Массовые политические репрессии 1930-х гг.

-Неравномерное распределение по заданию иностранных разведок товаров по районам, что приводило к образованию излишков в одних местах и дефициту в других (дело меньшевистского "Союзного бюро").

В условиях 1920-х — 1930-х  годов подобные обвинения воспринимались обществом как адекватные. Особенностью дел Промпартии, Трудовой крестьянской партии и «Союзного бюро» является и то, что, по версии следствия, все осуждённые по этим трём процессам были связаны друг с другом в единую сеть заговорщиков, а между тремя указанными организациями существовало «разделение труда» по саботажу в различных областях экономики.

Также одним из примеров подобных процессов является Шахтинское дело. Открытый показательный процесс состоялся в 1928 году в Донбассе. Техническим специалистам, в том числе иностранцам, вменялось ведение в СССР шпионской деятельности и вредительство. 53 инженера и руководителя обвинены в сознательном вредительстве, в организации взрывов на шахтах, в преступных связях с бывшими владельцами донецких шахт, в закупке ненужного импортного оборудования, нарушении техники безопасности, законов о труде и т. д. Однако по словам приезжавшего в Донбасс в порядке "обмена опытом" чекиста С. О. Газаряна в тот период имело место несовершенство хозяйственного аппарата, бесхозяйственность, немалое количество случайных людей. Но все это не могло служить основанием для громкого политического процесса. В большинстве случаев обвинения во вредительстве, в связях с различного рода “центрами” и заграничными контрреволюционными организациями добавлялись уже в ходе следствия к различным обвинениям уголовного характера (воровство, взяточничество, бесхозяйственность и др.). Обещая заключенным за “нужные” показания смягчение их участи, следователи шли на такой подлог якобы из “идейных” соображений: “необходимо мобилизовать массы”, “поднять в них гнев против империализма”, “повысить бдительность”. В действительности же эти подлоги преследовали одну цель: отвлечь недовольство широких масс трудящихся от партийного руководства, поощрявшего гонку за максимальными показателями индустриализации.

За четыре года, с 1928 по 1931 год, 138 000 специалистов промышленности и управленческого аппарата оказались  выключенными из жизни общества, 23 000 из них были списаны как "враги советской власти" и лишены гражданских прав. Травля специалистов приняла огромные размеры на предприятиях, где их заставляли необоснованно увеличивать выпуск продукции, отчего росло число несчастных случаев, брака, поломок машин. С января 1930 до июня 1931 года 48% инженеров Донбасса были уволены или арестованы. Выдвижение целей, которые заведомо не могут быть достигнуты, приведшее к невыполнению планов, сильному падению производительности труда и рабочей дисциплины, к полному игнорированию экономических законов, закончилось тем, что надолго расстроило работу предприятий.

Кризис обозначился в  грандиозных масштабах, и руководство  партии вынуждено было принять некоторые "корректирующие меры". 10 июля 1931 года Политбюро решило ограничить преследование спецов, ставших жертвами объявленной на них в 1928 году охоты. Были приняты необходимые меры: немедленно освобождено несколько тысяч инженеров и техников, в основном в металлургической и угольной промышленности, прекращена дискриминация в доступе к высшему образованию для детей интеллигенции, ОПТУ запретили арестовывать специалистов без согласия соответствующего наркомата.

3.3 Другие репрессии конца 1920-х — начала 1930-х годов

В январе 1930 года власти начали кампанию по искоренению "частных предпринимателей", которых было зафиксировано около полутора миллионов. Во времена НЭПа они весьма мирно трудились в "частном секторе". Эти предприниматели, частный капитал которых в торговле не превышал 1000 рублей, были мгновенно лишены возможности продолжать свою деятельность из-за увеличения налогообложения в десять раз. Они подверглись конфискации имущества как "деклассированные, паразитические" или "социально чуждые элементы", были лишены всех гражданских прав как представители "бывших" или как "члены прежнего класса имущих и царского аппарата". В 1929-1930 годах их лишили права на жилье, на медицинское обслуживание и на продуктовые карточки. В 1933-1934 годах были приняты еще более строгие меры, возникшие в ходе операций по паспортизации, направленных на чистку городов от "деклассированных элементов".

С конца 1928 по конец 1932 года советские города были наводнены  крестьянами, число которых близилось  к 12 миллионам - это были те, кто бежал  от коллективизации и раскулачивания. Только в Москве и Ленинграде появилось  три с половиной миллиона мигрантов. Среди них было немало предприимчивых крестьян, предпочитавших бегство из деревни самораскулачиванию или вступлению в колхозы. В 1930-1931 годах бессчетные стройки поглотили эту весьма неприхотливую рабочую силу. Но начиная с 1932 года власти стали опасаться беспрерывного и неконтролируемого потока населения, который превращал города в подобие деревень, тогда как властям нужно было сделать их витриной нового социалистического общества; миграция населения ставила под угрозу всю эту, начиная с 1929 года, тщательно разрабатываемую продовольственно-карточную систему, в которой число "имеющих права" на продуктовую карточку увеличилось с 26 миллионов в начале 1930 года до почти 40, к концу 1932 года. Миграция превращала заводы в огромные становища кочевников. По мнению властей, "новоприбывшие из деревни могут вызвать негативные явления и развалить производство обилием прогульщиков, упадком рабочей дисциплины, хулиганством, увеличением брака, развитием преступности и алкоголизмом".

Чтобы победить стихию, власти решили в ноябре-декабре 1932 года принять  репрессивные меры к нарушителям  производственной дисциплины на работе и тем самым попытаться очистить города от "социально чуждых элементов". Постановление от 15 ноября 1932 года предусматривало  за прогул следующие меры наказания: немедленное увольнение, лишение  продовольственных карточек, выселение  нарушителей с места жительства. Его очевидной целью было разоблачение "псевдорабочих". Постановление от 4 декабря 1932 года предоставляло предприятиям право самим решать, кого следует лишить продуктовых карточек, и преследовало цель выявления и удаления всех "мертвых душ" и "паразитов", несправедливо внесенных в муниципальные списки на продовольственные карточки.

Но чуть ли не самым главным  стало введение 27 декабря 1932 года внутригосударственного паспорта. Паспортизация населения  отвечала многим целям, обозначенным во вступлении к этому закону: ликвидации "социального паразитизма", ограничению  проникновения кулаков в города, а также их рыночной деятельности, ограничению исхода сельского населения, сохранению чистоты городов. В течение 1933 года было выдано 27 миллионов паспортов, при этом паспортизация сопровождалась операциями по "очистке" городов от нежелательных категорий населения.

Весной 1934 года правительство  предпринимает репрессивные меры в  отношении малолетних беспризорников и хулиганов, число которых в  городах значительно возросло в  период голода, раскулачивания и ожесточения  социальных отношений.7 апреля 1935 года Политбюро издало указ, в соответствии с которым предусматривалось "привлекать к суду и применять необходимые  по закону санкции к подросткам, достигшим 12 лет, уличенным в грабежах, насилии, нанесении телесных повреждений, членовредительстве и убийствах". Спустя несколько дней правительство  направило в прокуратуру секретную  инструкцию, где уточнялись уголовные  меры, которые следует применять  в отношении подростков, в частности, там было сказано, что следует  применять любые меры, "включая  высшую меру социальной защиты", иначе  говоря - смертную казнь. Таким образом, прежние параграфы Уголовного кодекса, в которых запрещалось присуждать к смертной казни несовершеннолетних, были отменены.

4. Некоторое ослабление репрессий в 1933—1934 годах

В течение 1933-34 годов, как  указывает российский исследователь  О. В. Хлевнюк, отмечалось некоторое ослабление репрессий. В частности, это стало возможным благодаря реализации инструкции ЦК ВКП(б) и СНК СССР партийным, советским работникам, органам ОГПУ, судам и прокуратуре от 8 мая 1933 года, которой, помимо всего прочего, запрещались массовые выселения крестьян (при этом разрешались индивидуальные выселения активных «контрреволюционеров» в рамках установленных лимитов — 12 тысяч хозяйств по всей стране). Было также установлено предельное число заключённых в местах заключения Наркомата юстиции, ОГПУ и Главного управления милиции (кроме лагерей и колоний) — 400 тыс. человек (вместо 800 тысяч, фактически находившихся там к маю 1933 года). Уже к июлю 1933 года эта директива была выполнена.

По официальным данным, в РСФСР в 1934 году было осуждено около 1,2 миллионов человек — примерно на 200 тысяч меньше, чем в 1933 году. Количество осуждённых по делам, расследуемым ОГПУ (с июля 1934 года — НКВД), составило около 79 тысяч по сравнению с 240 тысяч в 1933 году. 27 мая 1934 года постановлением ЦИК СССР была упрощена процедура восста­новления в гражданских правах крестьян-спецпереселенцев.

Тем не менее, в 1933-34 годах  политические репрессии продолжались. Именно к этому периоду, в частности, относится «дело славистов». В 1934 году по решению Коллегии ОГПУ были расстреляны десять молодых ленинградцев дворянского происхождения, ещё  трое были приговорены к заключению в лагеря на разные сроки по сфальсифицированному обвинению в подготовке убийства С.Кирова и шпионаже.

Накануне XVII съезда ВКП(б), состоявшегося  в начале 1934 года, были приняты решения о восстановлении в партии Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Е. А. Преображенского. После покаяния бывших оппозиционеров на съезде был решён вопрос с их трудоустройством.

10 июля 1934 года в результате  очередной реорганизации советских  спецслужб Объединённое государственное  политическое управление (ОГПУ) было  упразднено с одновременным созданием  Народного комиссариата внутренних  дел (НКВД) СССР, в состав которого  в качестве одного из главных  управлений вошло Главное управление  государственной безопасности (ГУГБ), объединившее на правах отделов  все оперативные подразделения  ОГПУ. Помимо ГУГБ, в составе НКВД  имелось ещё четыре главных  управления — Главное управление  рабоче-крестьянской милиции, Главное  управление пограничной и внутренней  охраны, Главное управление лагерей (ГУЛАГ) и Главное управление пожарной охраны НКВД СССР возглавил Генрих Ягода.

В составе НКВД имелся внесудебный  орган — Особое Совещание при  наркоме внутренних дел, имевшее  полномочия выносить приговоры о  заключении, ссылке или высылке на срок до 5 лет или выдворении из СССР «общественно опасных лиц». Особое Совещание заменило упразднённую судебную коллегию ОГПУ, при этом его полномочия были несколько сокращены.

В ноябре 1934 года пленум ЦК ВКП(б) принял решение отменить с 1935 года карточки на хлеб и ликвидировать политотделы  МТС — чрезвычайные органы управления, созданные в 1933 году для «наведения порядка» в деревне, не желавшей переходить на коллективные методы хозяйствования.

5. Политические репрессии 1934—1938 годов. Убийство Кирова

С 1933 года по 31 декабря 1934 года проводилась «генеральная чистка»  ВКП(б). В ходе «чистки», которая была возобновлена в мае 1935, из партии, насчитывавшей 1916,5 тысяч членов, было исключено 18,3 %. По завершении «чистки» началась «проверка  партийных документов», продолжавшаяся по декабрь 1935 года и добавившая ещё 10-20 тысяч исключённых. С января по сентябрь 1936 года была проведена «замена  партийных документов». В реальности эта проверка стала продолжением чистки 1933—1935 годов и сопровождалась массовыми арестами.

Исключённые члены партии попадали под репрессии в первую очередь. Основная масса большевиков, игравших ведущие роли в 1917 году или  позже, в Советском правительстве, была казнена. Единственным членом первоначального  состава Политбюро 1917 года, уцелевшим  после чистки, был сам Сталин. Из остальных пяти четверо были расстреляны, а пятый, Лев Троцкий, исключён из партии, изгнан из страны и убит в 1940 году.

Волна террора особенно быстро выросла после трагедии, разразившейся в Ленинграде 1 декабря 1934 г. Террористом Л. В. Николаевым был убит первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии, член Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК партии С. М. Киров. Вокруг этого покушения возник ряд версий по поводу его вдохновителей, соучастников преступления. Однако многие документы, проливавшие свет на обстоятельства покушения, были уничтожены, а работники, принимавшие участие в расследовании, репрессированы. Очевидно одно: покушение было использовано руководством страны для организации крупномасштабной политической акции. Расследование дела возглавил сам Сталин, сразу же указавший на виновников — зиновьевцев. Террорист-одиночка был представлен пропагандой в качестве члена контрреволюционной подпольной антисоветской и антипартийной группы во главе с “Ленинградским центром”. Никаких документальных доказательств существования такого “центра” не было, да в них и не нуждались. Арестованная группа местных партийных, государственных, военных деятелей была спешно расстреляна.

В основном репрессии затронули  Москву и Ленинград, события в  Ленинграде получили название «Кировский поток», основным московским процессом  этого времени стало «Кремлёвское дело». Отличие этих репрессий от событий предыдущего периода  состояло в том, что центр тяжести  репрессий начал всё более  смещаться от «классовых врагов», «буржуазной  интеллигенции» к самой партии большевиков.

6. Массовый террор

30 июля 1937 был принят приказ  НКВД № 00447 "Об операции по  репрессированию бывших кулаков,  уголовников и других антисоветских  элементов".

Согласно этому приказу, определялись категории лиц, подлежащих репрессиям:

А) Бывшие кулаки (ранее репрессированные, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из лагерей, ссылки и трудпосёлков, а также бежавшие от раскулачивания в города);

Б) Бывшие репрессированные "церковники и сектанты";

В) Бывшие активные участники  антисоветских вооружённых выступлений;

Г) Бывшие члены антисоветских  политических партий (эсеры, грузинские меньшевики, армянские дашнаки, азербайджанские  мусаватисты, иттихадисты и др.);

Д) Бывшие активные "участники  бандитских восстаний";