Введение

Т-34 является лучшим танком Второй Мировой  войны. Он имел уникальные характеристики, на то время, и поэтому у Т-34 самая продолжительная танковая карьера. 

Цель

Показать  колоссальный вклад в ведение  войны. 

Боевое  применение Т-34/76

Первые  серийные танки Т-34 поступили в  танковые соединения РККА поздней осенью 1940 года. Однако плановая боевая учеба  началась лишь весной 1941 года. К сожалению, на освоении нового танка самым негативным образом сказались многочисленные реорганизации танковых войск, проводившиеся в течение двух предвоенных лет.

Как известно, 21 ноября 1939 года Главный военный совет РККА принял решение о расформировании всех четырех имевшихся на тот момент в Красной Армии танковых корпусов. Вместо них были созданы танковые бригады РГК и механизированные дивизии. Меньше чем через год Наркомат обороны принимает диаметрально противоположное решение и приступает к формированию девяти механизированных корпусов.

Наконец, в феврале - марте 1941 года началось развертывание еще 20 механизированных корпусов - увы, для этого армия не располагала ни кадрами, ни достаточным количеством техники. Тем не менее, весь последний предвоенный год тянулись бесконечные переформирования: одни соединения развертывались, другие ликвидировались, в состав танковых войск передавались части из других родов войск и т.д. Все это сопровождалось перемещением частей и соединений из одних мест дислокации в другие. Так, к началу Великой Отечественной войны относительно боеспособными были только те 9 мехкорпусов, к формированию которых приступили летом 1940-го. Но и в них организация боевой учебы в ряде случаев оставляла желать лучшего. Широко практиковалась порочная по своей сути система "сбережения моторесурса техники", при которой экипажи занимались боевой подготовкой на изношенных до предела машинах учебно-боевого парка. При этом новая, более совершенная и зачастую существенно отличавшаяся от танков ранних выпусков боевая техника находилась на хранении в боксах. Было уже мало толку от использования для обучения экипажей БТ-7 танков БТ-2, но этот процесс превращался в полный абсурд, когда в ходе подготовки механиков-водителей для Т-34 новобранцев сажали на старенькие Т-26! В результате большинство из поступивших в войска до начала войны танков Т-34 так и не были освоены экипажами.

На 1 июня 1941 года в западных приграничных военных  округах (Ленинградском, Прибалтийском особом, Западном особом, Киевском особом и Одесском) имелось 832 танка Т-34. Еще 68 "тридцатьчетверок" находилось в тыловых округах (Московском, Харьковском и Орловском). Разница между 967 и 832 составляет 135 боевых машин (в некоторых источниках встречается число 138), которые вполне могли поступить в приграничные округа в течение июня. 

В Прибалтийском  особом военном округе дислоцировались два мехкорпуса - 3-й и 12-й. Танки Т-34 имелись только в 3-м. На 1 января 1941 года их было 50 единиц. 

По плану  укомплектования в 1941 году корпус должен был получить еще 103 "тридцатьчетверки". Сколько он получил к 22 июня, и получил ли вообще, неизвестно. В мехкорпусах Ленинградского военного округа- 1-м и 10-м-танков Т-34 не было совсем. Восемь боевых машин этого типа находилось на Ленинградских бронетанковых курсах усовершенствования командного состава (ЛБТКУКС).   

К началу войны в западных приграничных округах  дислоцировалось 19 механизированных корпусов, насчитывавших 10 394 танка всех типов (по другим данным 11 000). С учетом боевых машин, имевшихся в составе некоторых стрелковых, кавалерийских и отдельных танковых частей, это число возрастает до 12 782 единиц (по данным на 1 июня). Танки Т-34 от этого числа составляли всего 7,5%.

Однако  к 22 июня 1941 года Германия и ее союзники развернули против нашей западной границы 3899 танков и штурмовых орудий, включая  резерв верховного командования вермахта - 2-ю и 5-ю танковые дивизии (первоначально  в боевых действиях не участвовали). Только 1404 из них были средние Pz-III и Pz-IV так что 967 "тридцатьчетверок" (не будем забывать и 504 тяжелых KB) должны были представлять грозную силу. 

К сожалению, использовать ее в полной мере не удалось. Неудачная дислокация, недоукомплектованность личным составом и материальной частью, недостаточная подготовка экипажей новых танков, нехватка запасных частей и ремонтно-эвакуационных средств резко снизили боеспособность механизированных корпусов. В ходе продолжительных маршей (а большинство соединений мехкорпусов дислоцировались на значительном удалении от границы) выходили из строя не только старые машины, но и новенькие Т-34. По вине неопытных механиков-водителей "горели" главные и бортовые фрикционы, ломались коробки передач и т.д. Устранить многие поломки на месте не представлялось возможным. Обеспеченность же войск эвакуационными средствами была очень низкой. Тракторами мехкорпуса были обеспечены в среднем на 44%, включая машины, использовавшиеся в качестве артиллерийских тягачей и непригодных для буксировки танков. Но даже там, где тягачи имелись, они не всегда могли помочь.

Основным  эвакуационным средством в танковых частях Красной Армии были челябинские сельскохозяйственные тракторы "Сталинец" С-60 и С-65 с тягой на крюке, немногим более 4 т. При попытке сдвинуть с места 26-тонные Т-34 (не говоря уже о KB) "сталинцы" слова вставали на дыбы. Здесь уже требовалось "запрягать" два, а то и три трактора, что не всегда было возможно. 

Начало  войны

Более половины всех "тридцатьчетверок" (и тяжелых KB тоже) приграничных округов  находилось в Киевском особом военном округе (с 22 июня - Юго-Западный фронт), в то время как главный удар наносился противником в полосе Западного особого военного округа (с 22 июня - Западный фронт). Однако именно на Юго-Западном фронте развернулись наиболее драматические события первых дней войны, связанные с танковым сражением в треугольнике Ровно-Луцк-Броды.

К исходу 24 июня на ровенском направлении, на стыке 5-й и 6-й армий образовался разрыв около 50 км, в который устремились соединения 1-й немецкой танковой группы генерала Э.Клейста (799 танков). Создалась угроза глубокого прорыва гитлеровских войск и охвата ими с севера основных сил Юго-Западного фронта. Для ликвидации этой угрозы и разгрома ударной группировки противника в период 26 - 29 июня был нанесен контрудар силами 8, 9, 15 и 19-го мехкорпусов по флангам прорвавшихся немецких войск.

9 мехкорпус  (командир - генерал-майор К.К.Рокоссовский) и 19 мехкорпус (командир - генерал  Н.В.Фекленко), совершив под непрерывным  воздействием авиации противника  более чем 200-км марш, находились  в районе восточнее Луцка и  должны были наступать на Дубно  с севера. С юга в северо-западном  направлении на Дубно наносили удар 8 (командир - генерал-майор Д.И.Рябышев) и 15 мехкорпуса (командир - генерал-майор И.И.Карпезо).

На начало войны в этих корпусах имелось всего 2156 танков (181 Т-34 и 140 KB). Однако до 50% этой техники по разным причинам в контрударе участия не принимало. Часть была потеряна, часть вышла из строя в ходе выдвижения в исходные районы, другие просто не успели подойти. Тем не менее, удар по противнику были готовы нанести около 1000 танков. Эти силы были распределены неравномерно: до 700 боевых машин атаковали с юга и около 300 - с севера. При этом практически все Т-34 и KB (не менее 250 машин) находились в северной группировке.

Контрудар

Контрудар наших войск начался 26 июня и вылился  во встречное сражение с соединениями 1-й танковой группы противника. Особенно сильное поражение было нанесено 48-у немецкому моторизованному корпусу, одна из дивизий которого - 11-я танковая - была практически полностью разгромлена. Однако успешно завершить операцию окружением противника не удалось.

В первую очередь, по причине отсутствия четко  налаженной связи и взаимодействия как между наступавшими мехкорпусами, так и между ними и вышестоящими штабами. Вот что по этому поводу написал в своих воспоминаниях  В.С.Архипов, в те дни командир разведбата 43-й танковой дивизии 19-го мк:

"Слабая, с длительными перерывами радиосвязь  была причиной опоздания информации, направляемой с линии фронта  в высшие штабы. Поэтому и  решения, которые принимались в штабах и, в свою очередь, передавались на фронт, часто не соответствовали изменившейся боевой обстановке. Вечером 26 июня, когда, смяв правый фланг 11-й немецкой танковой дивизии и разгромив один из ее танковых полков, наша дивизия вышла к Дубно, никто из нас не знал, что с юга, нанеся огромные потери другим соединениям 48-го немецкого моторизованного корпуса, успешно продвигается к нам навстречу 8-й мехкорпус генерала Д.И.Рябышева. Забегая вперед, отмечу, что подобная ситуация повторилась и на следующий день, когда все три корпуса - 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные - опять наступали на дубненском направлении. Опять мы и наши соседи, стрелки 36-го корпуса, вышли на подступы к Дубно, но не знали, что в город уже ворвалась 34-я танковая дивизия полковника И.В.Васильева из 8-го мехкорпуса. Таким образом, 26 и 27 июля советские танковые клинья дважды и очень глубоко - до 30 км - врезались в оба фланга немецкого 48-го моторизованного корпуса.

Однако  отсутствие связи между этими  клиньями и взаимная неосведомленность  не позволили довести дело до логического конца - до окружения 48-го корпуса между Бродами и Дубно. А что такое окружение назревало, было видно и по войскам противника. Когда вечером 26 июня мы гнали фашистов к Дубно, это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что кроме сотен пленных мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков - видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику наблюдать снова мне довелось очень и очень не скоро - только после Сталинграда и Курской битвы. Отсюда можно сделать вывод, что контрудар механизированных корпусов Юго-Западного фронта, начавшийся на пятый день войны, оказал на гитлеровские войска сильное моральное воздействие".

Но, судя по записи, которую сделал 29 июня в  своем дневнике начальник генерального штаба вермахта генерал-полковник  Ф.Гальдер, на немецкие войска было оказано  не только моральное воздействие:

"На  правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус  глубоко вклинился в наше расположение  и зашел в тыл нашей 11-й  танковой дивизии. Это вклинение  противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно".

Потери 1-й немецкой танковой группы составили  на 4 сентября 1941 года 408 танков, из них 186 безвозвратно. Эти цифры могли  быть еще больше, если бы в контрударе принимал участие 4-й механизированный корпус (командир - генерал-майор А.А.Власов), в котором имелись 313 Т-34 и 101 KB. Но корпус этот действовал южнее, в полосе 6-й армии. Были велики и наши потери - после трех дней операции все четыре мехкорпуса остались практически без танков.

В целом  же с 22 июня по 9 июля 1941 года потери Красной  Армии составили 11712 танков, в том числе и почти все Т-34. Причем это были безвозвратные потери, так как отремонтировать поврежденные машины не представлялось возможным - поле боя оставалось за немцами. Огромные потери людей и техники, неповоротливость и негибкость управления войсками привели к экстренному переходу от корпусов к более мелким формированиям - бригадам, полкам и батальонам.

Битва за Москву

В битве  за Москву принимали участие бригады  разной организации. Так, 8-я танковая бригада, например, имела полковую структуру, На ее вооружении состояло 22 Т-34, 7 KB и 32 легких танка. 4-ю танковую бригаду (с 11 ноября 1941 года - 1-я гвардейская) сформировали в сентябре 1941 года в Сталинграде уже по батальонной схеме организации, включив в ее состав 49 машин (из них 16 - Т-34 производства СТЗ). Это соединение под командованием М.Е.Катукова успешно действовало под Орлом и Мценском, сражаясь против 2-й немецкой танковой группы генерала Г.Гудериана, а затем, совершив 360-км марш своим ходом, вступило в бой на Волоколамском направлении.

Говоря  о 1-й гвардейской бригаде, нельзя не упомянуть старшего лейтенанта Дмитрия  Федоровича Лавриненко. Он участвовал в 28 боях. Три танка Т-34, на которых  он воевал, сгорели. В день своей  гибели за деревушку Горюны (под  Волоколамском), 17 декабря 1941 года Лавриненко подбил 52-й по счету танк противника и стал одним из самых результативных советских танкистов периода Второй мировой войны (другим был гв. капитан Константин Самохин, уничтоживший за 5 месяцев 69 танков, 13 единиц другой бронетехники, 82 орудия и 117 автомашин. Погиб 23 февраля 1942). Удивительно и обидно, что Дмитрий Лавриненко так и не был награжден. Даже посмертно.