Особождение Лиды 1944 г

Бывший командир пулеметного взвода ДШК 41 отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона Горелик Ефим Наумович:  «Я тогда командовал взводом крупнокалиберных пулеметов ДШК. Не доходя г. Лиды меня вызвал командир полка гв. подполковник Бондарь и поставил задачу вместе с группой сабельников и двумя пулеметами ДШК перекрыть железную дорогу проходящую через Лиду. С этой задачей мы своевременно справились. Я со своим взводом тогда находился в головной походной заставе. В боях за город Лиду отличились: сержант Рахматуллаев, ст. сержант Поляков Михаил Аврамович, ст. сержант Яцына, рядовые Толбасов, Князев, Шустиков».

 
Бывший наводчик 82 мм миномета 23 гв кавполка 6 гв кавдивизии Лушников Федор Иванович: «Я хорошо помню, что немцы из города сразу же после первых залпов нашей артиллерии и минометов поспешили драпать дальше на запад. В город Лиду мы ворвались во второй половине дня. В боях за освобождение гор. Лиды наша батарея больших потерь не имела, было только ранено несколько человек. Долго в городе не задерживались, небольшая передышка на окраине города и мы пошли дальше на запад»

 
Бывший разведчик 121 кав полка Чуркин Леонид Прокопович: «С св стороны сражался 86 полк, которым командовал подполковник Труханов. Этот полк первым вошел в Лиду на несколько минут боя, а с юв – 121 полк, которым командовал т. Карпенко. …

Помню, при  входе в г. Лиду на правой стороне  у дороги (отдельный дом в саду) валялись убитые две женщины, тут  же рядом были убитые немцы. Непонятно  было, почему они такие черные и  обгоревшие, трупы. Мне кажется, что  они попали под огонь “катюш”. Наступила ночь. С крепости в г. Лида враг вел пулеметный и автоматный огонь. Этой же ночью над гор. Лида появились самолеты, на станции г. Лиды, где арка туннельная, вдруг посыпались авиабомбы. На станции стояли вагоны врага, они после бомбардировки загорелись. Часть вагонов сгорела. Это были вагоны с продовольствием. Когда на рассвете, я подошел к вагонам, то увидел, как горячие консервные банки взрывались.

В некоторых местах было повреждено ж.д. полотно. При бомбардировке пострадал наш 4-й эскадрон 121 кавполка. Вот здесь на железнодорожной станции г.Лида были убиты наши отважные солдаты 1 эскадрона 121 кавполка 32-й Смоленской кд, здесь покоится прах моих братьев по оружию. Город Лиду никто, кроме 32-й гв.кд не освобождал. Этим же солнечным жарким днем после короткого отдыха мы пообедали в лесу левее ж/д, что идет на Гродно и снова в бой.

Бывший командир расчета 76 мм противотанковой пушки ст. сержант Смыков Михаил Фаддеевич (полный кавалер ордена Славы): «Мне пришлось прикрывать пехоту, прямой наводкой уничтожать огневые точки противника непосредственно в самом городе, к полудню город был освобожден. … Но вот немецкие тяжелые танки «Тигр» оседлали шоссейную дорогу и не давали ходу нашей кавалерии. Мне было приказано выдвинуть орудие на прямую наводку в засаду и уничтожить «тигры». Выбрал укромную огневую позицию, и с расстояния в 100 м расстрелял один «тигр», а второй ушел… Я здесь был награжден орденом Славы 2 степени»

Старожил Лиды Леокадия Станиславовна Врублевская: «Наш дом находился в микрорайоне Пески. В 1944 г немцы отступали из Лиды по улице Варшавской. Перед освобождением местные жители очень редо выходили на улицы. А когда в июле началось наступление Красной Армии, многие выехали в деревни, прятались по лесам. Боялись быть не только расстрелянными, но и налетов советской авиации. Город часто бомбили, особенно ж/д узел, и многия дома, что находились поблизости были уничтожены авиацией. Как штурмовали советские солдаты Лиду – помню плохо, мои родители и я тогда сидели в подвале. А когда немецев прогнали и стало в городе спокойно вышла на улицу. Хорошо помню, что на горке возле крепости стоял подбитый, или испорченный немецкий танк. Его оттуда вытянули, кажется только в 1948 г. Весь город был в руинах. Некоторые деревянные здания горели, а возле нынешнего узла связи еще стояла виселица. Через несколько дней красноармейцы ее спилили. Запуганные немцами горожане тепло приветствовали советских солдат. Дни освобождения у меня еще ассоциируются с запахом лип, которые, несмотря ни на что, наполняли воздух чудесной свежестью”.

 
Бывший офицер штаба 3-го гвардейского кавалерийского корпуса Крутиков Кузьма Иванович: “Кроме боев с немецкими частями нашей дивизии пришлось драться власовцами. На одном из рукавов Немана сконцентрировался их крупный хорошо вооруженный отряд. Дрались власовцы отчаянно и не хотели сдаваться. 65 –й кавалерийский полк под командованием Костенича окружил врага и полностью уничтожил. К этим предателям Родины наши бойцы жалости не знали. В этих боях особенно отличились 207-й танковый полк, второй эскадрон 65 го кавполка капитана Штифанова.”

9 июля

Калюжный И.П.: В продолжение ночи дивизия разгромила оставшиеся группы немцев в лесах, что югозападнее города и овладела всеми переправами через Дитву.

Добрушин Д.С.: Остатки разбитых в боях за Лиду частей противника, в числе которых было много власовцев, рассеялись по лесам на юго-запад от города и пробовали отойти за реку Дитву. Захват и удержание переправы через эту реку потребовало великих усилий корпуса после взятия Лиды, потому что закрепеление на этих позициях обеспечивало дальнейшее движение корпуса на запад.

Манов Ф.И.: Утром 86 полк форсировал реку Дзитва и за¬вязал бой за населенный пункт Поречаны. Здесь был смертельно ра¬нен командир полка подполковник Труханов.

Лысенко: Помню, перед тем как мы ворвались в город, Труханов мне говорил, в городе есть пивзавод, хорошо бы попробовать пиво, за все годы войны не пили пиво. Пиво привезли к обеду, но Труханов был тяжело ранен, он повел в контратаку своих кавалеристов. Последние его слова: «Прощай, Саша, а пива привези в госпиталь». Так он смотрел в глаза, как будто чувствовал и прощался навсегда, ходя до последней минуты не падал духом. Его военврач Котельников срочно отправил в госпиталь на автомашине, где он скончался после операции. Все бойцы были опечалены гибелью своего любимого боевого командира.

Труханов  был бесстрашным человеком, погиб после освобождения г. Лиды. После обеда мы были за городом и вели наступление. Немцы открыли огонь, а он шел по ж/д пути впереди штаба и был тяжело ранен пулей в живот. Я отправил его с майором Видерниковым в госпиталь и там после операции он утром скончался»

Добрушин Д.С.: «Но снова — горечь от тяжелой утраты. Я говорил, что перед началом наступления в последний раз разговаривал с подполковником Трухановым. Увидеть его еще довелось, но каким горьким оказалось это свидание! В бою за город Лиду он получил тяжелое ранение. Ордена Ленина, Красного Знамени, Суворова украшали его богатырскую грудь, и много их еще наверняка вручила бы Родина своему отважному сыну, коммунисту и патриоту, да вот не судьба… Я и Виноградный немедленно помчались и госпиталь. У входа в палатку нас встретил перепуганный врач, который доложил, что Труханов порывается встать, буйствует, сразу после перевязки потребовал подать коня, так как должен, дескать, вести в атаку полк. Сейчас, правда, притих, уснул…

Во сне  Труханов тяжело дышал. На его теле был намотан огромный ком марли — пулеметная очередь перерезала полость живота. Рана смертельная. Только необычная физическая сила поддерживала в нем тлеющую искру жизни. 
— Неужели ничего нельзя сделать? 
Не хотелось верить врачу, но тот был неумолим: «Увы, ничего. Ему осталось час полтора, не больше. Он проснется, но сразу умрет».

Невозможно  было видеть агонию дорогого нам человека—  мы ушли с Виноградным. А Труханову  оставили на всякий случай записку: «Дорогой друг! Были у тебя. Очень сожалеем и сочувствуем. Все бойцы и командиры беспокоятся о тебе. Пожалуйста, подчиняйся требованиям врачей, надейся на них. Ты дорог нам, герой! Твои друзья Добрушин, Виноградный».

Врач не ошибся. Труханов пришел в себя. Записку  ему прочитали вслух. Он улыбнулся, прошептал: «Спасибо, не забыли, приехали…»—и затих. Через полчаса героя не стало».

Беззубов А.А.: «Назавтра до нас дошла нехорошая весть, погиб командир 86-го полка т. Труханов. Эта весть как-то подействовала на всех, придавила, не хотелось верить. Ведь Труханов был любимцем всей дивизии».

Осликовский Н.С.: “Весь день в местных боях. 23-й полк 6-й кавалерийской дивизии для удержания моста (через Дитву у Мыто) и плацдарма на западном берегу Дитвы, вынужден был вести бои с противником, который нажимал с запада, и одновременно отбивать атаки весьма внушительных по численности остатков вражеского гарнизона. Иначе говоря, вели бои на «два фронта». Разведчики –наблюдали, как весь день противник лихорадочно вел окопные работы на западном берегу Дитвы. Пленные показывали, что в этот район прибыла в полном составе из Берлина 50-я пехотная немецкая дивизия. У разведке сил противника и приведении своих частей в порядок, в предвидении новых боевых операций прошел день.”

Добрушин Д.С.: 9 июля 23 гв.кав.полк под командованием смекалис¬того и решительного командира полка, чеченца, подполковника Висаитова, удерживая мост и плацдарм на западном берегу р. Дитвы, вынужден был вести бои с противником, нажимающим с запада и отбивать попытки пехоты и танков, остатков вражеского гарнизона, пытающегося перебраться через р.Дитву с востока.

Разведка  установила, что противник производит окопные работы на западном берегу р.Дитвы. Захваченные пленные показали, что в этот р-н прибыла в  полном составе из тыла Германии 50 пехотная дивизия немцев.

Вечер

9 июля 1944 г.  Москва салютовала войскам 3-го  Белорусского фронта за освобождение  Лиды 12 артиллерийскими залпами  из 124 орудий.

Добрушин Д.С.: «Поступил приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью всему личному составу кав. корпуса. В частях корпуса прошли митинги. В третий раз с начала наступления верховный главнокомандующий объявил нам благодарность — всему корпусу, всем дивизиям, артиллерийским, танковым частям, саперам и связистам. Офицеры и солдаты радовались высокой оценке своих боевых действий, обещали и впредь сражаться так же мужественно, приближая час освобождения Родины.

Думали мы и о тех, кто, как Труханов, уже  никогда не узнает об оценке, какой  удостоила Родина их ратный труд и  подвиг. Много таких могил, дорогих солдатскому сердцу, оставили мы за собой, печалились об утратах, но все понимали, что победа не достанется малой кровью, что война еще долго будет собирать свой горький урожай…

Короткая  передышка конникам дала возможность  подтянуть тылы, подвезти со складов боеприпасы, горючее…. На пути движения корпусу предстояло овладеть крупными населенными пунктами: Василишки, Новый двор, Острына. В этом треугольнике узел грунтовых и шоссейных дорог прикрывал пути движения на г.Гродно.

Генерал Осликовский  пригласил к себе командиров дивизий и отдельных частей для уточнения боевой задачи и взаимодействия войск и партизан в выполнении предстоящей задачи. Корпусу предстояло действовать с открытыми флангами, т.к. стрелковые части отстали от конников на суточный переход. Затруднения рейдов конницы по тылам врага возникали из-за невозможности плотно прикрыть фланги. Эту нелегкую задачу взяли на себя партизаны генерала Капусты, подчиненные на время операции командиру 32 Смоленской кав. дивизии. Генерал И.П.Калюжный выбрал время для встречи с партизанами. Встреча состоялась в лесу, на поляне. Выяснилось, что среди партизан много бывших бойцов и командиров 36 и 6 Чонгарской кав. дивизий. В тяжелые дни 1941 года они не выпустили из рук оружия, сражались до освобождения. Многие из них влились потом в ряды конников и стали достойными гвардейцами.

В городе на глазах восстанавливалась нормальная жизнь. Временное самоуправление, созданное  при содействии наших политорганов, организовало расчистку развалин, приводило  после боя город в порядок. Все важные объекты взяли под охрану партизанские отряды, которые действовали близ Лиды и сейчас выходили из лесов».

Из фронтового дневника старшего лейтенанта офицера штаба 529 армейского истребительно-противотанкового артиллерийского Ярцевского Краснознаменного полка 31 армии Александра Александровича Тунгусова: «К вечеру 9 июля – в городе Лида, совершив днем марш в 120 км. Хороши дороги в Белоруссии ! Города и села утопают в садах. А природа! Разговариваем с жителями. Они зовут нас «красными». То и дело слышишь слово «Советы»… Тут много было полицаев, которые хуже, чем немцы (их слова)».

10 июля.

Осликовский Н.С.: “10 июля началась новая операция. В общем плане наступлениянаша роль определялась так: разгромить противника и развязать себе руки для дальнейшего движения на запад.

В 10 часов утра начались военные действия. 6-я гвардейская кавалерийская  дивизия своим передовым отрядом  — 28-м гвардейским кавалерийским полком подполковника Ермолова разбила боевое охранениепротивника, его гарнизоны по западному берегу Дитвы и перешла к их преследованию. Командир этой дивизии генерал-майор Брикель и тут применил свой излюбленный прием. Он обошел опорные пункты и узлы сопротивления противника и направился вперед. 25-й полк той же дивизии подполковника Кравченко, который действовал в боковом отряде, вёл бой за одну из переправ через Дитву и наткнулся на жесткое сопротивление батальона немецкой пехоты, усиленной артиллерией и минометами. Первая атака наших кавалеристов не удалась. Тогда подполковник Кравченко выставил прикрытие и перешел на основной маршрут своей 6-й дивизии. Противнику, который остался в тылах нашей кавалерии, угрожала гибель от идущих за нами войск. Не менее успешно действовала в тот день и 32-я Смоленская кавалерийская дивизия генерал-майора Калюжного. В продолжение дня её части разгромили ряд батальонов 50-й пехотной дивизии противника. А 121-й кавалериский полк Смоленской дивизии под командой полковника Потемкина встретил упорное сопротивление. Тогда он свернул с заданного дороги на маршрут 6-й кавалерийской дивизии, а затем неожиданно для противника нанес мощный фланговый удар. Свежая фашистская пехота получила «боевое крещение» по кавалерийскому образцу и была разбита. Удачный маневр 121-го кавалерийского полка облегчил выполнение задачи всей Смоленской кавалерийской дивизии”.