Автор: Пользователь скрыл имя, 23 Февраля 2012 в 14:46, реферат
Город Санкт – Петербург был основан примерно 310 лет назад. Большую часть своей истории он носил имя основателя – Петра Первого. Однако, в течение 67 лет, с 1924 по 1991 годы, наш город назывался именем Ленина – Ленинград.
В настоящее время существуют самые разнообразные взгляды на историю. Это касается и мировой истории вообще, и истории нашей страны, и роли отдельных исторических деятелей в истории. Отражается это разнообразие взглядов и на трактовке истории отдельных городов.
Введение 3
Краткая хронология Блокады. 6
Культура блокадного Ленинграда 12
Заключение 19
Список источников 21
18 июня вступил в строй нефтепровод. Ежесуточная мощность, которого скоро достигла 435 тонн. Одновременно во Всеволожском и Парголовском районах, ставших, как их называли, блокадной "кочегаркой", развертывалась добыча торфа. Заготовлялись и дрова, использовались все возможности для пополнения топливных ресурсов.
12 января 1943 года. 9.30. Вот она, минута, которой так ждали! Небо над Невой прорезали огненные полосы залпа 14 дивизионов гвардейских минометов - "катюш". Грянула артиллерия: с правого берега Невы около 1900 орудий и крупнокалиберных минометов - по 144 на километр прорыва и 2100 с Волховской стороны - по 160 на километр. Шли упорные бои. И только через две недели, в ночь на 6 февраля, по проложенной в рекордно короткий срок железной дороге Шлиссельбург - Поляны прошли первые поезда. Фашисты еще просматривали с Синявинских высот коридор, пробитый в блокадном кольце, яростно, с остервенением обстреливали буквально каждый шедший по новой дороге поезд, но сухопутная связь осажденного города с Большой землей все равно уже была восстановлена.
Снабжение города резко улучшилось. Завезли уголь, промышленность получила электроэнергию, замороженные заводы и фабрики ожили. Город восстанавливал силы. Общая же обстановка на советско-германском фронте оставалась напряжённой и не позволяла в это время полностью разгромить немецкие войска под Ленинградом.
Обстановка к концу 1943 года коренным образом изменилась. Наши войска готовились к новым решающим ударам по врагу. Войска Ленфронта в середине января 1944 года перешли в наступление из районов Ораниенбаума и Пулково. Форты и корабли Балтийского флота открыли ураганный огонь по укреплённым позициям немцев. Одновременно всеми силами ударил по врагу Волховский фронт. 2-й Прибалтийский фронт до начала наступления Ленинградского и Волховского фронтов активными действиями сковал вражеские резервы и не позволил перебросить их под Ленинград. В результате сильнейшая группировка немцев была разгромлена, и Ленинград полностью освободился от блокады.
Культура блокадного Ленинграда
Вызовом врагу была работа 39 школ в осажденном городе. Даже в жутких условиях блокадной жизни, когда не хватало еды, дров, воды, теплой одежды, многие ленинградские дети учились. Писатель Александр Фадеев сказал: "И самый великий подвиг школьников Ленинграда в том, что они учились".
Опасен и тяжел был путь в школу и обратно домой. Ведь на улицах, как на передовой, часто рвались снаряды, и идти приходилось, преодолевая холод и снежные заносы.
В бомбоубежищах, подвалах зданий, где проводились занятия, стоял такой мороз, что замерзали чернила. Стоявшая в центре класса печурка-"буржуйка" не могла его обогреть, и ученики сидели в пальто с поднятыми воротниками, шапках и рукавицах. Руки коченели, мел то и дело выскальзывал из пальцев.
Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь - дистрофия. А к ней прибавилась и цинга. Кровоточили десны, качались зубы. Ученики умирали не только дома, на улице по дороге в школу, но, случалось, и прямо в классе.
Как поэт Ольга Федоровна Берггольц окончательно сложилась в блокадную ленинградскую зиму 1941/42 года. Она и сама признавала это:
Я счастлива.
И все яснее мне,
что я всегда жила для этих дней,
для этого жестокого расцвета.
Став мужественным певцом осажденного Ленинграда, эта молодая женщина превратила поэзию в боевое оружие, стала живой легендой для своих сограждан. Они называли ее, недавнюю комсомолку, молодую коммунистку, родившуюся за Невской заставой, «ленинградской мадонной». Ее душа и слово были настроены так, чтобы постоянно впитывать и удерживать в себе людское страдание, постоянно идти на боль, как на костер, чтобы обратить страдание в силу, отчаяние — в надежду и даже саму смерть — в бессмертие.
Трудно назвать другого поэта, которого бы любили так, как любили Ольгу Берггольц осажденные ленинградцы. Как ждали они ее выступлений по радио, как прислушивались к ее голосу. Радио тогда не выключал никто, иногда оно оставалось единственной связью с внешним миром. Если звучал радиоголос, значит, и сегодня фашистам не удалось прорваться ни на одну из наших улиц, иные из которых упирались в передний край.
Покуда небо сумрачное меркнет,
Товарищ, друг, прислушайся, поверь.
Клянусь тебе, клянусь, что мы бессмертны,
Мы — смертью попирающие смерть.
Ее стихи, ее голос выделялся на фоне других своей совершенно особой интонацией. А ведь к слушателям обращались в те дни по Ленинградскому радио и бурно пламенный Всеволод Вишневский, и сдержанный, но глубоко патетичный Николай Тихонов, и многочисленные актеры, и дикторы. Но голос Берггольц приковывал к себе внимание абсолютным тождеством между суровой блокадной жизнью и речью, доверительной и мужественной, пробивавшейся из сумрака боли к свету надежды.
Из недр души
я стих свой выдирала,
не пощадив живую ткань ее...
Едва Берггольц произносила первые слова, как ее интонация становилась как бы интонацией каждого ленинградца. Слушатели воспринимали ее слова как свои, только многократно усиленные. И слова объединяли людей в то «великое блокадное братство», имя которому мужество Ленинграда, смертью поправшего смерть.
Жизнь Ольги Берггольц была неотрывна от жизни блокадного Ленинграда, а потому, раскрывая себя, она точно и правдиво рассказывала ленинградцам о них самих. Зимой 1942 года, когда «исчез, отхлынул быт. И смело в права свои вступило бытие», особенно в феврале, месяце смерти, жизнь большинства ленинградцев шла по самой кромке бытия.
Быт с его заботами и суетой начисто исчез из наших квартир: были лишь жизнь и смерть, остались лишь хлеб и дух. Хлеб и дух — самое изначальное и основное в человеческой жизни — вышли наружу, сделались главными и образовали собою бытие. В тогдашней ленинградской жизни дух был неотъемлем от слова. Мне даже кажется, что дух и слово сделались синонимами, потому что ничего уже не оставалось кроме слова-утешения, слова-надежды и слова-призыва. Ольга Берггольц, «по праву разделенного страданья», взяла на себя эту невиданно тяжкую и опасную ношу.
Еще в декабре 1941 года Ольга Федоровна пишет стихотворение «Разговор с соседкой». Она обращается к рядовой ленинградке, одной из тысяч мирных жителей города:
Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоем.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своем.
Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа —
наши, Дарья Власьевна, с тобой.
О, ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба —
он почти не весит на руке...
Для того чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слышать свист —
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви...
Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаешь:
«Вынесу ли? Хватит ли терпенья?»
«Вынесешь. Дотерпишь. Доживешь».
Вдохновляющее воздействие на жителей блокадного города оказывало творчество композитора Шестаковича. Исполнение его седьмой (блокадной) симфонии знаменито на весь мир.
Также деятелей культуры всей страны вдохновляло на творчество мужество защитников города. До сих пор самым популярным фильмом о Великой Отечественной войне является фильм «Два бойца», снятый в Казахстане. В этом бессмертном фильме воспевается обыденный героизм и стойкость защитников Ленинграда, его мирных жителей.
Огромную роль в защите города сыграли художники.
Уже в конце июня 1941 года большая группа художников начала выполнять огромную работу по маскировке военных объектов — прежде всего аэродромов. Нужно было также маскировать важнейшие гражданские объекты (в частности, Смольный) и прославленные архитектурные сооружения. Необходимо было укрывать от бомб и снарядов знаменитую монументальную скульптуру. Для каждого памятника архитекторы и скульпторы разрабатывали особый способ укрытия. В городе выросли странные, обшитые досками песчаные холмы, опустели пьедесталы.
Но руководство Ленинграда считало, что сила деятелей культуры заключена не только в этом. Она – в тех произведениях искусства, которые были способны поддержать людей осажденного города, поднять их на борьбу. В. Серов, член ленинградского союза художников, вспоминал слова, с которыми обратилось к деятелям культуры руководство города: «Ваше оружие — искусство, карандаш. Никто не имеет права отбросить это оружие, оставить его без бойца. Это оружие должно быть в руках художника, потому что оно тоже действенно разит врага и приносит колоссальную пользу нашему делу».
Несмотря на тяжелейшие условия жизни в блокадном Ленинграде, художественная жизнь не угасала в нем на протяжении всей героической обороны города. Мастера живописи, скульптуры, графики создали произведения, которые ныне стали документами времени, несущими правду о жизни и борьбе ленинградцев.
Одним из важных средств борьбы с врагом стала живопись. Художники показали удивительно трагическую красоту города, нашли художественные средства, чтобы донести свои нравственные идеалы, отраженные в пейзаже, до сердец блокадных ленинградцев и бойцов, лежащих в госпиталях после ранений или защищающих рубежи Ленинграда.
Каждый день выходил на ленинградские улицы с этюдником в руках пейзажист В. Пакулин. Закутанный в шерстяные платки и старую шубу, он простаивал часами на морозе, не обращая внимания на рвущиеся снаряды, едва держа в ослабевшей руке кисть, под которой рождались все новые и новые картины трагически опустевшего прекрасного города. Написанные на натуре, по-этюдному бегло и широко, они до сих пор не теряют своей не только эмоциональной, но и истинно эстетической ценности. В его пейзажах не везде видны приметы войны, но они всегда полны особенной, чуткой тишины, удивительно трепетного, обостренного чувства любви к городу, а порою и светлой радости, тем более поражающей, когда знаешь, где и как они писались.
Одним из ярчайших художников блокадного времени был живописец. Тимков Н.Е. Он начал писать пейзажи Ленинграда еще в 1941 году – красивые, правдивые, человечные. Они, как правило, камерны и интимны – и по небольшому размеру листов, и по выбранным мотивам (кусочек улицы или набережной, скверик, двор). И, главное, по ясно ощутимому в них – настроение: то сумеречной печали, то настороженной тревоги, то весенней бодрости.
Трудно переоценить значение созданной художниками в годы войны образной панорамы блокадного города. Чувство исторической значительности, возникающее при взгляде на полотна, посвященные событиям войны, говорит о стремлениях авторов создать объемные и завершенные по мысли произведения. Несмотря на характерную для многих работ жанровость, в них передается драматического содержания. Фоном работ часто служит заледеневшее пространство пустынного городского пейзажа (создается ощущение, что от картин так и веет пронизывающим душу зимним холодом). «Заледенелость» полотен предназначена для того, чтобы зрители наглядно представили всю неимоверную тяжесть лишений, павших на долю ленинградцев, но в то же время и почувствовали упорство и стойкость жителей осажденного города. Так, посредством лаконичных живописных средств художники воссоздавали атмосферу блокадного Ленинграда.
Портреты военных лет — это особая глава в истории советского искусства. Интерес к человеку — воину, труженику, на плечи которого легла тяжелая и благородная задача защиты Отечества, у художников чрезвычайно возрос.
Никогда еще художник и «натура», которую он изображал, не были так объединены общей судьбой — сердца их бились в унисон, горели единым пламенным желанием — выстоять и победить ненавистного врага! В Ленинграде художник и воин — будь то красноармеец или моряк, летчик или партизан — были спаяны еще трагедией девятиста блокадных дней...
Сотрудница Эрмитажа Михайлова О. Э. вспоминала: «Блокада нас настолько крепко связала, что разъять эту связь мы не можем до сих пор. Блокада раскрывала людей до конца, люди становились как бы голенькими. Ты сразу видел все положительное и отрицательное в человеке. Доброе начало, хорошие стороны расцветали таким пышным цветом!»
Потому так просты и волнующи портреты тех лет. Создавались они, как правило, чрезвычайно быстро. На штудирование натуры, на поиски наиболее выразительных художественных средств не хватало времени. Не делались эскизы и подготовительные работы. Портрет создавался сразу — кистью на холсте, карандашом на бумаге,— за несколько, а чаще всего за один сеанс. Но как выросло именно в те героические годы мастерство многих художников! Глаза их сделались как будто более зоркими, сердце более чутким, рука более уверенной и твердой. И созданные ими на едином дыхании портреты современников-сограждан тех великих лет поражают нас глубиной образов, правдой, искренностью, ясно ощутимым волнением художника и высоким мастерством.
Особое значение приобрело для ленинградцев радио. Голоса, звучавшие в радиоэфире, были голосом Родины, мамы, друга, товарища, способного поддержать и ободрить в тяжелую минуту. Вот почему художник. Николаев Я.С. запечатлел в своей работе Петрову М.Г.
Из всех грядущих испытаний для ленинградцев едва ли не самое страшное - голод. Голод и бомбежка! Не хватало бы только еще холеры, или чумы, или просто голодного тифа. Люди старались приучить себя прямо смотреть в глаза событиям и как можно меньше думать о будущем. Когда придет это будущее, тогда и осмысливать его!..
Карточки, которые выдавались представителям интеллигенции, давали скудный паек, который заметно отличался от того, который получали люди, работавшие на заводах. Но несмотря на все люди продолжали жить и творить. Д.С. Лихачев вспоминал: «Человеческий мозг умирал последним. Люди писали дневники, философские сочинения, научные работы, искренно, «от души» мыслили и проявляли необыкновенную твердость, не уступая давлению ветра, не поддаваясь суете и тщеславию. Художник Чупятов Л.Т. и его жена умерли от голода. Умирая, он рисовал, писал картины. Когда не хватало холста, он писал на фанере и на карточке…»