Деятельность римских юристов

О круге вопросов, подпадавших под  действие права народов, Гермогениан  писал: «Этим правом народов введена  война, разделение народов, основание  царств, разделение имуществ, установление границ, полей, построение зданий, учреждены  торговля, купля-продажа, наймы, обязательства, за исключением тех, которые были введены цивильным правом».

 

3. Школы римских юристов

 

Начиная с эпохи Августа в  Риме образуются две отдельные школы  юристов; правда, с этого же времени  получает широкое развитие учение о  естественном праве. Но ни то, ни другое явление не знаменуют собою раздвоения изучения права на теоретическое  и практическое.

Возникшие при Августе две школы  юристов - сабинианская и прокулеанская - имели своими основателями Капитона и Лабеона. Hi duo,говорит Помпоний,-primum veluti diversas sectas fecerunt: nam Ateius Capito in his, quae ei tradita fuerant, perseverabat, Labeo ingenii qua litate et fiduciae doctrinae, qui et ceteris operis sapientiae operam dederat, plurima innovare instituit. Названия школ происходят от имен их учеников Массурия Сабина и Семпрония Прокула.

Несмотря на то, что римское право  в течение восьми столетий уже  составляет едва ли не главный предмет  исследований европейских юристов, вопрос о значении этих школ до сих  пор еще служит предметом разногласий. Одни сводят все различие школ к  политическому антагонизму Лабеона  и Капитона, не обращая внимания на то, что Лабеон в политике приверженец  старого республиканского порядка, в правоведении, напротив, является представителем новых веяний, как  на это указал уже Гейнекций. Другие видят в прокулеанцах представителей стоических учений в правоведении (Merillius). Но имеющиеся у нас сведения о  римских юристах указывают на то, что влияние стоицизма распространялось одинаково как на прокулеанцев, так  и на сабинианцев. Пухта, который  вообще отрицает значительность влияния  на юриспруденцию учений стоиков, видит  особенность учений Лабеона и  его последователей в том, что  Лабеон при разработке права пользовался  данными других наук и, таким образом, сблизил с ними правоведение. Это  направление должно было привести Лабеона  ко многим новым взглядам по отдельным  вопросам, которые и сделались  предметом контраверз между ним  и Капитоном. Самое существование  школ, по мнению Пухта, обусловлено  не постоянным сохранением и возобновлением этого различия, которое существовало между Лабеоном и Капитоном, а  лишь уважением и благоговением, с каким последователи их относились к своим учителям. Это воззрение, в сущности, сводится к отрицанию  существования принципиального  различия между учениями двух школ и представляет непосредственный переход  к категорическому заявлению  в этом смысле Эсмарха.

Такое объяснение, однако, плохо мирится  с долгим сравнительно существованием этих школ и с тем, что Помпоний говорит только об этих двух школах. Если бы все дело сводилось к личной приверженности учеников, к благоговению (Pietat), с которым они относились к своему учителю, если бы между прокулеанцами и сабинианцами не существовало более глубокого различия, то школу с таким характером составляли бы, конечно, ученики каждого из выдающихся юристов. Почему же название школы или секты не придается каждой группе учеников одного юриста-учителя?

Наиболее удачное объяснение различия двух школ представляет гипотеза Дирксена, глубже развитая Кунтце. Дирксен говорит, что различие двух школ следует видеть в различии их методов. Сабинианцы ограничивались внешней стороной институтов. Прокулеанцы  обращались, напротив, к их внутреннему  основанию и их цели. Поэтому сабинианцы строго держались буквы положительного права. Прокулеанцы же давали более  простора научному исследованию, допускали  более свободное толкование, но не для того, чтобы, как это иные думают, обходить существующий закон, а для  того, напротив, чтобы истолковывать  закон сообразно с целью и  намерением законодателя, для чего они старались всегда выяснить ratio закона.

Кунтце иллюстрирует различие школ римских юристов сравнением его  с различием школ греческих художников. Чем Фидий был для скульптуры, Полигнот - для живописи, тем был  Лабеон для правоведения. Он был  представителем идеализма, начала subtilitas, Капитон - натурализма, utilitas. Лабеон выходил  из основной идеи института, всегда неизменной, Капитон - из изменчивых практических целей.

Но, как бы ни объясняли противоположность  прокулеанцев и сабинианцев, во всяком случае в этом различии двух школ никоим, однако, образом нельзя видеть противоположения теоретического и догматического изучения права. Это противоположение было так  чуждо римской юриспруденции, что  даже прокулеанцы, эти представители  более свободного отношения к  материалу положительного права, отнюдь не представляются юристами-теоретиками. Конечно, и между римскими юристами можно заметить таких, склад ума  и характер деятельности которых  представляют преобладание теоретического элемента. Но в этом сказывается именно только индивидуальное свойство того или другого отдельного юриста - не более. И нельзя притом заметить преобладания теоретиков в какой-либо одной из этих школ. Наиболее теоретическим характером отличается учение двух юристов, принадлежавших как раз к двум противоположным школам: это были Лабеон и Гай.

Для нас Гай представляет весьма большое значение как автор сочинения, дошедшего до нас в более полном виде, нежели какое-либо другое произведение римской юридической литературы. Но сам по себе Гай далеко не представляется юристом первой величины. По самостоятельности  мысли он вовсе не может быть поставлен  в параллель с Лабеоном. По всей вероятности, Гай был провинциальным юристом и жил именно в Малой  Азии, в Трое (Момзен). Этим объясняется  и то, что до нас не сохранилось  его полного имени, так как  римский способ именования не применялся в Греции, и то, что в его  институциях не упоминается о  некоторых современных ему конституциях, и то, наконец, что во многих вопросах он держится взглядов, существенно  отличающихся от общепринятых воззрений  римских юристов, например, на jus gentium. Гай из всех юристов один отождествляет jus gentium и jus naturale, один считает, что jus gentium предшествует цивильному праву. Этот своеобразный взгляд легко мог сложиться у  юриста-провинциала, влияние на которого римских воззрений парализовалось влиянием греческим. То обстоятельство, что Гай не цитируется другими  юристами, заставляет думать, что он не имел jus respondendi, что весьма естественно  в отношении к провинциальному  юристу. В этом и следует видеть вместе главную причину преобладания теоретического элемента в его сочинениях. Как юристмыслитель, он не отличался  самостоятельностью. На это указывает  уже то, что он строго продолжает держаться противоположения школ в  такое время, когда они уже  утратили свое значение, когда их противоположность  на деле уже сгладилась. Гай же не решается выступать с самостоятельным мнением за свой страх и всегда почти прикрывается знаменем школы.

Гай был последним сабинианцем. После него уже совершенно сглаживается различие школ. Но и еще ранее  можно указать между юристами представителей как бы нейтральной  юриспруденции. Таковы Plautius, Titius, Aristo, Javolenus. Куяций утверждал даже, что существовала еще третья школа юристов: miscelliones или herciscundi. Но это предположение  есть не более как недоразумение.

Отсутствие даже в классической юриспруденции самостоятельного теоретического направления побудило некоторых  исследователей, например Пухту, отрицать влияние стоической философии на римских юристов. Но такое предположение  слишком противоречит несомненному факту общего влияния стоицизма  на римскую интеллигенцию, к которой, конечно, принадлежали и юристы. А  с другой стороны, нетрудно понять, почему влияние учений стоиков не могло выразиться в римской юриспруденции  возникновением особой теоретической  обработки права.

То обстоятельство, что деятельность римских юристов имела непосредственно  творческий характер, сделало невозможным  появление в римской юриспруденции  той двойственности между теорией  и практикой, какая так распространена в настоящее время. Когда современный  юрист усваивает какую-нибудь новую  философскую идею, он видит, что практическая деятельность не открывает ему возможности  провести эту идею непосредственно  в жизнь. Пред ним стоит, как непреодолимая  преграда, действующее право, изменять которое непосредственно своей  практической деятельностью он не может. Для осуществления этой идеи он должен бросить изучение действительного  права, его толкование и обратиться к пропаганде своей идеи. Вопросы de lege lata и de lege ferenda - два резко различных  вопроса. В Риме, напротив, юрист, толкуя старое право, вместе создавал и новое  право - и то, и другое в одной  неразрывной деятельности. Interpretatio римских юристов не было тем, что  толкование в настоящее время. Interpres был не только изъяснителем права, но и посредником между постановлениями положительного права и требованиями, вечно изменчивыми, вечно новыми, текущей общественной жизни.

Поэтому, когда, подчиняясь общему настроению того времени, и юристы подпали влиянию  стоицизма и усвоили себе его  философское учение, им не было надобности создавать рядом с изучением  положительного права особой философии  права. Нет сомнения, положительное  право Рима далеко не соответствовало  тому нравственному учению, какое  проповедовали стоики. Юристы-стоики не могли не отнестись критически, например, к такому институту, как  рабство. Они признавали, что рабство  чуждо естественному праву, противно природе, что, по естественному праву, все рождаются одинаково свободными и равными, и сообразно с этим старались смягчать суровые постановления  относительно рабов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

По итогам выполненной были сделаны следующие  выводы. В своей деятельности римские  юристы превосходно сочетали теорию и практику, отлично знали запросы  жизни, правовые ситуации и конфликты, обусловленные всепроникающими  воздействиями частной собственности. Они толковали право не по букве, а по смыслу, исходя из практической целесообразности, признания римских  граждан равноправными по закону и справедливости. По Цицерону, деятельность юристов выражалась в трех формах: выработке образцовых форм для различных  юридических сделок; консультациях  по сложным вопросам; советах процессуального  характера.

Разработанные юристами формулы и определения  достигли уровня искусства. Четкость, лаконизм, афористичность правовых понятий  поражали современников. Римские юристы относились к своей деятельности как к своего рода искусству. В  отличии от ораторов, выступавших  в судах за вознаграждение, юрисконсульты  Рима давали консультации бесплатно, их удовлетворяли слава, популярность, влияние, которое они приобретали  в результате своей деятельности.

Из большого числа известных юристов классического  периода наиболее выдающимися были Гай (II в.), Папиниан (II— III вв.), Павел (II—III вв.), Ульпиан (II—III вв.) и Модестин (И—III вв.). Специальным законом Валентиниана III (426 г.) о цитировании юристов  положениям этих пяти юристов была придана законная сила. При разноречиях  между их мнениями спор решался большинством, а если и это было невозможно, то предпочтение отдавалось мнению Папиниана. Упомянутый закон признавал значение положений и других юристов, которые  цитировались в трудах названных  пяти юристов. К таким цитируемым юристам прежде всего относились Сабин, Сцевола, Юлиан и Марцелл.

Сочинения римских юристов стали важной частью кодификации Юстиниана (Corpus juris civilis), которая включала:

1) Институции, т. е. освещение основ римского  права для начального обучения (для этой части были использованы  «Институции» Гая, а также работы  Ульпиана, Флорентина и Марциана);

2) Дигесты  (или Пандекты), т. е. собрание  отрывков из сочинений 38 римских  юристов (от I в. до н. э. - по IV в. н. э.), причем извлечения  из работ пяти знаменитых юристов  составляют более 70% всего текста  Дигест;

3) Кодекс  Юстиниана (собрание императорских  конституций). Руководил всей этой  большой кодификационной работой,  в том числе и составлением  Дигест, выдающийся юрист VI в.  Трибониан. Следует иметь в  виду, что прежде всего именно  собрание текстов римских юристов  обеспечило кодификации Юстиниана  выдающееся место в истории  права.

Деятельность  римских юристов была по преимуществу направлена на удовлетворение нужд правовой практики и приспособление действующих  норм права к изменяющимся потребностям правового общения. Вместе с тем  в своих комментариях и ответах  по конкретным делам, а также в  сочинениях учебного профиля (институции и т. д.) они разрабатывали и  целый ряд общетеоретических  положений. Важным достижением римской  юридической мысли является Деление  права на публичное и частное.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованных источников и литературы

 

1. Кудинов О.А. Введение в римское право: курс лекций. Учебное пособие. М.: Дашков и К, 2009.
2. Лисневский Э. В. История государства и права зарубежных стран. Ростов-на-Дону. 1994.
3. Новицкий И. Б. Римское право. Москва, 1996.
4. Омельченко О.А. Римское право. Учебник. М.: Приор, 2000.
5. Рассолов М.М., Горбунов М.А. Римское право: учебник. М.: Юнити-Дана, 2010.