Автор: Пользователь скрыл имя, 25 Ноября 2012 в 06:46, контрольная работа
Самозванчество никак нельзя назвать чисто русским феноменом, однако ни в одной другой стране это явление не было столь частым и не играло столь значительной роли во взаимоотношениях общества и государства. Даже если ограничиться подсчетом только лжецарей и лжецаревичей, то все равно в итоге получится внушительная цифра. В XVII столетии на территории Российского государства действовало около 20 самозванцев (из них только в Смутное время человек 12), век же восемнадцатый отмечен примерно 40 случаями самозванства.
Поначалу польский король Сигизмунд III помогал самозванцу тайно. Лжедмитрию, принявшему католичество, с помощью сандомирского воеводы Юрия Мнишека, на дочери которого – Марине – он обещал жениться, удалось собрать отряд наемников из 4 тыс. человек.
Он умел воодушевить своим делом воинские массы, умел подчинить их своим приказаниям и обуздать дисциплину, насколько это допускали общие условия места и времени; он был действительным руководителем поднятого им движения.
В октябре 1604 года Лжедмитрий вступил в южные окраины, охваченные волнениями и восстаниями. На сторону самозванца перешел ряд городов, он получил пополнение отрядами запорожских и донских казаков, а также местных повстанцев. К началу 1605 года под знаменами «царевича» собралось более 20 тыс. человек.
21 января 1605 года в окрестностях села Добрыничи Камарицкой волости произошло сражение между отрядами самозванца и царским войском во главе с князем Мстиславским. Разгром был полный: Лжедмитрий I чудом спасся бегством в Путивль.
В этот критический для самозванца период 13 апреля 1605 года внезапно умер царь Борис Годунов и на престол вступил его 16-летний сын Федор. Боярство не признало нового царя. 7 мая на сторону Лжедмитрия перешло царское войско во главе с воеводами Петром Басмановым и князьями Голицыными. Бояре-заговорщики 1 июня 1605 года организовали государственный переворот и спровоцировали в столице народное возмущение. Царь Федор был свергнут с престола и задушен вместе с матерью.
1 июня 1605 года Москва присягнула самозванцу, обосновавшемуся в Кремле. «В 7113 (1605) году, 7 числа июля месяца, в воскресенье, патриарх великой Москвы и всея Руси Кир Игнатий со всеми своим архиерейским собором, со всеми великими боярами, сикритом и всем народом во всечестном соборном храме Пречистой Богородицы венчали в цари великой Москвы и всей России именуемого Димитрием Ивановичем». Однако скоро надежды на «доброго и справедливого» царя рухнули. На русский престол сел польский ставленник. Чужеземцы, наводнившие столицу, вели себя, как в завоеванном городе. По всей стране говорили, что шапкой Мономаха завладел беглый монах. Бояре также более не нуждались в царе-авантюристе. Новому заговору предшествовала свадьба Отрепьева с Мариной Мнишек – католичка была увенчана царской короной православного государства. Москва забурлила.
«Через шесть дней бояре и весь синклит двора, устроивши совещание, предали сего царя Димитрия позорной смерти. Скинувши с него царские одежды, нагим тащили его вон из дворца по улице и бросили на площади. Там в течении четырех дней он находился без призора и непохороненным. Все, видевшие его, насмехались над ним и называли его преступником, лжецом и расстригою. Позорили его и жестоко насмехались над ним мужчины и женщины, малые и большие. После позорной смерти его люди не дальновидные выдали свите ее царицу Марию, которая и послужила причиной всех бед, как некогда Елена для великого города Троя, не предвидя по недальновидности грядущее, что может произойти отсюда.
Народ Московский, без согласия великих бояр, бросился на поляков и многих бояр, боярынь, многих благородных детей и многих воинов умертвил и отнял у них имущество и оружие их. Великие бояре и дьяки двора, и писцы с великим трудом и усилием успокоили неразумный народ, так как он намеревался стереть с лица земли всех пришедших из Польши. После четырех дней, извлекши труп его, сожгли вне Москвы, и в тот час, в который извлекли труп за город, пала вся крыша великих ворот крепости. Кровля была большая, высокая и прочная. Это послужило признаком начала ужасных бедствий. Этот Димитрий процарствовал в великой Москве десять месяцев и прежде венчания на царство месяцев восемь и двенадцать дней. Царствование не принесло пользы ему, а скорее причинило вред».
Осторожной была точка зрения В.О. Ключевского. Как отмечал этот историк, личность неведомого самозванца остается загадочной, несмотря на все усилия ученых разгадать её, трудно сказать, был ли то Отрепьев или кто другой, хотя последнее менее вероятно.
Первый самозванец правил деятельно и твердо, но он не оправдал боярских ожиданий. Он действовал слишком самостоятельно, проводил свои особые планы независимо от бояр, часто смеялся над ними в Боярской думе и – что было для них всего досаднее – приближал к себе незнатных людей и иностранцев.
В 1606-1610 годах на русском престоле находился Василий Иванович Шуйский. Царь Василий пришел к власти после боярского заговора во время, когда был убит самозванец Лжедмитрий, выдававший себя за сына Ивана Грозного. Чтобы избавиться от кривотолков Шуйский приказал торжественно принести в Москву из Углича мощи настоящего Дмитрия. Церковь причисляла этого царевича к лику святых. Но даже такие меры не помогли. В народе снова возникли слухи, что тогда был убит попов сын, а настоящий Дмитрий жив и здоров и где-то прячется, с тем чтобы, накопив силы, отомстить царю Василию.
Власть Шуйского была очень шаткой. Скупой, хитрый и вероломный старик не пользовался никакой популярностью в народе. К тому же в стране было неспокойно, по дорогам шайки смутьянов и разбойников. Народ ждал нового «избавителя».
Летом 1606 года на юге России
вспыхнуло восстание под
В стране сложилось двоевластие: царь Василий выл не в силах справиться с тушинцами, а Лжедмитрий не мог взять Москву.
В Тушино Лжедмитрий II образовал свое правительство, которое состояло из некоторых русских феодалов и приказных. Прибыло и множество поляков, в том числе и Марина Мнишек. Она признала нового самозванца своим мужем.
Лжедмитрий II не обладал способностями своего предшественника и скоро оказался игрушкой в руках польских наемников. К 1608 году тушинцы установили контроль над довольно обширной территорией.
Тем временем польский король Сигизмунд III сам начал военные действия против России. Он не хотел помогать легкомысленному Лжедмитрию II, а на русский престол надеялся посадить своего сына Владислава. В сентябре 1608 года польские войска осадили Смоленск. Самозванец и вовсе стал не нужен интервентам. В декабре 1609 года самозванец бежал из Тушина в Калугу. Но через полгода, когда поляки разбили под Клушиным войска Шуйского, Лжедмитрий II вновь пошел к Москве. 17 июля 1610 года был свергнут с престола царь Василий Шуйский. Власть перешла к боярскому правительству – «семибоярщине». Оно заключило договор с Сигизмундом III, признало его сына Владислава русским царем и в сентябре предательски впустило польскую армию в Москву.
Лжедмитрий II снова бежал в Калугу, где 11 декабря 1610 года был убит одним из приближенных.
Самозванец, объявивший
себя царем Дмитрием Ивановичем, спасшимся
от убийства (вторично) в Калуге. По
одним известиям это был какой-
Под давлением атамана Зарецкого в начале марта 1612 года подмосковные таборы присягнули псковскому Дмитрию. Вскоре, ввиду бесполезности этой попытки спасти свое положение, таборы охладели к Лжедмитрию, и новый их посол, Плещеев, изобличая вора, искал случая схватить его. Самозванец почуял что-то неладное и 18 мая бежал, но был настигнут и возвращен в Псков уже в тюрьму, а 1 июля отправлен в Москву. По одному известию, он был убит по дороге, по другому – казнен в таборах под Москвой, по третьему – повешен в Москве уже при царе Михаиле.
Другой знаменитый российский самозванец – Емельян Пугачев – был, в известной степени, антиподом Григорию Отрепьеву. Фигура сильная и независимая, Пугачев согласился объявить себя императором Петром III, прежде всего потому, что принял резоны восставших казаков, которым самозванство казалось, по словам Пушкина, «надежною пружиной» их дела. Потому предложение объявить себя императором исходило не от каких-нибудь титулованных заговорщиков, а людей из самых низших слоев общества, повстанцев, которым нужен был вожак.
Пугачев был не первым и не последним «императором Петром Федоровичем». После того как Петр III отошел в мир иной, имя императора всплыло из небытия не один раз. И не только в России. Но никто из них не может сравниваться с Пугачевым. Он был достаточно независимой и самостоятельной личностью, чтобы свои поступки и свой образ действий целиком вписывать в легенду о спасшемся императоре. Но удача отвернулась от удалого. Тому были свои – исторические – причины: Пугачев опоздал родиться. Время восшествия самозванцев на престол прошло. Вместо престола Пугачев взошел на плаху.
С легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью российского государства. С конца XVII века и чуть не до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца, а при Петре за недостатком такового народная молва настоящего царя превратила в «самозванца». Череда дворцовых переворотов, предшествующих восшествию на престол всех русских императриц, подтверждала устойчивый характер самозванства как регулятивного механизма истории. Самозванство было удобнейшим выходом из борьбы непримиримых интересов, взбудораженных пресечением династии: оно механически, насильственно соединяло под привычной, хотя и поддельной властью элементы готового распасться общества, между которыми стало возможно органическое, добровольное соглашение. Таким образом, самозванство выступало в роли механизма культуры, объединяющего, сплачивающего общество в условиях распада, хаоса, наслоения неразрешимых и накапливающихся количественно противоречий.
Самозванство – безусловно, один из тягчайших грехов. На Руси, в центре которой Смутное время, - золотое время для самозванцев. Их было так много, а значение некоторых столь велико, что исследователи нет-нет да и задумывались: а не был тот или иной из них не таким уж и самозванцем?
При сакральном воспроизведении царской власти поддержка истинного царя – будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законности своих притязаний – становилась обязательной, угодной Богу, моментом в спасении. Эти особенности в национальном самозванстве и придавали самозванству на русской почве особый размах.