Велико отечественная война

«Невозможно подсчитать и учесть вклад в победу ленинградцев. Всех ленинградцев, всех, кто просто жил и старался не даться смерти в блокадном городе; всех – стариков, детей, женщин», - пишут А. Адамович и  Д. Гранин.

Поэт Сергей Наровчатов, воевавший в Синявинских болотах, однажды сказал нам: «А ведь мы не смогли бы столько держаться там, голодные и обессиленные, если бы рядом не было живого города, огромного и живого Ленинграда! Просто лес, просто болото так защищать невозможно было бы».

Ленинградцы, не дающиеся голоду, отчаянию, были необходимой  частью Ленинградского фронта. И не только Ленинградского.

««Москва держится, Ленинград не сдается!» - как это  важно было слышать, знать в лесах  Белоруссии. Не задним числом, а именно оттуда, из военного времени, память одного из авторов извлекает чувства  и факты, подтверждающие, как много  значило для белорусских подпольщиков и партизан то, что Ленинград держится. Для нас важно было, что Ленинград  не просто стоял несокрушимо, а то, что он как бы обесценивал силы и самоуверенность врага. Мы тогда  не знали, не могли знать, какой ценой, какими усилиями это дается. Важно  было, что он держался – после  того, как мы собственными глазами  видели ошеломительное начало немецкого  марша на Восток. Ленинград остановил  этот марш и указал на предел немецкой силы. Он был очерчен, этот предел, разгромом  немецкой армии под Москвой. Город  на Неве демонстрировал бессилье врага, оно тянулось годами, это кошмарное  для Гитлера бессилье сделать  хотя бы шаг вперед». Это снова  слова А. Адамовича и Д. Гранина. Точные, верные слова.

Примечательно, отмечают авторы «Блокадной книги», когда рушился  под тяжестью своих кровавых преступлений несостоявшийся «Тысячелетний рейх»  и фашистскому Берлину непосредственно  стали угрожать окружение, штурм, Гитлер, гитлеровцы вдруг вспомнили про  Ленинград.

В циркуляре Гиммлера Ленинград приводился как пример поведения жителей города, обороны города, создания неприступной крепости. Циркуляр завершался фразой: «Ненависть населения создала важнейшую движущую силу обороны».

Как издевались фашисты  над Ленинградом: город «выжрет сам себя», какие злорадно – садистские листовки сбрасывали они на головы ленинградцев: «Съешьте бобы – готовьте гробы!», «Чечевицу съедите – Ленинград сдадите!», «с каким «научным» хладнокровием старались фашисты удушить, истребить, стереть с лица земли Ленинград. Не получилось. Теперь приходилось «научно» (с учетом ленинградского опыта) спасать собственную столицу.

Да только ни там, ни здесь их каннибальская «наука», их самые предусмотрительные приказы  не могли решить задачу, привести их к победе. Нужно было что-то большее, чем блудливый страх перед  расплатой, за жизнь свою страх. Нужно  было что-то такое, что сильнее любых  приказов, всех мук голода. Что сильнее и страха и смерти. Именно то, чем держались Ленинградцы, что питало волю и героизм советских людей под Москвой, и в Севастополе, и в Сталинграде, и в партизанских краях и республиках, - великая, высокая человеческая правота и оправданность борьбы до последнего дыхания».

В послевоенные годы в западной литературе (а накануне краха Советской власти и после  краха и в нашей публицистике) можно было встретить немало рассуждений  на тему: нужны ли были такие муки безмерные, страдания и жертвы подобные? Оправданы ли они военными и прочими  выигрышами? Человечно ли это по отношению к своему населению? Вот  Париж объявили же открытым городом… И другие столицы, капитулировав, уцелели. А потом фашизму сломали хребет, он все равно был побежден – в свой срок… Авторы «Блокадной книги» о подобных рассуждениях отзываются так: «Как же это цинично и неблагодарно! Если бы они честно хотя бы собственную логику доводили до конца: а не потому ли сегодня человечество наслаждается красотами и богатствами архитектурными, историческими ценностями Парижа и Праги, Афин и Будапешта да и многими иными сокровищами культуры, и не потому ли существует наша европейская цивилизация с ее университетами, библиотеками, галереями, и не наступило бездонное безвременье «тысячелетнего рейха», что кто-то жалел себя меньше, чем другие, кто-то свои города, свои столицы и не столицы защищал до последнего в смертном бою, спасая завтрашний день всех людей?.. И Париж для французов да и для человечества спасен был здесь – в пылающем Сталинграде, в Ленинграде, день и ночь обстреливаемом, спасен был под Москвой…

Когда европейские  столицы объявляли  очередной  открытый город, была, оставалась тайная надежда: у Гитлера впереди еще  Советский Союз. И Париж это  знал. А вот Москва, Ленинград, Сталинград знали, что они, может быть, последняя  надежда планеты…».

Союзники СССР высоко оценили подвиг Ленинграда. Президент  США Франклин Д.Рузвельт подписал 17 мая 1944 года Грамоту Ленинграду: От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Ленинграду в память о его доблестных воинах и его верных мужчинах, женщинах и детях, которые, будучи изолированными захватчиком от остальной части своего народа и, несмотря на постоянные бомбардировки и несказанные страдания от холода, голода и болезней, успешно защищали свой любимый город в течение критического периода с 8 сентября 1941 года по 18 января 1943 года и символизировали этим неустрашимый дух народов Союза Советских Социалистических Республик и всех народов мира, сопротивляющихся силам агрессии.

В начале 1942 года немцы  терпели неудачи, несли тяжелые  потери, но еще отнюдь не утратили стратегической инициативы, способности широкомасштабно  наступать. В апреле – мае 1942 года, Гитлер, сместивший Браухича с поста главнокомандующего и взявший верховное командование вермахтом в свои руки, приказал начать наступление на Южном направлении. Цель наступления – прорыв на Кавказ. Ради этой цели – взять Сталинград и уничтожить его как политический символ, как центр производства вооружений и транспортный узел. В качестве подготовки к этим основным операциям ставилась задача овладеть Севастополем и Крымом в целом. Советское командование, угадав замысел врага, решило его опередить: Красная Армия начала наступление на Харьков. Однако оно было неудачным, стоило слишком больших жертв, хотя продвижение немецких войск все-таки было приостановлено.

Однако, спустя некоторое  время, в июле 1942 года, после 250 дней героической обороны советские  войска вынуждены были оставить Севастополь, а затем и Крым. В июле же немцы  захватили Ростов-на-Дону, форсировали  Дон и вышли к Сталинграду.

Положение советской  страны вновь обострилось. В руках  врага была советская территория, на которой до войны проживало 45% всего населения, производилось 33% всей валовой продукции промышленности и находилось 47% посевных площадей. К тому же, угроза Москве еще не была снята, Ленинград по-прежнему был  блокирован. 28 июля 1942 года Народный Комиссар обороны Союза ССР Сталин издал  приказ № 227. Приказ был жесткий, суровый. Хватит отступать. Отступление без  приказа командования – преступление.

Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны .Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил враг, - это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.

Поэтому надо в корне  пресекать разговоры о том, что  мы имеем возможность без конца  отступать, что у нас много  территорий, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет  в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют  нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступление, останемся  без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.

Из этого следует, что пора кончать отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней  капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской  земли и отстаивать его до последней  возможности.

Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы нам это ни стоило. Немцы не так сильны, как это  кажется паникерам. Они напрягают  последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько  месяцев – это значит обеспечить за нами победу…

Отныне железным законом дисциплины для каждого  командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего  командования…

«Ни шагу назад!».

И хотя к августу  – сентябрю фашисты захватили  большую часть Сталинграда, его  защитники сражались героически: «За Волгой для нас земли нет». Упоминавшийся выше Д. Боффа, специалист по советской истории, так описывает бои в Сталинграде: «Хотя Сталинград и называли «советским Верденом», его оборона почти не имеет аналогий. Бои шли и днем и ночью… Были дни, когда один и тот же участок обороны выдерживал до 12 атак… Сражались за каждую улицу, за каждый дом, потом внутри каждого дома за каждый этаж, каждую квартиру, каждый подвал. Любая стена или сооружение превращались в укрепленные пункты. Заводы были превращены в груды битого кирпича и искореженного железа, но и среди руин шло сражение за каждый метр пространства. Самыми предпочтительными видами оружия были минометы, гранаты, пулеметы, автоматы, а также штыки и ножи. На относительно спокойных участках действовали снайперы. Оставшиеся в городе жители участвовали в боях наравне с солдатами…

Обе стороны несли  большие потери. Для немцев, однако, они оборачивались еще непрерывным  и усиливающимся моральным износом  войск. Сталинград теперь стал «адом» для их солдат и офицеров, терявших здесь последние остатки боевого  духа. День ото дня возрастал, напротив, пыл уцелевших защитников города, воодушевленных надеждой на близкий  перелом в ходе борьбы и гордостью  за совершаемый ими подвиг».

Да, в 1942 году наша страна, наша армия были уже другими, нежели в 1941 году. Народное хозяйство было перестроено на военный лад. Вооружения производилось уже гораздо больше, чем в 1941 году. Полководцы и бойцы  научились воевать. Если в 1941 году командиры  боялись окружения и потому постоянно  попадали в «котлы», то в 1942 году они  уже сами успешно проводили операции по окружению врага. В ноябре 1942 года советские войска, начав мощное контрнаступление, окружили и заперли в огромном котле между Волгой и Доном  отборные части вермахта, еще недавно  – 2года назад – победоносно шагавшие по Европе, в том числе и 6-ю  армию, пытавшуюся захватить Сталинград. К началу февраля 1943 года враг был  полностью разгромлен. Около 150 тысяч  немецких солдат и офицеров было убито. 2 февраля 1943 года захватчики капитулировали. Свыше 90 тысяч солдат и офицеров вермахта было взято в плен. Среди  пленных было 24 генерала, а также  командующий 6-й армией генерал-фельдмаршал  Паулюс.

Победа под Сталинградом показала всему миру, что фашистская военная машина существенно надломилась. Германия вступила в полосу кризиса.

Советские вооруженные  силы теперь прочно захватили стратегическую инициативу в свои руки. Началось изгнание оккупантов с советской земли.

Немцы отчаянно сопротивлялись. К лету 1943 года фашистская Германия попыталась вновь отвоевать стратегическую инициативу. Она сосредоточила на советско-германском фронте огромные силы; даже имела на 42 дивизии больше, чем к началу войны против СССР.

Ударом со стороны  Белгорода и Орла фашисты планировали  окружить и уничтожить советские  войска на Курской дуге. Они имели  в полосе от Курска до Таганрога  около 900 тысяч солдат и офицеров, около 1300 танков, более 1600 самолетов, свыше 17 тысяч орудий и минометов. Здесь  гитлеровцы планировали использовать новые тяжелые танки «тигр», «пантера»  и самоходные орудия «Фердинанд», считавшиеся  непробиваемыми. Здесь они надеялись  взять реванш за Сталинград. Но, как  писал А.Толстой, их бешеный натиск оказался подобен удару кулаком в каменную стену. Советское командование разгадало замысел врага и противопоставило фашистам на направлении их главного удара крупные силы Красной Армии. Бойцы, командиры и полководцы Красной Армии с самого начала были уверены в победном исходе Курской битвы. Вот как описывает свое настроение и настроение своих однополчан в те дни Николай Григорьевич Кобец, воин-связист: «К концу 1943 года настроение многих моих однополчан заметно улучшилось, просветлели лица, появилось больше уверенности в победе над фашистами. Этому способствовал ряд обстоятельств. Стояла сухая, теплая, солнечная погода, а это совсем не то, что зимой мерзнуть в окопах или осенью под холодным дождем месить грязь. Исчезли проблемы с оружием: у нас были автоматы ППШ с дисками, к тому же нас прилично обмундировали: вместо износившегося обмундирования выдали новое, а главное – истоптанную и рваную обувь заменили новыми кирзовыми сапогами. Для пехоты удобная и надежная обувь – великое дело. Стали лучше кормить, разумеется, деликатесов не было, но концентратов горохового супа-пюре и пшенной каши было в достатке, да вместо сухарей стали давать свежий хлеб, перепадали иногда мясные и рыбные консервы (банка на двоих), а иногда, во время боя, сто «наркомовских» граммов… Но главным было то, что нас подкрепили артиллерией, солидной танковой группой, активно нам стала помогать батарея «катюш», что очень впечатляло… Наконец, важным было и то, что в небе кончилось господство немецкой авиации, появились наши штурмовики и истребители, фашисты не могли уже безнаказанно обстреливать из самолетов и бомбить наши позиции. Мы почувствовали силу нашей армии»[4].