия                   18 813                                    24 807                                                17 495  

1944 СССР                                                                             40 200                                               30 500  

           Германия                  2 287                                      40 593                                                   32 280  

1945 СССР                                                                          10 100                                                    13 300  

            Германия -                                                                   7 540  

 Итого СССР                                                                                                                                 106 400  

            Германия                                                                                                                             71 065  

Строились 9 новых  и реконструировались 9 действующих самолетостроительных заводов; строились 6 новых мотостроительных и реконструировались все имеющиеся заводы. Парк авиации к началу войны составил 15990 боевых самолетов, из них 9917 дислоцировались на западном стратегическом направлении (7133 – в военных округах, 1445 – в ВРКФ, 1339 – самолеты дальней авиации). Германия к 22 июня имела 1820 и 770 самолетов союзников. Таким образом (по общему парку самолетов) превосходство по самолетам у советской стороны 4,5:1. Но только за первый день боев было потеряно 1811 самолетов, из них сожжено на земле – 1489, и к 10 июля 1941 года в советских ВВС осталось 2516 самолетов, одна треть от имевшихся. Почти вся авиапромышленность была утеряна в 1941 году. Кроме того, было поставлено по ленд-лизу из США и Великобритании 22150 самолетов. (4) 

 Соотношение  между советскими и германскими  сбитыми самолетами составило  5:1 (за первый месяц боев), а  за всю войну – 1,5:1. Все предвоенные  усилия по развитию авиации  оказались бессмысленными и разорительными  из-за слабой личной выучки (летчики имели по 4 часа полетов в Киевском особом ВО, а летчики Прибалтийского военного округа провели в воздухе всего по 15 часов), скученности на полевых аэродромах, отсутствия управления и неподготовленности аэродромной сети. Преимущество в количестве было утеряно сразу, а в качестве боестолкновений авиации мы уступали немцам до конца войны. 

 Кстати сказать,  история повторяется. К сожалению,  нынешний налет летчиков российских  ВВС не больше. Летчики, например, флотской авиации Балтфлота имеют годовой налет на Су (истребителях и бомбардировщиках) – 5-7 часов. В ВВС и ПВО годовой налет летчиков в среднем за последние десять лет составляет 10-15 часов. 

 Примерно  таким же положение дел было  и с танками. К началу войны СССР имел 22600 танков. За годы войны промышленность выпустила 96500 танков, по ленд-лизу из США и Великобритании получено на территории СССР 38100 единиц танков, к 9 мая на фронте осталось 8100 танков. При этом СССР потерял за годы войны 96500 танков, а немцы на всех фронтах – 48000 танков. 

 Получалось, что немцы при одном подбитом  танке – уничтожали два советских.  Причин этого достаточно много.  До войны более половины всех  танков были легкие, хотя и  они были равноценны аналогичным  немецким (I, II, Fe, 38(t)). При примерном равенстве в огневой мощи, проходимости и бронезащите как легких, так средних танков, советские танки не были радиофицированы, в отличие от тотальной радиофикации немецких танков, САУ и бронемашин. До 1943 года были радиофицированы только машины командиров рот, батальонов, т.е. один танк из десяти. Поэтому немцы стремились подбить в первую очередь танки с антеннами, а остальные становились глухими и неуправляемыми, поскольку управление в бою шло по принципу «делай как я». Оптика также уступала немецкой, что вкупе с небольшим обзором, после уничтожения машин с рациями командиров рот и батальонов, превращала танки в слепые коробки. Требование ведения огня с ходу (немцы, в основном, вели огонь из танков с коротких остановок), являлось бессмысленной тратой боеприпасов и скорее надеждой на психологическую неустойчивость противника, но делало танки безоружными через некоторое время. Многие танки выводились из строя из-за неумелой эксплуатации. Механики-водители имели лишь 1,5-2-часовую практику вождения. Танкистами становились, в основном, конники и пехотинцы, которые совершенно не имели навыков ни стрельбы, ни вождения, ни управления. 

 Третья причина  поражений – профессиональная. Вся  система управления в СССР, подготовка  и уровень руководства народными комиссариатами, в том числе и РККА, носили ярко выраженный партийно-полицейский характер и направлены были на последовательное и планомерное уничтожение инакомыслящих, к которым причислялись священнослужители, дворяне, купцы, помещики и капиталисты, наиболее трудоспособные крестьяне, по той терминологии – кулаки и единоличники. Им на смену выращивался слой трудовой интеллигенции, воспринимающей большевизм как благо, который поддерживал существующий строй и мирился с террором, бесчеловечным отношением к личности, с «врагами народа», с бесчисленными концлагерями, ссыльнопоселенцами, лишенцами прав, всевозможными чистками и показательными судами. При этом ведущим в стране был комиссариат внутренних дел (НКВД), который контролировал всю жизнь в экономике, промышленности, науке, армии. 

 Выбив полностью  профессиональный костяк из армии  в 1937-1939 годах, ВКП(б) и НКВД  под руководством И.В. Сталина  сделали столько для снижения  боеспособности страны, сколько  не сделали даже гитлеровцы. Профессиональная подготовка командующих округов, армий, дивизий, полков и батальонов не шла ни в какое сравнение с немецкой. Запуганные, забитые командующие слепо выполняли требования полевых уставов, стараясь ни на йоту не отступить от требований партии, ибо расплата может последовать немедленно. Поэтому и отмечались в годы войны шаблоны в оперативном искусстве, а на тактическом уровне атаки проводились прямолинейно, толпами по 500-1000 человек, по минным полям, поскольку сзади находились заградительные отряды и штрафные роты, т.к. те, кто сомневался в их настоятельной необходимости, тут же расстреливались.  

Только Политбюро, правительство СССР и НКВД виновно  в том, что стратегические запасы страны были переброшены в тылы приграничных округов. Складированные запасы не только не были в достаточной степени обеспечены железнодорожным транспортом, что было и практически невыполнимо, но также не предусмотрено было их уничтожение – из-за отсутствия и специалистов, и средств подрыва. Только комиссариат ВД виновен в том, что, несмотря на предупреждения военных специалистов, начались одновременные реконструкционные работы на всех аэродромах по увеличению длины взлетно-посадочных полос, а самолеты скапливались на ограниченном количестве аэродромов, которые были придвинуты к границе, что сделало их уязвимыми от авиации гитлеровцев. План оборонного строительства и оборудования противотанковых и противопехотных заграждений – кстати, также под контролем НКВД – был выполнен на 25%. Профессиональные навыки саперов, инженеров были явно недостаточны. Специалисты ВВС и ВМФ были слабо обучены, не знали ни новой, ни старой боевой техники. Средства связи в тактическом звене отсутствовали почти полностью, поэтому войска даже в звене армия – корпус не имели устойчивой связи. Противовоздушная оборона войск и объектов не отвечала требованиям своего времени из-за отсутствия аппаратуры обнаружения и связи.