Был ли неизбежен Октябрь 1917 года

Сообщение сразу о двух отречениях от престола (3 марта) означало окончательную победу революции — столь же неожиданную,  как и ее начало.  После отречений Николая и Михаила единственным законным органом центральной власти стало Временное правительство, пришедшее 2 марта на смену думскому Комитету. Создание Временного правительства явилось тем компромиссом, к которому были вынуждены прибегнуть Временный комитет и Петроградский Совет.

Апрельский кризис стал первым испытанием новой власти на проч­ность. Проблема внешней политики была, пожалуй, первым вопросом, по которому правительство не смогло сразу найти взаимопонимания с мас­сами и Советом. Кризис ясно показал полную беспомощность правительства. И дело было не в его “буржуазности”, ведь и последующие составы правительства от присутствия в них министров- социалистов в конечном счете не стали более популярными. Состав правительства и партийная принадлежность минист­ров мало что значили. От властей требовалось лишь одно: поощрение и узаконение того беспредела, что происходил в стране. Петросовет для этого вполне подходил, а Временное правительство было сковано его авторитетом и своим собственным бессилием. В его задачи входило лишь издание таких законодательных актов, которые не противоречили бы на­строениям масс. Любое серьезное сопротивление им неизбежно влекло за собой кризис власти. Итак, ни буржуазия и либеральный лагерь, ни социалистические партии как политические силы не являлись тем рычагом, который в феврале 1917г. произвел революцию в России. Можно, так или иначе оценивать роль этих сил в ее подготовке, но собственно революция произошла не по их вине.

Февральская революция не была ни буржуазно-демократической, ни социа­листической по своей сути. В ней доминировали демократические и социа­листические по форме, но в сущности анархические и охлократические силы.

Февральские события были обусловлены не активизацией какой-либо политической силы, а скорее наоборот, их общим бессилием. Тому была не одна причина. Затяжной правительственный кризис, развал центрального и местного управления в момент колоссального напряжения сил, связан­ного с войной - все это сделало свое дело.

Под давлением многочисленных пе­тиций, большинство которых исходило от солдат столичного гар­низона, призывавших Совет принять участие в правительстве, и учитывая вновь возросшую активность окраин, меньшевики, ру­ководимые Чхеидзе и Церетели, объявили о своей поддержке идеи коалиционного правительства. Переговоры о создании коалиционного правительства были проведены в два приема по сценарию министерского кризиса парламентского типа: дискуссия о программе; торг вокруг фор­мирования кабинета. Дан и Церетели подготовили программу Совета, отдававшую приоритет внешней политике за счет всех других важных вопросов (аграрная реформа, защита прав трудя­щихся, статус национальных меньшинств). Новое правительство посвятило себя прежде всего решению проблемы заключения мира. Новая внешняя политика определя­лась и теоретически обосновывалась Церетели, за которым Те­рещенко — официальный глава российской дипломатии — следовал не без скептицизма. План заключения мира, разработанный  Церетели, состоял из двух пунктов: обращение к прави­тельствам с целью заручиться поддержкой идеи мира без аннек­сий (отказ России от притязаний на Константинополь должен был послужить примером); организация конференции всех со­циалистических партий в Стокгольме для разработки программы мира, которую социалисты воюющих стран, возродившие Ин­тернационал, должны навязать своим правительствам, если те останутся глухи к доводам разума. Этот утопический проект по­терпел полный крах.

Потерпев поражение на “фронте мира”, новое правительство было не более удачливым и на военном фронте. Чтобы сохра­нить доверие союзников и не потерять полностью доверие ко­мандования, правительство попыталось добиться от армии возобновления “активных операций”, могущих послужить пре­людией к масштабному наступлению, которое, как все надеялись, стало бы последним. Верховное главнокомандование возлагало на Совет всю ответственность за дезорганизацию армии, начавшуюся, по его мнению, со дня принятия Приказа № 1, и считало, что продол­жать войну в этих условиях невозможно. Керенский считал, что только автори­тарное восстановление порядка в армии принесет положительные результаты. Чтобы подготовить наступление, он предпринял дли­тельное и памятное турне по войсковым частям, стараясь убедить участников огромных солдатских собраний, пришедших его послу­шать, что сначала нужна военная победа над немцами, которая по­кажет союзникам, что Россия ищет мира не из слабости. На какое-то время это ему удалось. 18 июня началось наступление, которое после нескольких первоначальных  успехов захлебнулось, отчасти из-за нехватки снаряже­ния.

В городах по-прежнему не переставала расти напряженность в отношениях рабочих с предпринимателями. Занятые решением проблемы войны и мира, министры-социалисты наспех состряпали эконо­мическую и социальную программы. Последняя сводилась к двум основным пунктам: введение процедуры арбитража соци­альных конфликтов; государственный контроль над производст­вом и распределением. По первому — предприниматели тянули время, обещая назначить “комиссии” для изучения предложе­ний рабочих. По второму — промышленники, враждебно на­строенные к любому контролю, воспользовались разногласиями в стане “демократии”. Более решительным стало движение фаб­рично-заводских комитетов, которые начали объединяться. В конце мая открылась I Общегородская конференция фабзавкомов Петрограда, на которой присутство­вало 500 делегатов с мандатами от 367 предприятий.

Конфе­ренция   приняла   резолюции   большевистского   толка, противопоставлявшие государственному контролю рабочий кон­троль, и высказалась за переход “всей власти Советам”. Тогда же был избран Исполком, где преобладали большевики. По­следние не использовали его в экономической борьбе, а превра­тили в своего рода плацдарм для распространения политической пропаганды.

Как в апреле, а затем в июне, катализатором событий 3 и 4 июля, явившихся важным моментом революционного процесса 1917 г., стала проблема войны. Узнав 2 июля о немецком контрнаступлении, солдаты столичного гарнизона в большинстве своем боль­шевики и анархисты, решили подготовить восстание. Его целями были: арест Временного правительства, первоочеред­ной захват телеграфа и вокзалов, соединение с матросами Кронштадта, за которыми закрепилась репутация “революци­онности”, создание Временного революционного комитета под руководством большевиков и анархистов. Вечером 2 июля со­стоялись многочисленные митинги солдат 26 частей, отказав­шихся идти на фронт. Объявление об уходе в отставку министров-кадетов еще более накалило атмосферу. Свою со­лидарность с солдатами выразили рабочие. Рядовые участники движения постарались добиться того, чтобы руководство пар­тии большевиков взяло на себя командование их действиями, но в тот день Ленин уехал из Петрограда. Был сформирован Временный революционный комитет.

Демонстрации начались во второй половине дня 3 июля. Во­енная организация большевиков присоединилась к движению, чтобы обеспечить руководство, ограничить его распространение и предупредить всякое преждевременное действие против госу­дарства и его институтов. Зиновьев безрезультатно пытался убедить Исполком Совета в том, что большевики не ожидали от демонстрантов насильствен­ных действий и даже в мыслях не допускали свержения режи­ма.

Правительство, поддержанное Советом, высказалось за самые решительные действия. Генералу Половцеву было пору­чено руководство репрессивными мерами. Ленин скрылся в Финляндии. Троцкий, Зиновьев, Каменев и многие другие руководители пар­тии были арестованы. Части, принявшие участие в демонстра­ции, были разоружены, а “Правда” закрыта.

После произошедших событий князь Львов поручил Ке­ренскому реорганизовать правительство. Переговоры меж­ду различными политическими силами были сложными: правительственный кризис продолжался 16 дней (с 6 по 22 июля). Крайне левые были выведены из игры, и кадеты, счи­тавшие себя победителями, выдвинули свои условия: война до победы, борьба против “экстремистов” и анархии, откладывание решения социальных вопросов до созыва Учредительного собра­ния, восстановление дисциплины в армии. Эти условия устраива­ли Керенского. Но кадеты добавили к ним требование смещения Чернова, на которого они возлагали ответственность за беспо­рядки в деревне. Кадеты приветствовали бы приход более твердого правительства во главе с военными, но им необходимо было нейтрализовать Совет. В конечном сче­те Керенский действительно являлся арбитром ситуации. Так как лидеры меньшевиков (за исключением Церетели) отказа­лись, следуя настойчивым рекомендациям Керенского, от прин­ципа ответственности правительства перед Советом, кадеты решили войти в правительство, рассчитывая направить его дей­ствия в сторону авторитаризма с помощью консервативных групп давления, которые начиная с “июльских дней” открыто заявляли о своих намерениях.

3.1.           Исторические события: Корниловский мятеж.

Одной из самых активных была группа “Общество за эконо­мическое возрождение России”, основанная по инициативе крупного предпринимателя Путилова и объединявшая банкиров и промышленников Петрограда, близких к кадетам. Летом 1917 г. они выступали в качестве главной политической силы, располагав­шей двумя десятками газет, официально связанных с партией, и более чем 100 “сочувствующими” изданиями. Группа насчиты­вала около 80 тыс. членов, объединенных в 269 местных сек­циях. К этим группам принадлежали несколько командующих армиями. “Союз крупных (земельных) собственников”, носивший открыто монархический характер, объединял крупных помещиков, кото­рым непосредственно угрожало распространение беспорядков в деревне. Не остались в стороне и военные. Для противодейст­вия солдатским комитетам под эгидой бывшего главнокоманду­ющего Алексеева и генерала Деникина при поддержке Родзянко и лидера монархистов Пуришкевича был создан “Со­юз армейских и флотских офицеров”, насчитывавший в августе несколько десятков тысяч членов и имевший свои секции в главных городах страны. Эта организация поощряла создание “ударных” батальонов, призванных распространить патриотический настрой в деморализованных полках.

Чтобы окончательно освободиться от контроля Советов, про­извести благоприятное впечатление на консервативные силы и обеспечить широкую поддержку своему правительству, крити­куемому и слева и справа, Керенский ускорил формирование новых государственных институтов. Он предложил созвать в Москве своего рода консультативную ассамблею — Государст­венное совещание. По отношению к “правовой стране” — чле­нам дум, делегатам кооперативов, профсоюзным активистам, представителям банков, торговли и промышленности — депута­ты Советов — “реальная страна” — составили бы не более од­ной десятой делегатов этого Совещания, созванного специально в городе, оставшемся в стороне от революционных страстей. Советы в своем подавляющем большинстве выступили против этого маневра. Меньшевики и эсеры решили в конечном счете “противостоять реакционным силам”. Вместо того чтобы едино­душно поддержать своего инициатора, Госсовещание сделало очевидной растущую популярность Корнилова, которого бурно приветствовало большинство консервативных делегатов. Таким образом, Керенский снова стал, сам того не желая, лидером де­мократического лагеря.

Вернувшись в Ставку после московского Совещания, Кор­нилов, поощряемый кадетами и поддерживаемый Союзом офицеров, решил предпринять попытку переворота. Были приняты меры, чтобы послать в Петроград особо “верные” войска, в том числе “дикую дивизию” (состоявшую из татар, осетин и чеченцев), входившую в конный корпус под командованием генерала Крымова. Учитывая, что немецкие войска заняли Ригу, Корнилов потребовал подчинения себе войск столичного гарнизона, находившихся в непосредствен­ном ведении правительства, а также расширения компетенции военных трибуналов и восстановления в тылу смертной казни. Керенский отклонил эти требования. Получив информацию о намерении Корнилова приступить к осаде Петрограда, ввести там военное положение и свергнуть правительство, Керенский сместил главнокомандующего, который после разоблачения ре­шил действовать открыто и отказался уйти в отставку. Конф­ликт был неизбежен. В то время как Корнилов продвигал свои войска к столице, Керенский, покинутый министрами-кадета­ми, подавшими в отставку, начал переговоры с Исполкомом Совета по поводу образования Главного земельного комитета. Служащие почты, телеграфисты, солдаты и железнодорожни­ки отреагировали мгновенно: они вывели из строя систему связи, а лояльные войска столичного гарнизона выступили на­встречу солдатам Корнилова, чтобы объяснить, каковы подлин­ные планы мятежного генерала. Угроза мятежа вновь превратила Керенского в главу революции. Революционная со­лидарность проявилась полностью: большевистских лидеров выпустили из тюрьмы; большевики приняли участие в работе земельного комитета и Комитета народной обороны против контрреволюции, созданного под эгидой Советов. За несколь­ко часов мятеж был ликвидирован. Генерал Крымов покончил жизнь самоубийством, а Корнилов был арестован.

2.2. Исторические события: Ленин.

Без Корниловского мятежа, не бы­ло бы Ленина. В политическом пла­не мятеж резко и полностью изменил ситуацию. Кадеты, открыто поддержавшие Корнилова и ушедшие в отставку из правительства в разгар кризиса (27 августа), были дискредити­рованы.

Два месяца, отделявшие провал корниловского мятежа от взя­тия власти большевиками, были отмечены ускорением распада общества и государства в условиях острого экономического кри­зиса. В дерев­не “незаконные действия” возросли многократно начиная с июля, в течение которого властями было зарегистрировано 1777 случаев откровенного насилия. В деревни были направлены войска. Большевики были единственными, кто подталкивал крестьян к захвату помещичь­их земель. Однако распространение аграрных беспорядков бы­ло все-таки в основном стихийным движением, продолжением крестьянских движений предыдущих лет.

Не оставались в стороне и рабочие. В сентябре — октябре сотни предприятий были остановлены под предлогом трудностей в снабжении, снижения производи­тельности труда рабочих, забастовок и беспорядков. Десятки тысяч рабочих оказались выброшенными на улицу. Сознательный экономический саботаж со стороны некоторых предпринимателей и забастовки (которые вели к зна­чительному снижению производительности труда) окончательно дезорганизовали функционирование производственной системы. Российская экономика потерпела крушение.

В условиях крушения традиционных институтов и усиления недовольства различных категорий населения Керенский, про­возгласив 1 сентября республику, постарался укрепить законность своего положения созданием новых институтов: Де­мократического совещания, а затем Совета республики.

6 октября Керенский открыл сессию Временного Совета ре­спублики. Он заявил об ответственности своего правительства перед этим главным институтом республики и изложил свою программу: защитить страну, восстановить военный потенциал, выработать вместе с союзниками условия прочного мира. От имени большевистской фракции Троцкий разразился филиппи­кой в адрес Временного Совета республики, который он оха­рактеризовал как новое издание булыгинской Думы, и правительства, которое по приказам кадетских контрреволюци­онеров и империалистов безосновательно продолжает эту опу­стошительную войну и готовит сдачу Петрограда и поражение революции. После окончания его речи 53 депутата-большевика покинули зал. Их уход стал первым актом Октябрьской рево­люции. 31 августа большевистская резолюция, призывавшая к со­зданию правительства без буржуазии, впервые получила боль­шинство в Петроградском Совете, 9 сентября Исполком Петроградского Совета, в котором преобладали эсеры и мень­шевики, оказался в меньшинстве; Троцкий был избран предсе­дателем Совета. Из столицы это движение распространилось на Москву, Киев, Саратов. В сентябре уже более 50 Советов при­няли резолюции о передаче всей власти Советам. К тому же большевики завоевали прочные позиции в некоторых народных организациях, таких, как Советы фабрично-заводских и район­ных комитетов в Петрограде. 15 сентября ЦК партии большевиков начал дискуссию по двум письмам (“Большевики должны взять власть” и “Марксизм и восстание”), которые были получены от Ленина, скрывавшего­ся в Финляндии. Он требовал, чтобы партия призвала народ к немедленному восстанию. Никто из членов ЦК его не поддержал. Еще слишком свежи были воспоминания об “июльских днях”.  ЦК решил срочно принять меры для предотвращения любой демонстрации и участвовать в рабо­те Демократического совещания.