Противостояние католиков и гугенотов во Франции в XVI веке

      В такой безнадежной ситуации Екатерина  еще раз прибегла к искусству  разумной дипломатии. Она попыталась путем переговоров взять инициативу в свои руки, чтобы достичь сразу нескольких целей. Для начала она отправилась к герцогу де Гизу, и услышала от него, что, по его мнению, отречение короля от престола может быть единственным способом сохранить его жизнь. Много раз пришлось курсировать королеве-матери между Лувром и отелем Гизов, выполняя роль посредника в переговорах между «королем Парижа» и королем Франции, выигрывать время, прикрывая побег сына, который под защитой сохранивших верность войск покинул Париж со своими ближайшими советниками вечером 13.05.1588 г.

      После этой благополучно прошедшей акции Екатерина обратилась к новому проекту, прельщавшему ее возможными отдаленными политическими последствиями: она хотела, чтобы Генрих III усыновил сына ее дочери Клотильды, маркиза де Пон-а-Муассон, который был одновременно племянником короля и братьев Гизов, — и тем самым сохранил трон за династией Валуа. Чтобы этот план имел надежду на успех, требовалась победа Гизов.¹⁰

      Неожиданный союз между де Гизом и Екатериной был направлен в первую очередь  против их общего врага Эпернона: для Лиги он, как ближайший советник короля, был воплощением дьявола, а Екатерине угрожал потерей ее влияния на сына. Ее практический макиавеллизм привел ее к союзу с сильнейшим, чтобы не оказаться у него в подчинении. Фактически ей удалось убедить Генриха, что Эпернон мешает возможному примирению. Скрепя сердце король отстранил 22.07 Эпернона и его брата почти от всех их обязанностей.

      Теперь, казалось, путь к столь страстно желаемому Екатериной взаимопониманию  был открыт. Правда, на этот раз оно  было достигнуто за счет короля, который летом 1588 г. был лишь пешкой в руках Лиги. Его вынудили подтвердить безраздельное господство католичества во Франции и произвести Гиза в генерал-лейтенанты королевства. Заключительный аккорд в этой политике постоянного унижения и выхолащивания королевской власти прозвучал в октябре, в Блуа, когда Генеральные штаты своими возмутительными требованиями превзошли себя.

      Осенью 1588 г. французская королевская власть опустилась к самой низшей точке  в своей истории. Казалось, путь к смене правящей династии в пользу Гизов, считавших своими родоначальниками Каролингов, свободен. В лагере Гизов открыто говорили о том, что Генриху, как некогда последнему из Меровингов, Хильдерику, неплохо было бы уйти в монастырь, и Катрин-Мари де Монпансье, воинственная сестра Гизов, носила напоказ на своем поясе ножницы, которыми она собиралась смастерить Генриху III «третью корону», то есть выстричь тонзуру.¹¹

      Несомненно, поражение испанской Армады в  августе 1588 г. вдохновило Генриха прорвать заколдованный круг, в котором он очутился из-за Лиги. Первый шаг он сделал в начале августа, когда, по настоянию Екатерины, встретился с Гизом в Шартре; ему пришлось делать хорошую мину при плохой игре, словно никакого «дня баррикад» и не было вовсе. Второй шаг последовал 8.09: он заменил канцлера Шеверни и министров Бельевра, Виллеруа, Брюлара и Пинара на других, среди которых было даже два члена Лиги. Единственной, кто смог правильно оценить эту «министерскую революцию», была Екатерина. Она понимала, что немилость, в которую впали министры, означала конец ее власти.

      Генрих  не мог простить матери, что она  добилась его официального примирения с «королем Парижа». После перенесенных унижений он не мог больше следовать  политике Екатерины, всегда искавшей компромисса. Замена министров явилась актом эмансипации 37-летнего короля от всю жизнь рвавшейся к власти матери, свершившейся с некоторым запозданием, но уже бесповоротно. Впредь он будет править по собственному усмотрению, писал Генрих Нунцио. Екатерина была глубоко уязвлена; но жребий был брошен: три десятилетия политику Франции в значительной степени определяла именно она, а в последние четыре месяца события проходили мимо нее.¹²

      Третий  шаг Генрих тщательно подготавливал  с 18.12. Не советуясь с Екатериной, он 23-24.12.1588 г. велел убить Анри и Луи де Гизов как бунтовщиков. У него не было выбора, объяснял он Екатерине, если он хотел сохранить королевскую власть, государство, честь да и свою жизнь.

      Выдвинутый  Лигой претендент на престол был  арестован, и 3.04.1589 г. Генрих договорился о союзе с Наваррой, направленном против Парижа и других вступивших в «Святой союз» городов, которые все без исключения бунтовали против короля. Казнь братьев Гизов воздвигла стену между Генрихом и Лигой, и ее уже ничто не могло разрушить. В Париже образовалось революционное городское самоуправление под руководством представителей 16 округов, которое поддерживали Сорбонна и парламент. Хотя формального отстранения короля пока не приходилось опасаться, университетские теологи уже поспешили освободить подданных от клятвы верности королю и вычеркнули его имя из правила, исполняемого во время мессы. Жан Буше сочинил грамоту «De justa Henrici tertii abdicatione e Francorum regno», в которой говорилось о возможности и даже необходимости тираноубийства.

      Главой  этого революционного правительства  «16-ти» стал герцог Майеннский, брат убитых. В его руках находилась исполнительная власть и верховное  командование войсками. Созданный по его настоянию генеральный совет  объединения католиков стремился  добиться права принимать решения по государственным вопросам и тем самым представлял собой настоящее альтернативное правительство. 13.03.1589 г. Майенн принес присягу перед парламентом в качестве генерал-лейтенанта королевского государства и короны Франции. Теперь он становился главой революционного правительства.

      Оба носителя законной власти, Генрих III и  Наварра, лишь теснее сблизились: за знаменитой встречей в парке Плесси-ле-Тур (30.04.1589) последовал совместный поход на мятежный Париж (с мая по июль 1589). Несмотря на успех при Сенлисе Бонневале исход этой борьбы не на жизнь, а на смерть отнюдь не был предрешен, когда 1.08.1589 г. Генрих III, отлученный в мае папой от церкви, отстраненный от правления государь, стал жертвой покушения. Смертельно раненный, он признал срочно вызванного законного престолонаследника Наварру своим преемником и просил всех присутствующих тут же принести ему присягу в верности. После покушения, совершенного доминиканским монахом Жаком Клеманом, то, чего многие боялись еще с 1584 г., свершилось: королем Франции стал протестант.

      31.05.1585 г. Екатерина выражала озабоченность  тем, что прочный мир во Франции  невозможен, пока Наварра не переплет  вновь в католическую веру. На  смертном одре Генрих III предсказывал  своему находившемуся здесь же преемнику, что ему как королю Франции придется столкнуться со многими препятствиями, если он не решится поменять вероисповедание. В этом высказывании видна разумная оценка сложившейся политико-конфессиональной ситуации. Генриху IV понадобилось четыре года, чтобы прийти к такому же мнению.

      Таким образом, и в последние часы своей  жизни Генрих III предстает истинным политическим деятелем, за 38 лет проявившим себя способным учеником своей матери. Его действия заслуживают гораздо  более глубокой оценки, чем та, которая существовала на протяжении столетий. Как гласит часто приводимое высказывание Пьера д’Эстуаля, Генрих III был бы замечательным правителем, «если бы царствовал в более благоприятном столетии». Воздавая должное этому королю, скажем, что Генрих III родился в крайне сложное время, когда государь имел возможность лишь придерживаться центристской позиции между экстремистами обеих сторон, чтобы уберечь страну и корону от бедствий. После казни братьев Гизов и достижения договоренности с Наваррой падение Парижа, ожидаемое летом 1589 г., стало бы началом окончательного перелома в ходе гражданской войны. Еще 31.07 Генрих, глядя из Сен-Клу на Париж, думал, что окажется в городе раньше, чем считают его мятежные жители. Покушение все изменило и на годы продлило гражданскую войну.

      Долгие  религиозные войны нанесли страшный удар по процветавшей до этого Франции. Сельское хозяйство, торговля и мануфактуры  пришли в упадок. Пахотные земли  стояли заброшенными. В некоторых  провинциях вспыхнула эпидемия чумы. На людей наводили страх шайки разбойников. К грабителям нередко присоединялись разорившиеся дворяне, а также солдаты и офицеры, оставшиеся без дела и средств к существованию после окончания войн. Крестьянские общины сами, как могли, оборонялись от бандитов. Иногда крестьяне, вооружившись, восставали и отказывались платить подати сеньорам и государству. Генрих IV, будучи правителем умным и дальновидным, пошел на уступки, чтобы утихомирить недовольных и восстановить порядок в своем королевстве. Он простил крестьянам недоимки по налогам и вооруженные выступления. Первый министр и верный помощник короля Сюлли усовершенствовал податную систему, при этом некоторые налоги, взимаемые с крестьян, были уменьшены. Во Франции сложилась легенда о «добром короле Анри» (Генрихе IV), который заботился о том, чтобы каждый крестьянин ел курицу по воскресным дням. Однако действительность не соответствовала идиллической картине, оставшейся в народной памяти. В то время как одни налоги сокращались, другие, наоборот, росли. Восстановление порядка повсеместно приводило к более строгому взыскиванию податей.

      В мае 1610 г. в Париже был убит король Генрих IV. Фанатичный католик Равальяк напал на него на улице и заколол. Наследнику престола, ставшему королем Людовиком XIII, исполнилось в то время лишь 9 лет. Королева-мать Мария Медичи не обладала политическими талантами и в управлении государством целиком полагалась на людей из своего ближайшего окружения. Франция стала ареной борьбы за власть между враждующими группировками вельмож. Король Людовик ХIII мало занимался государственными делами и возложил заботу о них на своего первого министра — кардинала Ришелье (1586—1642). Это был выдающийся государственный деятель. Он отличался незаурядным умом, творческим воображением, здравым смыслом и честолюбием. Ришелье получил пост первого министра, имея обширную программу действий. В его планы входила борьба за главенство Франции в Европе, но на этом пути ему нажо было преодолеть сопротивление различных слоев французского населения, прежде всего - протестантов и аристократов.

      Преодолев в конце концов внутреннее сопротивление  своей централизаторской политике, Ришелье начал проводить активную внешнюю политику, направленную прежде всего против господства в Европе австрийских и испанских Габсбургов. Именно поэтому Франция поддержала их противников в Тридцатилетней войне.

      В ожесточенной борьбе с Габсбургами  за европейское господство менялась сама французская монархия. Прежде считалось, что король всегда обязан уважать и соблюдать обычаи страны. Новые обстоятельства привели к тому, что власть короля усилилась, а значение обычаев уменьшилось. Для ведения изнурительной войны требовалось много солдат и много денег. Значит, нужна была сильная власть, способная заставить подданных во всем покоряться воле монарха и платить непрерывно растущие налоги. И нужно было, чтобы люди, наделенные властью на местах, в провинциях и городах, неукоснительно исполняли приказы, полученные из центра. Со временем в сознании людей складывается представление о том, что существуют государственные интересы, которым надо служить, жертвуя своими частными интересами, например, кардинал Ришелье осознавал свою жизнь как служение государственным интересам Франции. 

      Заключение 

      К началу XVI в Франция была одной  из крупнейших и развитых европейских  стран. В ней насчитывалось около 15 млн. населения. Париж был самым крупным европейским городом с населением свыше 300 тыс. человек, с богатой и разнообразной промышленностью. Наряду с другими большими центрами - Лионом, Руаном, Бордо, Марселем, Орлеаном - имелись многие средние по величине города и мелкие городки и бурги (посёлки). Но все же основная масса населения жила в деревнях, и страна в целом еще оставалась аграрной.

      Территория  страны в XVI в была немногим меньше площади  современной Франции. За ее пределами лежали (отошедшие в 1493 г. к Габсбургам и включенные затем в состав испанских территорий) Артуа и мелкие северо-восточные провинции, а также Франш-Конте. Три епископства - Туль, Мен и Верден, как и Лотарингия с Эльзасом, входили тогда в «Священную Римскую империю». Савойя, Корсика, пиренейские области - Наварра, Беарн и Руссильон - также не входили в то, время в состав Французского государства.

      Еще сказывалось деление страны на Север  и Юг. Юг, присоединённый в середине XV в. и не сросшийся экономически с северной частью страны, не утратил стремлений к сепаратизму, что ярко проявилось во второй половине XVI в., в период гражданских войн. Ещё чисто формальным оставалось присоединение к Франции Бретани. Процесс подлинного внутреннего сплочения страны, экономического, языкового и мьтурного, и формирования французской нации на базе развития капитализма только начинался.

      Развитие  капиталистических отношений во Франции XVI в. было временно задержано  длительным экономическим упадком  и политическим кризисом, вылившимся в форму гражданских войн 1559-1594 гг.

      Религиозные войны во Франции 1562 - 1598 гг. по своей сути - это гражданские войны во Франции между католиками, составлявшими большинство населения, и протестантским меньшинством, исповедующим кальвинизм и называвшим себя гугенотами. Уже в 1559 году во Франции было много последователей протестантской церкви среди всех классов населения. Королевская власть попыталась восстановить католицизм на всей территории страны, но в первой войне 1562 - 1563 гг. не смогла сокрушить гугенотов.

      Среди гугенотов было немало богатых купцов и банкиров, которые смогли нанять значительные отряды профессиональных солдат из числа швейцарских единоверцев. Гугенотов поддерживало немало аристократов, в частности, принц Луи де Конде, адмирал Гаспар де Колиньи и король Генрих Наваррский. Радикальную католическую партию возглавляло семейство герцогов Лотарингских де Гизов, стремившееся как полностью изгнать гугенотов из Франции, так и ограничить власть короля. Была еще партия "политиков", или умеренных католиков. Они выступали за сохранение католицизма в качестве господствующей религии и предоставление гугенотам свободы вероисповедания. В ряде случаев они выступали на стороне гугенотов против Гизов.

      В 1563 году герцог Франсуа де Гиз одержал победу при Друа, но вскоре был убит подосланными гугенотами убийцей. Гугенотская армия одержала победы и в войнах 1567 - 1568 и 1568 - 1570 гг. Эти войны отличались невероятной жестокостью с обеих сторон. Пленных, как правило, не брали, а порой вырезали целые деревни, если их жители придерживались иной религии. Четвертая война началась в 1572 году после того, как католики устроили 24 августа 1572 года, в день Святого Варфоломея, резню гугенотов, съехавшихся в Париж на свадьбу Генриха Наваррского, и принцессы Маргариты Валуа. Было убито более 9 тысяч человек, в том числе Колиньи и многие другие вожди гугенотов. В 1573 году было достигнуто перемирие, но в 1574 году боевые действия возобновились, но не принесли решительной победы ни одной из сторон. В 1576 году был выпущен королевский эдикт, провозглашавший свободу вероисповедания на всей территории Франции, за исключением Парижа. В ходе новой войны 1577 года, инспирированной созданной Гизами Католической лигой, эдикт был подтвержден, но король Генрих III оказался не в состоянии провести его в жизнь. В 1580 году вспыхнула еще одна война, не имевшая решительных последствий. Но в 1585 году, когда Генрих Наваррский заявил претензии на французский трон, началась кровопролитная Война трех Генрихов - Генриха III, Генриха Наваррского и Генриха де Гиза.