Общественно-политические движения в России в XIX в.

     Идеологом второго направления в народничестве — пропагандистского — был П.Л. Лавров. Свою теорию он изложил в "Исторических письмах", опубликованных в 1868 — 1869 гг.; Ведущей силой исторического прогресса он считал интеллигенцию, способную мыслить критически. Лавров утверждал, что крестьянство не готово к революции. Поэтому необходимо подготовить пропагандистов из образованных "критически мыслящих" личностей, задачей которых является хождение в народ не с целью организации немедленного бунта, а для того, чтобы путем длительной пропаганды социализма подготовить крестьян к революции. Лавров говорил о необходимости создания революционной организации, высказывал идею массовой партии, основанной на началах демократического централизма. Большое внимание уделял Лавров нравственному облику революционера, считая, что члены партии должны быть преданы идее, быть людьми кристальной чистоты. Лавров считал необходимой для партии полемику по принципальным вопросам, отказ от всяких попыток создания культа непогрешимости. П.Н. Ткачев — идеолог заговорщического направления не верил в возможность осуществления революции силами народа, возлагал свои надежды на революционное меньшинство. Ткачев считал, что самодержавие не имеет классовой опоры в обществе. Поэтому возможен захват власти группой революционеров и переход к социалистическим преобразованиям. Заговорщическая политика привела к появлению в рядах народничества деятелей типа С.Г. Нечаева. С.Г. Нечаев был организатором тайного общества "Народная расправа", автором "Катехизиса революционера", в котором заявлялось, что революционная цель оправдывает средства. Нечаев в своей деятельности применял методы мистификации и провокации. В 1869 г. в Москве он лично убил по подозрению в предательстве студента И.И. Иванова и скрылся за границей. В 1872 г. он был выдан швейцарскими властями, приговорен к 20 годам каторги, умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.

     В нечаевщине проявилось влияние люмпенского  элемента, порожденного распадом традиционных структур, которое привело к появлению  руководителей политически уголовного типа. Нечаевщина была осуждена I Интернационалом и отвергнута русскими революционерами.

     Практическая  деятельность народников началась в 70-е  гг. созданием по всей стране кружков  учащейся молодежи и интеллигенции.

     Весной 1874 г. началось "хождение в народ", целью которого было охватить как можно больше деревень и поднять крестьян на восстание, как предлагал Бакунин. Однако хождение в народ окончилось неудачей. Последовали массовые аресты, движение было разгромлено.

     В 1876 г. была создана народническая подпольная организация "Земля и воля"*, видными участниками которой являлись С.М. Кравчинский, А.Д. Михайлов, Г.В. Плеханов, С.Л. Перовская, А.И. Желябов, В.И. Засулич, B.H. Фигнер и др. Программа ее сводилась к требованию передачи и равномерного распределения всей земли между крестьянами. В этот период народники, согласно идее Лаврова, перешли к организации "поселения в народе" в качестве учителей, писарей, фельдшеров, мастеровых. Народники стремились таким образом установить прочные связи с крестьянами с целью подготовки народной революции. Но и эта попытка народников окончилась неудачей и привела к массовым репрессиям. "Земля и воля" строилась на началах жесткой дисциплины, централизма и конспирации. Постепенно в организации сформировалась фракция сторонников перехода к политической борьбе путем использования метода индивидуального террора. В августе 1879 г. "Земля и воля" распалась на две организации: "Народная воля" (1879-1882) и "Черный передел" (1879-1884). Ч е р н о п е р е д е л ь ц ы (среди наиболее активных членов — Г.В. Плеханов, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич и др.) выступали против тактики террора, за проведение широкой пропагандистской работы в массах крестьян. В дальнейшем часть чернопередельцев во главе с Плехановым отошла от народничества и встала на позиции марксизма.

     Н а р о д о в о л ь  ц ы (в состав Исполнительного  комитета "Народной воли" входили  А.Д. Михайлов, Н.А. Морозов, А.И. Желябов, С.Л. Перовская и др.) взяли на вооружение террористическую борьбу. "Народная воля" подготовила семь покушений на царя Александра II, и 1 марта 1881 г. Александр II был убит. Однако ожидаемого свержения царизма не произошло. В стране усилилась реакция, были свернуты реформы. Само революционное направление народничества вступило в полосу длительного кризиса.

     В 80-90-е гг. XIX в. в народничестве  усиливается реформистское крыло, значительное влияние приобретает  либеральное народничество. Это  направление ориентировалось на переустройство общества мирными, ненасильственными  средствами.

     Правое  его крыло — В.П. Воронцов, С.Н. Кривенко, С.Н. Южаков и др. — призывали  интеллигенцию отказаться от борьбы за политическую свободу, поскольку  она усилила бы буржуазию, и целиком  сосредоточиться на поисках средств  улучшения экономического положения народа. Левое — Н.К. Михайловский, Н.Ф. Анненский, В.Г. Короленко и др. — признавали необходимость политических преобразований, но мирным реформистским путем.

     Большой заслугой народников-экономистов Н.Ф. Даниельсона, В.П. Воронцова является анализ пореформенного развития России. В 90-х гг. был очевиден рост капитализма и рабочего движения. Народники отказались от тезиса о том, что в России капитализм не развивается, и не отрицали факта возрастания роли рабочего класса. Однако они доказывали, что капитализм в России развивается и насаждается искусственно. В работах народников-экономистов давался анализ влияния реформы 1861 г., первоначального накопления капитала на развитие русской деревни, был показан процесс обнищания деревни, ее расслоения. Даниельсон и Воронцов выявили зависимость русского капитализма от протекционистской политики Говоря о бедственном положении страны, Даниельсон и Воронцов стремились доказать невозможность разрешения этой проблемы буржуазным обществом.

     самодержавия, казенных заказов, подрядов и т.д. Они первыми поставили вопрос об аграрном перенаселении и делали заключение о невозможности для России следовать путем капиталистической эволюции. Воронцов, например, считал само развитие капитализма аномальным явлением, противоречащим складу хозяйственной жизни и традициям крестьянского мировоззрения.

     Народники отстаивали свою концепцию перехода России к социализму на основе "народного  производства". Главную роль в  этом они отводили крестьянству, верили в возможность использования  деревенской общины для перехода к социализму. Народники считали, что нельзя ориентироваться на рабочее движение, так как рабочий класс — продукт капитализма, а капитализм в стране насаждается искусственно.

     В конце XIX в. весьма острый характер приобрела  полемика между народниками и марксистами. Народники считали марксистское учение неприемлемым для России. Наследницей народнической идеологии стала созданная в 1901 г. из разрозненных народнических групп нелегальная партия социалистов-революционеров.

     Партия  носила леворадикальный буржуазно-демократический характер. Ее основными целями были: уничтожение самодержавия, создание демократической республики, политические свободы, социализация земли, уничтожение частной собственности на землю, превращение ее в общенародную собственность, передача земли крестьянам по уравнительным нормам.  

Литература 

1. Лаптева Л.В. Земские учреждения в России 1762-1917 гг. М., 1995.
2. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1917 гг. М., 1995.
3. Захарова Л.Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России. М., 1984.
4. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX - начала XX вв. М., 1991.
5. История России. М.: РЭА им Г.В. Плеханова, 1993.
6. Козлов В.Г. Грани российской государственности. Сер. "История". М., 1992.

Николаевское правительство пыталось разработать собственную идеологию, внедрить ее в школы, университеты, печать, воспитать преданное самодержавию молодое поколение. Главным идеологом самодержавия стал Уваров. В прошлом вольнодумец, друживший со многими декабристами, он выдвинул так называемую “теорию официальной народности” (“самодержавие, православие и народность”). Смысл ее состоял в противопоставлении дворянско-интеллигентской революционности и пассивности народных масс, наблюдавшейся с конца XVIII в. Освободительные идеи представлялись как наносное явление, распространенное только среди “испорченной” части образованного общества. Пассивность же крестьянства, его патриархальная набожность, стойкая вера в царя изображались в качестве “исконных” и “самобытных” черт народного характера. Другие народы, уверял Уваров, “не ведают покоя и слабеют от разномыслия”, а Россия “крепка единодушием беспримерным — здесь царь любит Отечество в лице народа и правит им, как отец, руководствуясь законами, а народ не умеет отделять Отечество от царя и видит в нем свое счастье, силу и славу”. 
Социальная задача “официальной народности” заключалась в том, чтобы доказать “исконность” и “законность” крепостничества и монархического правления. Крепостное право объявлялось “нормальным” и “естественным” социальным состоянием, одним из важнейших устоев России, “древом, осеняющим церковь и престол”. Самодержавие и крепостничество назывались “священными и неприкосновенными”. Патриархальная, “спокойная”, без социальных бурь, революционных потрясений Россия противопоставлялась “мятежному” Западу. В этом духе предписывалось писать литературные и исторические произведения, этими принципами должно было быть пронизано и все воспитание. 
Главным “вдохновителем” и “дирижером” теории “официальной народности”, несомненно, был сам Николай I, а министр народного просвещения, реакционные профессора и журналисты выступали в роли усердных ее проводников. Основными “толкователями” теории “официальной народности” являлись профессора Московского университета – филолог С.П. Шевыреви историк М.П. Погодин, журналисты Н.И. Греч и Ф.В. Булгарин. Так, Шевырев в своей статье “История русской словесности, преимущественно древней” (1841) высшим идеалом считал смирение и принижение личности. По его утверждению, “тремя коренными чувствами крепка наша Русь и верно ее будущее”: это “древнее чувство религиозности”; “чувство ее государственного единства” и “осознание нашей народности” как “мощной преграды” всем “искушениям”, которые идут с Запада. Погодин доказывал “благодетельность” крепостничества, отсутствие в России сословной вражды и, следовательно, отсутствие условий для революционных потрясений. По его представлению, история России хотя и не имела такого разнообразия крупных событий и блеска, как западная, но она была “богата мудрыми государями”, “славными подвигами”, “высокими добродетелями”. Погодин доказывал исконность в России самодержавия, начиная с Рюрика. По его мнению, Россия, приняв христианство от Византии, установила благодаря этому “истинное просвещение”. С Петра Великого Россия должна была многое заимствовать от Запада, но, к сожалению, заимствовала не только полезное, но и “заблуждения”. Теперь “пора возвратить ее к истинным началам народности”. С установлением этих начал “русская жизнь наконец устроится на истинной стезе преуспеяния, и Россия будет усваивать плоды цивилизации без ее заблуждений”. 
Теоретики “официальной народности” доказывали, что в России господствует наилучший порядок вещей, согласный с требованиями религии и “политической мудрости”. Крепостное право хотя и нуждается в улучшении, но сохраняет много патриархального (т. е. положительного), и хороший помещик лучше охраняет интересы крестьян, чем они смогли бы сделать это сами, а положение русского крестьянина лучше положения западноевропейского рабочего. 
Уваровская теория, которая в те времена покоилась, казалось, на очень прочных основаниях, имела все же один крупный изъян. У нее не было перспективы. Если существующие в России порядки так хороши, если налицо полная гармония между правительством и народом, то не надо ничего изменять, или совершенствовать. Кризис этой теории наступил под влиянием военных неудач в годы Крымской войны, когда несостоятельность николаевской политической системы стала ясна даже ее приверженцам (например, М.П. Погодину, который выступил с критикой этой системы в своих “Историко-политических письмах”, адресованных Николаю I, a затем Александру II).