Основание Монгольской империи

     3. Основание Монгольской империи

Все племена Монголии – «люди, жившие в войлочных палатках», как говорит  «Тайная

история» – были приглашены для  участия в Большом Курултае. Но это не было,

однако, «демократическим собранием»; «народ» был представлен на нем родовыми

вождями. Братья и кузены Темучина, равно как и его доверенные полководцы, также

были привилегированными его участниками. Белое знамя с девятью хвостами было

поднято над площадью собрания как  монгольский национальный флаг. Прежний  символ

(или онгон) Темучина как вождя рода – знамя – теперь стало онгоном Темучина как

правителя монгольской нации. В  него верили как в зримое воплощение незримого

гения его рода, защищающее теперь всю нацию. Первым актом и главной  целью

собрания стало провозглашение Темучин-хана императором (каганом или

кааком) и название его новым именем Чингис. Среди ученых не существует

согласия относительно истока имени. Его происхождение от тюркского  слова 

денгиз (дениз, в современном турецком), «море», было предложено Пеллио, но

вряд ли были какие-либо основания  для названия Темучина «правителем  моря», если

мы не примем тер- мин «море» в  абстрактном смысле («безграничный, как море»).

Эрих Хэниш предположительно выводит  имя «Чингис» из китайского слова чьен

(верный, правильный, истинный). Чингисхан будет означать «наиболее правильный

правитель». Рашид ад-Дин интерпретирует «Чингисхан» как «Великий Суверен». Е.

Хара-Даван указывает, что на языке  западных монголов (ойратов или калмыков),

«Чингис» означает «сильный», «крепкий». По мнению Хара-Давана, в

древнемонгольском, и в применении к Темучину, «Чингис» вбирает полноту  телесной

и духовной энергии, силу правителя. Следует  отметить, что согласно В. Котвичу,

слов Чингис не встречается в  современном языке восточных  монголов.

Какими бы ни были обозначения имени «Чингис», символический смысл присвоения

его Темучину ясен. В прошлом вождь  рода, а затем монгольский хан, Темучин был

теперь провозглашен Всемогущим императором.

Непосредственным следствием этого  события стал прежде всего вызов, брошенный

соседней империи Цзинь. Никакое  нападение на эту империю не могло  быть

предпринято монголами без первоначального  обеспечения жесткого контроля над

различными тюркскими и тангутскими  племенами в приграничных землях между

Монголией и Китаем, равно как над землями окраин Монголии в сибирских лесах.

Эти племена были первыми, почувствовавшими могучий монгольский натиск.

Очевидно, что главной задачей  нового императора было укрепление его  армии и

администрации; мандат на это он приобрел самим фактом своего избрания. Теперь

он получил абсолютные полномочия; а курултай, который был основан  как

конституционное собрание, стал органом  имперских советников, оказывавших  помощь

властителю в осуществлении  необходимых реформ. Децимальная  система организации

армии – подразделениями по десять, сто и тысяче человек – была доведена до

совершенства, кроме того, было создано  еще большее подразделение из десяти

тысяч (по-монгольски, тумен; по-русски, тьма). Когда тысячные

подразделения были сформированы, оказалось, что воинов достаточно для создания

95 тысячных батальонов, «не считая  людей леса» (которые еще не  были полностью

подчинены). Император лично назначил всех 95 нойонов, новых командиров тысячных

подразделений. Среди них были Богурчи, который еще юношей помог Темучину

вернуть назад украденных лошадей; Джэбэ, бывший вассал тайджиутов и некоторое

время противник Темучина; Мухали, один из тех, кто укрепил веру Темучина в его

судьбу во времена тяжелого давления на него со стороны врагов, и Субэдэй,

позднее возглавивший западный поход монголов. Кроме титулов командиров тысячи и

Богурчи, и Мухали получили поручение  руководить вновь сформированными

десятитысячными соединениями. Сообразно  со следующим приказом Чингисхана,

скромное дворцовое охранное соединение, сформированное перед его кампанией

против найманов, было увеличено  и реорганизовано с тем чтобы  составить ядро

имперской гвардии (кэшик) числом десять тысяч. Тысяча багатуров стала

одним из батальонов гвардии. Лучшие офицеры и солдаты из каждого  армейского

подразделения были выбраны для службы в гвардии. Сыновья командиров сотенных и

тысячных подразделений автоматически  причислялись к гвардии, других же

принимали путем отбора. Этот метод  создания гвардии гарантировал лояльность и

соответствие гвардейцев и имел, кроме того,

иные  преимущества. Каждое подразделение  армии было представлено в гвардии, и,

поскольку подразделения из десяти, сотни и  тысячи человек более или менее

соответствовали родам и группам родов, каждый род был представлен в гвардии.

Через доверенных гвардейцев и их связи в армейских соединениях Чингисхан мог

теперь  усилить свою власть надо всем монгольским  народом. Гвардейцы стали

опорой  всей армейской организации и  административной системы империи

Чингисхана. В качестве под- разделения они имели  множество привилегий. Согласно

повелению Чингисхана, рядовой гвардии был  выше по положению, нежели любой

командир  армейского соединения, включая тысяцкого. Поэтому каждый гвардеец мог

в случае необходимости командовать  любым армейским соединением. Гвардия, таким

образом, стала чем-то наподобие военной академии, чьи выпускники получали

высочайшие  поручения в армии, когда это  было необходимо. Гвардейцы находились

на  постоянной службе даже в мирное время. В военные годы они составляли главную

дивизию под личным командованием  императора. Неся постоянную службу, они  не

могли заботиться о себе и поэтому  получали жилье и пищу в лагере императора.

Назначались специальные дворцовые  чиновники (черби), которые

обеспечивали продовольствием  как императорскую семью, так и стражников.

Несколько позднее членам императорской  семьи были дарованы наделы. В отличие  от

феодальной Европы, наделы состояли не из земельных владений, а и  из выделенных

групп людей с соответствующими стадами. Так, мать Чингисхана Оэлун  вместе с

очигином, т.е. самым младшим  братом Есугея, получили 10 000 юрт (палаток, а

следовательно – хозяйств или семей). Части, выделенные для четырех сыновей

Чингиса, были распределены по старшинству: старший, Джучи,  получил 9000 юрт;

Джагатай (Чагатай, Чаадай) получил 8000, Угздэй (Огатай) и Толуй – каждый по

5000. Среди братьев Чингиса Хазар  получил 4000 юрт; Вигултай 1500. Племянник

Алчидей был одарен 2000. Наделы подвергались контролю императора,  и,

соответственно, Чингис назначил несколько  нойонов советниками каждого из их

получателей. Итак, императорская  семья как институт стала частью имперской

системы. Лагерь (орду, орда) каждого члена императорского дома стал

частью власти, подчиненной великому хану." Предположительно в это  же время

Чингисхан создал основу фельдъегерской и почтово-конной служб (ям), которая

позднее была развита в один из наиболее полезных институтов Монгольской

империи. Другой

важной реформой было создание Высшего  Суда, возглавляемого сводным братом

Чингиса Шиги-Хутуху, который показал себя добросовестным и компетентным

судьей. Вместе взятые, все эти реформы  и их воплощение создали основу нового

монгольского императорского закона – Великой Ясы Чингисхана.

Хотя Чингис не намеревался позволять  шаманам вмешиваться в государственные

дела, он полагал полезным отметить свою приверженность традиционному  родовому

культу и назначил старика Усуна  из рода баарин – старшей ветви  потомков Алан-

Коа – главным беки. Усуну был  дарован белый меховой плащ и  белый конь. Его

функцией было «отмечать и освещать годы и месяцы». Предположительно, он

отвечал за монгольский календарь. Он также стал тем, кого можно назвать

национальным авгуром. В период, когда происходили выборы Чингисхана на

императорский трон, монгольская нация  была неграмотной. Очевидно, что новая

империя не могла подобающим образом  функционировать без летописей  и архива.

Когда найманы были побеждены, секретаря  их хана захватили монголы. Его

привели к Темучину, который приказал своему пленнику объяснить ему тайны

письма и значение государственной печати. Темучин, со свойственным ему даром

быстро схватывать все новое, сразу  понял потенциальную значимость

грамотности. Поэтому он приказал пленнику преподавать письмо избранной  группе

своих соратников. Судья Шиги- Хутуху был среди первых монголов, освоивших

уйгурскую письменность, используемую секретарем найманов. Задача завершения

завоевания лесных людей была поручена старшему сыну Чингиса – Джучи.

Большинство этих людей, включая ойратов  к западу от озера Байкал и киргизов в

бассейне верхнего Енисея, подчинились монгольскому императору без

значительного сопротивления в 1207 г. и в знак подчинения прислали ценные

подарки – белых соколов, белых  соболей и белых лошадей. Поскольку  в

дополнение  к соколам и мехам енисейский регион также производил зерно, его

завоевание  стало важным экономическим моментом для империи. Задача обучения

избранных монгольских юношей искусству письма существенно облегчилась

признанием  в это время сюзеренитета Чингисхана со стороны идикута уйгуров.

Тесный  контакт между монголами и гораздо более цивилизованными уйгурами пошел

во  многих отношениях на пользу первым. В  конечном итоге ученый уйгур стал

секретарем  Чингисхана. В то время как родовые  вожди лесных людей стали

законопослушными  вассалами Чингиса, шаманы,

казалось, противодействовали укреплению императорской власти. Наиболее

влиятельным шаманом среди монголов был Кокочу, старший сын старика Мунлика,

которого  Есугей как раз перед смертью  назначил опекуном своей семьи, но

который бежал в тревожное время. Кокочу был известен среди своих

последователей  как «Небесный» (Теб Тенгри). Он попытался  посеять ссору в

императорской семье, заставляя Чингиса сомневаться  в намерениях некоторых

своих братьев. Какое-то время ему это  удавалось, и в «Тайной истории» даже

говорится, что смерть матери Чингиса Оэлун была ускорена горем, порожденным

распрями  ее сыновей. Кокочу также, кажется, затеял игру, используя

недовольство  простолюдинов и рабов – как  среди монголов, так и среди  лесных

людей – широкими привилегиями родовых  вождей. Согласно «Тайной истории», даже

некоторые из конюхов и рабов Чингисхана были готовы перейти на сторону

шамана. Эгого Чингис не мог стерпеть. В  конце концов, он помирился со своими

братьями  и разрешил им поступить с Кокочу по своему усмотрению. Они убили

шамана, «не пролив его крови» – сломав ему позвоночник.