Начало освоения края русскими переселенцами

              1. Начало освоения края русскими переселенцами

                  Благоприятные природно-климатические условия Тамбовского края способствовали сравнительно раннему освоению его людьми. Человек появился здесь с эпохи позднего палеолита и с каждым новым периодом степень его воздействия становилась все более интенсивной. Находясь на границе леса и степи, Тамбовщина неоднократно становилась ареной столкновения степного кочевника с оседлым земледельцем. В первом тысячелетии нашей эры в бассейне р. Цны из местных финно-угорских племен сформировалась новая народность- мордва - мокша. Мордовские племена надолго стали основным населением края. Многочисленные мордовские могильники и поселения дают представления о быте и занятиях мордовского народа, обычаях, верованиях. Мордовские племена занимались подсечным земледелием, скотоводством, рыбной ловлей, бортничеством, различными кустарными ремеслами. Цнинская мордва поддерживала торговые, экономические, культурные связи со своими соседями, в том числе и со славянами - вятичами, проживавшими на Рязанщине. В это время усилилось воздействие древнерусских княжеств, прежде всего Рязанского и недолго просуществовавшего Пронского, на западную часть Тамбовщины. В бассейне р. Воронежа возникли русские поселения и даже небольшие городки. Страшное опустошительное нашествие орд Батыя в начале XIII в. огненным вихрем прокатилось по Русской земле и привело к ликвидации очагов заселения по Воронежу, резкому сокращению мордовского населения, частично уведенного в рабство или насильственно включенного в армию завоевателей. Однако Тамбовский край не превратился в XIII-XIV вв. г, полностью безлюдную территорию, «Дикое поле», как это показывают некоторые исследователи. О наличии в Поценье местного населения говорят многочисленные источники. Так, термин «цнинская мордва» часто встречается в летописях и актах. Поценье, как и другие русские земли, не входило в территорию Золотой Орды. Для управления и сбора ясака со всей мордвы татары создали улусные   центры:   первоначально в Наровчате, а позднее-в Темникове. Отдельные татарские князья проникли в мордовские земли, захватывая их в качестве личных феодальных владений. Уже в 1298 г. князь Бахмет Ширинский завладел землями по Цне и нижней Мокше. Некоторые представители мордовских феодалов, ориентирующиеся на   Золотую Орду, также сохранили   свои владения.

             В XIV-XV вв. начался процесс объединения  русских земель вокруг Москвы  и образования единого централизованного  государства, который втянул в  свое центростремительное движение  и такие далекие окраины, как  Тамбовскую землю. Начало феодальной  раздробленности, междоусобицы привело  к постепенному ослаблению влияния  золотоордынских ханов. Так называемые  «мордовские князья» местного  и татарского происхождения попадали  во все большую зависимость  от Рязани и Москвы. Победа  русского войска на Куликовом  поле в 1380 г. еще более ускорила  этот процесс.

 Цнинская мордва конца XIV в., как видно из русских договорных грамот, считалась уже вассалом рязанских князей и регулярно платила им дань. О русских людях в бассейне Цны в этот период источники умалчивают. Однако грамота строителям Шацкого Черниева монастыря от 1583 г. сообщает о старинной русской церкви, стоящей здесь без «пения» сто лет3. Данный факт косвенно свидетельствует о наличии русского населения в среднем течении Цны во второй половине XV в. Формальный акт включения в 1521 г. давно попавшего в вассальные отношения к Москве Рязанского княжества ознаменовал собою юридическое присоединение земель Тамбовского края к Русскому государству. Германский посол в России С. Герберштейн называл в 1526 г. мордву данниками Московского государя.

             Несмотря на распад Золотой  Орды, падение татарского ига,  угроза со стороны татар сохранилась.  Особую опасность представляли  Казанское и Астраханское ханства.  Поэтому взятие войсками Ивана  IV в 1552 г. Казани, а позднее Астрахани привело к изменению политической ситуации на южных и восточных рубежах страны. Сложилась благоприятная обстановка для освоения значительных территорий лесостепной зоны, что повлекло строительство новых городов и сел. Одним из первых результатов казанского похода явилось строительство на левом притоке Цны р. Шаче нового города. Он был основан весной 1553 г. служилыми людьми под руководством воеводы Бориса Сукина, а в начале августа 1553 г. в Шацк назначается воевода князь И. Ф. Мезецкий4. Строительство нового города и возникновение в 1573 г. Шацкого Чернеева монастыря сыграли важную роль в заселении бассейна Цны, способствовали правительственной и вольной колонизации. В конце XVI в. русское правительство активизировало южное направление своей политики, что было связано не только с потребностями обороны, но и с необходимостью дальнейшего экономического развития страны. Строятся новые порубежные города: Воронеж (1585 г.), Ливны (1585 г.), Елец (1592 г.), Белгород (1596 г.), Курск (1596 г.).

             Глубокий экономический и политический  кризис конца XVI-начала XVII столетий  приостановил политику правительственного  заселения окраин. События «смутного  времени», польско-шведская интервенция,  крестьянская война в какой-то  мере повлияли на интенсивность  проникновения русского крестьянства на далекую степную окраину, но полностью не остановили этот процесс. Восстановление политического единства страны, укрепление централизованной власти после избрания на престол М. Ф. Романова, общий экономический подъем 20-х годов создали благоприятную ситуацию для нового этапа широкого заселения юга России. Во второй половине XVI в. в бассейне Цны возникла новая административная единица - Верхоценская волость, входившая в Шацкий уезд и принадлежавшая темниковским татарам из рода Кудашевых. В источниках начала XVII в. говорится о наличии у местных крестьян старинных грамот царей Ивана Васильевича и Федора Ивановича, косвенно подтверждавших факт существования волости в то время. Верхоценская волость к первой трети XVII в. превратилась в крупный хозяйственный центр юга России. После смерти последнего владетельного князя бездетного Булая Кудашева волость перешла в вотчину матери царя Михаила Федоровича Марфы Ивановны. Смена владельца повлекла новую перепись вотчины, которую выполнил приказчик Ф. Чоботов6. Его бортные книги 1623 г. дают возможность восстановить облик волости. В ней упоминается 29 тягловых деревень, два присуда - Конобеевский и Верхоценский с 7 деревнями и 58 ясачными   селами и деревнями.

             Большая часть тягловых селений  - старые вотчинные владения Марфы  Ивановны, расположенные в нижнем  течении Цны. В одном из документов 1616 г. говорится о том, что писец Ф. Карпов отвел по грамоте Марфы Ивановны землю крестьянам с. Аксельмеева. Крестьяне тягловых селений выплачивали оброк с пашни. Ясачные владения волости, вероятно, входили в вотчину Б. Кудашева и были присоединены к владениям Марфы Ивановны. Их население платило ясак - натуральный оброк продуктами промыслов. Таким образом, Верхоценская волость раскинулась на обширной территории от устья р. Цны до ее верховьев. На южной окраине волости находились две мордовские деревушки-Вижавино и Тонбов, приютившиеся на правом берегу Цны при впадении в нее р. Лесной Тамбов (в древности, скорее всего, называвшейся просто Тонбов).   Большинство старых сел и деревень Верхоценской волости, основанные еще мордвой, занимали правый надпойменный берег Цны. Цнинский бор и река надежно прикрывали поселенцев, а лес служил объектом хозяйственной деятельности аборигенов. Переселение в Поценье русских крестьян и переход от подсечного земледелия к трехполью способствовали заселению степного левобережья. Картографирование поселений Верхоценской волости позволяет проследить определенные закономерности их возникновения Гнездовой метод возникновения сельских населенных пунктов типичен для ранней истории значительной территории Восточной Европы. Он связан с образованием одного крупного селения, от которого затем отпочковывались мелкие. Таким путем возникли группы поселений. Это наглядно видно на примере Поценья. Так, район Алкужи объединял 5 деревень, район Морши - 3, Черкино - 3. Расстояние внутри группы исчислялось несколькими километрами. По нашим подсчетам, общая численность населения Верхоценской волости составляла около 10 тысяч человек. На той территории, которая в 1636 г. отошла к Тамбовскому уезду, имелось 31 поселение и 2 тысячи человек общего населения8 Писцы делили все население волости на три группы: мордву, новокрещен (мордовцев, недавно принявших христианство) и бортников. В состав последних входили старокрещенная мордва и русские крестьяне. В 1623 г. еще более 60 процентов всего населения волости относились к мордве. Таким образом, тезис П. И. Черменского об уходе в XVI в. мордвы из Поценья в леса Пензенской и Симбирской губерний явно несостоятелен. Хотя русские переселенцы проникли почти во все селения Верхоценской волости и встречались даже в самых южных деревушках Тонбов и Вижавино, мордва продолжала оставаться основной массой населения района. Проникновение русских сюда происходило мирным путем. В документах отсутствуют данные о конфликтах на национальной почве. Большинство поселений имело смешанный мордово-русский состав. Русские и мордва рука об руку вели совместное хозяйство, известны многочисленные случаи совместного владения далекими бортными ухожьями. Объединяла коренное население и русских совместная борьба с татарской угрозой. Процесс заселения Поценья продолжался и в последующие годы. В период с 1623 по 1635 годы в среднем течении Цны русские переселенцы основали еще 9 новых населенных пунктов: с. Русское, Сержало, Ивенье, Крюково, Гумны, Алкужинские Борки, Давыдово, д. Семикино и Тумарзино. Росла численность населения и старых сел.

             Ведущую роль в хозяйственной  деятельности населения Верхоценской волости в первой трети XVII в. уже играло трехпольное земледелие и скотоводство. На это указывают воеводские отписки о татарских набегах, в которых у местных крестьян и мордвы упоминаются пашня и сенокосные угодья. Важную роль в хозяйстве продолжали сохранять промысловые занятия: бортничество, охота и рыбная ловля. Старинным видом занятий местного населения оставалось бортничество- добыча меда диких пчел. Мордовское население края сохраняло многовековые традиции бортного промысла. Мед добывали в специальных ухожьях, считавшихся собственностью русского царя. Они «ведались» Приказом Большого дворца и местной воеводской администрацией. Их владельцы ежегодно платили в казну денежный оброк. В книге Ф. Чоботова упоминается 777 бортных ухожий, находящихся в руках жителей Верхоценской волости. Берега рек Цны, Воронежа, Вороны, Хопра, Битюга и их многочисленные притоки интенсивно эксплуатировались местным населением. Наряду с бортничеством сохранялись промысловая охота на куниц, белок, зайцев, лосей, лис, водоплавающую птицу и рыбная ловля. За это владельцы ухожий платили в дворцовое ведомство дополнительные «куничный» и «водяной» оброки. Быстрый рост населения в крае приводил к постоянному дроблению бортных владений, и местные ухожья имели гораздо меньшие размеры, чем подобные владения других южных уездов. Например, Кершинский ухожий на р. Цне занимал небольшой участок реки и леса. Если часть бортных владений находилась невдалеке от населенных пунктов, то основная их масса была разбросана по всей территории края, и местное население с большим риском для жизни выезжало за 100 км и более от своих сел и деревень. Как правило, бортники объединялись в группы, брали с собой оружие, останавливались в специально укрепленных станах. Однако эти меры предосторожности не всегда спасали от внезапного набега татар, и они часто становились легкой добычей крупного отряда степняков. Так, 28 октября 1631 г. прибежал в Шацк крестьянин д. Горелое Григорий Болдер и в «распросе» воеводе Р. Ф. Боборыкину рассказал о нападении татар. Девятнадцать крестьян Верхоценской волости выехали для рыбной ловли в свои ухожья на р. Савалу. По дороге в степи на них напал отряд астраханских татар численностью более 40 человек. Они убили двух крестьян, ранили девять человек, а трех старых крестьян взяли в плен. Позднее пришло сообщение о пленении еще четырех бортников на р. Хопре9. Подобные случаи были обычной практикой хозяйственной деятельности жителей Верхоценской волости. Население волости выплачивало натурально-денежный оброк своему владельцу. Причем прослеживается тенденция его постоянного увеличения. Если крестьяне сельца Серп и д. Новоселок платили князю Булаю Кудашеву около 16 пудов меду и 3 рубля 22 алтына ясака, то в 1623 г. этот оброк увеличился до 24,5 пуда меду и 11 рублей 9 алтын. Кроме выплаты феодального оброка, крестьян Верхоценской волости привлекали для выполнения государственных повинностей. Их мобилизовывали на строительные и ремонтные работы по Шацку и Шацким засекам, охране укреплений. Местная администрация, ссылаясь на нехватку людей, пыталась использовать крестьян Верхоценской волости для несения караульной службы по Шацку. По приказу Шацкого воеводы Мирона Вельяминова крестьян обязали выставлять в 20-е годы XVII в. по 50 человек для несения посменно городовой службы в крепости «с весны до осени».

 Однако эта мера  еще не получила широкого применения  и противоречила интересам русских  феодалов. Лишь строительство грандиозной  линии укреплений на юге Русского  государства в середине XVII в. заставило  царское правительство расширить  социальную базу служилых людей  «по прибору». В 1622 г. такой  необходимости еще не было. Поэтому  специальным указом 1623 г. правительство  запретило использовать крестьян  Верхоценской волости в караульной службе. Другой очаг оседлости в крае возник на р. Воронеж. Местные земли вплотную подходили к старым Ряжскому и Лебедянскому уездам. Здесь господствовал тип поместно-вотчинного хозяйства. Помещичья и монастырская колонизация проникла достаточно далеко в степные районы юга России. Накануне строительства г. Козлова в непосредственной близости от него на реках Воронеж и Матыра существовало несколько групп населенных пунктов. В 1636 г. козловские воеводы получили разрешение правительства приписать к новому городу села и деревни, расположенные от него в радиусе 50 км, что давало возможность привлекать отсюда даточных людей на строительные работы. В бассейне р. Воронежа уже существовали крупные вотчины и поместья, принадлежащие светским и духовным феодалам. Герой освободительной войны русского парода от польских интервентов князь Д. М. Пожарский получил на р. Воронеже, в 15 км от будущего места строительства г. Козлова, вотчину из с. Горетова и дд. Ярок, Казинки и Торбеево. Западнее владений Пожарского по р. Воронежу располагались поместья братьев Вельяминовых, И. Бобрищева-Пушкина, вотчины Чудова и Ново-Спасского монастырей. Таким образом, вблизи г. Козлова находилось 16 сел и деревень, в которых насчитывалось 861 двор крестьян и 76 дворов бобылей 11. Кроме владений Д. М. Пожарского, сюда входили такие населенные пункты, как Ратчина Поляна, Каликино, Доброе Городище, Хомутец, Богородицкое, Ладыгино, Семеновка, дд. Буховая, Панино, Тафино и другие. Они до 1636 г. входили в Лебедянский и Рижский уезды. Учитывая, что помещичье освоение окраинных земель всегда в XVI-XVII вв. шло за крестьянами, то можно смело говорить о начале вольного заселения этого района уже в конце XVI в. Определенную роль в заселении Тамбовского края сыграли монастыри. Не имея серьезной конкуренции в лице дворян, монастыри на юге страны в короткий срок превращались в феодальных вотчинников, обрастая селами и деревнями. Наряду с миссионерскими функциями по крещению нерусских народностей монастыри алчно захватывали свободные земли.

             Начало монастырскому освоению  Поценья положил Никольский Чернеев монастырь. В первой трети XVII в. возникло еще два монастыря: Троицкий и Мамонтова пустынь. Первое упоминание в документах Троицкого монастыря относится к 1615 г.12. Он возник на правом берегу р. Цны, невдалеке от нынешнего с. Троицкая Дубрава. Мамонтову пустынь основал старец Мамонт в 1629 г. в Ордашевском ухожье. Монастырские владения в Поценье быстро росли. В 1631 г. Чернеев монастырь владел с. Княжее и двумя пустошами, 334 крестьянскими и бобыльскими дворами и имел 862 крестьянина. Общая земельная пашня достигала 2232 четвертей в одном поле, сенокосные угодья - 2540 копен. По Цне, Савале, Вороне и Челновой располагались рыбные и бортные ухожья. Мамонтова пустынь и Троицкий монастырь накануне строительства г. Тамбова тоже обзавелись двумя слободками и одной деревней с 90 дворами.    Появились монастырские владения и на р. Воронеже. В 1627 г. иеромонахом Иосифом был основан Троицкий монастырь. Он находился в 3 верстах от того места, где в 1635 г. был основан г. Козлов. Ниже но течению р. Воронежа на территории Лебедянского у. владел селами Кривец и Борисовка Московский Новоспасский монастырь. Предпринимательская деятельность русских монастырей всегда находила поддержку правительства, заинтересованного в деятельности церкви как важного идеологического инструмента в поддержании царской власти и феодальных устоев. Поэтому тамбовские монастыри, как это традиционно практиковалось на Руси, получали угодья в форме «государевых пожалований» или вкладов на «помин души». Например, цнинский Троицкий монастырь получил земли от владелицы Верхоценской волости Марфы Ивановны, а бортные и рыбные угодья-от крестьян и донских казаков, которые селились в нем по старости. Монастырская братия стремилась прибрать к рукам «порозжне» и «пустые» земли, не останавливаясь перед насильственным захватом чужих владений. В 1635 г. предприимчивый игумен цнинского Троицкого монастыря Нифонт попытался присоединить к вкладу донского казака Прохора Трифонова юрту на Хопре, соседний Синцовский ухожий дворцового крестьянина д. Черкино Гаврилы Парамзина. Разбор спорного дела происходил в Москве и лишь наличие старых грамот, подтверждающих право на ухожий, позволило Г. Парамзину его выиграть.   Таким образом, в заселении Тамбовского края русскими до строительства городов и укреплений встречались все формы колонизации: вольная правительственная, монастырская и помещичья. Преобладающая роль оставалась за народными массами. На далекую окраину уходили в поисках лучшей доли и земли, прежде всего, русские крестьяне. Однако и здесь их настигало крепостное право в лице светских и духовных феодалов, которые умело пользовались плодами деятельности вольных переселенцев. Эта деятельность встречала резкое сопротивление со стороны местного населения, справедливо видевшее в их лице проводников феодально-крепостнических отношений. Так, еще в 1583 г. основатель Чернеева монастыря черный поп Матвей жаловался Ивану IV, что мордва «чинит пакость великую и хотят церковь осквернить и монастырь раззорить». В острой борьбе с местной администрацией и феодалами русские крестьяне осваивали далекую окраину.