Князь и дружина в Древней Руси

В период X-XII вв. начинается постепенное расслоение древнерусской дружины на «старшую», «среднюю», «младшую» и постепенное оседание бояр – верхушки первой из них – на землю, что привело к формированию нового социального слоя крупных вотчинников. В древнерусской дружине XI-XII вв. уживаются противоречивые тенденции. С одной стороны, дружинники проявляют склонность к подвижности, обусловленной перемещениями князей, с другой стороны, они испытывают некоторую тягу к оседлости. Первое укрепляло традиционные дружинные связи, второе, напротив, способствовало их постепенному разрушению. В противоборстве этих стремлений отражался переходный характер эпохи, совмещающей старые порядки доклассового строя с формирующимися новыми социальными отношениями.

С расколом дружины на «старшую»  и «младшую» все явственнее стали  проявляться симптомы ее распада. Они  становятся особенно ощутимы  с конца  XII века. С развитием передачи права сбора полюдья князья начали передавать часть земли за службу феодалам-дружинникам. Первые ясные упоминания о владении князьями землей относятся к рубежу XI-XII вв. По мере развития наследственного землевладения (вотчин) дружинников-бояр становилось возможным передавать отдельные наделы другим феодалам (профессиональным воинам), не имевшим своей земли, но эти участки давались им на срок службы верховному собственнику земли. Так, рядом с наследственными землевладельцами появлялись условные держатели земли. Этот процесс, начавшийся в XII в., в третьем десятилетии следующего столетия был прерван монгольским нашествием. Из-за этого «нормальные» феодальные отношения с характерными для них признаками начали складываться на рубеже XIII-XIV вв. и получили полное развитие в XVI в.⁴⁰

В результате складывания  на Руси XI-XII вв. городских волостей-государств и сокращения возможностей обогащения знати за счет дани, появляется система кормлений,⁴¹ но передача прав сбора дани не прекратилась. Но также нельзя говорить о зарождении феодальных отношений, поскольку система кормлений не передавала боярину земли, а лишь позволяла получать доход с той или иной волости за исполнение ряда функций.

Постепенно князь при  решении различных вопросов перестает  ориентироваться на «старшую» дружину  и начинает действовать в согласии со «средней» - его сверстниками, которые были, несомненно, ему ближе. Возможно, это связано с желанием ослабить сильное влияние дружины и решать все государственные вопросы самостоятельно.

Ясно, что ни один из политических институтов в период V-XII вв. не остается неизменным – изменились состав дружины, веча, их роль в управлении. Наблюдается постепенное усиление княжеской власти.       

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Древнерусские князья

 

§ 1. Происхождение  и социальные функции княжеской  власти

 

 

Происхождение государственных учреждений на Руси органически связано с возникновением и усилением княжеской власти.

История князей уходит в  глубь столетий, к временам родоплеменного строя. И.Н. Данилевский считает, что  слово «князь» заимствовано праславянами из прагерманского или готского языка и родственно словам «конунг», «konig», «king» (король).⁴²  По мнению И.Я. Фроянова, слово «князь» первоначально означало старейшину рода.⁴³

Логически ясно, что княжеская  власть выходит из власти племенных  вождей. А с ростом населения племя, подразделявшееся на несколько родов («поляне же жили в те времена [до призвания варягов] родами на своих местах и управлялись каждые своим родом»),⁴⁴ распадается на ряд родственных племен, образующих племенной союз. Во главе этих союзов в V в. стояли вожди, возвышавшиеся над вождями отдельных племен, входивших в союз.⁴⁵ Подобные союзы в историографии фигурируют под термином «племенные княжения».

Помимо племенных княжений восточным славянам была известна еще  одна организация союзов – когда  союз организуют племена, которые уже сами входят в племенной союз. Это вторичный союз племен,⁴⁶ а по терминологии Б.А. Рыбакова, союз союзов,⁴⁷ создание которого подняло развитие института князей на новую ступень развития.

Логично, что, будучи внушительным межплеменным объединением с противоречивыми стремлениями и центробежными тенденциями, он без элементов публичной власти, способной подняться над узкоплеменными интересами, вряд ли смог бы существовать. Поэтому политическая организация союза союзов заключала в себе ростки государственности, олицетворяемой князем, наделенным властью, не совпадающей отчасти с народом. Таким образом, можно говорить о народности состава вождей (князей) в IX в. у восточных славян: вождь племени, вождь союза родственных племен, вождь союза союзов.

Для разных рангов характерны разные функции. По мнению И.Я. Фроянова, вождь племени избирался лишь на время войны. Власть его была невелика: он должен вести в бой своих соратников.⁴⁸

Статус вождя племенного союза постоянный. Он занимался внутренним строительством союза, собирал, организовывал и возглавлял войско, ведал внешней политикой союза, отправлял религиозные обряды (инициатор и организатор жертвоприношений), в то время как его судебные функции только зарождаются, а потому условны.

Деятельность главы  союза союзов в значительной степени отличалась самостоятельностью и независимостью с вытекающими отсюда принуждениями. Для этого института характерны функции двух вышеназванных.⁴⁹     

На протяжении второй половины IX-X вв. обозначенные свойства княжеской власти получили дальнейшее развитие. Важную роль в этом сыграли несколько факторов. Первый - призвание варягов в 862 г. «И реша сами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву». И идоша за морекъ варягамъ, к руси… Реша русь, чудь, словени и кривичи и вси; «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нетъ. Да поидете княжитъ и володети нами». И изъбрашася три братья с роды своими, пояша по собе всю русь, и придоша; старший, Рюрикъ, седе Новегороде, а другий, Синеусъ, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Труворъ. И от тех варягъ прозвася Руская земля».⁵⁰ Оно способствовало отрыву княжеской власти от народа. Вторым фактором является объединение северной и южной Руси Олегом в 882 году. «Поиде Олег, поим воя многи, варяги, чудь, словени, мерю, весь, кривичи, и приде къ Смоленску съ кривичи, прия град, и посади мужь свои. И придоста къ горам хъ киевским и уведа Олег, яко Осколд и Дир княжита, и похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а сам приде, нося Игоря детьска. И приплу под Угорьское, похоронив вои своя, и присла ко Аскольду и Дирови, глаголя яко «Гость есмь, и идем въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к нам к родом своим». Асколд же и Дир придоста, и выскакаша вси прочии из лодья, и рече Олег Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А  се есть сын Рюриков». И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олъмин двор; на той могиле поставил Олъма церковь святаго Николу: а Дирова могила за святою Ориною. И седе Олег княжа въ Киеве, и рече Олег: «Се буди мати градом руським». И беша у него варязи и словени и прочи, прозвашася русью».⁵¹ Создание единого государства потребовало от княжеской власти (вождя союза союзов Древнерусского государства) большей активности и самостоятельности.

Рассмотрим функции  киевского князя в силу того, что  деятельность других князей в источниках и исследованиях почти не прослеживается или является слишком специфичной (как в Новгороде). Известно точно, что в Древней Руси были и князья неваряжского происхождения (например, князь древлян Мал и князь полян Кий, другие восточнославянские союзы племен также имели своих князей). «Се Кий княжаше в роде своемъ <…>. И по сихъ братьи держати почаша родъ ихъ княженье в поляхъ, а в древляхъ свое, а дреговичи свое, а словени свое в Новогороде, а другое на Полоте, иже полочан».⁵² «Да поиде за князь нашь за Малъ; бе бо имя ему Малъ, князю дерьвьску».⁵³ Логично предположить, что он обладал теми же функциями, что и киевские, варяги по происхождению. В X в. на князей по-прежнему возлагались задачи военного руководства и дипломатических отношений.⁵⁴ Кроме того, в круг занятий киевского князя X в. входило подчинение восточнославянских племен и поддержание военно-политического господства над покоренными соседями, сбор дани как формы выражения подвластности. Более зримо, чем раньше, выступают религиозные функции князя. Расширились права князя в области суда и управления, однако И.Я. Фроянов⁵⁵ и С.В. Юшков⁵⁶ считают неубедительными предположения о законодательной функции князя, т.к. «судебные дела» основывались на традиции общинного права. Трудно говорить о развитости законодательной функции, но, несомненно, она появилась в X в. Ко времени правления Олега относятся первые известия о некоем «Законе Руском». Он упоминается в договоре Руси с греками 911 г.: «Аще ли ударить мечем, или бьеть кацем любо сосудом, за то ударение или бьенье да вдасть литр 5 сребра по закону рускому»⁵⁷, что говорит о появившейся законодательной функции князя. Другим свидетельством законодательной функции князя является содержащееся в «Повести временных лет» упоминание об учреждении Ольгой в 6455 (947 г.) повостов, уроков, ловищ. «И победиша деревляны… И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегород град Вользин. И иде Вольга по Дерьвьстей земли съ сыном своим и съ дружиною, уставляющи уставы и уроки; и суть становища ее ловища… В лето 6455. Иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знамянья и места и повосты…».⁵⁸ Значительно отчетливее (сравнительно с законодательством) в посменных источниках вырисовывается княжой суд. Так, в X в. князья не только судили, но и взимали денежные судебные штрафы – виры,⁵⁹ однако И.Я. Фроянов склонен считать княжой суд в значительной степени условным, определявшимся большой самостоятельностью народных общин в управлении судопроизводством.⁶⁰ Логично предположить, что древнерусский князь управлял подвластной ему территорией. Недаром в «Повести временных лет» князь Владимир изображен занятым вопросами государственного устройства и управления.⁶¹

Итак, к концу X в. функции киевского князя заметно увеличились и усложнились, а власть усилилась, что явилось результатом распада родоплеменного строя.

Конец X-начало XI – важный этап развития княжеской власти на Руси. Это время неудержимого разложения родовых отношений. Родоплеменные связи вытесняются территориальными. Племенные союзы заменяют союзы общин.⁶²

Рассмотрим подробнее  функции князя в XI-XII вв. По мнению В.И. Сергеевич, князь стал необходимым элементом социально-политической организации общества, отсутствие которого нарушало нормальную жизнь волости.⁶³

Князь по-прежнему должен был оберегать землю, где княжил. На князей возлагалось руководство оборонительными и наступательными действиями, что подчеркивает их преемственность от вождей V-X вв., им предписывалась и охрана торговых путей.⁶⁴ С военной функцией князей тесно переплеталась и дипломатическая, т.к. война, какой бы длительной она ни была, обязательно заканчивалась подписанием мирного договора. Военно-дипломатическая работа князя имела своей целью поддержание внутренней безопасности подвластной территории. Князь, как и в предшествующее время, продолжал собирать определенную дань с волостей. Дань и подать устанавливались по обоюдному согласию князя с волостью и по заранее составленным документам, в которых ясно определялось, с какой территории и какую именно брать дань или пошлину. Доказательство этого мы находим в уставной грамоте Ростислава Мстиславича Смоленского, изданной в 1150 г., в которой четко расписано: с какого города, волости или погоста получать пошлины⁶⁵. По сравнению с предшествующими периодами компетенция князя в области суда значительно расширилась.⁶⁶ Судебное разбирательство превратилось почти в повседневное занятие князя.⁶⁷ Суд и управление волостями производились князем через его посадников и тиунов. Посадникам вверялась от князей защита княжеских владений, следовательно, при них была дружина, которая поддерживала князя и вместе с тем охраняла волость. Посадникам иногда предоставлялась не только защита волости и поддержание княжеской власти - им принадлежал и княжой суд с правом судить даже уголовные преступления с ограничением, чтобы они судили посредством земских выборных людей. С теми же правами и обязанностями князья сажали по городам тиунов, только им передавались города и волости менее значительные. Посылка тиуна в какой-нибудь город была первым и главным выражением княжеской власти этого периода.⁶⁸ На XI-XII вв. приходится интенсивная законодательная деятельность русских князей. Создаются Правда Ярослава (около 1015 г.), Правда Ярославичей (1070-е), Уставы Владимира Мономаха (1099-1113). Очевидно, и другие князья издавали свои уставы для судебных дел и определения различных прав: так, известны церковные уставы князей новгородских Святослава и Всеволода, устав Ростислава Смоленского, устав о ворах Изяслава Ярославича. Вместе с судебными законами князьям также принадлежали законы о разных податях и повинностях, на что указывает и Русская Правда. Но нельзя предполагать, что все законодательство было сосредоточено в руках князя. Еще не существовало полного закона, и право выражалось в обычаях, поэтому князья только формулировали или отменяли утвердившийся или исчезнувший обычай.⁶⁹ Помимо суда и законодательства, в руках князя находились, по мнению        А.Е. Преснякова, «элементарные нити древнерусской администрации – посадник и тысяцкий».⁷⁰ Посредством своих чиновников он выполнял некоторые полицейские функции. После принятия христианства в 988 г. князья отошли от непосредственного отправления религиозных действ.⁷¹

Княжеская власть в XII в. поддерживалась не столько силой, сколько правом князей, освещенным религией и любовью народа. Летопись представляет нам множество примеров расположения к князьям народа. Так, под 1168 г. в «Повести временных лет» говорится, что когда смоленский князь Ростислав Мстиславич ехал из Киева в Новгород через Смоленск, то начали его встречать лучшие мужи Смоленска за 300 верст, затем встретили внуки, далее сын Роман, епископ Мануил и тысяцкий. Летописец говорит, что почти весь город, радуясь своему князю, вышел с дарами навстречу ему.⁷²

Подводя итог, можно сказать, что на разных этапах развития княжеская  власть приобретала некоторые функции  и некоторые утрачивала. Однако одной из главных целей князя всегда было поддержание внутреннего порядка и внешней безопасности подвластной территории. Судебная, законодательная и религиозная функции были свойственны князьям V-начала IX вв. по причине их условности или неразвитости религиозного культа.⁷³ На протяжении IX-XI вв. развивается судебная функция князей и постепенно формируется законодательная. Таким образом, власть князя приобретала характер власти монарха.

 

 

 

 

 

 

 

§ 2. Князь и  вече

 

 

Вече – один из самых известных и в то же время самых загадочных институтов Древней Руси. Спорными являются вопросы его социального состава, времени появления и действия, компетенции.

Под вечем Древней  Руси следует понимать совещание, собрание городских людей, а собраться на вече, следовательно, означает сойтись на думу, думать, принять вечевое решение – «сдумать».

Время появления и  действия веча разные исследователи  понимают по-разному. В.И. Сергеевич, опираясь на Лаврентьевскую летопись, утверждает, что «вече было всегда от времен начального летописца и позднейшего, жившего в конце XII в.»,⁷⁴ однако Б.Д. Греков уверен, что в период X-XII вв. веча «молчали»⁷⁵

С переменами, происходившими в социальной структуре восточнославянского  общества, менялась и сущность самого учреждения. Раннее «племенное» вече эпохи первобытного строя или военной демократии, видимо, серьезно отличалось от «волостного» веча второй половины XI-XII вв. Думаю, следует не согласиться с Б.Д. Грековым о временном прекращении деятельности вечевых собраний,⁷⁶ скорее, они продолжали функционировать, однако изменились. Согласно «Повести временных лет», вече собирается и в X, и в XI, и в XII вв. Вечевое собрание древлян, согласно «Повести временных лет», вместе со своим князем Малом решает,  как поступить при повторном сборе дани киевским князем Игорем. «Слышавше же древляне, яко опять идеть [Игорь], сдумавше со княземъ своимъ Маломъ».⁷⁷ В летописи прямо говорится о созыве веча князем в 6523 (1015) г. – Ярослав Мудрый, перебивший накануне новгородцев, получил известие о том, что власть в Киеве захватил Святополк Окаянный. «Заутра же собрав избыток новгородеци, Ярославъ рече: «О, люба моя. Дружина, юже вчера избих, а ныне быша надобе.» Утери слез, рече им на вече: «Отец мой умер, а Святополк сидить Кыеве, избивая братью свою.» И реша новгородци: «Аще, княже, братья наша исчезна суть, може по тобе бороти».».⁷⁸ По свидетельству Лаврентьевской летописи, на вече 1147 г. «Придоша Кыян много множество народа и седоша у святое Софьи слышати. И рече Володимир к митрополиту: «Се прислал брат мои два мужа Кыянина, ато молвят братья своеи.» И выступи Добрынъка и Радило и рекоста: «Целовал мя брат, а митрополиту ся поклонял, и Лазаря целовал, и Кыяны все.» Рекоша Кыяне: «Молвита, с чим вас князь прислал.» Она же рекоста: «Тако молвит князь. Целовала ко мне крест Давыдовичи и Святослав Всеволодичь, ему же аз много добра створих, а ноне хотели мя убити лестью. Но Бог заступил мя и крест честный, его же суть ко мне целовали. А ныне, братья, поидета по мне к Чернигову, кто имеет конь ли не имеет. То бо суть не менье одиного хотели».».⁷⁹