Преступления и наказания по воинским артикулам 1715 г

С позиций юристов  старой школы гражданское право  буржуазного государства мало, чем  отличается от гражданского права государства социалистического — и по предмету, и по методу регулирования. Октябрьская революция была ими принята, но отсутствие твердой марксистской теоретической базы, с одной стороны, и следование основополагающим доктринам цивилистики — с другой, сказывались именно в ином их взгляд на роль социалистического государства в регулировании гражданско-правовых отношений. Для них государство и при социализме, и при капитализме оставалось субъектом частноправовых отношений. Кроме того, не был распределен объем допущения частного сектора в социалистическое хозяйство.

Практика его  только нащупывала. И если интересы хозяйственного развития страны требовали  расширения частного сектора, то идеологические постулаты сдерживали этот процесс. 

Тот факт, что  разработчики проекта пытались воспринять опыт западноевропейских стран, за что  их главным образом и ругали, совсем не свидетельствует о неправильности их подхода. Ленин сам предлагал  взять от опыта других государств все, что можно было использовать в защиту трудящихся. Сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, почему Ленин ничего не сказал о русской литературе и опыте, во-вторых, почему ничего не говорится о возможности использовать отдельные правовые норм. Скорее всего, дело в том, что русское гражданское право сильно отставало от требований экономического развития страны. Оно не устраивало даже российскую буржуазию, что уж говорить об интересах трудящихся. В 1900-е годы в России только обсуждался проект нового Гражданского Уложения. В Западной Европе буржуазные гражданские кодексы были в большинстве случаев приняты в начале века, и к 1922 г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего класса этих стран за свои права должна была найти отражение, очевидно, именно в правовой литературе и правоприменительной практике. Идеи письма

Ленина Курскому от 28 февраля 1922 г., к сожалению, при  создании ГК не были использованы в  должной мере. 

Из сказанного ясно, что перед разработчиками нового Гражданского кодекса ставилась  задача практически невыполнимая: требовался нормативный акт, в котором сочетались бы достижения новейшей цивилистики и нормы советского гражданского права, действующие на момент выработки проекта.

Причем объем  допущения частного сектора в  экономике в большой степени  должен был определяться революционным правосознанием, которым большинство участников Межведомственного совещания, если не все, не обладали, как, впрочем, и многие из числа их критиков. 

Начало критическим  выступлениям положила речь Гойхбарга  на IV сессии

ВЦИК: “...Эти  юристы, в количестве около 10-ти, собрались и выработали начало проекта, в котором оказалось, что всякий буржуй может найти ответ на все вопросы, которые его интересуют... .Там было только слабое упоминание о том, что земля является общенародным достоянием, даже не собственностью государства, а общенародным достоянием, а затем все остальное относительно промышленности, железных дорог, недр земли и крупнейших наших командных высот, в том числе монополии внешней торговли все это, как некий сон, промелькнуло перед ними и исчезло”. После того выступления критика проекта стала традиционной по всех публикациях 20-х годов, посвященных истории создания ГК. 

Расхождения во взглядах объяснялись различными позициями  в отношении будущего экономики  страны. Нормальное развитие товарно-денежных отношений требовало широкого применения гражданско-правовых норм, большинство из которых должно было остаться диспозитивным, разработки торгового права. На такой концепции строили свой проект юристы в Межведомственном совещании, и с их точки зрения новый законодательный акт должен был отвечать последнему слову цивилистики. В нем, по их мнению, следовало учесть все, даже самые мелкие детали и в то же время субъектам предоставить широкую свободу. Если бы это было проведено в жизнь, был бы создан кодекс классического гражданского частного права. Видимо, предполагалось опираться и на русские правовые традиции, а также на те немногочисленные нормативные акты по гражданскому праву, которые были приняты Советским государством. 

Для сторонников  частичного и достаточно кратковременного допущения товарно-денежных отношений, свободы торговли с обязательным возвращением к методам “военного коммунизма” (т. е. бестоварному продуктообмену, ликвидации денег, государственной монополии на средства производства) все проекты в области создания нового ГК должны были быть сведены к определенному допуску гражданско-правовых норм при безусловном господстве административно-правовых методов регулирования. 

Первая же статья проекта Межведомственного совещания  противоречила господствовавшей доктрине примата интересов пролетарского государства над естественными правами человека. Как показала жизнь, теория “естественных прав” потерпела поражение, столкнувшись с железной практикой пролетарского государства. При обсуждении проекта в Коллегии НКЮ была сделана существенная правка: из текста исключалось указание на момент начала и окончания правоспособности, слово “человек” было заменено на “гражданин

РСФСР”, после  чего статьи стали вполне приемлемыми  для Наркомюста 

Межведомственное совещание предложило ввести в Кодекс статью (в проекте ст. 9), которая гражданско-правовыми средствами должна была защитить доброе имя. Включение в сферу гражданско-правовых отношений отдельных личных неимущественных отношений отвечало интересам советского гражданского права. Коллегия НКЮ признала необходимым исключить данную статью из проекта. 

Таким образом, Общую часть ГК, разработанную  Межведомственным совещанием и состоявшую из 13-ти статей, в целом Коллегия НКЮ одобрила. В другие разделы  проекта были внесены существенные изменения, много статей

Коллегия исключила. Основанием для критики послужило  отсутствие в проекте классовой  направленности, а точнее, в вину ставился сугубо гражданско- правовой подход к тем проблемам, которые  до того решались административным способом. 

Следующая часть  Кодекса должна была, по мнению разработчиков, называться “Об имуществах”. Она  открывалась статьями о разделении имущества на движимое и недвижимое, которые и в Межведомственном совещании вызвали спор. Среди  декретов первых лет Советской власти мы встречаем, например,

Декрет об отмене права собственности на недвижимость в городах. Отмена частной собственности  на землю должна была ликвидировать  и традиционное деление собственности  на движимое и недвижимое имущество. И хотя окончательная ясность в данный вопрос была внесена лишь на сессии ВЦИК, утвердившей ГК, Коллегия НКЮ статьи из проекта исключила. 

При обсуждении в Межведомственном совещании много  споров вызвала формулировка норм о  праве собственности на землю (ст. 21 ГК, ст. 16 проекта). Большинством голосов было принято решение сформулировать статью так: “Земля является достоянием общенародным и не может быть предметом частной собственности. Владение землей допускается только на правах пользования”. Избранная Комиссией формулировка, конечно, не вполне четко отражала факт перехода земли в нашей стране исключительно в собственность государства. Однако она повторяла статьи Крестьянского наказа о земле, включенного Лениным в Декрет о земле: “Вся земля... обращается во всенародное достояние”. 

Коллегия забраковала  и ряд статей, содержавших важные для вещного права определения  составной части и главной  вещи (хотя были оставлены статьи, устанавливавшие  принадлежность), разделимого и неразделимого  имущества, заменимых и незаменимых, потребляемых и не потребляемых вещей.

Создатели проекта  ГК в НКЮ, видимо, хотели оставить за судьями более широкие возможности  для усмотрения при решении гражданско-правовых споров.

Это подтверждает и высказывание П. И. Стучки о сложности  для советского народного судьи и большинства населения отделения добросовестного приобретателя от недобросовестного. 

Правовая основа договоров купли-продажи была заложена еще летом 1921 г. декретом «О взимании платы за товары, отпускаемые государством для частного хозяйства». Позже предметы, перечисленные в ст. 21,22,53 ГК, стали объектами государственной монополии и не могли отчуждаться частным лицам. В сентябре 1921 г. было принято первое Положение о подрядах и поставках, а в мае 1922 г. были расширены права госорганов на сдачу подрядов частным лицам

(регламентация  залога, авансовых сумм). В том  же году был установлен публичный  торговый порядок сдачи подрядов. 

Арендатору предоставлялось  право сбывать продукцию предприятия  на вольный рынок, договор мог  предусматривать снабжение предприятия государственным сырьем. Вместе с тем на арендатора возлагался ряд обязанностей: договор определял, какого рода изделия и в каком количестве должен вырабатывать арендатор; определялась доля продукции, обязательная для сдачи государству; на арендатора возлагалась обязанность поддерживать предприятие на должном техническом уровне. Сроки жестко регламентировались, как и другие условия аренды (ст. 416 ГК). 

Общие условия, на которых заключались договоры, также регламентировались ГК. Так, ст. 33 ГК признавала любой договор недействительным, если он заключался одной из сторон под влиянием «крайней нужды» и на не выгодных для нее условиях 

Серьезно обсуждался в Межведомственном совещании вопрос о возможности использовать иностранную валюту и определять суммы договоров в золоте.

Поскольку в 1922 г. курс советского бумажного рубля  падал, нормативное урегулирование порядка расчетов по договору было очень важно. 

Разработка статей об исковой давности была поручена представителю ПКЮ

И. С. Урысону. Однако в протоколе обсуждения говорится, что Совещание разработало этот отдел в 7-ми статьях. Таким образом, можно предположить, что статьи были переработаны в процессе обсуждения. 

Центральное место  в проекте Межведомственного  совещания занимал раздел

“Вещное право”, разработанный достаточно детально. Он включал “Право владения”, “Право собственности” и “Залог и заклад”. Статьи о праве владения обсуждались 25 августа. На Межведомственном совещании по этому поводу не было единства. Представители Украины Т.П. Ефименко и ВСНХ М.С.

Венецианов выразили свои особые мнения, которые в виду недостатка времени не обсуждались, а были приобщены к проекту. Коллегия НКЮ отклонила статьи о владении в целом. Негативное отношение к владению основывалось на понимании его как института, присущего исключительно буржуазному праву. Особенно опасной виделась возможность приобретения права собственности по давности владения. Можно спорить, целесообразно ли было выделять в проекте особую главу, но защита прав владеющего не собственника, если основания его владения правомерны, от любых третьих лиц, включая собственника, нужна и при социализме. 

Межведомственное  совещание обсудило и одобрило статьи о залоге и закладе, а также отдельные виды обязательств. Раздел о залоге обсуждался в

Коллегии НКЮ. 

Таким образом, можно сделать вывод, что проект Межведомственного совещания был, не так уж плох, в ряде случаев  критиковался явно несправедливо. Имевшие  место недостатки проекта, по мнению критиков, были порождены тем, что составлялся он юристами старой школы. Причина неприятия

Коллегией НКЮ  проекта Кодекса, разработанного юристами старой школы, заключена в ином: в  проекте была слабо выражена классовая  направленность, о которой так много говорилось в письмах Ленина. 

После того, как  проект был забракован (хотя отдельные  разделы одобрялись НКЮ), встал вопрос о создании новой комиссий для  подготовки ГК.

Проект было поручено разработать Гойхбаргу. Так  закончилось сотрудничество юристов-коммунистов с юристами старой школы. Однако нельзя сказать, что оно оказалось совершенно бесплодным. Значительное число статей проекта

Межведомственного совещания было взято Гойхбаргом в свой проект Кодекса, что позволило  ему представить его практически через 2 недели. 

Список используемой литературы: 

1. Корсновский  А.А. 

”История русской  армии.” М. 92 г.-153 c. 

2. История России  с древних времен до конца  19 века. Под редакцией 

А.Н.Сахарова. М.:89 г.-265 с.