Преобразования Екатерины II

    В год вступления Екатерины на престол вельможа Н. И. Панин представил ей на рассмотрение проект учреждения императорского Совета, в который вошли бы немногие особо доверенные лица, наделённые всей полнотой власти. Императрица под благовидным предлогом отвергла проект, резонно усмотрев в нём реальную возможность превращения страны из самодержавной монархии в государство, управляемое аристократами.

    Не  удовлетворяла Екатерину и деятельность сената, который обладал, по её мнению, избытком власти и подавлял всякую самостоятельность подчинённых  ему учреждений. Сенат возник в 1711 г. и на несколько десятилетий стал высшим органом государственного управления, подчинённым лишь монарху и закону.

    В годы, когда правящая особа не уделяла  достаточно внимания государственным  делам, сенат получал почти самодержавную власть. Постепенно императрица превратила сенат в центральное административно-судебное учреждение, передав часть его функций иным ведомствам и полностью взяв на себя законодательную инициативу.

    Прежде, согласно территориальному делению  России, введённому Петром I, губернии состояли из провинций, а те — из уездов. При неодинаковой численности населения с губерний взимался равный налог. Екатерина упразднила провинции, а для губерний и уездов установила определённое количество жителей: по 300—400 тыс. и по 20— 30 тыс. человек соответственно.

    С изменением границ прежних административных территорий возникли новые уездные и губернские центры. Система местной власти была реорганизована. Прежде её представляли губернатор и воевода, которым подчинялся небольшой штат чиновников.

    Слабость  местной власти проявлялась в  её неспособности собственными силами подавить антиправительственные выступления. Это убедительно доказали события московского «чумного бунта» 1771 г. (широкого выступления, вызванного строгостями карантина), а особенно восстание Пугачёва. Теперь в распоряжении центральной власти находились многочисленные административные учреждения, любое вооружённое выступление встретило бы скорый и жестокий отпор.

    Впервые в России появился суд, отделённый от исполнительной власти, хотя и зависимый  от неё. Деятельность новых органов приобрела черты самоуправления, так как в ней принимали участие местные жители.

    Новые суды были выборными. Отдельно избирались суды для дворян, городского населения  и для тех крестьян, которые  не находились в крепостной зависимости (крепостных судил в основном сам помещик). Роль первой скрипки в этой новой судебной системе принадлежала помещикам.

    Каждые  три года все уездные дворяне  должны были съезжаться в центральный  город уезда, чтобы выбирать из своей  среды местную администрацию  — предводителя дворянства, капитана-исправника, заседателей в суды, палаты и другие учреждения. В результате дворяне каждого уезда образовали сплочённое общество, через своих представителей влиявшее на управление делами уезда.

    Судебная  реформа отнюдь не означала ослабления мощной и разветвлённой системы центрального управления: её лишь «разгрузили» от мелких текущих дел, дав сословиям (дворянам, мещанам, крестьянам) права решать их самостоятельно.

    В 1785 г. Екатерина обнародовала Жалованную грамоту дворянству и в ней  подтвердила все его права, полученные от прежних государей, наделив новыми. Отныне дворянин мог лишиться своего звания только по решению суда. Он освобождался от податей и телесных наказаний, владел как неотъемлемой собственностью всем, что находилось в его имении, окончательно избавлялся от обязательной прежде государственной службы.

    Данные  дворянству привилегии способствовали дальнейшему закрепощению крестьян, ограничению их прав и усилению над  ними господства помещиков.

    Какие бы свободолюбивые идеи ни исповедовала Екатерина, как бы ни было велико её желание искоренить в России «крепостное рабство», пойти на радикальные меры она не решалась.

    Императрица понимала, что тем самым противопоставит  себя опоре трона — дворянству, не готовому поступиться собственными привилегиями. Она пыталась действовать окольными путями и предложила членам российского Вольного экономического общества публично обсудить положение крестьян, надеясь заставить своих подданных хотя бы осознать политическую опасность и аморальность крепостного права.

    Ею  предпринимались и более решительные  меры. Екатерина запретила свободным  людям и отпущенным на волю крестьянам вновь вступать в крепостную зависимость. По её распоряжению для вновь учреждённых  городов правительство выкупало крепостных крестьян и обращало их в горожан.

    Дети  крепостных, принятые на государственное  попечение в воспитательные дома, становились свободными. Екатерина  готовила указ, согласно которому дети крепостных, родившиеся после 1785 г., считались  вольными.

    Мечтала она осуществить и другой проект — он привёл бы к постепенному освобождению крестьян при переходе имений из одних рук в другие.

    Императрица не раз повторяла:

    «Что  бы я ни делала для России, это  будет только капля в море... но после меня будут следовать моим началам и докончат недоделанное».

    Ей  самой также пришлось «доделывать» многое из того, что не смогли исполнить  её предшественники, в частности, во внешней политике.

     Внешняя политика

    Правительство Екатерины II продолжило борьбу за выход  России к Чёрному морю. Утверждение на Черноморском побережье предоставило бы, наконец, стране возможность активно включиться в торговлю со странами Востока.

    Однако  устремления России не устраивали Францию  и Турцию. Первая желала сосредоточить  в своих руках всю восточную  торговлю. Вторая усматривала для себя серьезную опасность в продвижении России на юг.

    Не  осталась в стороне и Англия, которой  усиление России в Причерноморье  помешало бы в достижении собственных  интересов на Балканах. Всё это  в конце концов привело к двум продолжительным и кровопролитным войнам России и Турции (1768—1774 гг., 1787—1791 гг.), из которых Россия вышла победительницей.

    Первая  война окончилась подписанием мира летом 1774 г. в деревушке Кючук-Кайнарджи  на Дунае, а вторая завершилась зимой 1791 г. заключением Ясского договора. Благодаря победам, одержанным сухопутными войсками и военным флотом, Российская империя присоединила к собственным территориям всё Северное Причерноморье.

    Крымское  ханство, получившее в 1774 г. политическую независимость от Турции, в 1783 г. вошло в состав России. В странах, подвластных Османской империи, были открыты русские консульства, турецкое правительство гарантировало свободу исповедания христианской религии в своих владениях.

    Но  главное — Россия получила выход  к Чёрному морю и избавилась от постоянной угрозы нападения крымцев, за спиной которых стояла Турция. Теперь можно было осваивать плодородные степные чернозёмы, что в экономическом отношении представляло для России огромную выгоду.

    В этих войнах российская армия одержала решительные и блестящие победы, и Екатерина стала мечтать о завоевании всех турецких владений на Балканах. На их месте была бы восстановлена Византийская империя под главенством русского монарха.

    Эта мечта, «в действе нссбытошная, а  в теории ласкательная», долго занимала ум Екатерины. Она пожелала назвать своего второго внука Константином, одним из любимых имён византийских императоров. А пока заселялись подступы к турецким владениям — пустынные пространства Крыма и Новороссийского края (так стали называть Северное Причерноморье).

    Мечты Екатерины II разделял и поддерживал  видный политический и военный деятель  Г. А. Потемкин. Он был уверен, что  ему удастся в малые сроки  превратить эти горы, болота, малярийные топи и солончаки в цветущий, плодородный  край.

    Потёмкин основал города Екатеринослав и Херсон. На месте татарского селения Ахтиар и турецкой крепости Гаджибей выросли российские города Севастополь и Одесса. В выжженных солнцем степях он сажал леса, разводил виноградники, тутовые рощи, а рядом сооружал ткацкие фабрики, винодельни, сыроварни и другие предприятия.

    Екатерина поддерживала все его начинания, из-за чего подверглась критике со стороны многих своих современников. Один из них писал: «В этой стране учреждают  слишком многое за раз, и беспорядок, связанный с поспешностью выполнения, убивает большую часть гениальных начинаний. В одно и то же время хотят образовать третье сословие, развить иностранную торговлю, открыть всевозможные фабрики, расширить земледелие, выпустить новые ассигнации, поднять цену бумаг, основать города, засеять пустыни, покрыть Чёрное море новым флотом, завоевать соседнюю страну, поработить другую и распространить своё влияние по всей Европе. Без сомнения это значит предпринимать слишком много».

    На  это Екатерина отвечала:

    «Одно потомство в праве судить меня. Только перед ним я отвечаю. Я смело могу сказать ему, что я нашла и что после себя оставила».

    Вместе  с тем она хорошо знала, какую  силу представляет общественное мнение, и умела его должным образом  подготовить. С этой целью императрица отправилась путешествовать в Крым и Новороссию, окружённая свитой из высокородных придворных и дипломатов.

    Во  время поездки она писала своим  зарубежным корреспондентам, которые  в свою очередь оповещали Европу о чудесно расцветших землях, о  народах, обретших счастье под мудрым правлением Екатерины Великой.

    Ей  было небезразлично, что думают о  России за границей. Но, любя Россию, желая  её прославить, Екатерина порой теряла чувство меры. Так, угощая своих иностранных  гостей стерлядью и квасом, императрица уверяла их, что русская пища - самая здоровая и вкусная.

    Известно, что, занимаясь сравнительным языкознанием, этнографией и другими историческими  исследованиями, она находила следы  славян по всему миру, даже в Перу, Мексике и Чили. Тем не менее, её научные изыскания оценили европейские учёные мужи.

    Она была доктором свободных искусств Виттенбергского  университета, почётным членом Берлинской академии.

     Заключение

    Историческое  значение деятельности Екатерины II определяется довольно легко на основании того, что было сказано нами об отдельных сторонах екатерининской политики.

    Мы  видели, что Екатерина по вступлении на престол мечтала о широких  внутренних преобразованиях, а в  политике внешней отказалась следовать  за своими предшественниками, Елизаветой и Петром III. Она сознательно отступала от традиций, сложившихся при Петербургском дворе, а между тем результаты ее деятельности по своему существу были таковы, что завершили собой именно традиционные стремления русского народа и правительства.

    В делах внутренних законодательство Екатерины II завершило собой тот исторический процесс, который начался при временщиках. Равновесие в положении главных сословий, во всей силе существовавшее при Петре Великом, начало разрушаться именно в эпоху временщиков (1725—1741), когда дворянство, облегчая свои государственные повинности, стало достигать некоторых имущественных привилегий и большей власти над крестьянами — по закону. Наращение дворянских прав наблюдали мы во время и Елизаветы, и Петра III. При Екатерине же дворянство становится не только привилегированным классом, имеющим правильную внутреннюю организацию, но и классом, господствующим в уезде (в качестве землевладельческого класса) и в общем управлении (как бюрократия). Параллельно росту дворянских прав и в зависимости от него падают гражданские права владельческих крестьян. Расцвет дворянских привилегий в XVIII в. необходимо соединялся с расцветом крепостного права. Поэтому время Екатерины II было тем историческим моментом, когда крепостное право достигло полного и наибольшего своего развития. Таким образом деятельность Екатерины II в отношении сословий (не забудем, что административные меры Екатерины II носили характер сословных мер) была прямым продолжением и завершением тех уклонений от старорусского строя, какие развивались в XVIII в. Екатерина в своей внутренней политике действовала по традициям, завещанным ей от ряда ближайших ее предшественников, и довела до конца то, что они начали.

    Напротив, в политике внешней Екатерина, как  мы видели, была прямой последовательницей Петра Великого, а не мелких политиков XVIII веке. Она сумела, как Петр Великий, понять коренные задачи внешней русской политики и умела завершить то, к чему стремились веками московские государи. И здесь, как в политике внутренней, она довела до конца свое дело, и после нее русская дипломатия должна была ставить себе новые задачи, потому что старые были исчерпаны и упразднены. Если бы в конце царствования Екатерины встал из гроба московский дипломат XVI или XVII вв., то он бы почувствовал себя вполне удовлетворенным, так как увидел бы решенными удовлетворительно все вопросы внешней политики, которые так волновали его современников. Итак, Екатерина — традиционный деятель, несмотря на отрицательное ее отношение к русскому прошлому, несмотря, наконец, на то, что она внесла новые приемы в управление, новые идеи в общественный оборот. Двойственность тех традиций, которым она следовала, определяет и двоякое отношение к ней потомков. Если одни не без основания указывают на то, что внутренняя деятельность Екатерины узаконила ненормальные последствия темных эпох XVIII в., то другие преклоняются перед величием результатов ее внешней политики. Как бы то ни было, историческое значение екатерининской эпохи чрезвычайно велико именно потому, что в эту эпоху были подведены итоги предыдущей истории, завершились исторические процессы, раньше развивавшиеся. Эта способность Екатерины доводить до конца, до полного разрешения те вопросы, какие ей ставила история, заставляет всех признать в ней первостепенного исторического деятеля, независимо от ее личных ошибок и слабостей.