Образование государства

Основную массу «челяди» составляют рабы, хотя в ее составе все больше появляется и нерабов из числа общинников, которые, разорившись, потеряли свою свободу и попали в зависимость от богатых «мужей». «Хоромы» были не только жилищем «му­жей», но и центром владений земель, лугов и различных уго­дий, на которые накладывал свою руку «муж», захватывая их у общины и превращая в свою наследственную частную собствен­ность — «отчину» (термин, от которого произошло слово «вот­чина» — обозначение феодальной земельной собственности в России). Вместе с ростом экономического богатства росла и политическая мощь «мужей». Возникновение имущественного неравенства у славян шло одновременно с образованием государства.

Из византийских источников можно заключить, что у антов 6 в. государства еще не было, их князья являлись военны­ми предводителями, не нарушавшими прерогатив и прав на­родных собраний, их войска составлялись из всего вооруженно­го народа. Дружина у князей еще отсутствовала. Военная добыча в основном доставалась воинам: ценности и пленные делились, а завоеванная земля заселялась победителями.

В процессе дальнейшего развития славянских племен в 7—9 вв. на Восточно-Европейской равнине постепенно из­жились элементы народоправства. Выделившаяся верхушка из славянской общины — «мужи» (по терминологии Древнейшей Русской Правды), захватила в свои руки органы племенного самоуправления. Группируясь вокруг племенного князя, «мужи» составляли его вооруженную дружину, с помощью которой князь мог уже противопоставить свою власть пережиточным органам родового самоуправления и использовать их в интере­сах народившихся господ. Нормы обычного права, сложивши­еся в общине, изменились применительно к новым условиям. Защита складывающейся феодальной собственности — глав­ная цель этих изменений. Рядовой общинник, ведущий свое мелкое хозяйство, потерял черты воина и стал земледельцем. Война являлась делом князя и дружины. Так в ходе длительно­го развития складывались отдельные элементы государствен­ного аппарата.

В целом имеющиеся источники (Русская летопись, арабс­кие источники) делят славянские племена на две группы: юж­ную, состоявшую из полян, северян и вятичей, и северную, состоявшую из словен, кривичей и включавшую в себя ряд не­славянских племен. Эти два союза славянских племен явились ядром складывавшегося Древнерусского государства.

2. Образование древнерусского государства

Последний этап создания Древнерусского государства ис­точники связывают с образованием «Руси», «Русской земли», и народами, создающими это государство, — «русами» или «ро­сами».

Известия о «Руси» и «русах», или «росах», появляются в различных источниках начиная с 6 века. Еще более много­численны свидетельства источников о Руси и русах 8—9 веков. В IX в. русы выступают уже как мощная сила, обладаю­щая политической организацией, возглавляемой князьями; они получают широкую известность далеко за пределами своего обитания. Свидетельства источников позволяют определить и место обитания русов в 6—9 веках. Это — район среднего течения Днепра и его притока — реки Роси. При впадении реки Роси в Днепр на высоком неприступном берегу стоял главный город русов — Родня. Эту область издревле называли Русью, или Русской землей. Позднее, когда первенствующее положение в союзе племен Приднепровья заняли поляне, наи­менование Русь, Русская земля было перенесено на более широкую область с центром в Киеве, а затем усвоено и Древ­нерусским государством[6].

В Древнерусское Киевское государство вошли кроме сла­вян и некоторые соседние финские и балтийские племена. Это государство, таким образом, с самого начала было этни­чески неоднородным. Однако основу его составляла древне­русская народность, являющаяся колыбелью трех славянских народов — русских (великороссов), украинцев и белорусов. Она не может быть отождествлена ни с одним из этих наро­дов в отдельности. Однако разработанная в конце 19 в. таки­ми выдающимися профессорами Львовского университета, как М.П. Драгоманов, М.С. Грушевский, и киевским истори­ком В.Б. Антоновичем концепция украинской истории пыта­лась изобразить Древнерусское государство украинским. Названные ученые делали акцент на извечной различнос­ти племен юго-западной и северо-восточной Руси.

Их излюб­ленным источником являлось то место из «Повести временных лет», где преподобный Нестор рассказывает о «кротких, тихих и стыдливых» полянах (славянское племя, живущее на грани I и II тысячелетий в окрестностях Киева и вниз по Днепру до порогов), противопоставляя их жившим «звериньским образом» древлянам, радимичам, вятичам, северянам, кривичам и про­чим «паганим», не ведущим закона Божия, — речь идет о сла­вянских племенах, живших к северу и востоку от полян.

Эта же идея подхвачена в наше время в националистичес­ких кругах «незалежной Украины», старающихся обособить ук­раинские, великорусские и белорусские земли, в которых по­литическая и культурная гегемония будто бы принадлежала и принадлежит элементу украинскому, южному.

Между тем Древнерусское государство ни по территории, ни по населению не совпадало с современной Украиной, у них была лишь общая столица — город Киев. В 9в. и даже в 12 в. еще нельзя говорить о специфически украинской культуре, языке и т. д. Все это появится позже, когда в силу объективных исто­рических процессов древнерусская народность распадется на три самостоятельные ветви.

Изъян украинской исторической школы в том, что ни о каком особом украинском народе, равно как великорусском и белорусском, в древних летописях нет упоминания. Имеется множество восточнославянских племен, большую или меньшую родственность которых друг другу, безусловно, признают лето­писцы: поляне, древляне, хорваты, волыняне, уличи, тивер­цы, дреговичи, северяне, радимичи, вятичи, кривичи, при-ильменские славяне. Все они к 11—13 вв. сложились в куль­турно-политическую целостность, которая, если верить препо­добному Нестору, «начася прозывати Руска земля» с княжения Олега, «рускаго князя» (881 г.). Кстати, до сегодняшнего дня западные соседи Киевской Руси, поляки, именуют украинцев русинами.

Одновременно с образованием ядра Русского государства, путем объединения южной части восточнославянских племен вокруг Киевского центра во главе с полянами, происходил процесс объединения северной части восточнославянских племен вокруг Новгорода во главе со словенами[7].

Завершающим моментом в этом процессе явилось объеди­нение южной и северной группы восточнославянских племен в единое Древнерусское государство с центром в Киеве. Этот зак­лючительный этап протекал в обстановке борьбы: на юге — с хазарами, на севере — с варягами.

Славянские племена стояли на более высоком уровне со­циально-экономического развития, чем кочевники-хазары. Ха­зарам не удалось надолго подчинить себе славян. Раньше всего ликвидировали свою зависимость от хазар поляне.

Несколько иначе развивались события на севере. Походы варягов «из заморья», то есть из Скандинавии, на земли вос­точных славян носили характер разбойничьих набегов варяжс­ких дружин, для которых славянские племена были новым объек­том грабежа и разбойничьей торговли. Русские летописи сооб­щают о насилиях варягов в отношении славян и других племен. Это привело к тому, что словене, кривичи и другие племена восстали на варягов, изгнали их «за море» и стали сами «владеть собой».

В это время Новгород, подобно Киеву, уже являлся политическим центром складывавшейся славянской государствен­ности. Новгородская летопись сохранила предание о «старей­шине» Гостомысле, правившем другими старейшинами в Нов­городе. Однако в Новгороде, по-видимому, еще были сильны традиции родового строя, что привело к острой борьбе за власть между родовыми старейшинами Новгорода и других городов.

В этой обстановке междоусобной борьбы в Новгороде и появляется пресловутый Рюрик — легендарный родоначальник правящей династии на Руси.

На этот счет, казалось бы, имеются надежные источни­ки, в том числе летописное произведение — наш древнейший летописный свод «Повесть временных лет», где подробно опи­сано, как возникло государство у славян. Это знаменитая ле­генда о призвании варягов: жили де славяне в своей богатой земле в беспорядке, надоела им такая жизнь и решили при­звать они варяжских князей, чтобы те навели желанный поря­док. Князьям за такую работу браться не очень хотелось, но потом они уступили настоятельным просьбам славян, пришли к ним, сели в трех городах в 862 г. на престолы: Рюрик — в Новгороде, Трувор — в Изборске (недалеко от Пскова), Си-неус — в Белоозере — и учредили государство. Таким образом, это событие и было принято считать моментом образования Русского государства.

Сказочность этой истории очевидна. Тем не менее такого материала оказалось достаточно, чтобы создать печально зна­менитую Норманнскую теорию происхождения Русского госу­дарства. Этим занялись еще в 18 в. немецкие историки, пригла­шенные для работы в Российскую Академию наук, — Байер, Миллер, Шлецер. Материал был, конечно, очень соблазни­тельным, а параллели очевидны: русские — народ, ни на что не пригодный. В 9 в. германцы создали им государство, в 18 в.— науку. Норманнская теория имела большой успех: начиная c Петра I пошла мода на все западное, половина царей и цариц того века были если не чистокровными нем­цами, то с изрядной долей немецкой крови, не говоря уже о том, что придворная камарилья была в значительной степе­ни иноземной.

Норманнская теория происхождения Русского государ­ства, выдвинутая историками-немцами, жившими в России в 18 в., получила широкое распространение как в дореволю­ционной русской, так и в современной зарубежной историог­рафии. Смысл все тот же: показать русских полностью зависи­мыми от Запада в интеллектуальном отношении.

Сторонники этой теории — «норманнисты»: американс­кие ученые З. Бжезинский, Ж. Вьежинский, Х. Дэвидсон, Р. Пайпс — тенденциозно искажая историю, изображают славян как примитивные дикие племена, находившиеся на чрезвы­чайно низком уровне исторического развития и неспособные сами создать свою государственность. С точки зрения Норман­нской теории «варяги» (то есть скандинавы, норманны) яви­лись одновременно и завоевателями славян, и создателями Русского государства. В действительности же государственность у славян начала складываться задолго до 9 в., к которому относятся походы варягов-норманнов в Восточную Европу. Грабительские набеги варягов были лишь помехой в развитии общества и государства у славян.

Несостоятельными являются и стремления норманнис-тов представить легенду «о призвании варягов» как истори чески достоверное свидетельство о реальных событиях. Рас­сказ «о призвании варягов» представляет собой творчество летописца-новгородца 11 в., пытавшегося изобразить историю возникновения княжеской власти на Руси, исходя из совре­менных ему порядков в Новгороде в 11 в., куда новгородцы сами приглашали угодных им князей.

Дело в том, что история, во всяком случае, была классо­вой, партийной наукой. Она всегда служила господствующему классу. Новгородский летописец и его поздние редакторы (ав­тор «Повести временных лет», написанной в начале 12 в., как думают историки, киевским монахом Нестором) служили той власти, которой требовалось обоснование своей правомерной, общественной необходимости, законного происхождения. Все это давала легенда о призвании варягов. Если изложить идею этой легенды современным языком, то она сведется к следую­щему: во-первых, власть князя, государственная власть есть представитель порядка в беспорядке; во-вторых, она установ­лена по воле самого народа, уставшего от беспорядка; в-треть­их, она явление надклассовое, в равной мере необходимое всем членам общества. Таков был социальный заказ летописцу, и он его выполнил.

Проблема характера взаимоотношений легенды «о призва­нии варягов» и реальных событий требует, очевидно, дальней­шего осмысления. Исследование раннего периода русской исто­рии затруднено недостатком сведений из источников, относя­щихся ко времени, предшествующему составлению первых оте­чественных летописных сводов (вторая половина 11 — начало 12 в.). В силу этого достаточно поставить под сомнение сведения Начального свода конца 11 в. и «Повести временных лет» начала 12 в. о Рюрике, Аскольде и Дире, о приходе в Киев Олега и Игоря, поскольку известия эти явно записаны на основе устных преданий. Не менее важным фактором является также и то, что, по мнению историка А.Е. Преснякова, Олег — фигура не легендарная, а историческая. Как преемник Рюрика, новгородс­кий князь Олег организовал поход на юг, завершившийся заво­еванием Олегом Киева, убийством им киевских князей Аскольда и Дира и перенесением центра объединенного государства в Киев. Это событие, относимое летописью к 882 г., традиционно счи­тается датой образования Древнерусского государства.

Тем не менее, в историографии существуют расхождения по поводу того, что представляет собой в первой половине 10 в. эт­ническое образование под названием «Русь». Одни авторы исхо­дят из того, что речь следует вести о государстве с четко офор­мившейся центральной властью, включавшем в себя большую часть территории, заселенной восточными славянами, и имею­щем столицей Киев. Другие полагают, что единое государствен­ное образование еще не сформировалось, Киев не приобрел зна­чения бесспорно главного центра, на территории Восточной Европы одновременно существовали разные варяжские группи­ровки с независимыми конунгами-предводителями. Выдвину­то, в частности, предположение, что Киев стал резиденцией русского князя только в 30-е годы 10 века. [Конунги (по-сла­вянски «князья») — варяжские предводители, стоявшие во гла­ве военных дружин. Конунги нанимались на службу в городах или захватывали власть в городах и становились городскими владе­тельными князьями. А так как городу обыкновенно подчинялась окружавшая его волость, то в таком случае образовывалось целое княжество[8].

Суммируя указанные данные, можно предположительно заключить, что складывание государства Русь завершилось только к концу 10 в. с ликвидацией местных княжений и переходом всех восточнославянских земель под непосредственную власть киевской династии, когда на территориях всех бывших союзов племенных княжеств были посажены наместники киевского князя. Сам Киев к этому времени был признан главным цент­ром Руси, власть принадлежала княжескому роду, контролиро­вавшему огромную территорию непосредственно и, по мень­шей мере, такую же — через признающих верховенство киевс­кого князя местных князей.