Дело  Тухачевского

Де́ло Тухаче́вского, или дело «антисоветской троцкистской военной организации» — дело по обвинению группы крупных советских военачальников в организации военного заговора с целью захвата власти. По делу обвинялись:

• Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский — зам. наркома обороны СССР;
• командармы 1-го ранга:
• И. Э. Якир — командующий войсками Киевского ВО и
• И. П. Уборевич — командующий войсками Белорусского ВО;
• командарм 2-го ранга А. И. Корк — начальник Военной академии им. Фрунзе;
• комкоры:
• Р. П. Эйдеман — председатель Центрального совета Осоавиахима
• В. К. Путна — атташе при полпредстве СССР в Великобритании,
• Б. М. Фельдман — начальник Управления по начальствующему составу РККА и
• В. М. Примаков — зам. командующего войсками Ленинградского ВО;
• армейский комиссар 1-го ранга Я. Б. Гамарник — первый зам. наркома обороны СССР, начальник Политуправления РККА.

Закрытое заседание по делу Специального судебного присутствия Верховного суда СССР заняло всего один день — 11 июня 1937. Все обвиняемые были признаны виновными и расстреляны немедленно по вынесении приговора (Я. Б. Гамарник застрелился накануне ареста). В 1957 все фигуранты дела были посмертно реабилитированы за отсутствием состава преступления.

Версия обвинения

Формулировка обвинения

Согласно обвинительному заключению от 9 июня 1937 года, все обвиняемые являлись членами антисоветской  троцкистской военной организации, связанной с Л. Троцким, его сыном Л. Седовым, осуждёнными в январе 1937 года Г. Пятаковым и Л. Серебряковым, уже арестованными к тому времени Н. Бухариным и А. Рыковым, а также германским Генштабом.

Целью организации  был объявлен насильственный захват власти в СССР в обстановке военного поражения от Германии и Польши.

Список обвинений  включал:

• передачу в 1932—1935 годах представителям германского Генштаба секретных сведений военного характера;
• разработку в 1935 году подробного оперативного плана поражения Красной Армии на основных направлениях наступления германской и польской армий;
• подготовку террористических актов против членов Политбюро ЦК ВКП(б) и советского правительства;
• подготовку плана вооружённого «захвата Кремля» и ареста руководителей ЦК ВКП(б) и советского правительства.

Некоторые исследователи (например, Елена Прудникова и Александр Колпакиди) указывают на противоречивость обвинения и считают, что настоящей причиной процесса был заговор с целью захвата власти, а выдвижение на первый план внешнего фактора в виде шпионажа в пользу Германии призвано был противопоставить обвиняемых общественному мнению их боевых товарищей из РККА.^[1] В частности, сам Тухачевский не признал обвинения в шпионаже.^[2]

За неделю до суда, 2 июня 1937 года, было созвано расширенное  заседание Военного Совета при НКО СССР. О размахе мероприятия говорит то, что помимо членов Военного Совета в заседании участвовало 116 приглашённых. С объяснением позиции правительства по «делу Тухачевского» перед армейской общественностью выступил Сталин. Свое выступление он начал словами:

Сталин: Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается. Факт, такая уйма показаний самих преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах, такая масса их, что несомненно здесь имеет место военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами.^[3]

В своей речи Сталин также подчеркнул схожесть обвинений  в адрес группы Тухачевского со случившимся  годом ранее военным мятежом в Испании, с которым советские военные советники были знакомы на практике.

Предварительное расследование и суд

В 1929—1934 годах информация о наличии в РККА оппозиционных группировок во главе с Тухачевским поступала от дочери генерала Зайончковского, в 1932 году — от агента «Сюрприза» (Адольф Хайровский), в 1933—1936 годах — от агента «Венера», в 1932—1934 годах — от агента Илинича.^[4] Однако эта информация вышла из недр спецслужб и стала известна правительству только после записки Артузова в январе 1937 года.^[5]

Первые фигуранты  дела — В. Путна и В. Примаков — были арестованы в связи с другим делом. В судебном процессе по делу Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра (21—23 августа 1936 года) они были названы в качестве участников армейской «военно-троцкистской организации».^[6] Тем не менее до мая 1937 года арестованные Путна и Примаков не называли никаких новых имён. Также и Радек (ранее согласившийся выступить с разоблачениями и показаниями против кого угодно) на судебном заседании от 24 января 1937 года отрицал связь Тухачевского с оппозицией.^[7]

Исходя из этого, нарком обороны СССР Ворошилов на заседании Пленума ЦК ВКП(б) от 23 февраля 1937 года уверял присутствующих в том, что:

…В армии  к настоящему моменту вскрыто пока не так много врагов. Говорю — к счастью, надеясь, что в Красной Армии врагов вообще немного. Так оно и должно быть, ибо в армию партия посылает лучшие свои кадры; страна выделяет самых здоровых и крепких людей.

Правда, последующие  события развеяли оптимизм маршала. В конце января поступила записка А. Х. Артузова^[8] о донесениях «Сюрприза» в 1932 году.^[9] 11 марта 1937 года арестован командующий Уральским ВО комкор Гарькавый, который сразу начал давать признательные показания. 12 апреля во вскрытой чекистами японской дипломатической почте военный атташе Японии в Польше отчитывается об установлении связи с Тухачевским.^[10]

15 апреля состоялось  первое перемещение — Фельдман переведён на должность помощника командующего Московским ВО. 22 апреля Политбюро отменяет поездку Тухачевского за границу. С 22 по 27 апреля показания на группу Тухачевского дают арестованные руководители НКВД М. Гай, Г. Прокофьев, Волович, Петерсон (правда, в судебном процессе их показания не использовались). Основные события, связанные с арестом и следствием по делу обвиняемых: перемещения на новые места службы, аресты, признательные показания и самоубийство Гамарника, происходят в период 2—31 мая. А уже 2 июня Сталин выступает на расширенном заседании Военного Совета.

Критики «дела  Тухачевского» указывают на скоротечность  судебного процесса и исполнения приговора — следствие заняло меньше месяца, судебное заседание прошло через 2 дня после утверждения обвинительного заключения, заняло всего один день, а через несколько часов после вынесения приговора он приводится в исполнение. При этом судебное заседание было закрытым, подсудимые лишены права на защиту и обжалование приговора. Слабой стороной приговора от 11 июня 1937 года является и то, что он целиком основан на признательных показаниях подсудимых.

Все эти недостатки судебного процесса вызывали у многих наблюдателей и последующих исследователей сомнения в обоснованности приговора, заставляли подозревать в незаконных методах получения показаний.

Те исследователи, которые в данном вопросе занимают сторону Сталина (например Е. А. Прудникова), указывают, что спешку можно объяснить лишь в том случае, если заговор военных действительно существовал и представлял реальную опасность для правительства (по аналогии ссылаются на быстроту расправы с участниками заговора против Гитлера в 1944 году). С точки зрения этих исследователей гарантией соблюдения прав подсудимых должно было стать то, что судебный состав состоял из боевых товарищей и сослуживцев обвиняемых — начальника Генштаба, командующего ВВС, пяти командующих военными округами — то есть людей, теоретически располагающих достаточной военной силой для того, чтобы иметь независимую точку зрения.^[11]

Реальные опасения высшего политического руководства  о возможности заговора косвенно подтверждаются возвращением 10 мая 1937 года (т.е. за месяц до суда) в РККА института комиссаров.^[12] Кроме этого, «дело Тухачевского» подробно обсуждалось в ходе открытого процесса «право-троцкистского блока», состоявшегося c 2 по 13 марта 1938 года.^[13]

Наконец, некоторые  военачальники (К. К. Рокоссовский, А. В. Горбатов), несмотря на жестокие пытки и шантаж следователей, смогли выдержать пытки и не дать признательных показаний.^[14] Тем не менее, они остались в живых.^[15]

Реабилитация

Приговором от 31 января 1957 года все подсудимые были оправданы. В основе нового решения лежала уверенность в том, что признательные показания подсудимых, на которых был основан обвинительный приговор, получены с использованием пыток и избиений.

Особое место  в реабилитации фигурантов «дела  Тухачевского» занимает справка комиссии ЦК КПСС. Комиссия в составе председателя Комиссии партийного контроля Н. М. Шверника и руководителей КГБ СССР А. Н. Шелепина и В. Е. Семичастного, подготовила данную справку по заданию ЦК КПСС и направила её на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва в 1964 году.^[16]

Последствия процесса

«Дело Тухачевского»  вынудило правительство дать широкие  полномочия НКВД на разоблачение заговоров  по всей стране.^[17]

Гитлер в своём последнем интервью, данном в апреле 1945 года швейцарскому журналисту Курту Шпейделю, отвечая на вопрос «О каком решении в своей жизни вы жалеете больше всего?», вспомнил про заговор военных в июле 1944 года и отметил следующее: