Борьба с Польско-Шведской интервенцией

Борьба с Польско-Шведской интервенцией

4. Иностранная  интервенция и национальное сопротивление  (1609‑1611 гг.)

Намерение Сигизмунда занять трон явилось ударом для московитов, собирающихся договориться с поляками. Единственным условием было сохранение Московией своей индивидуальности при православном царе, даже если он будет иностранным принцем, как  Владислав.

Признание Сигизмунда означало бы, во‑первых, принятие царя‑католика и, таким образом, предательство православия, духовной основы царства. Во‑вторых, что не менее значимо с практической точки зрения, это означало бы подчинение Московии Польше.

Поскольку Москва была в руках поляков, а Лжедмитрий – мертв, Сигизмунд был уверен, что если его планы осуществятся, русские ему покорятся. Бессильное и беспомощное, царство, казалось, лежало у его ног. Однако, раскрыв свои планы Великому московскому посольству в ноябре и декабре 1610 г., он невольно дал русским понять, какая опасность  над ними нависла. Совсем немногие из них стали на сторону Сигизмунда, в целом нация повела себя иначе. Отчаяние придало сопротивлению русских силы. Шок пробудил их.

Получив известие о плане Сигизмунда, патриарх Гермоген, как глава Русской Православной Церкви, почел своим долгом предупредить прихожан об угрозе их вере. Поэтому в декабре 1610 г. он начал рассылать в разные города Московии послания, побуждая людей вставать на защиту православия.

Жители захваченных  и разоренных поляками уездов Смоленской земли прислали в Москву письмо, адресованное «всем нашим братьям, православным Московского государства», в котором они призывали московитов объединяться против поляков. Смоляне  описывали, как притесняют поляки и  людей, и православную церковь и  предупреждали жителей других городов  Московии, что их ждет та же судьба, если они не будут бороться.[570]

Москвичи разослали  по Московии копии смоленского письма, приложив к нему собственное, в котором упоминали о духовном руководстве движением сопротивления патриарха Гермогена.

Под единым знаменем веры движение объединило религиозные  и национальные чувства. Судьба страны волновала не только большинство  московитов разных социальных групп, но также и казаков, что оказалось  очень важным фактором в последующих  событиях. Политической целью движения было посадить на трон православного  паря, «того, кому Господь отдаст Русское  царство». Кандидат не назывался.

В январе 1611 г. отважный буревестник, Прокопий Ляпунов, начал  в Рязанской области восстание  против сочувствующего полякам правительства  Москвы. Вскоре к нему присоединились остатки сил Лжедмитрия II, возглавляемые  бывшим тушинским боярином князем Д.Т. Трубецким, Заруцким и Мариной.

В феврале в  движение вступил Нижний Новгород, который стал его центром на Верхней  Волге. На Средней Волге армии  национального сопротивления присягнула Казань.

Эта армия состояла из двух разных элементов: земства (ополчения  земель) и казаков. Земские подразделения (также называемые городскими отрядами)[571] включали стрельцов, служилых казаков, посадских, земское дворянство и  отряды мобилизованных крестьян.

Казаки были организованы в полки и сотни. Каждую единицу возглавлял атаман, которого, как и остальных военачальников, избирали все члены его подразделения. Для важных решений созывался  круг (общее собрание) всех казаков. Большинство воинов национальной армии 1611 г. являлись донскими казаками, однако в движении принимали участие  также некоторые волжские и даже яицкие и терские казаки.

К марту передовые  силы национальной армии пошли к  Москве. Жители столицы ожидали их с нетерпением. 13 марта на торговой площади между русскими и поляками произошла неожиданная шумная ссора. Поляки, и еще больше их русские  советники, были очень напуганы.

Чтобы подготовиться  к сражению с приближающейся армией, поляки решили 19 марта поднять пушки  на башни Кремля и китайгородские стены. Когда они приказали русским возчикам помочь, те отказались. Начались пререкания. Немецкие наемники на польской службе (те, что присоединились к ним после Клушино) напали на толпу и начали безжалостно убивать русских. Поляки присоединились к «немцам». Говорили, что в тот день в Китай‑городе убили семь тысяч безоружных русских.

Поляки затем  двинулись в Белый город, следующую  часть столицы. Там, однако, у русских  было время собрать оружие и построить  баррикады. Им помогли несколько  офицеров и солдат из передовых отрядов  национальной армии, которым удалось  проникнуть в город. Под командованием  нескольких военных, включая князя  Д.М. Пожарского, русские остановили поляков и загнали их обратно  в Китай‑город. Поляки тогда подожгли Белый город и Замоскворечье (часть города за Москвой‑рекой). Русским пришлось отступить. Пожарский получил серьезное ранение.

Большинство москвичей  потеряло свое жилье и имущество  – и это в жестокий мороз. Некоторые  покорились полякам. Большая часть  покинула Москву, ища пристанища в  близлежащих деревнях.

25 марта армия,  по рассказам насчитывающая 100 тысяч человек (число, очевидно, преувеличено), достигла пригородов  Москвы. Гонсевский повел поляков и «немцев» против русских, но успеха не добился и отступил в Китай‑город и Кремль – все, что осталось полякам в Москве.

Руководители  русской армии не собирались сразу  же штурмовать крепость, поскольку  они знали, что запасы продовольствия у поляков небогаты, и голод  заставит их в конце концов сдаться. Вместо этого, они решили сосредоточиться на организации армии и страны.

Поскольку армия  состояла из отрядов со всей страны, Земский собор Московского государства  был сформирован на основе ее штаба. Он состоял из вассальных татарских  ханов (царевичей), бояр и окольничих, дворцовых чиновников, дьяков, князей и мурз (татарских князей), дворян и боярских детей, казацких атаманов, деле от рядовых казаков и «всех  служилых людей».[572]

Собор стал верховной  властью страны, на его основе формировалось  и русское временное правительство. Нужно было вить органы центральной  администрации и снова наладить по всей Московии регулярный сбор налогов  и провианта. Необходимо было скоординировать  интересы основных групп армии: дворянства, посадских и казаков.

После обсуждения моделей и правил нового порядка  общий закон одобрили «всей землей» 30 июня 1611 т.[573] Исполнительную власть как в гражданских, так и в военных делах делегировали комитету трех: князю Трубецкому, Заруцкому и Ляпунову. В некоторых летописях их называют троеначальники (триумвират).

Основные ведомства  центральной администрации, разрушенные  во время предыдущей смуты, восстановили. Это – Разряд (служба военной  администрации), Поместный приказ (отдел, ведающий поместьями), финансовое ведомство, уголовный и полицейский приказы,

Как мы знаем, дворянские корпуса московской армии зависели от поместий, которые каждый дворянин получал за военную службу. Во время  хаоса гражданской войны поместья распределялись беспорядочно и со множеством нарушений.

Чтобы восстановить порядок, закон от 30 июня постановил, что размер земельных наделов  согласно рангу дворянина восстанавливается  до уровня 1605 г. Бывшие дворцовые и  государственные земли, которые  король Сигизмунд и Владислав  пожаловали в качестве поместий своим  приверженцам, аннулировались. Из превышающих  нормы поместий, выделенных московским правительством при царе Василии  и правительством претендента в  Тушино и Калуге, изымались излишки, которые возвращались в общий  поместный фонд. Дворяне, служащие в  национальной армии и еще не получившие поместий, должны были их получить. Поместья не служащих в армии подлежали  конфискации. Крестьяне, в Смутное  время покинувшие поместья, к которым  прикреплены, должны были вернуться  обратно.

Казаки получали поместья только в том случае, если они служили как дворяне. Тем, кто не желал менять свой статус, выплачивалось жалованье.

Строгие наказания, включая смертную казнь, устанавливались  для всех военнослужащих, уличенных  в убийстве, разбое или грабеже, будь то боярский сын (дворянин), казак или  стрелец. В целом, однако, закон больше отвечал интересам дворянства, чем  казаков. Можно предположить поэтому, что редактировал закон Ляпунов.

В самом деле, Ляпунов являлся главным лицом  среди лидеров национальной армии. Это был энергичный, очень инициативный человек. В общественных делах он находился между консервативным боярством и казаками. Во внутренней политике он, в отличие от Василия  Шуйского, продолжал линию Бориса Годунова и Лжедмитрия I, считая основой  политического и социального  порядка Руси дворянство и посадских. Во внешней политике, однако, Ляпунов следовал плану Шуйского, ища союза со Швецией, чтобы получить военную поддержку. Политика Ляпунова была связана с мучительной проблемой поисков подходящей кандидатуры на московский престол.

По этому вопросу  в Земском Соборе не было согласия. Большинство хотело отложить решение  этой проблемы.

Казаки Заруцкого выступали за сына Марины, царевича Ивана. Земцы были против Ивана, считая его сыном самозванца. Чтобы противостоять плану Заруцкого и Марины, некоторые земцы поддерживали идею Ляпунова пригласить шведского принца при условии, что он примет православие.

Инициаторы этого  плана доказывали, что выбить поляков  из Московии без шведской помощи не удастся. Кроме того, консервативные аристократы ожидали найти лучшего  защитника своих привилегий от черни  и казаков в царе иностранного происхождения, уже выбранном земцами  и казаками.

В обычной для  него деятельной манере Ляпунов поспешил установить контакты со шведами. Он послал в Новгород нового воеводу, Василия  Ивановича Бутурлина, который в 1610 г. имел с Делагарди дружеские отношения. Бутурлину поручили провести с ним переговоры и о кандидатуре шведского принца, и о военной помощи.

23 июня Ляпунов  убедил других лидеров временного  правительства послать в Новгород  официальную делегацию, чтобы  просить Делагарди о немедленной помощи. Эта акция вызвала недовольство не только казаков, но и земских людей. С их точки зрения, эксперимент со шведскими войсками в 1610 г. показал, что от их помощи можно получить больше вреда, чем пользы.

К политическим разногласиям прибавилась личная вражда. Безапелляционная манера и самонадеянность  Ляпунова создали ему много врагов. Вскоре он стал жертвой бессовестной интриги, в которой участвовали  и поляки, и некоторые казацкие атаманы.

Гонсевского и других польских лидеров в осажденном Кремле обеспокоило обращение Ляпунова к шведам (о чем докладывали их шпионы в лагере казаков). Им казалось важным устранить Ляпунова любыми возможными средствами. Наилучшим способом было раздуть среди казаков пламя ненависти к Ляпунову и возбудить их подозрения относительно его намерений.

Через казака, взятого  в плен в одной из стычек, атаману  Заварзину в лагере Заруцкого было передано сфальсифицированное письмо, будто бы написанное Ляпуновым. В этом письме Ляпунов якобы приказывал властям рязанских городов убивать каждого казака, попадающего им в руки, добавляя, что после победы над поляками все равно нужно будет истребить «всех зловредных казаков».[574]

Получив письмо, Заварзин созвал круг. Возбужденные казаки потребовали, чтобы Ляпунов явился для объяснений. Он не уклонился от встречи. Когда ему показали документ, он признал, что почерк похож на его, но категорически отрицал, что написал это письмо. Началось горячее объяснение, во время которого несколько казаков выхватили сабли и зарубили Ляпунова (22 июля).

Убийство Ляпунова вызвало смятение и гнев городских  и дворянских отрядов. Вражда между  ними и казаками продолжалась. В  августе значительное количество земских  подразделений, особенно с Верхней  и Нижней Волги, возвратились домой.

Другие, однако, а именно – из областей южнее  Москвы, остались. Исполнительная власть теперь находилась у Трубецкого и  Заруцкого. Земской Собор, армия и правительство продолжали действовать по модели, утвержденной 30 июня. Ведомства центральной администрации работали так же активно, как и раньше. Налоги и провиант продолжали собирать везде, кроме тех городов, что отказались выплачивать долю после отзыва своих отрядов из армии.

В это время  поляки, воодушевленные разногласиями  в лагере русских, решили отвоевать  утраченные позиции. 4 августа Я.П. Сапега совершил отчаянную попытку прорвать снаружи кольцо русских войск вокруг осажденного польского гарнизона. Гарнизон, в свою очередь, сделал вылазку, и Сапеге удалось войти в Кремль и доставить окруженным продовольствие. Однако осада гарнизона русскими продолжалась. Сапега заболел и 4 сентября умер. Через месяц гетман Ходасевич, посланный королем Сигизмундом освободить соотечественников, подошел к городу. Под его командованием находилось только две тысячи солдат, и он не смог разбить русских. Проведя некоторое время у Москвы, Ходасевич отступил в окрестности Дмитрова, где стал на зимние квартиры.