Титаны эпохи возрождения

Прекрасно зная повседневную работу ремесленных мастерских, Леонардо изобрел механическую пилу, в которой лезвие двигалось вертикально. К управляемому педалью токарному  станку он добавил тяжелое маховое колесо - возможно, первое во всей истории механики, - которое обеспечивало постоянное и продолжительное движение. После ознакомления с широко известной в те времена сверлильной машиной, которая была снабжена тремя сверлами, опущенными в трубку с водой, Леонардо сделал то, что нельзя назвать изобретением, однако можно считать существенным вкладом здравого смысла в механику. Обычно три сверла, закрепленных вертикально, сверлили предмет сверху вниз. Образовывалось много стружек, мешавших работе. Леонардо сконструировал машину, которая сверлила снизу вверх и была снабжена специальным коническим щитом, защищавшим оператора от потока стружек, сыплющихся из отверстия. Он также изобрел машину, которая могла пробивать дыры в заготовках и чеканить монету, и другую машину, с помощью которой листы бумаги, обычно загружаемые вручную в печатные прессы, загружались туда автоматически. Он был мастером конструирования каналов, шлюзов и плотин; он также предложил вполне практичный метод (хотя и казавшийся современникам неудачным) поднимания больших каменных строений с помощью домкрата, а во время работ по строительству каналов нарисовал несколько землечерпалок, подъемных кранов и других механизмов, чрезвычайно продуктивных для своего времени.

Современному  уму эксперименты Леонардо с паром могут показаться странными и бесполезными, как и те, что он проводил, изучая циркуляцию крови. Он начал, очевидно, с конструирования (возможно, изобретения) калориметра для измерения объема пара, производимого кипением заданного количества воды. Эскиз такого прибора включает (очень вероятно, что впервые в механике) движущийся в цилиндре поршень. Леонардо предложил паровое ружье, которое назвал архитронито. В нем происходил быстрый выброс пара, обеспеченный вмонтированным в ствол клапаном. Пар мог посылать пулю на расстояние 800 метров. Это свидетельствует о том, что Леонардо понимал и оценивал значение пара как движущей силы, однако "нет ни одного указания на то, что он представлял себе паровую машину. Возможно, его искания в этой области послужили толчком для дальнейших экспериментов. В 1956 году миланский инженер Ладислао Рети опубликовал интересный материал, в котором выдвинул идею о том, что неопубликованные заметки Леонардо долгое время после его смерти имели хождение в определенной Среде. Это похоже на правду. Рети проследил за попытками создания паровой машины несколькими людьми и нашел много совпадений между их идеями и идеями Леонардо.

Перечень изобретений  Леонардо, его идей и усовершенствований можно продолжать до бесконечности: легкие лыжеподобные башмаки для хождения по воде - нечто похожее появилось в Соединенных Штатах в последние годы; перепончатые перчатки для плаванья; вращающийся вытяжной колпак для дымоходов; вращающиеся мельницы для производства тонких, унифицированных листов металла; усовершенствованный насос с центрифугой; машины для производства металлических винтов; идея переносных разборных домов; машины для производства веревки; шлифовальные машины; эксперименты с волчком, жидкостями, падающими телами; масляная лампа с наполненной водой стеклянной сферой для усиления яркости света.

Обозревая мысленным  взором изобретения Леонардо, понимая, как высок уровень его знаний, поневоле чувствуешь себя потрясенным. Однако следует постоянно помнить  и о его привычке заимствовать идеи. Это не было плагиатом: он намеревался, как уже упоминалось, создать некое подобие энциклопедии с иллюстрациями. Надо быть чересчур узколобым даже при больших познаниях в области науки Возрождения (которыми обладают весьма немногие), чтобы недооценивать вклад Леонардо в науку или, наоборот, переоценивать этот вклад, к чему некоторые, без сомнения, склонны. Сам же Леонардо был склонен скорее к переоценке: его познания были велики, о них знали и их уважали, но он хотел, чтобы его ценили еще больше. Когда он увлекался анатомией, то написал записку, в которой перечислял таланты, необходимые для занятий этой наукой, и упомянул столько своих трудов по этой части, сколько едва ли мог в действительности создать. "Что касается этих талантов, независимо от того, могут или нет они быть найдены во мне, то вердикт "да" или "нет" должен быть вынесен на основании ста двадцати книг, которые я сочинил. Их писание сдерживалось не скупостью или невежеством, а исключительно недостатком времени. Прощайте!"

Человек науки.

Термин "человек  Возрождения" вызывает в памяти прежде всего имя Леонардо да Винчи: никто  из его современников, даже самых  блистательных и многосторонне  одаренных, не мог с ним сравниться. Простое перечисление его внехудожественных  интересов кажется невероятным: анатомия, ботаника, картография, геология, математика, аэронавтика, оптика, механика, астрономия, гидравлика, акустика, гражданское строительство, конструирование оружия, планировка городов...

Так почему же он не выдвинулся в число величайших гениев науки всех времен? Ответ таков: несмотря на активность его творческой натуры, он был ученым исключительно по призванию. Он обладал огромным любопытством ученого в отношении тайн природы, но тому, что он узнавал, он не находил применения. Скрупулезность его рисунков показывает, что он вынашивал мысль о воплощении своих идей в жизнь - но никогда не шел дальше идеи. Он всегда обращался к новому прежде, чем делал последний шаг, который привел бы к превращению его проектов в конкретную вещь. Все его записи и рисунки оставались в секрете, он никому не позволял в них заглядывать, изучать их или применять на практике. И в этом основная причина его неуспеха как ученого: ведь достижения научного ума оцениваются практическими результатами, а склонный к отшельничеству Леонардо вступал только в те отношения с миром, которые считал необходимыми, и чаще всего предпочитал оставаться в одиночестве.

В геологических  изысканиях Леонардо придерживался  мнения, что сила воды и ветра - главная  причина формирования Земли. Он сделал потрясающие своей точностью и глубиной выводы об окаменевших отложениях и формировании осадочных пород. Однако, хотя известно, что он знал об извержениях Этны, вулканической деятельностью он интересовался мало. В его бумагах найден только один рисунок извержения вулкана, оставленный им без всяких пояснений.

Как картограф  Леонардо далеко опередил свое время. Другие картографы Кватроченто обычно рисовали вид местности с определенной точки, иногда прилагая к нему маленький  картографический рисунок с точным обозначением, где эта точка находится. Леонардо, в отличие от них, использовал глубокие познания в перспективе, воображение и художественный талант для создания таких шедевров, как, например, карта Тосканы. Он рисует карту с совершенно неожиданной точки зрения: художник как бы парит высоко в пространстве над холмами и реками. Внизу виден берег Тирренского моря, наверху - река Арно с притоками. Возвышенности обозначены как на современных картах - с помощью градации цвета, от зеленого до темно-коричневого.

Рисунок дубовой  ветви с листьями и желудями - единственный среди множества других, посвященных растительному миру, который показывает, как Леонардо подходит к открытию некоторых фундаментальных  законов ботаники. Его метод включал  визуальное обследование, до такой степени точное, что он, воспроизведя детали растения, прежде не замеченные другими, мог уловить законы роста и внутренней жизни растения.

Прикладная  механика Леонардо, возможно, более, чем  другие его научные и технические  достижения, вызывает интерес и восхищение привычного к машинам XX века. Многие его изображения, такие, например, как цепная передача, понятны с первого взгляда. При некоторой настойчивости современный механик может создать по его чертежу действующую модель рессорной колесницы и маховика. Колесница приводится в движение двумя зубчатыми колесами, которые работают попеременно: пока одно в работе, оператор заводит с помощью рукояти другое и таким образом обеспечивает беспрерывное движение. Маховик в принципе очень похож на тот, который сегодня используется в ткацких станках. Он имеет добавочную деталь в форме грудной кости птиц; изобретательность Леонардо заставила этот маховик не только вращаться, но и двигаться взад-вперед, что обеспечивает ровное наматывание нити на катушку.

Искусственный полет был задачей, постоянно занимавшей воображение Леонардо: он работал над ее разрешением около двадцати пяти лет. Он подходил к ней, как и к другим своим задачам, руководствуясь определенным правилом, которое звучит как предпосылка ко всему, что он делал: "Хотя человеческая искусность способна многое изобрести... все же она никогда не создаст предмета более прекрасного, простого и правильного, чем создает природа, потому что в ее изобретениях нет ничего лишнего, ничего недостающего (ничего нельзя прибавить, ничего отнять)". К несчастью для Леонардо, секрет движущей силы навсегда остался скрыт для него, поэтому его кропотливые усилия по имитации полета птиц ни к чему не привели. В основном он сосредоточивался на конструировании машин, подобных той, что показана на следующей странице: в ней лежащий на спине человек должен был руками приводить в движение крылья. Иногда одержимость идеей доводила его до крайности: например, он нарисовал конструкцию машины с парным комплектом педалей и шарообразным корпусом. Однако некоторые из его разработок просто блестящи. Без сомнения, чрезвычайно удачен пирамидальный парашют, и вполне может быть, что именно Леонардо первым его изобрел. Величайший интерес для современных инженеров-аэронавтов представляет модель спирального пропеллера . Очевидно, Леонардо считал эту свою разработку второстепенной, а саму идею заимствовал из конструкции игрушек, изобретенных другими. Тем не менее многие ученые считают, что Леонардо изобрел геликоптер и дал первый вариант современного пропеллера.

Уединенное  созерцание

Достоверных скульптур Леонардо да Винчи не сохранилось совсем. Зато мы располагаем огромным количеством  его рисунков. Это или отдельные  листы, представляющие собой законченные  графические произведения, или чаще всего наброски, чередующиеся с его записями. Леонардо рисовал не только проекты всевозможных механизмов, но и запечатлевал на бумаге то, что открывал ему в мире его острый, во все проникающий глаз художника и мудреца. Его, пожалуй, можно считать едва ли не самым могучим, самым острым рисовальщиком во всем искусстве итальянского Возрождения, и уже в его время многие, по-видимому, понимали это.

«...Он делал рисунки на бумаге, –  пишет Вазари, – с такой виртуозностью  и так прекрасно, что не было художника, который равнялся бы с ним... Рисунком от руки он умел так прекрасно передавать свои замыслы, что побеждал своими темами и приводил в смущение своими идеями самые горделивые таланты... Он делал модели и рисунки, которые показывали возможность с легкостью срывать горы и пробуравливать их проходами от одной поверхности до другой... Он расточал драгоценное время на изображение сложного сплетения шнурков так, что все оно представляется непрерывным от одного конца к другому и образует замкнутое целое».

Это последнее  замечание Вазари особенно интересно. Возможно, люди XVI в. считали, что знаменитый художник напрасно тратил свое драгоценное время на подобные упражнения. Но в этом рисунке, где непрерывное сплетение введено в строгие рамки им намеченного порядка, и в тех, где он изображал какие-то вихри или потоп с разбушевавшимися волнами, самого себя, задумчиво созерцающего эти вихри и этот водоворот, он старался решить или всего лишь поставить вопросы, важнее которых, пожалуй, нет в мире: текучесть времени, вечное движение, силы природы в их грозном раскрепощении и надежды подчинить эти силы человеческой воле.

Он рисовал  с натуры или создавал образы, рожденные  его воображением: вздыбленных коней, яростные схватки и лик Христа, исполненный кротости и печали; дивные женские головы и жуткие карикатуры людей с выпученными губами или чудовищно разросшимся носом; черты и жесты приговоренных перед казнью или трупы на виселице; фантастических кровожадных зверей и человеческие тела самых прекрасных пропорций; этюды рук, в его передаче столь же выразительных, как лица; деревья вблизи, у которых тщательно выписан каждый лепесток, и деревья вдали, где сквозь дымку видны только их общие очертания. И он рисовал самого себя.

Леонардо да Винчи был живописцем, ваятелем и  зодчим, певцом и музыкантом, стихотворцем-импровизатором, теоретиком искусства, театральным постановщиком и баснописцем, философом и математиком, инженером, механиком-изобретателем, предвестником воздухоплавания, гидротехником и фортификатором, физиком и астрономом, анатомом и оптиком, биологом, геологом, зоологом и ботаником. Но и этот перечень не исчерпывает его занятий.

Подлинной славы, всеобщего признания Леонардо добился, закончив глиняную модель конной статуи Франческо Сфорца, т.е. когда ему  было уже сорок лет. Но и после  этого заказы не посыпались на него, и ему приходилось по-прежнему настойчиво домогаться применения своего искусства и знаний.

Вазари пишет:

«Среди его  моделей и рисунков был один, посредством  которого он объяснял многим разумным гражданам, стоящим тогда во главе Флоренции, свой план приподнять флорентийскую церковь Сан Джиованни. Надо было, не разрушая церкви, подвести под нее лестницу. И такими убедительными доводами он сопровождал свою мысль, что дело это и впрямь как будто казалось возможным, хотя, расставаясь с ним, каждый внутренне сознавал невозможность такого предприятия.

Это одна из причин неудачи Леонардо в поисках возможных  способов применения своих знаний: грандиозность замыслов, пугавшая даже самых просвещенных современников, грандиозность, восторгавшая их, но всего лишь как гениальная фантазия, как игра ума.

Главным соперником Леонардо был Микеланджело, и победа в их соревновании оказалась за последним. При этом Микеланджело старался уколоть  Леонардо, дать ему как можно больнее  почувствовать, что он, Микеланджело, превосходит его в реальных, общепризнанных достижениях.

Леонардо да Винчи служил разным государям.

Так, Людовико Моро он порадовал представлением под  названием «Рай», где по огромному  кругу, изображавшему небо, вращались  с пением стихов божества планет.

А для французского короля, в гербе которого лилии, он изготовил льва с хитрым механизмом. Лев двигался, шел навстречу королю, вдруг грудь его раскрывалась, и из нее к ногам короля сыпались лилии.

Пришлось Леонардо служить и Цезарю Борджиа, хитроумному политику, но тирану, убийце, вместе с отцом своим папой Александром VI много пролившему крови в надежде добиться власти над всей Италией. Цезарь приказал оказывать всяческое содействие своему «славнейшему и приятнейшему приближенному, архитектору и генеральному инженеру Леонардо да Винчи». Леонардо сооружал для него укрепления, прорывал каналы, украшал его дворцы. Он был в свите Цезаря, когда тот проник в Сингалию под предлогом примирения с находившимися там соперниками. Сохранились записи о тех днях, когда он служил этому страшному человеку.

Последним покровителем Леонардо был французский король Франциск I. По его приглашению уже  стареющий Леонардо стал при французском  дворе подлинным законодателем, вызывая всеобщее почтительное восхищение. По свидетельству Бенвенуто Челлини, Франциск I заявлял, что «никогда не поверит, чтобы нашелся на свете другой человек, который не только знал бы столько же, сколько Леонардо, в скульптуре, живописи и архитектуре, но и был бы, как он, величайшим философом».