И.В. Сталин и его окружение

Сталин оставил  Молотова в Секретариате потому, что  последний проявил по отношению  к нему полную и безусловную лояльность. Сталин оценил также бюрократическую  старательность и работоспособность  Молотова. Тот не был создан для  первых ролей, и его почти не видели среди рабочих и крестьян. Зато он аккуратно вел бесчисленное количество дел, выполняя ту канцелярскую часть  работы Секретариата, которую не слишком  любил делать Сталин. В 20-е годы, Молотова почти всегда рядом со Сталиным. Молотов активно участвует в  борьбе против троцкистской, а затем  против зиновьевской и «объединенной» оппозиций. На съездах партии он делает обычно доклады по организационным  вопросам, часто пишет для «Правды», выпускает одну за другой брошюры  и книги: «Вопросы партийной практики», «Партия и Ленинский призыв», «Ленин и партия за время революции», «Об уроках троцкизма», «Политика  партии в деревне», Хотя Молотов  никогда не был знатоком аграрного  вопроса, но именно он возглавил с 1924 года комиссию ЦК по работе в деревне. В 1928—1929 годах Молотов, теперь уже  полноправный член Политбюро, без колебаний  поддержал Сталина в борьбе с  так называемым «правым уклоном».

После смерти Владимира  Ильича Ленина Иосиф Виссарионович  Сталин принимает самое непосредственное участие в разработке и осуществлении  планов хозяйственного и культурного  строительства, мер по укреплению обороноспособности страны и проведению ленинского внешнеполитического  курса партии и Советского государства.

Велика роль Сталина в идейно – политическом разгроме троцкизма и правого  оппортунизма, в защите и пропаганде ленинского теоретического наследия.

До 1928 года Николай  Бухарин и Иосиф Сталин были не только политическими союзниками, но и довольно близкими друзьями. «Крупнейшим  теоретиком партии» Бухарин стал, когда в соавторстве с экономистом  Преображенским выпустил книжку «Азбука  коммунизма», которая стала популярным учебником партийной молодёжи. Сетуя  на «чрезвычайную мягкость» пролетарского  суда, Бухарин теоретически обосновывает необходимость революционного насилия  не только в отношении классовых  врагов, но ив отношении всего человечества: «Пролетарское принуждение во всех формах, начиная от расстрелов и  кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического  человечества из человеческого материала  капиталистической эпохи».

Мыслил ли он сам себя в качестве объекта революционного насилия? Вряд ли. Но факт остаётся фактом: главным теоретиком идеологии насилия  был не кто иной, как сам Бухарин. И именно Бухарину (не Ленину и не Сталину), принадлежат слова, сказанные  им сразу же после завоевания власти большевиками: «У нас могут быть только две партии: одна у власти, другая в тюрьме».

1928 года Бухарин  совершает неожиданный визит  к своему давнему непримиримому  противнику Льву Каменеву. Они  долго беседуют и продолжают  разговор на следующее утро. «Лениногвардеец»  Бухарин просит «лениногвардейца»  Каменева, который вёл записи  во время беседы, считать её  конфиденциальной. «Дрожащим от  волнения голосом» (Каменев отмечал  это в своих записях) Бухарин  говорил, что Сталин проводит  внутриполитическую линию, пагубную  для дела революции. Обсуждая  с Каменевым возможности изменений  в составе Политбюро, выдавая  желаемое за действительность, Бухарин  говорил о «готовности некоторых  его членов (в частности, Орджоникидзе  и Ворошилова) предпочесть Каменева  и Зиновьева Сталину и Молотову. «Разногласия между нами и  Сталиным во много раз серьёзнее,  чем все наши разногласия с  вами. Он перережет нам горло». При этом он обронил многозначительную  фразу: «На этот раз его смещение  произойдёт не через ЦК». Швейцарский  коммунист Жюль Эмбер-Дро вспоминал  впоследствии, что приблизительно  тогда же Бухарин признался  ему, что согласился бы даже  и на убийство Сталина.

Каменев, конечно, не зря стенографировал содержание беседы с Бухариным. Сделав соответствующее  резюме: «Всё это было заискиванием. Я не верю ни единому его слову», Каменев ознакомил с этим сенсационным документом своих единомышленников и вскоре опубликовал его в троцкистском «Бюллетене оппозиции», издававшемся в Париже.

Сталин никогда  ни один вопрос не решал единолично, но всегда – коллегиально. И в  конце января – начале февраля 1929 года прошло совместное заседание Политбюро  и Президиума Центральной Контрольной  Комиссии, где Бухарину, Рыкову и  Томскому было предъявлено обвинение  в фракционной деятельности, а  те, в свою очередь, выступили с  заявлением против Сталина. Тогда И.В. Сталин перешёл в контратаку: «Как это ни печально, приходится констатировать факт образования в нашей партии особой группы Бухарина в составе  Бухарина, Томского, Рыкова. Это группа правых уклонистов, платформа которой  предусматривает замедление темпов индустриализации, свёртывание коллективизации  и свободу частной торговли. Члены  этой группы наивно верят в спасительную роль кулака. Беда их в том, что они  не понимают механизма классовой  борьбы и не видят, что на самом  деле кулак – это заклятый враг Советской власти. (…) Бухарин, Рыков  и Томский в апреле 1929 года были сняты с тех постов, которые  они занимали, но уже через полгода, после того, как они признали свои ошибки, их назначили на менее ответственные  посты. Бухарин, к примеру, был назначен главным редактором «Известий» (а  до этого возглавлял газету «Правда»).

Преданный пёс  Сталина, Молотов и здесь отличился. Из членов МГК выбыли Бухарин, Рютин, а избрали Кагановича и других явных сталинцев. Молотов с блеском  выполнил поручение Сталина, разрубив «тугой узел» в столичной парторганизации (См.: Буков К., Самородов А. Правая рука // Московская правда. 1989. 6 апр.).

Смена мест политической работы, а за ними и места жительства. Не чему не учили Бухарина, и он упорно не делал ни какие выводы. Он продолжал  злословить в Париже о Сталине. И  уже будучи в России вернувшись с  загран.работы, не упускал этой врзможности.

«Полемический стиль Бухарина, - пишет академик Д.В. Колесов,- напоминает злобный собачий  лай и вполне сродни стилю геббельсовской пропаганды, особенно когда она твердила о преступлениях «буржуазного мира». Бухарин колеблется от разнузданности до безапелляционности в лучшем случае. Подобного стиля полемики не было ни у Троцкого, ни у Зиновьева, ни у Сталина. И даже самый вспыльчивый  из всех – Ленин – позволял себе лишь отвести душу в одном-двух «крепких»  эпитетах. Но чтобы вся лексика? – Ни в коем случае». (Д.В. Колесов. Борьба после победы. М. «Флинта». 2000. С. 113).

Находясь во внутренней тюрьме НКВД СССР, приговорённый  к расстрелу Бухарин 13 марта 1938 года обратился в Президиум Верховного Совета СССР. В прошении о помиловании. Где признал себя себя виновным в  измене социалистической родине, самом  тяжком преступлении, которое только может быть, в организации кулацких восстаний, в подготовке террористических актов, в принадлежности к подпольной антисоветской организации…

В выписке из протокола №2 от 14 марта 1938 года заседания  Президиума Верховного Совета СССР говорилось: «Ходатайство Бухарина Николая Ивановича  о помиловании. Президиум Верховного Совета СССР постановил: Ходатайство  о помиловании осуждённого Военной  Коллегией Верховного Суда СССР 13 марта 1938 года по делу антисоветского «правотроцкистского  блока» к высшей мере наказания –  расстрелу – Бухарина Николая  Ивановича – отклонить. Секретарь  Президиума Верховного Совета СССР (А. Горкин)».

Бухарин был  одной жертвой из множества других приближённых к вождю Сталину. И  немалую роль в этом сыграл Каганович. Каганович был одной из ведущих  фигур той страшной террористической чистки партии и всего общества, которая проходила волна за волной в СССР в 1936—1938 годах. Именно Каганович  возглавил в Москве репрессии  в наркоматах путей сообщения  и тяжелой промышленности, в Метрострое, а также во всей системе железных дорог и крупных промышленных предприятий. При расследовании, которое  проводилось после XX съезда КПСС, были обнаружены десятки писем Кагановича в НКВД со списками множества работников, которых он требовал арестовать. В  ряде случаев он лично просматривал и редактировал проекты приговоров, внося в них произвольные изменения. Каганович знал, что делал. Сталин настолько доверял ему в тот  период, что поделился с ним  планами «великой чистки» еще  в 1935 году.

Одним из наиболее тяжких обвинений в адрес Сталина  является обвинение в уничтожении  им так называемой «Ленинской» гвардии». Зиновьев, Каменев, Бухарин, Косиор, Постышев, Чубар, Эйхе, Сокольников, Серебряков и  другие. Они работали при В.И. Ленине и были профессиональными революционерами. Похоже, что к «Лениногвардейцам» современное политологическое мифотворчество относит исключительно лиц, репрессированных Сталиным, но предварительно безоговорочно  побеждённых им в политической борьбе. Поэтому, если термин «ленинская гвардия» и имеет право на существование, то лишь для деятелей, упомянутых в так называемом ленинском «завещании». И тут, действительно, надо признать, что Сталин, в конечном счёте,как он считал по справедливости покарал всех изменивших В.И. Ленину и ВКП(б) фигурантов ленинского «Письма к съезду», которые мешали строить социализм в одной стране, пытались ослабить позиции созидательного большинства артии коммунистов. С одним из «лениногвардейцев».

Разделяя со Сталиным не только политическую, но и  идеологическую ответственность за массовый террор. Изложив на февральско-мартовском пленуме 1937 года отправные установки  по "ликвидации троцкистских и иных двурушников", Сталин на протяжении последующих двух лет публично не выступал по этим вопросам. В его  немногочисленных статьях и речах 1937-1938 годов, напротив, содержались  высказывания о ценности каждой человеческой жизни и т. п. Так, в сообщении  о встрече Сталина с экипажем самолета "Родина", осуществившим  рекордный перелет, указывалось: "Товарищ  Сталин предупреждает о необходимости  особой осторожности и бережности с  самым драгоценным, что у нас  есть, - с человеческими жизнями... Эти жизни дороже нам всяких рекордов, как велики и громки эти рекорды  ни были бы". Идеологическое обоснование  массовых репрессий Сталин "доверил" своим "ближайшим соратникам".

Все эти соображения  объясняют тот факт, что доля репрессированных членов Политбюро была ниже доли репрессированных членов и кандидатов в члены ЦК, аппаратчиков всех уровней и рядовых  членов партии.

Однако у Сталина, справедливо усмотревшего в этом яркий пример двурушничества, были все основания не верить в искренность  «объединённой оппозиции» и на проходившем 23-26 октября пленуме ЦК партии она  подверглась разгрому. Троцкий и  Каменев были выведены из состава  Политбюро, Исполкому Коминтерна было предложено отстранить Зиновьева с  поста председателя ИККИ.

7 ноября 1927 года, в десятую годовщину Октября,  Троцкий и его сторонники попытались  открыто выступить против Сталина  во время праздничных демонстраций, в ответ на что спустя неделю  Троцкого и Зиновьева исключили  из партии, а Каменева и Раковского  – из ЦК.

10. Сталинский  террор с приспешниками

Чтобы обеспечить беспрекословное послушание "ближайших  соратников", Сталин собирал на каждого  из них досье, содержавшее сведения об их ошибках, промахах, личных грехах. Это досье пополнялось за счёт показаний на кремлёвских вождей, добытых в застенках НКВД. 3 декабря 1938 года Ежов направил Сталину "список лиц (в основном из числа членов и  кандидатов в члены Политбюро - В. Р.), с характеристикой материалов, хранившихся на них в секретариате НКВД". В личном архиве Сталина  находятся также подготовленные ежовским аппаратом порочащие досье  на Хрущёва, Маленкова, Берию, Вышинского.

Кроме того, каждого  члена Политбюро Сталин "ставил по возможности в такое положение, когда он должен был предавать  своих вчерашних друзей и единомышленников и выступать против них с бешеной  клеветой". Покорность своих приспешников Сталин проверял и по их реакции  на аресты их родственников. Руководствуясь теми же иезуитскими целями, он направлял  лиц из своего ближайшего окружения  на очные ставки с их недавними  соратниками, подвергнутыми арестам.

Как сообщил  на XX съезде Хрущёв, только Ежовым было послано 383 списка, включавшие тысячи имён лиц, приговоры которым требовали  утверждения членами Политбюро. Из этих списков Сталиным подписано 362, Молотовым - 373, Ворошиловым - 195, Кагановичем - 191, Ждановым - 177. В 11 томах списков, утверждённых членами высшего партийно-государственного руководства, значатся имена 38848 коммунистов, приговорённых к расстрелу, и 5499 - к заключению в тюрьмы и лагеря.

Таким образом, судьба значительной части репрессированных предрешалась Сталиным и его приспешниками, а затем их решения оформлялись  приговором "тройки", Особого совещания  или Военной коллегии.

В отношениях Сталина  с приближенными в полной мере сказались психологические особенности "хозяина", ярко описанные Троцким: "Хитрость, выдержка, осторожность, способность играть на худших сторонах человеческой души развиты в нём  чудовищно. Чтоб создать такой аппарат, нужно было знание человека и его  потайных пружин, знание не универсальное, а особое, знание человека с худших сторон и умение играть на этих худших сторонах. Нужно было желание играть на них, настойчивость, неутомимость желания, продиктованная сильной волей и  неудержимым, непреодолимым честолюбием. Нужна была полная свобода от принципов  и нужно было отсутствие исторического  воображения. Сталин умеет неизмеримо лучше использовать дурные стороны  людей, чем их творческие качества. Он циник и апеллирует к цинизму. Он может быть назван самым великим деморализатором в истории". Эти черты, позволившие Сталину организовать величайшие в истории судебные подлоги и массовые убийства, были, по мнению Троцкого, заложены в его природе. Но "понадобились годы тоталитарного всемогущества, чтобы придать этим преступным чертам поистине апокалиптические размеры"