Проблема исторического выбора в период Смуты, возможные альтернативы развития

Приближение Скопина  Шуйского и ссоры с поляками заставили  Тушинского вора осенью  1609г. оставить Тушин и бежать в Калугу. Тогда  русские тушинцы, оставшиеся без своего царя, послали послов под Смоленск к польскому королю Сигизмунду и заключили с ним в феврале 1610г. договор о принятии на царство его сына, королевича Владислава.

В марте 1610 г. тушинский  лагерь был покинут всеми его  обитателями, которые разошлись  в разные стороны, и Скопин-Шуйский  торжественно вступил в освобожденную  Москву. Москва радостно приветствовала молодого воеводу и ожидала от него новых подвигов и успехов  в борьбе против неприятелей, но в  апреле Скопин внезапно заболел и  умер (по слухам от отравы ).

Между тем от западной границы к Москве двигалось польское войско под командой гетмана Жолкевского; при с. Клушино Жолкевский встретил и разбил московское войско, бывшее под командой царского брата, князя Дмитрия Шуйского, и приблизился к самой Москве. С другой стороны к Москве подходили Калуги Тушинский вор. Город был в тревоге и в смятении, царь Василий потерял всякое доверие и авторитет, 17 июля 1610г. он был свергнут с престола, а 19-го насильственно пострижен в монахи.  

1.3. Королевич Владислав.  Поляки  в Москве. Патриарх Гермоген.

После свержения  Шуйского в Москве наступило междуцарствие. Во главе правительства оказалась  боярская дума-«князь Ф.И. Мстиславский с  товарищи». Однако это боярское правление не могло быть  длительным и прочным. Приближение Тушинского вора, за которым шел призрак социального переворота и анархии, пугало всех бояр и всех «лучших людей». Чтобы избавиться от вора и его притязаний бояре решили избрать на московский престол польского королевича Владислава.

После того, как Жолкевский принял предложенные Владиславу условия, Москва 27 августа торжественно присягнула королевичу Владиславу как своему будущему государю с условием, что он обещает охранять православную веру. На последнем условии категорически настаивал патриарх Гермоген, который не допускал возможности занятия московского престола неправославным.

Лжедимитрий был прогнан от Москвы и снова бежал в Калугу с Маринойи казачьим атаманом Заруцким. К королю Сигизмунду под Смоленск было послано посольство, во главе которого стояли митрополит Филарет и князь Василий Голицын; посольству было поручено настаивать, чтобы королевич Владислав принял православие и без промедления ехал в Москву, а королю со своим войском было предложено выйти из пределов Московского государства.

Однако планы Сигизмунда были другие: он не хотел отпускать  молодого сына в Москву, тем более  не хотел позволить ему принять  православие; он намеревался сам  занять московский престол, но пока не открывал своих планов. Поэтому русское  посольство под Смоленском было вынуждено  вести длительные и бесплодные переговоры, в которых король, со своей стороны, настаивал, чтобы послы со своей  стороны побудили «смоленских сидельцев» к сдаче.

Между тем Москва в сентябре 1610г. с согласия бояр была занята польским войском Жолкевского, который скоро уехал оттуда передав команду Гонсевскому. Во главе гражданского правительства стали боярин Михаил Салтыков и «торговый мужик» Федор Андронов, которые и пытались управлять страной от имени Владислава. Летом (в июле) 1611г.был занят шведами Новгород Великий почти без сопротивления жителей, что дополняет печальную картину общего морального упадка и разложения.

Польская оккупация  Москвы затягивалась, Владислав не принимал православия и не ехал в  Россию, правление поляков и  польских клевретов в Москве возбуждало все  большее неудовольствие, но его терпели  как меньшее зло, ибо присутствие  польского гарнизона в столице  делало ее недоступной для Тушинского (теперь Калужского) вора. Но в декабре 1610 г. Вор был убит в Калуге, и  это событие послужило поворотным пунктом в истории Смуты. Теперь у служилых людей, и у «земских»  людей вообще и у тех казаков, у которых жило национальное сознание и религиозное чувство, оставался  один  враг, тот, который занимал  русскую столицу иноземными войсками и угрожал национальному русскому государству и православной русской  вере.

Во главе национально-религиозной  оппозиции в это время  становится патриарх Гермоген. Он твердо заявляет, что если королевич не примет православия, а «литовские люди» не уйдут из Русской земли, то Владислав нам не государь. Когда его словесные доводы и увещания не оказали действия на поведение противной стороны, Гермоген стал обращаться к русским людям с прямыми призывами к восстанию на защиту церкви и отечества. Впоследствии, когда патриарх был подвергнут заключению, его дело продолжали монастыри, Троице-Сергиев и Кирилло-Белозерский, рассылавшие по городам свои грамоты с призывами к соединению и «великому стоянию» против врагов за святую православную веру и за свое отечество.

1.4.  Первое земское  ополчение.

Голос патриарха  Гермогена был скоро услышан. Уже в самом начале 1611 г. начинается широкое патриотическое движение в стране. Города переписываются между собою, чтоб всем прийти в соединение, собирать ратных людей и идти на выручку к Москве. «Главный двигатель восстания... был патриарх, по мановению которого, во имя веры, вставала и собиралась Земля».

Весною 1611 г. к Москве подступило земское ополчение и  начало его осаду. В это время  король Сигизмунд прекратил бесконечные  переговоры под Смоленском с русскими послами и велел увезти митрополита  Филарета и князя Голицына в Польшу как пленников. В июне 1611 г. поляки, наконец, взяли Смоленск, в котором  из 80.000 жителей, бывших там в начале осады, оставалось в живых едва 8.000 человек.

Значительная часть  Москвы в марте 1611 г. подверглась  разгрому и сожжению со стороны польского  гарнизона, желавшего предупредить восстание, причем было избито несколько  тысяч жителей. Пришедшее под  Москву земское ополчение состояло из двух различных элементов: это  были, во-первых, дворяне и дети боярские, во главе которых стоял знаменитый в то время рязанский воевода  Прокопий Ляпунов, а во-вторых, казаки, во главе которых стояли бывшие тушинские  бояре, князь Трубецкой и казачий  атаман Иван Заруцкий. После многих разногласий и раздоров, воеводы и ополчения договорились между собою и 30-го июня 1611 г. составили общий приговор о составе и работе нового земского правительства - из Трубецкого, Заруцкого и Ляпуннова, которых «выбрали всею землею» для управления «земскими и ратными делами».

Однако приговор 30 июня не устранил антагонизма между  дворянами и казаками и личного  соперничества между Ляпуновым  и Заруцким. Дело кончилось тем, что казаки, подозревая Ляпунова во враждебных умыслах, вызвали его в свой круг для объяснения и здесь зарубили его. Оставшись без вождя и напуганные казацким самосудом, дворяне и дети боярские в большинстве разъехались из-под Москвы по домам. Казаки оставались в лагере под Москвой, но они были недостаточно сильны, чтобы справиться с польским гарнизоном.

1.5. Второе земское  ополчение (Минин и Пожарский). Освобождение Москвы и избрание  на царство Михаила Романова.

Неудача первого  земского ополчения огорчила, но не обескуражила земских людей. В провинциальных городах скоро снова началось движение за организацию нового ополчения  и похода на Москву. На этот раз исходным пунктом и центром движения стал Нижний Новгород во главе с его  знаменитым земским старостою Кузьмою  Мининым, который в сентябре 1611 г. выступил в нижегородской земской  избе с горячими призывами помочь Московскому государству, не жалея  никаких средств и никаких  жертв. Городской совет, из представителей всех слоев населения, руководил  начальными шагами - сбором средств  и призывом ратных людей. Начальником  земского ополчения был приглашен  «стольник и воевода» Дмитрий  Михайлович Пожарский, способный военачальник и человек с не запятнанной  репутацией; хозяйственную и финансовую часть взял на себя «выборный человек  всей землею» Кузьма Минин. В ноябре движение, начатое Нижним, охватило уже значительный приволжский район, а в январе ополчение двинулось  из Нижнего сначала к Костроме, а потом к Ярославлю, куда оно  прибыло к началу апреля 1612 г., встречая по пути живейшее сочувствие и поддержку  со стороны населения.

Узнав о движении нижегородского ополчения, Салтыков со своими приспешниками потребовали от патриарха Гермогена, чтобы он написал грамоту с запрещением нижегородцам идти к Москве. Земское ополчение оставалось в Ярославле около 4-х месяцев; это время прошло в напряженной работе над восстановлением порядка в стране, над созданием центральных правительственных учреждений, над собиранием сил и средств для самого ополчения. Вокруг ополчения объединилось больше половины тогдашней России; в городах работали местные советы из представителей всех слоев населения, а из Ярославля назначали в города воевод. В самом Ярославле образовался земский собор, или совет всея земли, из представителей с мест и представителей от служебных людей, составлявших ополчение; этот совет и был временной верховной властью в стране.

Помня судьбу Ляпунова и его ополчения, Пожарский не спешил идти к Москве, пока не соберет  достаточно сил. В конце июля ополчение  Пожарского двинулось из Ярославля  к Москве. Услыхав о его движении, атаман Заруцкий, увлекши с собой несколько тысяч «воровских» казаков, ушел из-под Москвы в Калугу, а Трубецкой с большинством казацкого войска остался, поджидая прихода Пожарского. В августе ополчение Пожарского подошло к Москве, а через несколько дней к Москве подступил польский гетман Ходкевич, шедший на помощь польскому гарнизону в Москве, но был отражен и вынужден отступить.

В сентябре подмосковные воеводы договорились, «по челобитью  и приговору всех чинов людей», чтобы им вместе «Москвы доступать и Российскому государству во всем добра хотеть безо всякой хитрости», и всякие дела делать заодно, а грамоты от единого правительства писать отныне от имени обоих воевод, Трубецкого и Пожарского.

22-го октября казаки  пошли на приступ и взяли  Китай-город, а через несколько  дней сдались, обессиленные голодом,  поляки, сидевшие в Кремле, и оба  ополчения торжественно вступили  в освобожденную Москву при  звоне колоколов и ликовании  народа.

Временное правительство  Трубецкого и Пожарского созвало  в Москву выборных из всех городов  и из всякого чина людей «для земского совета и для государственного избрания». Земский собор, заседавший в январе и феврале 1613 г., был по составу  наиболее полным из московских земских  соборов: на нем были представлены все  классы населения (за исключением холопов  и владельческих крестьян). Сравнительно легко договорились о том, чтобы  «литовского и шведского короля и их детей и иных некоторых  государств иноязычных нехристианской веры Греческого закона на Владимирское и Московское государство не избирать, и Маринки и сына ее на государство  не хотеть». Решили избрать кого-нибудь из своих, но тут начались разногласия, споры, козни и смуты, ибо среди  «великородных» московских бояр, бывших ранее союзниками или поляков, или  Тушинского вора, не находилось достойного и популярного кандидата. После  долгих и безрезультатных споров 7 февраля 1613 г. выборные люди согласились  на кандидатуре 16-летнего Михаила  Романова, сына томившегося в польском плену митрополита Филарета; но так  как они не знали, как отнесется  к этой кандидатуре вся Земля, то было решено устроить нечто вроде  плебисцита, - «послали тайно, верных и  богобоязненных людей во всяких людех мысли их про государское избрание проведывати, кого хотят государем царем на Московское государство во всех гродех. И во всех городех и уездах во всех людех та же мысль: что быти на Московском Государстве Государем Царем Михаилу Федоровичу Романову...». А по возвращении посланных Земский Собор 21-го февраля 1613 г. единодушно избрал и торжественно провозгласил царем Михаила Федоровича Романова. В избирательной грамоте было сказано, что его пожелали на царство «все православные хрестьяне всего Московского государства», а с другой стороны были указаны его родственные связи с прежней царской династией: новый царь - сын двоюродного брата царя Федора Ивановича, Ф. Н. Романова-Юрьева, а царю Федору Ивановичу - племянник...

2. Проблема исторического  выбора в период Смуты, возможные  альтернативы развития.

 «В развитии  московской Смуты ясно  различаются  три периода. первый может быть назван династическим, второй - социальным и третий - национальным. Первый обнимает собою время борьбы за московский престол между различными претендентами до царя Василия Шуйского включительно. Второй период характеризуется междоусобной борьбою общественных классов и вмешательством в эту борьбу иноземных правительств, на долю которых и достается успех в борьбе. Наконец, третий период Смуты обнимает собою время борьбы московских людей с иноземным господством до создания национального правительства с М.Ф. Романовым во главе».

Борьба за власть и за царский престол, начатая  московским боярством, привела впоследствии к полному крушению государственного порядка, к междоусобной «борьбе  всех против» и к страшной деморализации, которая нашла особенно яркое  выражение в тушинских «перелетам»  и в тех диких и бессмысленных  зверствах и насилия над мирным населением, которые совершали шайки  «воровских людей».

Нет сомнения, что  в середине Смутного времени (начиная  с 1606 г.) мы наблюдаем элементы «классовой борьбы», или восстания бедных против богатых, но в большей мере это  было всеобщее междоусобие, которое  одна из ярославских грамот второго  земского ополчения характеризует  в следующих словах: «собрався воры изо всяких чинов учинили в Московском государстве междоусобное кровопролитие и восста сын на отца, и отец на сына, и брат на брата, и всяк ближний извлече меч, и многое кровопролитие христианское учинилося».

Современники точно  и правильно пишут: «воры из всяких чинов», т.е. из всех сословий и классов  общества. Тушинский лагерь второго  Лжедмитрия считается характерным  «воровским» лагерем, а между  тем «у Вора были представители очень  высоких слоев московской знати». «Воровские люди» - это была отнюдь не экономическая, но морально-психологическая  категория - люди без всяких морально-религиозных  устоев и правовых принципов, а таковых  нашлось немало во всех классах общества, но все же они составляли меньшинство  населения. А кто были те «земские люди», которые поднялись против домашних «воров» и иноземных  неприятелей и восстановили разрушенное  «ворами» и внешними врагами национальное государство? Это были троицкие монахи, посадские и деревенские, торговые и пашенные мужики центральных и северных областей, средние служилые люди и значительная часть донских казаков, - союз весьма пестрый в классовом отношении.