Нападение фашистской Германии на СССР

Начало войны  было критическим и потому, что  фашистская Германия превосходила СССР в экономическом потенциале. Так, к моменту нападения на Советский Союз она примерно вдвое превосходила нашу страну по производству электроэнергии, угля, чугуна, стали, вчетверо — по выпуску автомобилей. Экономика фашистской Германии была давно уже, переведена на военные рельсы, а ее союзники завершали такой перевод. Кроме того, на службу агрессии были поставлены все ресурсы покоренной Европы. Хотя в нашей стране в 1940 году почти каждый третий рубль из госбюджета шел на укрепление обороны, но времени уже не хватило. Еще один момент. Солдаты из села, помнившие страшный голод 1933 года, смерть родных или близких, понимавшие — кто был виновником этой трагедии, не питали чувства преданности ни к Сталину, ни к его режиму.

Своей политикой  «вождь народов» подорвал чувство советского патриотизма в крестьянской массе, и не только в ней. Когда началась  война, это сказалось на стойкости солдат Красной Армии в бою. В этом заключалась одна из причин катастрофического хода войны в 1941 г. Маршал Г. К. Жуков впоследствии отмечал, что советские войска обрели высокую стойкость лишь к осени 1942 г. Здоровое чувство патриотизма в условиях смертельной опасности, нависшей над Родиной, не могло не взять верх над всеми политическими антипатиями. 

Нельзя не учитывать  и того, что отрицательное влияние  в начале войны оказала приверженность традиционным идеологическим мифам, согласно которым народные массы капиталистических стран при всех обстоятельствах глубоко враждебны своим правительствам и в случае войны в СССР немедленно перейдут на его сторону. На нашу страну обрушилась вся мощь германской военной машины, захватчики шли по советской земле, гибли тысячи людей, а в обращении, с которым выступил В. Молотов, говорилось о страданиях германских рабочих, крестьян и интеллигенции, которые «мы хорошо понимаем». И. В. Сталин в выступлении по радио 3 июля, когда немецко-фашистские войска уже заняли Литву, значительную часть Латвии, Белоруссии, Украины, отнес немецкий народ, «порабощенный гитлеровскими заправилами», к числу наших потенциальных «верных союзников» в войне. Даже 6 ноября 1941 г., когда гитлеровские полчища стояли на подступах к Москве, Сталин заявил о том, что в германском народе произошел «глубокий перелом против продолжения войны, за ликвидацию войны», что «германский тыл немецких войск представляет вулкан, готовый взорваться и похоронить гитлеровских авантюристов». Все это не только не способствовало мобилизации всех сил народа, но и поддерживало у тех, кто далеко от фронта, настроения мирного времени, веру в фатальную предопределенность победы. Вредно сказывались такие установки и на моральном духе войск.      

И, наконец, в  преддверии войны считалось, что  боевые действия будут вестись исключительно  на территории противника. В воинском Уставе не предусматривались бои в обороне. В результате действительность жестоко наказала нас за все.

И Гитлер решил  сделать ход первым. Зная о планах Сталина, он готовил план «Барбаросса». Зная, что Сталин не верит в немецкое нападение, он использовал его уверенность и решился на безумие. И, надеясь на слабость сталинской армии, подтверждённую в Финляндии, на фактор внезапности, Гитлер делает этот шаг.