НЭП

Бурно развивалась  кооперация всех форм и видов. Роль производственных кооперативов в сельском хозяйстве была незначительна (в 1927 г. они давали только 2 % всей сельскохозяйственной продукции и 7 % товарной продукции), зато простейшими первичными формами — сбытовой, снабженческой и кредитной кооперации — было охвачено к концу 1920-х более половины всех крестьянских хозяйств. К концу 1928 г. непроизводственной кооперацией различных видов, прежде всего крестьянской, было охвачено 28 млн человек (в 13 раз больше, чем в 1913 г.). В обобществлённой розничной торговле 60—80 % приходилось на кооперативную и только 20—40 % — на собственно государственную, в промышленности в 1928 г. 13 % всей продукции давали кооперативы. Существовало кооперативное законодательство, кредитование, страхование.

Взамен обесценившихся и фактически уже отвергнутых  оборотом совзнаков в 1922 г. был начат выпуск новой денежной единицы —червонцев, имевших золотое содержание и курс в золоте (1 червонец = 10 дореволюционным золотым рублям = 7.74 г чистого золота). В 1924 г. быстро вытеснявшиеся червонцами совзнаки вообще прекратили печатать и изъяли из обращения; в том же году был сбалансирован бюджет и запрещено использование денежной эмиссии для покрытия расходов государства; были выпущены новые казначейские билеты — рубли (10 рублей = 1 червонцу). На валютном рынке как внутри страны, так и за рубежом червонцы свободно обменивались на золото и основные иностранные валюты по довоенному курсу царского рубля (1 американский доллар = 1.94 рубля).

Возродилась кредитная система. В 1921 г. был создан Государственный банк РСФСР (преобразованный в 1923 году вГосударственный банк СССР), начавший кредитование промышленности и торговли на коммерческой основе. В 1922—1925 гг. был создан целый ряд специализированных банков: акционерные, в которых пайщиками были Госбанк, синдикаты, кооперативы, частные и даже одно время иностранные, для кредитования отдельных отраслей хозяйства и районов страны; кооперативные — для кредитования потребительской кооперации; организованные на паях общества сельскохозяйственного кредита, замыкавшиеся на республиканские и центральный сельскохозяйственные банки; общества взаимного кредита — для кредитования частной промышленности и торговли; сберегательные кассы — для мобилизации денежных накоплений населения. На 1 октября 1923 г. в стране действовало 17 самостоятельных банков, а доля Госбанка в общих кредитных вложениях всей банковской системы составляла 2/3. К 1 октября 1926 г. число банков возросло до 61, а доля Госбанка в кредитовании народного хозяйства снизилась до 48 %.

Товарно-денежные отношения, которые ранее пытались изгнать из производства и обмена, в 1920-е годы проникли во все поры хозяйственного организма, стали главным  связующим звеном между его отдельными частями.

Всего за 5 лет, с 1921 по 1926 г., индекс промышленного производства увеличился более чем в 3 раза; сельскохозяйственное производство возросло в 2 раза и превысило на 18 % уровень 1913 г. Но и после завершения восстановительного периода рост экономики продолжался быстрыми темпами: в 1927 и 1928 гг. прирост промышленного производства составил 13 и 19 % соответственно. В целом же за период 1921—1928 гг. среднегодовой темп прироста национального дохода составил 18 %.

Самым важным итогом НЭПа стало то, что впечатляющие хозяйственные успехи были достигнуты на основе принципиально новых, неизвестных дотоле истории общественных отношений. В промышленности ключевые позиции занимали государственные тресты, в кредитно-финансовой сфере — государственные и кооперативные банки, в сельском хозяйстве — мелкие крестьянские хозяйства, охваченные простейшими видами кооперации. Совершенно новыми оказались в условиях нэпа и экономические функции государства; коренным образом изменились цели, принципы и методы правительственной экономической политики. Если ранее центр прямо устанавливал в приказном порядке натуральные, технологические пропорции воспроизводства, то теперь он перешёл к регулированию цен, пытаясь косвенными, экономическими методами обеспечить сбалансированный рост.

Государство оказывало  нажим на производителей, заставляло их изыскивать внутренние резервы увеличения прибыли, мобилизовывать усилия на повышение  эффективности производства, которое только и могло теперь обеспечить рост прибыли.

Широкая кампания по снижению цен была начата правительством ещё в конце 1923 г., но действительно всеобъемлющее регулирование ценовых пропорций началось в 1924 г., когда обращение полностью перешло на устойчивую червонную валюту, а функции Комиссии внутренней торговли были переданы Наркомату внутренней торговли с широкими правами в сфере нормирования цен. Принятые тогда меры оказались успешными: оптовые цены на промышленные товары снизились с октября 1923 г. по 1 мая 1924 г. на 26 % и продолжали снижаться далее.

Весь последующий  период до конца НЭПа вопрос о ценах  продолжал оставаться стержнем государственной  экономической политики: повышение их трестами и синдикатами грозило повторением кризиса сбыта, тогда как их понижение сверх меры при существовании наряду с государственным частного сектора неизбежно вело к обогащению частника за счет государственной промышленности, к перекачке ресурсов государственных предприятий в частную промышленность и торговлю. Частный рынок, где цены не нормировались, а устанавливались в результате свободной игры спроса и предложения, служил чутким «барометром», «стрелка» которого, как только государство допускало просчеты в политике ценообразования, сразу же «указывала на непогоду».

Но регулирование  цен проводилось бюрократическим  аппаратом, который не контролировался  в достаточной степени непосредственными  производителями. Отсутствие демократизма в процессе принятия решений, касающихся ценообразования, стало «ахиллесовой пятой» рыночной социалистической экономики и сыграло роковую роль в судьбе НЭПа.

Сколь ни блестящи были успехи в экономике, её подъем ограничивался жёсткими пределами. Достигнуть довоенного уровня было нелегко, но и это означало новое столкновение с отсталостью вчерашней России, сейчас уже изолированной и окружённой враждебным ей миром. Мало того, наиболее могущественные и богатые капиталистические державы вновь начинали укрепляться. Американские экономисты подсчитали, что национальный доход на душу населения в конце 1920-х годов составлял в СССР менее 19 % американского.

Политическая борьба времён НЭПа

Экономические процессы в период НЭПа накладывались  на политическое развитие и в значительной степени определялись последним. Процессы эти на протяжении всего периода Советской власти характеризовались тяготением к диктатуре, авторитаризму. Пока Ленин находился у руля, можно было говорить о «коллективной диктатуре»; лидером он был исключительно за счет авторитета, однако с 1917 г. и эту роль ему приходилось делить с Л. Троцким: верховный правитель в то время именовался «Ленин и Троцкий», оба портрета украшали не только государственные учреждения, но порою и крестьянские избы. Однако с началом внутрипартийной борьбы в конце 1922 г. соперники Троцкого — Зиновьев, Каменев и Сталин, — не обладая его авторитетом, противопоставили ему авторитет Ленина и в короткий срок раздули его до настоящего культа, — дабы обрести возможность гордо именоваться «верными ленинцами» и «защитниками ленинизма».

Это было особенно опасно в сочетании с диктатурой коммунистической партии. Как сказал в апреле 1922 года Михаил Томский, один из высокопоставленных советских руководителей, «У нас несколько партий. Но, в отличие от заграницы, у нас одна партия у власти, а остальные — в тюрьме». Как бы в подтверждение его слов, летом того же года состоялся открытый процесс над правыми эсерами. Судили всех более-менее крупных представителей этой партии, остававшихся в стране — и вынесли более десятка приговоров к высшей мере наказания (позднее осуждённые были помилованы). В том же 1922 году за границу выслали более двухсот крупнейших представителей российской философской мысли лишь за то, что они не скрывали своего несогласия с советским строем — эта мера вошла в историю под названием «Философский пароход».

Дисциплина внутри самой коммунистической партии была также ужесточена. В конце 1920 года в партии появилась оппозиционная группировка — «рабочая оппозиция», которая требовала передачи всей власти на производстве профсоюзам. Дабы пресечь подобные попытки, X Съезд РКП(б) в 1921 году принял резолюцию о единстве партии. Согласно этой резолюции, решения, принятые большинством, должны выполняться всеми членами партии, включая и тех, кто с ними не согласны.

Следствием однопартийности  стало сращивание партии и правительства. Одни и те же люди занимали главные  должности и в партийных (Политбюро), и в государственных органах (СНК, ВЦИК и т. д.). При этом личный авторитет народных комиссаров и необходимость в условиях Гражданской войны принимать срочные, неотложные решения привели к тому, что центр власти сосредоточился не в законодательном органе (ВЦИК), а в правительстве — Совнаркоме.

Все эти процессы привели к тому, что действительное положение человека, его авторитет  играли в 20-е годы бо́льшую роль, чем  его место в формальной структуре  государственной власти. Именно поэтому, говоря о деятелях 20-х годов, мы называем прежде всего не должности, а фамилии.

Параллельно с  изменением положения партии в стране происходило и перерождение самой  партии. Очевидно, что желающих вступить в правящую партию всегда будет гораздо больше, чем в партию подпольную, членство в которой не может дать других привилегий, кроме железных нар или петли на шею. В то же время, и партия, став правящей, стала нуждаться в увеличении своей численности для того, чтобы заполнить государственные посты всех уровней. Это привело к быстрому росту численности коммунистической партии после революции. С одной стороны, проводились периодические «чистки», призванные освободить партию от огромного количества «примазавшихся» псевдокоммунистов, с другой — рост партии время от времени подхлёстывался массовыми наборами, наиболее значительным из которых был «Ленинский призыв» в 1924 году, после смерти Ленина. Неизбежным следствием этого процесса стало растворение старых, идейных, большевиков среди молодых партийцев и совсем не молодых неофитов. На 1927 год из 1300 тыс. человек, состоявших в партии, только 8 тыс. имели дореволюционный стаж; большинство остальных коммунистическую теорию совершенно не знало.

Понижался не только интеллектуальный и образовательный, но и моральный уровень партии. В этом отношении показательны результаты партийной чистки, проведённой во второй половине 1921 года с целью убрать из партии «кулацко-собственнические и мещанские элементы». Из 732 тыс. в партии было оставлено только 410 тыс. членов (чуть более половины!). При этом треть исключённых были изгнаны за пассивность, ещё четверть — за «дискредитацию советской власти», «шкурничество», «карьеризм», «буржуазный образ жизни», «разложение в быту».

В связи с  ростом партии всё большее значение стала приобретать поначалу незаметная должность секретаря. Любой секретарь — должность второстепенная по определению. Это человек, который при проведении официальных мероприятий следит за соблюдением необходимых формальностей. В партии большевиков с апреля 1922 года существовала должность генерального секретаря. Он соединял руководство секретариатом ЦК и учётно-распределительным отделом, который распределял партийцев нижнего уровня по различным должностям. Должность эту получил Сталин.

Вскоре началось расширение привилегий верхнего слоя членов партии. С 1926 года этот слой получил и особое имя — «номенклатура». Так стали называть партийно-государственные должности, входящие в перечень должностей, назначение на которые подлежало утверждению в Учётно-распределительном отделе ЦК.

Процессы бюрократизации партии и централизации власти проходили на фоне резкого ухудшения здоровья Ленина. Собственно, год введения НЭПа стал для него последним годом полноценной жизни. В мае 1922 года его поразил первый удар — пострадал головной мозг, так что почти беспомощному Ленину установили очень щадящий график работы. В марте 1923 года произошёл второй приступ, после которого Ленин вообще на полгода выпал из жизни, чуть ли не заново учась выговаривать слова. Едва он начал оправляться от второго приступа, в январе 1924-го случился третий и последний. Как показало вскрытие, последние почти два года жизни у Ленина действовало только одно полушарие головного мозга.

Но между первым и вторым приступами он ещё пытался  участвовать в политической жизни. Понимая, что его дни сочтены, он пытался обратить внимание делегатов  съезда на самую опасную тенденцию — на перерождение партии. В письмах к съезду, известных как его «политическое завещание» (декабрь 1922 — январь 1923 года), Ленин предлагает расширить ЦК за счёт рабочих, выбрать новую ЦКК (Центральную контрольную комиссию) — из пролетариев, урезать непомерно разбухшую и потому недееспособную РКИ (Рабоче-крестьянскую инспекцию).

В записке «Письмо к съезду» (известной как «Ленинское завещание») была и ещё одна составляющая — личные характеристики крупнейших партийных деятелей (Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятаков). Нередко эта часть Письма трактуется как поиск преемника (наследника), однако Ленин, в отличие от Сталина, никогда не был единоличным диктатором, ни одного принципиального решения не мог принять без ЦК, а не столь принципиального — без Политбюро, при том, что и в ЦК, и тем более в Политбюро в то время заседали независимые люди, нередко расходившиеся с Лениным во взглядах. Поэтому ни о каком «наследнике», вопрос стоять не мог (да и Письмо к съезду «завещанием» назвал не Ленин). Предполагая, что и после него в партии сохранится коллективное руководство, Ленин давал характеристики предполагаемым членам этого руководства, по большей части двойственные. Только одно определённое указание было в его Письме: пост генерального секретаря даёт Сталину слишком большую власть, опасную при его грубости (опасно это было, по мнению Ленина, лишь в отношениях Сталина и Троцкого, а не вообще). Некоторые современные исследователи полагают, однако, что «Ленинское завещание» больше основывалось на психологическом состоянии больного, чем на политических мотивах.