М.А.
Милорадовича, московское и смоленское
ополчения позволили довести
силы русской армии до 132 тыс.
чел. при 624 орудиях. Наполеон располагал
135 тыс. чел. при 587 орудиях.[30]
Кутузов
глубоко понял характер войны,
оценил трудности, связанные с
ее победоносным завершением.
Он видел и трудности, стоявшие
перед
Наполеоном.
Кутузов прибыл в армию с
единственной целью – нанести
врагу поражение, уничтожить его живую
силу. К этому же стремился и Наполеон.
Москва
– древнерусская столица –
стала в центре кутузовской
и наполеоновской стратегии. Стратегический
замысел Кутузова заключался
в том, чтобы в боях за
Москву переломить армию противника.
Кутузов
понимал чувства и желания
армии и народа как можно
быстрее расправиться с врагом,
далеко проникшим в глубь страны.
Но опытный полководец сознавал
и другое: слишком недостаточно
было наличных сил и средств,
чтобы решить эту большую стратегическую
задачу в короткие сроки.
Продолжая
стратегический курс Барклая-де-Толли
и стремясь активизировать действия
всех войск, направив их усилия
к единой цели,
Кутузов
ставит конкретные задачи армии
Тормасова, корпусу Витгенштейна,
действующим на флангах, и подходившей
к театру военных действий Дунайской армии
Чичагова. Тормасову предписывалось присоединить
к 3-й армии все силы генерал-лейтенанта
Эртеля при Мозыре и генерал-лейтенанта
Сакена при
Житомире
и вместе с ними развернуть
активные действия против правого
фланга неприятеля. Чичагов со своей Дунайской
армией обязан был сменить 3-ю армию.
Отдельному
корпусу Витгенштейна приказывалось
продолжать прикрывать петербургское
направление, активно содействовать,
отвлекая силы противника.
У
Кутузова была надежда еще на один источник
усиления 1-й и 2-й
Западных
армий – резервные формирования,
создавшиеся внутри страны. В
целях привлечения всех сил
к борьбе с сильнейшим противником
Кутузовский план учитывал использование
обстановки, вытекающей из войны
как войны народной.
Кутузов
содействует развертыванию партизанской
войны, организации новых крестьянских
партизанских отрядов, а также
войсковых отрядов, действующих
партизанскими методами.
Таким
образом, план Кутузова строился
на нанесении удара по противнику,
в стремлении преградить ему путь на Москву
и нанести возможно большие потери, на
совместных действиях всех русских армий,
на сочетании действий регулярных армий
с ополченческими и крестьянскими отрядами.
В случае же невозможности остановить
противника, не допустив его к Москве,
оторваться от него, подтянуть резервы
и подготовить армию для перехода в контрнаступление.
Кутузов
противопоставил наполеоновской
стратегии свою стратегию, основанную
на большой маневренной войне,
на исключительно умелом использовании
всех факторов, вытекающих из сложившейся
обстановки и из характера войны.[31]
Наполеон,
в свою очередь, сознавая, что
охват им русской армии с
флангов затруднен, вынужден был
применить фронтальный удар с
целью прорвать оборону русских
на сравнительно узком участке в районе
багратионовых флешей, выйти в тыл армии
Кутузова, прижать ее к Москве-реке, уничтожить
и открыть путь на Москву. На главном направлении,
на участке от багратионовых флешей до
батареи Раевского была сосредоточена
основная масса французской армии: корпуса
Мюрата, Даву, Нея, Жюно и гвардия, общей
численностью до 86 тыс. чел. Для отвлечения
внимания русских планировались вспомогательные
удары в направлении на Бородино и Утицу.
Французские войска имели глубокое построение,
что позволяло им постепенно наращивать
силу удара из глубины.
Бородинскому
сражению предшествовал бой за
Шевардинский редут 24 августа,
в котором русские войска под
командованием А.И. Горчакова
героически отражали превосходящие
силы противника. Каждая из сторон
могла быть довольна итогами этого боя
и в то же время оценить силу противника.
С одной стороны, Кутузов успел дооборудовать
свою позицию и определить наиболее вероятное
направление главного удара французов
– по левому флангу, и поэтому перевел
25 августа 3-й пехотный корпус, усиленный
ополчением, на старую Смоленскую дорогу
и поставил его скрытно в Утицком лесу,
но и ощутил, насколько мощным будет наполеоновский
удар в генеральном сражении.[32] По приказу
Кутузова защитники редута покинули поздно
вечером
24 августа
рубеж героической обороны и отступили
к главной позиции.
26 августа
1812г. произошло Бородинское сражение,
которое началось с рассвета
и закончилось в сумерки. Около
6 часов утра Э. Богарне перешел
в наступление на с. Бородино,
которое оборонялось егерями. Под натиском
превосходящих сил врага русские отошли
за р. Колоча. Французский полк переправился
за ними, но был контратакован и понес
тяжелые потери. Остатки его были отброшены
на западный берег Колочи. Главные события
развернулись у багратионовых флешей
и батареи Раевского. Около 6 часов утра
корпус маршала
Даву
начал атаку флешей, которые обороняли
сводная гренадерская дивизия
М.С.
Воронцова и 27-я пехотная Д.П.
Неверовского. Несмотря на тройное
превосходство противника в людях
и двойное – в артиллерии, русские
отразили атаку. В 7 часов французы возобновили
наступление, захватили левую флешь, но
энергичной контратакой русских были
выбиты и отброшены. Наполеон усилил войска
Даву силами Нея и Жюно и кавалерией Мюрата.
В свою очередь Багратион выдвинул в район
флешей свой резерв, а у д. Семеновское
поставил 3-ю пехотную дивизию П.П. Коновницина
из состава 3-го пехотного корпуса Н.А.
Тучкова.
Кутузов, убедившись в ходе
боя, что французы имеют у
с. Бородино слабые силы, приказал
укрепить позиции, а также перебросил
4 корпус А.И.
Остермана-Толстого
к батареи Раевского. В 8 часов
утра противник начал третью
атаку багратионовых флешей и
овладел правой и левой флешами, но русские
вновь выбили его из укреплений. Одновременно
с третьей атакой флешей польский корпус
И.А. Понятовского пытался овладеть д.
Утица и выйти в тыл армии Багратиона,
но корпус Тучкова сорвал обходной маневр
противника. С 9 до 11 часов корпуса Нея,
Даву и Жюно предприняли еще четыре безуспешные
атаки флешей. Две атаки на батарею Раевского
в 9 ч. 30 мин. и в
11 ч.
также были отбиты. Вокруг флешей
и у батареи Раевского лежали
тысячи убитых. Однако французы
не продвинулись вперед. Около 12 часов
началась восьмая атака флешей. Завязались
ожесточенные рукопашные бои. В одной
из контратак был смертельно ранен П.И.
Багратион. Ценой огромных потерь французам
удалось овладеть флешами. Чтобы завершить
прорыв позиции,
Наполеон
перенес основные усилия в направлении
батареи Раевского. В этот критический
момент Кутузов принял смелое решение:
направить корпуса М.И.
Платова
и Ф.П. Уварова в обход левого
фланга наполеоновской армии
и внезапно атаковать французов
в районе Валуева, Беззубово.[33]
«Платов, получив приказание попытаться
обойти левый фланг неприятеля и, если
представится к тому случай, атаковать
его с тылу, исполнил это движение с такой
точностью и спокойствием, что был замечен
неприятелем только при выходе из дефиле
в удалении приблизительно версты от его
крайнего левого фланга. Неприятель, устрашенный
внезапным появлением леса пик и заметив
там же пехоту, счел левый фланг армии
в весьма опасном положении и тем с большим
основанием, что блестящие атаки генерала
Уварова не позволяли ему сомневаться,
что они производились, опираясь на решительное
движение
Платова…».[34]
Неожиданный удар русской конницы
вынудил французов прекратить
атаки против войск 2-й армии
и на 2 часа отложить третью
атаку батареи Раевского. За
это время Кутузов произвел перегруппировку
своих сил, усилив центр и левое крыло
русских войск 2-м и 3-м корпусами.
В
14 часов корпус Богарне, кавалерийские
дивизии 2-го и 3-го кавалерийских
корпусов предприняли третью
атаку батареи Раевского. Ценой
больших потерь к 16 часам французам
удалось ее захватить, однако попытка
2- го кавалерийского корпуса Коленкура
развить успех была сорвана контрударом
2-го
и 3-го корпусов русской кавалерии.
На левом фланге остатки 2-й
армии, отражая ожесточенные атаки
пехотных корпусов Нея и Даву и кавалерийского
корпуса Латур-Мобура, отошли и закрепились
на 3-ей позиции – восточнее д.
Семеновская.
В 18 часов русская армия по-прежнему
прочно стояла на бородинской
позиции. Ни на одном из направлений
Наполеону не удалось достичь
решительного успеха. Двинуть в сражение
свой последний резерв – гвардию – он
не решился. Французский полководец вводил
гвардию в сражение всегда в последний
момент, когда победа уже была подготовлена
другими войсками, когда нужно было нанести
противнику последний сокрушающий удар.
Но
здесь, оценивая обстановку, он
не видел признаков полной
победы, отчего не рискнул ввести
в бой свой последний резерв.[35]
Русские
ждали атаку наполеоновской гвардии
и готовились к ней, но противник
больше не атаковал. Постепенно
бой затихал, только в отдельных
местах происходили стычки конницы, и
гремела с обеих сторон до 20 часов артиллерийская
канонада.
Каждая
армия считала себя победительницей,
хотя сражение не решило основных
задач, поставленных Наполеоном
и Кутузовым. Сгоряча, последний
решил на утро возобновить бой и напасть
на врага, даже без резервов. Но когда обнаружилось,
что 45,6 тыс. чел. из русской армии уничтожены
в бою, он понял, что следует отойти и сохранить
оставшиеся силы от окончательного разгрома.
Русские начали отход к Москве, чтобы у
ее стен, получив подкрепление, снова дать
бой. Следом за ними наступали французы,
тоже серьезно ослабленные из-за потери
58тыс. 478 чел.[36], надеясь на скорое окончание
войны с взятием Москвы.
Бородинское
сражение ознаменовало собой
кризис наполеоновской стратегии. Наполеону
не удалось уничтожить русскую армию,
заставить капитулировать Россию и продиктовать
ей условия мира. В практике почти беспрерывно
воевавшего Наполеона это была первая
битва с такими потерями и такими результатами.
Русская
армия подошла к Москве, в которой к тому
времени осталась примерно четвертая
часть населения. Надежды Кутузова на
получение подкреплений не оправдались.
1 сентября Кутузов собрал в д. Фили военный
совет и провозгласил свое решение оставить
древнюю столицу без боя.
«Фельдмаршал,
обратясь к членам, сказал, что
с потерянием Москвы не потеряна
еще Россия и что первой
обязаннастию поставляет он сберечь
армию, сблизиться к тем войскам,
которые идут к ней на подкрепление
и самым уступлением Москвы
приготовить неизбежную гибель неприятелю
и потому намерен, пройдя Москву, отступить
по Рязанской дороге…».[37] Оставление
Москвы
– наиболее драматический акт
войны 1812г. Кутузов, глубоко
сознававший всю серьезность
создавшегося положения и твердо
убежденный в неизбежности гибели
наполеоновской армии, нашел в себе мужество
пойти на этот шаг и взять на себя полную
ответственность за оставление Москвы.
Итак,
на первом этапе войны русские
вынуждены были отступать к
Смоленску,
где, только благодаря мастерскому
проведению арьергардных боев и стойкости
русских войск, две русские армии соединились.
В ходе оборонительных боев они нанесли
французской армии немалый урон, в то же
время уклонившись от масштабного сражения,
вновь отступив в глубь страны.
«Во-первых,
хотя отступные движения российской
армии с начала войны предположено было
в общем плане наших действий, не менее
того, войски наши…начали терять воинский
дух, россиянам свойственно, который необходимо
было поддержать, во-вторых, прибытие генерала
от инфантерии князя
Голенищева-Кутузова
к армии при Царевом-Займище оживило войски
наши до такой степени, что все единодушно
желали сразиться с неприятелем. Мысль
– отдать столицу неприятелю без сражения
была бы вечною укорою каждому русскому,
и потому главнокомандующий определил,
остановясь на первой крепкой позиции,
дать сражение неприятелю. Третья и важнейшая
причина была следующая: способы укомлектования
неприятельской армии следовали из Франции
и Германии, а потому и выигранное или
проигранное нами сражение было бы в обоих
случаях пагубно Наполеону, ибо потери,
понесенные в его войсках в
Бородинском
сражении, наиболее в кавалерии
и артиллерии, не могли быть
заменены в скором времени,
тогда как потери в российских
войсках оказавшиеся, легко можно
было пополнить стремящимися
к Москве свежими войсками. А как новые
подкрепления наши не достигли еще тогда
столицы, то главнокомандующий князь Голенищев-Кутузов,
избегая вторичного генерального сражения,
желал, сближась прежде к подкреплениям,
через то сберечь российскую армию, хотя
б сопрежено сие было и с пожертвованием
столицы, надеясь продержать неприятеля
в оной под видом переговоров и тем приготовить
ему неизбежную гибель».[38]