Реформы Петра Великого

Закон реализовывался лишь через систему  бюрократических учреждений. Можно  говорить о создании при Петре подлинного культа учреждения, административной инстанции. Мысль великого реформатора России была направлена, во-первых, на создание такого совершенного и всеобъемлющего законодательства, которым была бы по возможности охвачена и регламентирована вся жизнь подданных; во-вторых, Петр мечтал о создании совершенной и точной как часы государственной структуры, через которую бы могло реализовываться законодательству. Петр прилагал огромные усилия к налаживанию бесперебойной, эффективной работы созданных учреждений и главное внимание уделял именно разработке и усовершенствованию многочисленных регламентационных документов, которые, по мысли их создателя, должны были обеспечить эффективность работы аппарата.

Для мировоззрения  Петра было характерно отношение  к государственному учреждению как к воинскому подразделению, к регламенту — как к уставу, а к служащему — как к солдату или офицеру. Он был убежден, что армия — наиболее совершенная общественная структура, что она — достойная модель всего общества, а воинская дисциплина — это то, с помощью чего можно воспитать в людях порядок, трудолюбие, сознательность, христианскую нравственность.

Внедрение военных принципов в гражданскую  сферу проявлялось в распространение  военного законодательства на систему  государственных учреждений, а также в придании законам, определяющим работу учреждений, значения и силы воинских уставов. Для Петра были характерна сознательная ориентация на военные образцы, желание придать государственной машине черты грандиозной военно-бюрократической организации, созданной и действующей как единый военный организм.

С Петровских времен армия заняла выдающееся место  в жизни русского общества, став его важнейшим элементом. Утверждалось, что в России не армия была при  государстве, а наоборот, государство при армии.

Создание  бюрократической машины, пришедшей  на смену системе средневекового управления, в основе которого лежал  обычай, естественный процесс, так как  бюрократия — необходимый элемент  структуры государств нового времени. Однако в условиях российского самодержавия, когда ничем и никем не ограниченная воля монарха — единственный источник права, когда чиновник не ответствен ни перед кем, кроме своего начальника, создание бюрократической машины стало и своеобразной "бюрократической революцией", в ходе которой был запущен вечный двигатель бюрократии. Начиная с петровских времен он начал работать по присущим ему внутренним законам, ради конечной цели упрочения своего положения. Многие из этих черт и принципов сделали сплоченную касту бюрократов неуязвимой и до сего дня.

В основе военно-бюрократической системы, созданной  Петром, лежала четкая иерархичность, соподчиненность всех звеньев. Петровская эпоха примечательна окончательным  оформлением самодержавия. Ликвидация последних следов сословного представительства, создание сводов законов, закрепляющих право личности управлять, владеть миллионами на основании своей юридически ничем не ограниченной воли с помощью бюрократической машины, — суть главных процессов, происшедших при Петре.

III . Петровские реформы во временной перспективе

Современные аспекты реформ

Реформы в России предпринимались неоднократно, но все попытки не увенчались успехом. Главная причина этого состоит  в том, что периодически возникавшее  у власти стремление к переменам  сосредоточивалось не на изменении общества, а на реформировании государства. Интересы человека игнорировались всеми реформами без исключения.

Правила реформирования в России совсем иные, чем в западном обществе. В России не существовало социальной базы для  реформаторства в силу господства традиционной культуры, ориентированной на идеальную имперскую власть.

Чтобы осуществить реформы, нужно по крайней  мере сформулировать их конечную цель. Россия же вместо этого всегда начинала подражать странам западного  типа, с тем чтобы стать государством, способным активно противостоять Западу.

Кроме того, для реформы необходимо неединовременное усилие, их реализация предполагает достаточно длительный цикл — 2-3 поколения; именно на протяжении этого срока полностью  меняется стереотип сознания человека.

Основой перестройки стала идея материализации власти. Бюрократическая номенклатура устала от своего противоестественного состояния, когда власти много, а  крупной собственности — нет. Даже блага, которыми они пользовались, могли в любой момент уйти вместе с партбилетом. Перестроечное реформаторство имеет сугубо "материальные" истоки и именно вследствие этого шло "сверху". Народ ждал перемен, но являлся для реформаторов "человеческим фактором".

И сегодня  злободневно звучат слова В. Ключевского: "Россия управлялась не аристократией и не демократией, а бюрократией, то есть действовавшей вне общества и лишенной всякого социального облика кучей физических лиц разнообразного происхождения, объединенных только чинопроизводством. Таким образом, демократизация управления сопровождалась усилением социального неравенства и дробности. "

Реформы Петра Великого и особый путь России

Понятие России в  значительной степени отождествлялось  с Государством Российским. Само понимание  русского, русской территории после  классического периода Киевской Руси связывалось с работой государственного собирания.

Русский этнос в  его современном понимании как  нечто единое по существу был вынянчен государством в процессе смешения разноплеменных человеческих масс. Государственное  начало в русской истории выглядит действительно как нечто, выросшее из творящей самое себя идеи, — русский этнос, территория и культура.

Становление основного  положительного принципа развития государственного, борьба за его утверждение и т.д. — осуществлялось за счет массовых репрессий, уничтожения целых укладов жизни, за счет дальнейшего ограничения свободы личности. В России в условиях слабости или практического отсутствия гражданского общества реформы, которые в Европе шли снизу, от общества, как результат выхода на поверхность новых укладов, новых типов производств в борьбе со сложившимися, — в России проводились в интересах власти перед лицом внешней и внутренней угрозы, в частности, со стороны собственного общества. Поэтому эти реформы осуществлялись прежде всего посредством подавления общества, породив феномен отчуждения общества от власти.

В России налицо особенное, ни с чем не сравнимое развитие, в котором движение вперед парадоксальным образом переплетается с подавлением  свободы, а технический и другой прогресс — с отчуждением общества от государства.

В результате исторического  развития сложился своеобразный "русский  путь" — от модернизации до модернизации. А поскольку реформы сверху, особенно внедрение нового, требуют усиление власти, то развитие производительных сил в России, сопровождаясь волнообразным усилением деспотизма на каждом витке реформ, шло в сторону уничтожения гражданского общества, до некоторой степени возрождавшегося, однако после того, как эпоха реформ проходила.

Реформы Петра заморозили процессы эмансипации частной собственности, особенно на самом массовом, крестьянском уровне. Подтверждение этому — разрушение права частного владения землей вследствие введения уравнительного подушного (вместо поземельного) налога на государственных крестьян. Со временем этот налог привел к ликвидации частного владения, переделам земли общиной и ко все возрастающему вмешательству государства в дела крестьян.

Сейчас, оглядывая  разоренную страну, оказавшуюся вдруг, как в давние времена, нищей и  отсталой, который раз в нашей истории ощутив себя перед неопределенностью будущего, необходимо задуматься, так как пронесла с собой наша страна сквозь революционные бури вековую традицию создавать в результате реформ жестко-деспотический режим особого типа, который в России назывался самодержавием.

Своеобразие исторического  пути России состояло в том, что каждый раз следствием реформ оказывалась  еще большая архаизация системы  общественных отношений. Именно она  и приводила к замедленному течению  общественных процессов, превращая Россию в страну догоняющего развития.

Своеобразие состоит  и в том, что догоняющие, в своей  основе насильственные реформы, проведение которых требует усиления, хотя бы временного, деспотических начал  государственной власти, приводят, в конечном итоге, к долговременному укреплению деспотизма. В свою очередь замедленное развитие из-за деспотического режима требует новых реформ. И все повторяется вновь. Циклы эти становятся типологической особенностью исторического пути России. Так и формируется — как отклонение от обычного исторического порядка — особый путь России.

Продлится ли в нашем  будущем "изменение обычного исторического  порядка" — особый путь, который  в очередной раз ввергнет страну в пароксизм конвульсивных насильственных изменений, не давая ничего взамен, кроме перспективы повторения их в будущем, уже на периферии мирового развития? Или в нашей истории изменится смысл слова "реформа", и мы найдем в себе силы, возможности и волю занять достойное великой культуры место в этом мире?

На эти вопросы смогут ответить только историки будущих поколений, но хотелось бы, чтобы утвердительно — на второй.

Список  использованной литературы

1) Анисимов Е.  В. Рождение империи // кн. История  Отечества: люди, идеи, решения. Очерки  истории России IX — начала XX в.  М.: Политиздат. 1991.

2) Богданов А.  П. Россия при царевне Софье  и Петре I: записки русских людей.  М.: Современник. 1990.

3) Буганов В. И.  Петр Великий и его время.  М.: Наука. 1989.

4) Князьков С.  Очерки из истории Петра Великого  и его времени. М.: Культура. 1990.

5) Криворотов В.  Вехи. Взлеты и падения особого  пути России // Знание — сила. №  8,9,1990.

6) Ключевский В.  О. Сочинения в 9 т. Т. 4. Ч. 4. М.: Мысль. 1989.

7) Мавродин В.  В. Рождение новой России. С. -П.: ЛГУ. 1988.

8) Молчанов Н.  Н. Дипломатия Петра Великого. М.: Международные отношения. 1990.

9) Павленко Н.  Петр Великий: PRO ET CONTRA // Наука и  жизнь. 1992. № 2.

10) Почему все  реформы в России заканчивались  провалом // Московская правда. №  228.25.11.93 г.

11) Рыбакова Б.  А. История СССР с древнейших времен до конца XVIII в. М.: Высшая школа. 1983.