Царь Федор Алексеевич

     Реформировал  и местное управление. По его указам вся власть на местах сосредоточилась  в руках городских воевод, великое  множество руководящих должностей-«кормушек» было отменено. Только в одном воеводы были серьезно ограничены: теперь они не имели касательства к государственной казне.

     3. Тайна крепости Чигирин  

     Армия России была если не самой мощной в  Европе, то одной из сильнейших. Но постоянно  боеспособных частей насчитывалось  немного. Стрельцы, дворянская конница, поместное войско, да теперь еще  украинские казаки – все эти части  формировались, жили и служили сообразно  старым уставам и древнему укладу. Мешал разнобой в численном составе  формирований, в наименовании командиров. От этого происходила путаница в  чинах. Правда, еще при первом Романове, Михаиле Федоровиче, появились в  русской армии «полки иноземного строя», организованные по европейскому образцу, под командованием иностранных  офицеров. При Федоре Алексеевиче  такие пехотные полки, драгуны и  рейтары (тяжелая кавалерия в  кирасах и шлемах) уже составляли внушительную часть войска. Еще его  отцу начинал служить славный  полковник, а затем генерал Патрик Гордон, первый воинский учитель Петра, при нем приехал на службу в  Россию безвестный швейцарец Франц  Лефорт, ставший любимцем будущего императора. 

     Царь  избавился от частей, набиравшихся на временной основе, и вернул таких  служивых к сохе – пусть лучше  тягло несут. В пограничных областях он организовал военные округа со своими штабами – приказными избами. Все регулярные части отныне подразделялись на тысячные полки, все командиры  и офицеры носили общевойсковые  звания. Наконец, Федор Алексеевич создал гвардию – так называемые «выборные  солдаты» стояли лагерем на окраине  Москвы в Бутырках.  

     Командирами разного уровня служили, конечно, дворяне. Государство платило дворянам за службу поместьями, их еще называли окладами. «Сидеть на окладе» значило  как раз служить на действительной. Если сын дворянина шел служить вослед отцу, то право семьи на поместье подтверждалось. Наследственной собственностью дворянские поместья стали позже, а вот крестьяне уже были крепостными, правда, пока еще с правом перехода в другие поместья. Государство платило служивым деньги только в походах – считалось, что в это время они не могут вести хозяйство. Федор Алексеевич, как впоследствии и Петр, хотел, чтобы все дворяне служили. Царским указом предписывалось всех дворян записывать в полковую службу, затем и дума «приговорила», что семьи уклоняющихся лишатся поместий. 

     Но  для полного привлечения дворянского  сословия на службу требовалось много  земли. Федор Алексеевич решил взять  эти земли за южной границей, в  так называемом «Диком поле», откуда исстари ждали набегов степняков-кочевников и крымцев. Царь решительно перенес линию пограничных укреплений далеко на юг, прирезав к России 30 тысяч квадратных километров черноземов. А чтобы окончательно обезопасить будущее население этого края, Алексей Михайлович именно там расположил основные силы обновленной армии. Начался приток дворянства в армию. На плодородные и хорошо защищенные земли потянулись и мужики. 

     Но  сложность военных преобразований Федора Алексеевича состояла в том, что они проводились во время  войны, на ходу. Общеевропейской угрозой  в то время была агрессивная Турция и ее вассал, Крымское ханство. В  октябре 1672 года турки взяли Каменец-Подольский, готовились идти на Киев, поэтому Россия объявила войну султану. Но воевать  ей пришлось в одиночку: союзница, Речь Посполитая, предала и заключила с турками сепаратный мир. 

     Первый  натиск турок и крымцев был страшен. Турецкий султан лично командовал наступлением на Правобережной Украине, а крымский хан пытался прорвать южные оборонительные рубежи русских. Бои шли на широком фронте от Днестра до Азова. Русские войска сумели не только отразить наступление, но и пробиться к Азовскому морю. На море впервые был спущен галерный флот, построенный на воронежских верфях. Русские галеры с десантом украинских казаков совершили рейд на Крым. В результате хан вынужден был убраться восвояси, чтобы защищать собственные владения. Отступил и султан. Поражение произвело на турок и татар ошеломляющее впечатление. 

     В дальнейшем театр военных действий сосредоточился на Правобережной Украине. Правивший там гетман Дорошенко  служил сначала полякам, затем переметнулся к туркам. Он передал османам ставку правобережных казаков – крепость Чигирин. С тех пор название этой крепости стало таким же символом войны с Турцией, как Очаков в  следующем столетии. В сентябре 1676 года русские полки и украинские казаки подошли к Чигирину. После  недолгой осады и в результате успешных переговоров гарнизон крепости сдался. 

     Летом следующего года 60-тысячная турецкая армия  под командованием Ибрагим-паши по прозвищу Шайтан выступила отбивать у русских Чигирин. В составе этого войска была отборная конница «спаги» и около 15 тысяч янычар. Крым неохотно выставил 40 тысяч всадников. А Чигирин защищали всего 5 тысяч московских стрельцов и выборных солдат. Три недели продержались, ждали подхода русских войск и украинских казаков. Наши форсировали Днепр под сплошным огнем неприятеля, опрокинули заслон крымцев и перешли в наступление. Русские еще не завершили переправу, а войско Шайтана уже обратилось в бегство, бросив артиллерию и обоз. 

     В следующем, 1678 году турецкая армия была еще больше, и ею командовал визирь Кара-Мустафа, опытный полководец, еще  недавно стоявший под стенами  Вены. Гарнизон Чигирина тоже увеличился до 13 600 человек, артиллерия насчитывала 82 пушки и 4 мортиры. Руководил обороной генерал-майор Гордон. Но основные силы русских на этот раз двигались  на помощь медленно, совершали странные маневры. После месяца сопротивления, понеся тяжелые потери, уцелевшие  защитники крепости пробились к своим. Те, кто не сумел вырваться, взорвали пороховые погреба, унеся с собой 4 тысячи врагов. Гордон был в бешенстве, но записал в дневнике: «Чигирин был оставлен, но не покорен». По Москве ходили слухи об измене воевод. 

     А никакой измены не было, была большая  политика. Царь понял это и теперь искал мира. Истекал срок перемирия  с Польшей, после чего Россия должна была вернуть ей Киев. А тут еще  Чигирин! Выходило, что Россия не только присоединила Левобережную Украину, но и Правобережную загребла. Так  пусть уж Чигирин достанется туркам (их и так проучили), а с Польшей  тогда можно будет и о Киеве  договориться. И Федор Алексеевич послал тайный указ командующему основными  силами князю Ромодановскому: не сдавать  Чигирин явно, но сделать так, чтобы  он достался туркам. Надо сказать, Федор  Алексеевич не раз отдавал своим  доверенным людям тайные указы, так  сказать, под грифом «совершенно  секретно»: «чтобы ведомо было тебе и  мне». Царь владел даже искусством шифрования и еще мальчиком писал отцу тайнописью поздравления с праздниками. 

     Русско-турецкая «неизвестная» война 1672–1681 годов  оказалась «белым пятном» в отечественной  истории. А ведь в ходе этой войны  впервые в Европе был дан решительный  отпор Турецкой империи, одержаны блестящие  победы над самым могущественным врагом. Между прочим, Прутский поход Петра I против турок через тридцать лет окончился бесславно: русские войска были разбиты, окружены, и сам император едва не попал в плен. 
 

     4. И меломан, и плотник 

     С малых лет будущий царь тянулся  к красоте. В детстве у него была заводная музыкальная шкатулка с танцующими человечками, был маленький  орган; он любил свой комнатный сад, украшением которого были певчие птицы. Позже он освоил нотную грамоту, собрал уникальную библиотеку нот, а став царем, заменил старинную крюковую запись музыки на общепринятую линейную. При дворе вошло в обычай проводить вокальные концерты, они назывались партесное пение. Правда, театральные представления, вошедшие в обычай в последние годы правления Алексея Михайловича, сын его почему-то не любил, и театр в Преображенском пришел в запустение.  

     В Кремле появились придворные поэты, Симеон Полоцкий и Сильвестр Медведев писали вирши «по случаю», воспевая важнейшие события в жизни государства. Эту традицию подхватили в следующем столетии Тредиаковский, Сумароков и Ломоносов. 

     При Федоре Алексеевиче многие палаты Кремля украшали росписи на библейские сюжеты и затейливые орнаменты. Живописцы  сделали решительный шаг от иконописи  к реалистической живописи, появился достоверный портрет – «парсуна». Сам Кремль при его правлении украсился новыми дворцами, храмами и вертоградами (садами). 

     Деревянная  Москва часто горела, горожанам по всей России запрещалось летом топить печи, готовить пищу на огне разрешалось  только в удалении от домов. Убытки от пожаров были огромны, вид выгоревших улиц и целых слобод удручал государя – он часто сам выезжал на пожары и руководил тушением. Федор Алексеевич предоставил москвичам льготный кредит на постройку каменных домов. При этом он впервые ввел строительные стандарты на каменные блоки, кирпичи, размеры построек разных видов. Определил  надежных поставщиков и подрядчиков. Он же приказал мостить улицы, которые  прежде утопали в грязи и зловонии. При его правлении была проведена  первая канализация, пока только в Кремле. С главной площади Федор Алексеевич приказал убрать торговые палатки, и  она стала действительно Красной, то есть красивой. Москва постепенно обретала столичный блеск. 

     Царь  понимал, что многие беды России от невежества, и заботился о распространении  книг. На Печатном дворе он открыл типографию, независимую от церковной цензуры. Появились первые переводы латинских  авторов, светские книги, первый научный  труд по истории России – «Генеалогия» архимандрита Игнатия Римского-Корсакова (предка великого русского композитора). Ведь до тех пор русские представляли историю родины по преданиям и  легендам, хоть и занимательным, но недостоверным. Царь хотел создать  и Академию, подобную европейским  университетам, сам составил проект, в котором давал учебному заведению  неслыханные для России вольности  и дворцовые привилегии, не случайно сам проект назывался «Привилегия». Увы, этот проект остался неосуществленным. Но зато он основал на собственные  средства Славяно-латинское училище, как бы первую ступень духовно-светского  образования. 

     Федор Алексеевич сделал милосердие последовательной политикой государства: «Бедные, увечные  и старые люди, которые никакой  работы работать не могу а приюта себе не имеют – и должно по смерть их кормить». Позаботился он и о сиротах и беспризорниках: повелел собирать их в особых дворах, содержать и учить там наукам и необходимым государству ремеслам. Это было не только богоугодное дело, но и крайне полезное. Улицы городов кишели нищими, среди которых было немало притворщиков (таких называли «ханжами»), и эта среда была рассадником воровства, разбоя и пьянства.

     5. Ближний круг  

     Он  был самостоятельным правителем и не имел явных фаворитов. Соавторами и исполнителями его преобразований стали молодые и не очень знатные  дворяне Иван Языков и Алексей  Лихачев. Из родовитых выдвинулись князья Василий Голицын (это он руководил «операцией Чигирин») и Григорий Ромодановский, которому царь не раз доверял командование всем войском (впоследствии Ромодановский был сподвижником Петра, назначался обер-прокурором – «государевым оком»). В вопросах образования и литературы царь опирался на советы и помощь Сильвестра Медведева, это он возглавил первую вольную типографию. 

     Этот  мягкий и добрый по натуре правитель  умел быть и жестким. Это по его  приказу был сожжен на костре протопоп Аввакум. Вероятно, такое решение  далось царю нелегко. Но мятежный фанатик  дошел до крайнего озлобления, его  подстрекательские речи и письма были пострашней «воровских писем» Лжедмитрия. Дошло до того, что Аввакум желал туркам победы над «никонианской» Москвой. Почти в то же время Федор Алексеевич освободил упомянутого Никона из строгого заточения в Кирилло-Белозерском монастыре и разрешил ему жить в любимом Новоиерусалимском монастыре под Москвой. Но по дороге этот знаменитый иерарх русской церкви скончался. В конце своего царствования государь вернул из ссылки и боярина Артамона Матвеева, отцовского любимца. 

     Еще в конце правления Алексея  Михайловича Тишайшего патриархом стал Иоаким, влиятельный и волевой церковный деятель. Он венчал на царство юного государя. Однако европейская ученость, в особенности латинские язык и сочинения казались патриарху и его сторонникам-грекофилам слишком опасными. Они не одобряли проект Академии, ненавидели издания вольной типографии и открывшееся Славяно-латинское училище. Но и воспрепятствовать царю не могли. Зато после его смерти типография была разгромлена, книги, изданные Сильвестром Медведевым, прокляты, а сам издатель поплатился за них головой. 

     Однако  церковь и патриарх поддержали одно из самых «волевых решений» царя –  отмену местничества. Суть этого древнего порядка заключалась в том, что  знатность рода была напрямую связана  со служебным чином или должностью. А Федор Алексеевич хотел, чтобы  чины присваивались исключительно  «по заслугам». Он решил действовать  «снизу» – собрав представителей из разных сословий и служб, он нарочно  включил в их состав выборных офицеров новых полков, так как они были заинтересованы в получении чинов  по заслугам, а не по родству. Как  и следовало ожидать, выборные рекомендовали: «Быть между собой без мест, и никому ни с кем впредь разрядом не считаться, и разрядные случаи и места отставить и искоренить». Теперь предстояло объявить это двору и боярской верхушке. Предварительно Федор Алексеевич склонил на свою сторону патриарха, доказывая, что сам Бог учит: «Не возноситься над малым человеком».