Политика Михаила Романова

Политика  Михаила Романова

Избрание нового царя было решительным шагом по восстановлению мира и порядка в стране, однако колоссальные трудности, стоящие перед  Земским Собором, не закончились  с решением династической проблемы. Триумвират – Трубецкой, Пожарский  и Минин – все еще находился  во главе временного правительства, он сохранит свое положение до принятия власти на себя новым царем.

Поляки не оставили своих планов подчинить Москву. Шведы  еще стояли в Новгороде, и, поскольку  Собор не выбрал Карла Филиппа  царем, от них можно было ожидать  продолжения интервенции. Страна была разорена годами смуты, государственная  казна – пуста. Банды поляков, литовцев, анархических казаков (в основном связанных с Заруцким) и просто разбойники бесчинствовали в Северной части Руси, некоторые даже в окрестностях самой Москвы.

В момент выборов  Михаил Романов жил со своей матерью  в Костромской земле, однако точное место их пребывания не было известно ни Москве, ни, к счастью, полякам, которые  не преминули бы с ним расправиться, если бы смогли обнаружить.

Об одной такой  попытке мы знаем из истории об Иване Сусанине, крестьянине деревни  Домнино, расположенной недалеко от имения Романовых. Шайка «польско‑литовских людей» наняла его в качестве проводника к обиталищу Михаила Романова. Когда они поняли, что Сусанин завел их в чащу – его участь была решена. Этот эпизод больше чем через два столетия обессмертил композитор М.И. Глинка в своей опере «Жизнь за царя», теперь называемой «Иван Сусанин». Поместье, пожалованное в 1619 г. царем Михаилом зятю Сусанина, Богдану Сабинину, свидетельствует о подлинности этого исторического факта.2 марта 1613 г. Собор отправил к Михаилу Романову и его матери, монахине Марфе (прежде Мария Романова) делегацию. Делегация получила указание следовать в Ярославль, «или, где окажется царь»[602] По пути делегаты выяснили, что Михаил с матерью находится в Ипатьевском монастыре в Костроме. Они добрались туда 14 марта и на следующий день получили аудиенцию.

Когда делегаты объявили Михаилу о его избрании на царский  трон, тот решительно отказался «с гневом и слезами», согласно отчету. Мать Михаила заявила, что ее шестнадцатилетний  сын слишком молод и не сможет управлять разоренным государством, в котором люди всех сословий забыли о морали. Марфа напомнила делегатам, что московиты нарушили клятву четырем  царям: Борису Годунову, его сыну Федору, Лжедмитрию и Василию Шуйскому. Для  ее сына принятие трона означало бы пойти на смерть, добавила она.

Делегаты Собора отвечали, что московиты уже сурово наказаны за прежние грехи многочисленными  несчастьями, и на этот раз они  намереваются держать свое слово. В  конце концов Марфа и Михаил согласились при условии, что «вся земля» будет верно поддерживать нового царя, и люди всех чинов будут помогать ему управлять страной. 

Собор попросил Михаила  как можно скорее прибыть в  Москву. Однако его приезд в столицу откладывался из‑за сложностей передвижения по опустошенной стране. Для царского поезда было трудно найти достаточно лошадей и запасов продовольствия. Только 2 мая Михаил и Марфа въехали в Москву. Их сердечно приветствовал Собор и все жители.

11 июля Михаила  торжественно венчали на царство  в Успенском соборе Кремля. По  этому случаю предводителю освободительной  армии, князю Д.М. Пожарскому, было  даровано боярство (его прежний  чин – окольничий).[603] На следующий  день, в день тезоименитства царя Михаила, купца Кузьму Минина, главу финансовой администрации освободительного движения, назначили думным дворянином (член Боярской Думы третьего чина).

Напомним, что при  избрании на царство Василий Шуйский  был вынужден подписать обязательство, ограничивающее его юридическую  компетенцию в пользу бояр, и что  Владислава бояре избирали царем  на определенных условиях, ограничивающих его власть. Когда новгородцы и  Земский Собор приняли кандидатуру  шведского принца Карла Филиппа, тоже подразумевалось, что он должен будет согласиться на ограничения  своей власти.

Основным условием, на которое должны были согласиться  Владислав и Филипп, было поддержание  на Руси православной веры. При избрании Михаила настаивать на нем не было смысла, поскольку он и так был  православным. Однако существует один вопрос по поводу других условий.

Некоторые историки полагают, что царь Михаил подписал обязательство, конституционно ограничивающее его власть. Одни из них убеждены, что обязательство было подобно  принятому на себя Василием Шуйским (в пользу бояр); другие допускают, что  он мог дать подобное обязательство Земскому Собору.

Принимая во внимание значимость Земского Собора в период царствования Михаила, предположение  о его конституционных правах представляется заслуживающим доверия.

Собор заседал практически  без перерывов все царствование Михаила. Большая часть важных грамот, указов и административных распоряжений Михаила были разработаны при  участии Собора. Вместо прежней формулировки «Царь приказал и бояре приговорили» мы обнаруживаем новую – "по царскому указу и по земскому приговору.

Нет никаких сомнений, что в царствование Михаила Собор  делил с царем законодательную  и исполнительную власть. Из этого, однако, мы не можем заключать, что  Михаил подписал официальные условия, ограничивающие его власть.

Строго говоря, именно Михаил, принимая трон, по совету свое матери выдвинул условие, что «вся земля», имея в виду Земский собор, поможет  ему восстановить порядок в Московии и управлять всей страной. Можно  предположить, что представители  Собора подписали обязательство по поводу своей деятельности. Любомиров полагает, что оно было оформлено в виде челобитной (прошения).

Соглашение царя с Земским Собором не исключало, однако, отдельной договоренности между  царем и боярами. Бояре, как в  случае с Василием Шуйским, хотели быть уверены в том, что они не лишатся  своих личных прав и не будут беззащитны перед царской прихотью. Более  того, они, безусловно, пытались защитить свое приоритетное положение в правительстве  и администрации от посягательств дворян и купцов Собора, а также казаков.

Одним из выразителей  интересов бояр во время выборов  Михаила был Ф.И. Шереметев, который  поддержал его кандидатуру, поскольку  предполагал, что юный царь будет  достаточно уступчив и позволит им руководить.

Шереметев входил как  один из высших членов Собора в костромскую  делегацию к царю в марте 1613 г. Тогда он мог предварительно обсудить предложения бояр с Марфой Романовой, а затем в Москве со всей группой  бояр во время коронации Михаила. Из изложения Страленберга мы знаем, что какой‑то документ, касающийся соглашения царя с боярами, хранился в семье Шереметевых.

Было ли это официальным  обязательством или джентльменским соглашением – другой вопрос. По тому, что говорит Котошихин, скорее может показаться, что это было все‑таки неформальной договоренностью бояр с Михаилом.

  В начале царствования Михаила, когда Земский Собор действовал постоянно, ситуация не благоприятствовала реализации олигархических устремлений бояр. Власть нового правительства сначала основывалась не на силе, а на народной поддержке делу восстановления порядка в стране. Правительство зависело от поддержки народа, то есть от желания дворян, посадских и, что тоже немаловажно, казаков сотрудничать с властями.

Боярская Дума являлась частью Земского Собора и высшим органом  правительства и центральной  администрации. В нее входили  не только бояре, но и окольничьи, думные дворяне и думные дьяки. Когда авторитет бояр был высок, их власть в Думе была огромна. Однако в 1613 г. ситуация была иной. Непоследовательное поведение многих бояр во время смуты повредило их репутации. Старшая группа дискредитировала себя признанием верховенства Польши. Единство боярства как класса разрушила принадлежность его отдельных представителей к разным политическим лагерям.

Примирить различные  группы бояр было нелегко. Среди лидеров  Думы в начале царствования Михаила  обнаруживаем остатки прежней старшей  группы (князь Ф.И. Мстиславский), тушинских  бояр (князь Трубецкой) и командующего земской армией (князь Д.М. Пожарский). Несколько депутатов думы являлись родственниками, близкими и дальними, нового царя (его дядя И.Н. Романов, Ф.И. Шереметев, князь Черкасский). Эти  люди стремились создать в Думе лидирующую группу и таким образом восстановить престиж бояр.

В 1613 г. позиции боярства все еще были не блестящи, а противоречия между разнородными элементами боярства оставались острыми. Поэтому неудивительно, что самым влиятельным человеком  в Думе был не аристократ, а думный дворянин, Кузьма Минин, несмотря на то, что его чин был ниже чинов  окольничего и боярина. Вне всякого  сомнения Минин продолжал действовать в тесном контакте с Пожарским и всегда мог рассчитывать на его поддержку. Что касается казаков, то их представителем в Думе оставался, судя по всему, Трубецкой.

Примечательно, что  поляки, прекрасно осведомленные  о московских делах, называли Минина "казначеем и главным управителем  Московии, добавляя, что немало людей  его социального статуса занимали основные позиции в административных ведомствах. Поляки даже насмехались над боярами, утверждая, что в Москве «посадские, поповичи и простые мясники» допущены управлять дарственными и земскими делами и даже руководить внешней политикой. И действительно, мы обнаруживаем подпись Минина среди других на важном письме к польско‑литовской раде (сенату) в декабре 1614 г. До своей смерти в 1616 г. Минин, как доверенный дворянин, располагал апартаментами во дворце.

Задачей первостепенной важности для правительства являлось урегулирование отношений с казаками. Часть донских казаков, принимавших  участие в освободительном движении, после выборов Михаила отправились  по домам, другие остались в Москве. Они и составили основу правительственных  вооруженных сил. Кроме донских  казаков были отряды служилых казаков, которые за Смутное время весьма прониклись независимым духом дончан.

У казаков была собственная  военная организация, и они не считали себя составной частью регулярной армии. Отдельные их группы, разбросанные по стране, не желали подчиняться приказам даже собственных старших по чину. Когда истощались запасы, они обирали  население, что очень походило на разбой. В письме Строгановым от 25 мая 1613 г. епископы точно описывали ситуацию (не только относительно казаков, но и вообще военных), говоря, что, когда они не получают жалованья, то либо идут домой, либо волей‑неволей грабят.[616] Однако кроме этих вынужденных грабителей среди казаков было немало и настоящих разбойников, особенно среди людей Заруцкого.

В деле с казаками правительству нужно было действовать  осмотрительно и осторожно. Они  схватили главарей бандитов, а с  вынужденными грабителями попытались справиться с помощью убеждения  и регулярной выплаты жалованья.

В конце апреля 1613 г. Земский Собор получил от боярина  Шереметева и «людей всех чинов», а  также от самого царя, который в  это время находился в Троицком монастыре на пути из Костромы в  Москву, жалобы на бесчинства казаков. Скорее всего, письмо царя было написано Шереметевым или, во всяком случае, по его совету. Царь потребовал принять  против грабежей строгие меры. Он особо  подчеркивал бессмысленную жестокость казаков.

Правители прекрасно  знали, что казаки не пожелают подчиниться  никаким приказам и их необходимо убедить самих принять необходимые  меры. Этот подход себя оправдал. В ответе царю Земский Собор доложил, что  царское послание торжественно зачитали в Успенском соборе казакам и  «всем людям», и казаки поклялись  верно служить царю, изловить и наказать бандитов. Казаки установили собственную систему инспектирования своих лагерей (таборов). Общим решением всех казаков была назначена комиссия из двух атаманов для периодической проверки людей в каждом подразделении и ареста бандитов, нашедших там убежище. Кроме того, казацкая военная полиция должна была патрулировать улицы Москвы и ее пригороды.

Отношения с казаками внутри Московии, таким образом, более  или менее нормализовались. Но ситуация с внешними казаками, особенно с группой Заруцкого и Марины, вызывала серьезные опасения и с военной, и с политической точек зрения. Еще до прибытия царя Михаила из Костромы в Москву временное правительство выслало против Заруцкого войска под командованием князя И.Н. Одоевского. В мае 1613 г. Одоевский сразился с ним у Воронежа. Заруцкий и Марина отступили в Астрахань. Разместив в Астрахани свой штаб, Заруцкий отправил шаху Персии посла с просьбой принять его в качестве вассала. Одновременно Заруцкий готовился к походу на Московию вверх по Волге и призывал всех казаков поддержать его.

Для московского  правительства ситуация становилась  угрожающёй. Все зависело от отношения независимых казацких армий, особенно от самой сильной из них – Донской.

Собор направил в  Донскую армию послание, официально объявляя казакам об избрании Михаила  и побуждая их выступить против поляков  на защиту православной церкви. Вместе с посланием Донская армия  получила деньга, обмундирование, селитру, порох, водку и провиант. Донские  казаки изъявили свое желание служить  Михаилу так же верно, как они  служили его предшественникам. Звонили  церковные колокола, служились благодарственные молебны.