Государственное устройство спарты

Спарта управлялась, помимо народного собрания и коллегии Эфоров(правительственная власть), еще Советом старцев (герусий), Созданным по замыслу легендарного законодателя Ликурга и включавшим 28 уважаемых сограждан старше 60 лет и двух царей (архагетов) Спартанских племен — дорийского и ахейского. Социальное и политическое устройство Спарты было скреплено договором (ретрой),Который приписывался Ликургу. Ретра относится к VIII—VII вв. до н. э., но окончательно «Ликургов строй» сложился только к концу VII — началу VI в. до н. э. Это устройство было нацелено на обеспечение единства спартиатов с помощью искусственного сдерживания имущественного расслоения и совместных усилий по обеспечению господства над завоеванными землями и племенами. После завоевания Лаконики и Мессении в Спарте стали проживать 200 тыс. илотов, 32 тыс. периэков (неполноправные окрестные жители) и 10 тыс. спартиатов (мужчины-воины).

Устройство Спарты, по авторитетному  обобщению Аристотеля, принадлежало к числу образцов наилучшего устройства. Наряду с Карфагеном и государством на о. Крит при царе Миносе (родственнике и предке Ликурга), Спарта являла собой «прекрасное смешение олигархического и демократического строя». К демократическому элементу Аристотель относил такую черту спартанского быта, как «равенство в образе жизни всех спартиатов без различия их имущественного состояния и происхождения». Ликург учредил Совет старцев, Избиравшихся пожизненно из числа лиц старше 60 лет, которые совместно с царями были призваны быть залогом успеха в обеспечении благополучия и благоразумия. Совет старцев помогал царям в их сопротивлении своеволию большинства в народном собрании, но в то же время помогал народу в его сопротивлении тирании.

Другую особенность Спарты составило непосредственное участие  народа в выборе самых высших должностных  лиц в виде коллегии из Пяти Эфоров, Которые вершили дела административные и судебные и выполняли надзорные функции за деятельностью чиновников. Даже в сопоставлении с двумя царями, представлявшими в герусии ахейцев и дорийцев, эфоры никому не были подотчетны, кроме своих преемников и еще жрецов-гадателей. Жрецы вмешивались в политические события в критические периоды и могли решить вопрос о замене (перевыборах) коллегии эфоров. Некоторые наблюдатели считали строй Спарты наилучшим на том основании, что он представлял собой «смешение всех государственных устройств — царская власть... олицетворяет монархическое начало, власть геронтов — олигархии, а демократическое начало проявляется во власти эфоров, поскольку они избираются из народа» (Аристотель, Политика, 1265 в).

Другие возражали и  считали, например, что эфоры олицетворяют собой тиранию, а демократическое  начало проявляет себя лишь в общих  трапезах {сисситиях) И в других формах быта. Когда Кто-то Стал требовать, чтобы Ликург ввел в государстве демократию, он отвечал так: «Введи сперва демократию у себя дома».

К недостаткам устройства Аристотель относил «детский» способ голосования при выборе эфоров на народном собрании (голосовали криком; счетная комиссия запиралась в помещение  без окоп; речи фиксировались через стенку из запертого помещения, а одобрение криками учитывалось записью на дощечках).

Ликург произвел также  своеобразный передел земли; он разделил земли Лаконики на участки и поделил их по жребию Между спартиа-Тами и жителями окрестных со Спартой областей (псриэками). Земельные Наделы {клеры) Нельзя было делить, дарить или завещать. Спартиаты обязывались также к совместным трапезам и несению военной службы. Обучение военному делу начиналось с семилетнего возраста и продолжалось до 20 лет. Затем наступал 40-летний Срок участия в военных предприятиях, в том числе в мирное время. Воины упражнялись в набегах на селения илотов — покоренных Местных Племен, прикрепленных к земле и ставших разновидностью государственных крепостных. Ликург, по преданию, изгонял из быта спартиатов роскошь и жажду наживы. С целью воспрепятствовать этим порокам он ввел тяжелые металлические деньги, неудобные для обращения. Даже разбогатевшие спартиаты не имели возможности свободно распоряжаться накопленным ими имуществом, находясь под столь строгим и пристальным надзором полиции нравов.

Софист (так называли платных  учителей мудрости) по имени Фрасимах, живший в V в. до н. э., заметил по поводу законодательной практики своего времени: «Всякая власть дает законы, сообразные с ее пользою... Дав же законы, полезные для себя, она объявляет их справедливыми для подданных и нарушителя этих законов наказывает как беззаконника и противника правды...» {Платон. Государство. Т. 3. М., 1970. С. 145).

Сходство строя спартиатов с некоторыми другими современными полисами, в частности с Карфагеном, Сводилось к тому, что там тоже существовали совместные трапезы, а эфорам соответствовала «коллегия 104». Если в Спарте эфорами становились люди случайные, то здесь должностные лица подбирались из людей знатного происхождения. Были там и цари, и герусия, но несходство проявляло себя опять-таки с лучшей стороны: цари должны были происходить из одного и того же выдающегося рода. Геронты выбирались не по возрасту, а из числа выдающихся граждан. Карфаген изображен Аристотелем таким сочетанием олигархии и демократических начал, которое пронизано одновременно сильным аристократическим началом. Если нет согласия между царями и геронтами, решающий голос принадлежит народному собранию (Политика. 1272в, 5—12). Однако факт отсутствия вознаграждения должностным лицам за их службу и назначение их по жребию есть свидетельство аристократичности строя. В Карфагене ему соответствует еще то обстоятельство, что все судебные дела разбираются определенными должностными лицами, а не так, как в Спарте, где различные дела подлежат ведению разных судей.

Политический и правовой опыт спартиатов при всей его уникальности имеет черты сходства с опытом других греческих городов-государств, как предшествующих, так и современных спартанскому полису. Особенно велико значение Крита, Который еще в XVI— XV вв. до н. э. был известен как могущественная морская держава со столицей в г. Кносс. Сохранилось предание о наличии критских законов, в которых предусматривалась практика вынесения судебного приговора по принципу Талиона.Критские законы в правление Ми-носа были выбиты на медных досках и стали доступны для ознакомления. Судебное разбирательство здесь ускорялось путем учета клятвенного заверения относительно какого-либо вызывающего сомнение вопроса.

Здесь практиковались совместные трапезы, функционировал Государственный совет с высшими контрольными функциями, похожими на функции эфората в Спарте. Опыт Крита оказал значительное влияние на реформаторскую деятельность Ликурга.

По мнению Плутарха, Ликург своим изобретением Совета старцев сильно упрочил положение государственного корабля. Уподобление города-государства морскому кораблю было у греков привычным и обиходным. Например, полис, в котором демос возвысился над аристократией, они сравнивали с неуправляемым кораблем. Продолжая эту традицию во II в. до н. э., Плутарх уподобил герусию в Спарте той разновидности груза-балласта в глубине корабельного трюма, которая не дает судну раскачиваться или перевертываться во время сильного шторма. А политический шторм был вполне вероятен в случае непримиримых расхождений между эфорами и Апеллой(народным собранием). Подобное распределение властных полномочий и возможностей в древнем государстве можно считать античной разновидностью обособления и равной весомости властей, которая нацелена на мирное и плодотворное сотрудничество многих властных учреждений.