Марк Брут

МАРК  БРУТ

Марк Юний Брут* — одна из замечательных личностей в истории Римской республики последних десятилетий ее существования. Времена были тяжкие: внешние войны, восстания рабов, кровавые распри гражданской войны. Все это ослабляло государственный строй Рима, который сложился в иные времена и давно уже не соответствовал современной действительности. Из города-государства за столетия Рим вырос в огромную державу, населенную разными народами. Нужна была новая система управления государством, его отдаленными провинциями, вассальными царствами и приграничными поселениями римских воинов. Старая аристократическая республика изжила себя. Новые формы рождались в муках гражданских войн. Армия становилась единственной реальной силой. Полководцы превращались в видные властные фигуры. Все вело к становлению диктатуры. В борьбе за власть выше других поднялся Юлий Цезарь, победивший своих соперников. Цезарь железной рукой подавлял всякое сопротивление аристократической верхушки республики — оптиматов. Одновременно он заигрывал с народом, стремясь отвлечь его от политики, подкупал его зрелищами, пышными празднествами, разнообразными подачками. 
В эти годы развивалась политическая деятельность Марка Брута. Будущий защитник республики и ярый противник Цезаря происходил из старинного и знаменитого рода. Его предок, легендарный Юний Брут, по преданию поднял восстание против царя Тарквиния Гордого и изгнал его из Рима. С царской властью было навсегда покончено. Юний Брут стал консулом Римской

республики (509 г. до н. э.). На этом посту он прославился  силой воли, мужеством и непримиримостью  к врагам республики. 
В семье Брутов глубоко почитались их славные предки и традиционной была ненависть к тирании. 
Мать Марка Брута Сервилия тоже принадлежала к известнейшему римскому роду, прославившемуся знаменитыми людьми, стоявшими на защите республики. 
Марк Юний Брут получил прекрасное образование. Он изучал греческих философов, литературу, владел греческим языком, как родным. Он сочинял стихи, торжественные и судебные речи и был прекрасным оратором. 
Еще юношей Брут впервые принял участие в походе на остров Кипр, принадлежавший тогда Египту. Экспедицией командовал его дядя. Три года провел Брут на острове, приучаясь к делам управления, набираясь опыта. 
После Кипра Брут отправился в центр тогдашней культуры, образования — в Афины, где продолжил изучение греческих философов. 
Вскоре он занял официальный пост квестора в римской провинции Киликии (Малая Азия). По нравам того времени он занимался и торговыми делами, ростовщичеством. Среди его должников были царьки малоазиатских государств. Брут стал богатым человеком, одним из самых состоятельных людей в республике. 
Когда началась новая гражданская война, борьба Цезаря и Помпея, Брут принял в ней участие. Никто не сомневался, что Брут примет сторону Цезаря. Ведь в свое время по приказу Помпея был убит отец Брута. Однако личное всегда отступало у Брута перед чувством справедливости и преданности республике. Цезаря он считал главной опасностью для нее. И Брут становится на сторону Помпея, видя в нем вождя и защитника республиканского строя. В Малой Азии, куда он был послан Помпеем, Брут собрал легион, значительный флот, много оружия и денег. Он привел свои силы в Македонию, где соединился с армией Помпея. 
Вскоре подошла армия Цезаря. Обе армии расположились у города Фарсалы. Даже перед битвой Брут оставался верен себе. В лагере каждый свободный час он читал, размышлял над прочитанным. 
Битва при Фарсале закончилась поражением Помпея, который бежал с немногочисленными сторонниками к морю. Брут укрылся в болотных камышах, а под покровом ночи отправился в город Лариссу (в Фессалии). Оттуда он написал письмо Цезарю. Победитель обрадовался письму. Он благоволил Бруту и всегда надеялся привлечь его на свою сторону. Перед битвой при Фарсале Цезарь приказал начальникам своих легионов не убивать Брута, но доставить его живым, если тот сдастся добровольно. Если же окажет сопротивление — отпустить. Теперь Цезарь позвал Брута к себе и не только простил его, но принял в число ближайших друзей. Он много беседовал с ним. Брут убедил Цезаря помиловать Кассия и многих других видных помпеянцев. 
Перед отплытием в Африку для борьбы с остатками помпеянцев Цезарь назначил Брута правителем — легатом — Предальпийской Галлии, как называли римляне Северную Италию. Брут отлично справился с делами управления, снискав всеобщее уважение. Не опозорил он себя ни жестокостью, ни грабежом. Жители вздохнули свободно, словно не было гражданской войны. 
Цезарь, возвратившись из Африки и объезжая Италию, был очень доволен управлением Брута. В благодарность становящийся всесильным диктатор помог Бруту получить самую важную и почетную из преторских должностей, так называемую городскую претуру.

Пользуясь доверием и любовью Цезаря, Брут мог бы достичь еще более высокого положения. Он становился вторым человеком в  государстве. Но он все настороженнее  относился к Цезарю, прислушиваясь  к голосам тех, кто предупреждал об опасности ласк тирана, угрожающего  республике. А власть Цезаря возрастала: в четвертый раз он стал диктатором, на этот раз пожизненным, в пятый  раз был избран консулом, носил  постоянно титул императора как  военачальник римской армии. 
Он получил право объявлять войну, распоряжаться казной. Стал появляться одетым в пурпурную тогу, подобно царям. 
Скоро распространились слухи, что в следующем году (44 г. до н. э.) Цезарю предложат царскую корону. Никто этому не удивлялся. 
Но не все склонялись перед диктатором, немало было недовольных Цезарем. Много было сторонников сохранения олигархической республики. Были и просто недовольные, обиженные Цезарем и стремившиеся ему отомстить. 
Начал созревать заговор против диктатора. К концу зимы (45/44 г. до н. э.) он стал оформляться. Заговорщики стремились привлечь к себе Брута, чтобы он возглавил их. 
Брут долго колебался, он еще верил Цезарю и не замечал, что его покровитель фактически раздавил республику и установил военную диктатуру, беззастенчиво используя власть в своих интересах. 
Заговорщики ожидали решения Брута. Его участие было бы залогом успеха, он оправдал бы в глазах народа их дело. Если же Брут останется в стороне, то заговору будет нанесен непоправимый удар. Ведь всем известна честность и справедливость Брута и его любовь к свободе. За таким человеком пойдут многие. 
Товарищ Брута по претуре Кассий, одно время разошедшийся с ним, подошел к нему, положил руку на плечо и доверительно сказал: 
— Рассказывают, что Цезаря хотят провозгласить царем. Что мы будем делать, если льстецы в сенате предложат Цезарю корону?? 
— Я не пойду в сенат,— ответил Брут. 
— А если,— снова спросил Кассий,— как преторов нас обяжут явиться в сенат? 
— Тогда я буду защищать свободу и республику! 
Кассий обнял Брута и раскрыл ему тайну заговора. Колебания Брута кончились. Он всей душой стал на защиту республики против тирании и возглавил заговор. Имя Брута привлекло новых сторонников. Более шестидесяти сенаторов примкнуло к заговору. 
Вся тяжесть подготовки выступления легла на плечи Брута. На людях он по-прежнему сохранял невозмутимость, ничем себя

415

не выдавая, вел  обычную жизнь. Но близкие не могли не заметить, что он что-то скрывает, хранит какую-то тайну. Прежде всего заметила это его жена, благородная Порция. Она горячо любила мужа, от нее не укрылись муки Брута, и она поняла, что он вынашивает какой-то опасный замысел. Она решила доказать мужу, что достойна доверия и готова идти рядом с ним до конца. Она решила показать свою твердость. Закрывшись в спальне, Порция ножом нанесла себе рану в ногу. Хлынула кровь, она ощутила острую боль. Тогда она позвала Брута. 
— Брут,— сказала она,— я вошла женой в твой дом, чтобы разделить все твои радости и печали. Я хочу разделить с тобой все. Я способна хранить любую тайну. Разве ты забыл, что я дочь Катона и супруга Брута? 
С этими словами она, откинув покрывало, показала рану на бедре и рассказала, что таким образом решила испытать свою твердость. 
Брут обнял ее и благословил богов, что получил такую жену и друга. Он еще более укрепился в своих целях и решимости действовать. 
Заговорщики решили убить Цезаря в сенате в день мартовских ид, то есть в середине марта, когда сенаторы соберутся на заседание. Говорили, что на этом заседании Цезарь будет провозглашен царем. В такой день можно было сойтись вместе, не вызывая подозрения. 
Когда настал намеченный день, Брут и другие заговорщики, скрыв под тогой короткие мечи, отправились в сенат. Брут был поразительно спокоен. 
Цезарь немного опоздал. Заговорщики стали опасаться, что он что-то узнал и принял меры предосторожности. Но вскоре показались носилки, которые несли шесть рослых рабов. Они поставили носилки на землю, Цезарь вышел из них и направился к своему креслу. Сенаторы стоя приветствовали диктатора. 
Заговорщики, возглавляемые Брутом, разделились на две группы, одна стала за креслом Цезаря, другая вышла ему навстречу. Один из заговорщиков обратился к Цезарю с просьбой простить его брата, недавно высланного из Рима. Цезарь отказал в помиловании. Но проситель не отошел, а вместе с другими еще теснее приблизился к креслу. Сверкнули клинки коротких мечей и кинжалов. На диктатора посыпались удары. 
Сенаторы; оцепенев, глядели на кровавую сцену. 
Цезарь кричал, отбивался, пытаясь пробиться сквозь круг убийц. Вдруг он увидел Брута с мечом в руке. 
— И ты, Брут! — воскликнул пораженный Цезарь и перестал сопротивляться. Завернулся с головой в тогу и молча принял смертельные удары. Ему нанесли двадцать три раны. Он упал мертвым к подножию стоявшей тут статуи Помпея. Можно было подумать, что сам Помпей явился отомстить своему противнику.

416

Сенаторы в ужасе  разбежались. Заговорщики с окровавленными мечами в руках бросились на улицы  города, крича: — Мы уничтожили царя и тирана! 
Они призывали восстановить попранную Цезарем свободу. 
Брут и Кассий обратились на форуме к народу. Но жители Рима не были на стороне убийц Цезаря. Многие не понимали, чего хотя г заговорщики, боялись новой смуты. 
Сенат не согласился объявить Цезаря тираном и вынести благодарность его убийцам. По предложению Цицерона сенат принял компромиссное решение: оставить в силе все законы Цезаря и не наказывать его убийц. 
Цезарю были устроены пышные государственные похороны. Диктатор завещал каждому римлянину по семидесяти пяти серебряных монет и оставил народу свои огромные сады за Тибром. Щедрость Цезаря изменила настроение граждан, они восхваляли личность погибшего и выражали враждебность к его убийцам. Толпа стала громить дома заговорщиков. 
Брут и его друзья ничего не добились. Они устранили Цезаря, но не могли восстановить республику. У власти остались цезарианцы. Во главе их стоял Марк Антоний, близкий Цезарю военачальник — храбрый, горячий, но нерешительный. Вторым вождем цезарианцев был начальник конницы при Цезаре Марк Эмилий Лепид. Третьим был молодой внучатый племянник Цезаря Октавиан. Они составили правительство, известное как второй триумвират, и разделили между собой власть. 
Брут и его друзья бежали в Грецию, готовясь к борьбе. Брут проявил замечательные качества полководца и правителя. В короткое время он собрал значительные силы. Малая Азия, Сирия, Греция были за него. К нему стекались бывшие солдаты и офицеры Помпея. Царьки Малой Азии доставляли ему оружие и деньги.  
Еще недавно Брут и Кассий покинули Италию беглецами, без денег, без оружия, не имея ни одного корабля, ни одного города на своей стороне. А через несколько месяцев у них был отлично снаряженный флот, пехота, конница, богатая казна и обширная территория на востоке Римского государства. 
Несмотря на различие характеров обоих вождей-республиканцев — Брута и Кассия, они прекрасно ладили друг с другом. Кассий был суров, даже жесток к подчиненным и беспощаден к врагу. Брута даже враги уважали за прямоту, великодушие, честность и незлопамятность. 
Кассий захватил остров Родос, где беспощадно расправился с теми жителями, которые противились республиканцам. Он говорил, что от того, кто не пощадил Цезаря, нельзя ждать милости. 
Брут осадил город Ксанф (в Ликии), обитатели которого предпочли капитуляции смерть в огне. Брут награждал тех воинов,

417

которые спасали из огня горожан. После этого другой ликийский город, Патары, сдался Бруту без сопротивления. 
Завоевав эти города, Брут обратился к жителям острова Самоса: 
— Ксанфяне, отвергнув мои милостивые предложения, превратили свою родину в могилу, в пепелище. Патарцы, доверившись мне, сохранили и жизнь и свободу. Выбирайте! 
Самосцы, получив это письмо, достойное по краткости древних спартанцев, сдались Бруту. 
Но Брут мог быть жестоким. В ответ на казнь Цицерона * он приказал казнить взятого в плен брата триумвира Гая Антония. Когда в руки республиканцев попал убийца Помпея Феодот, по приказу Брута он был предан мучительной казни. 
Брут и Кассий сосредоточили свои силы в Македонии, у города Филиппы. 
Триумвиры, готовясь к борьбе, тоже собирали армию для разгрома республиканцев. Вскоре Марк Антоний и Октавиан привели верные им легионы в Македонию. Их войска расположились лагерем неподалеку от республиканцев. 
Силы противников были приблизительно равны. Только у Брута и Кассия было больше конницы. 
Обе армии стояли друг против друга в бездействии. Республиканцы не хотели решительной битвы. Они рассчитывали, что, после того как отрежут противника от источников снабжения, его войска вынуждены будут сдаться. 
Однако Антоний и Октавиан сумели навязать республиканцам сражение. 
Противников разделяло обширное болото. Антоний задумал преодолеть его и зайти в тыл врагу. Для вида Антоний ежедневно производил смотр своих солдат, а втайне часть легионеров сооружала насыпь на болоте, чтобы сделать его проходимым. Через десять дней насыпь построили, и по ней, без лишнего шума, ночью двинулось войско. Силы Кассия оказались окруженными. 
Кассий быстро принял ответные меры: его воины соорудили поперек болота стену. Легионы Антония бросились на штурм стены. Так завязалось сражение при Филиппах. Когда правое крыло Антония зашло в тыл, конница Кассия, не думая о сопротивлении, стала отступать. Оставшись без прикрытия, пехота также дрогнула. Все попытки Кассия остановить воинов не увенчались успехом. Пришлось отступить и ему. В лагерь ворвались враги. В это время спутники Кассия увидели быстро приближавшихся к ним всадников. Это был передовой отряд Брута, спешивший на помощь. Но Кассий решил, что это неприятельская погоня. Его уговорили послать на разведку человека. Им был некий Титиний, близкий друг Кассия. Всадники узнали его и встретили радостными криками, многие спешились, обнимали его. Но это привело к несчастью. Кассий

* См. биографию Марка Туллия Цицерона.

418

решил, что Титиний попал в руки врагов. В отчаянии Кассий бросился на меч. 
Узнав о поражении Кассия, Брут поспешил к нему, но застал своего друга уже мертвым. Оплакивая соратника, Брут сказал, что это был последний римлянин, ибо человека такой силы духа нам уже не видать. Брут ободрил солдат Кассия, обещал каждому награду и уверял, что окончательная победа близка. Ведь ему удалось одержать победу над Октавианом. Воины Брута ворвались в лагерь противника, но Октавиана там не застали, он успел выбраться за лагерные укрепления. 
Роковой для республиканцев оказалась двойная ошибка полководцев: Брут был уверен, что Кассий победил и потому не сразу пришел к нему на выручку, а Кассий считал, что Брут погиб и потому не дождался его помощи. 
Брут занялся восстановлением лагеря Кассия. Республиканский полководец решил не штурмовать вражеских позиций, пока не будут собраны воедино все силы. Это решение было ошибкой. Многие командиры и воины Кассия были недовольны, что ими командует Брут. Дисциплина в войске республиканцев упала, как и вера в победу. 
У республиканцев оказалось много пленных. Их требовалось охранять, а лишних воинов для этого не было. Брут решил отпустить тех пленных, кто родился свободным, а захваченных рабов приказал заколоть,— ведь они не считались людьми. Воинам Кассия он выплатил деньги. Потом он посулил всему войску отдать на разграбление два греческих города — Фессалонику и Спарту. Эти жестокие и позорные деяния легли пятном на доброе имя Брута, единственное пятно на репутации Брута, которому нельзя найти оправдания. 
У триумвиров положение тоже было не лучше. Продовольствие заканчивалось. Лагери стояли в низине, в болоте. Все со страхом ожидали зимних холодов. В довершение бед пришло известие о поражении на море: корабли Брута уничтожили суда, которые везли пополнение и продовольствие. 
Когда Антоний и Октавиан получили это сообщение, они решили поторопиться с битвой, стремясь завершить борьбу до того, как Брут узнает о победе его моряков. 
Пасмурным ноябрьским утром войско республиканцев стало строиться в боевой порядок. Ждали приказа о начале сражения. Но Брут безмолвствовал. Его словно подменили. Он колебался, не принимал решения. Многие республиканцы перебегали к противнику. Брут перестал доверять даже друзьям. Только к вечеру он дал сигнал к битве. Войско пришло в движение. Началась вторая битва при Филиппах (ноябрь 42 г. до н. э.). Сражение первое время шло успешно для республиканцев. Во главе левого фланга Брут повел своих солдат на врага. Противник был смят и стал отступать. Но правое крыло Брута было слишком ослаблено. Оно не выдержало удара врага и отступило. Армия Брута попала в окружение и почти вся была уничтожена. 
В этот грозный час Брут показал чудеса храбрости и мастерство полководца; но переломить ход битвы было уже невозможно. Его воины сражались не так, как когда-то, особенно те, которые попали к нему из отряда Кассия. Многие сдавались в плен, но лучшие соратники Брута пали, сражаясь до конца. Некоторые из них пытались спасти Брута. Так, один из его друзей, Луцилий, увидев, что всадники врага мчатся к Бруту, бросился наперерез, крича, что он Брут и что он сдается на милость Антония. Обрадованные воины с торжеством отвели мнимого Брута в шатер Антония. Сохраняя спокойствие, Луцилий сказал: 
— Марка Брута никто не захватил в плен и, надеюсь, никогда не захватят. Я обманул твоих солдат и за это готов претерпеть любое наказание. 
Присутствующие были одновременно и растеряны и поражены смелостью и хладнокровием Луцилия. К их удивлению Антоний сказал: 
— Мы овладели добычей, которая лучше той, какую искали. Искали врага, а приобрели друга. Клянусь богами, не знаю, что бы я сделал с Брутом, попадись он мне. А такие люди, как этот Луцилий, пусть всегда будут друзьями Антония, а не врагами! 
С этими словами он обнял Луцилия, который на всю жизнь оставался ему преданным. 
Тем временем Брут бежал. Он переправился через речку, берега которой поросли густым лесом. Уже стемнело, когда он остановился в лощине у подножия высокой скалы. Брут долго сидел в глубоком раздумье. Потом он стал громко оплакивать друзей, которые пали, защищая его в бою. Каждого он называл по имени, никого не пропуская. Всем спутникам он приказал позаботиться о спасении. 
Наступила самая тихая и темная пора ночи. Брут наклонился к преданному ему рабу Клиту и что-то ему шепнул. Клит ничего не ответил и заплакал. Брут подозвал своего оруженосца Дардана и довольно долго говорил с ним с глазу на глаз. Дардан угрюмо молчал. Тогда Брут обратился к своему другу Волумнию, напомнил об их долгой дружбе и сказал: 
— Окажи мне теперь последнюю услугу: я возьму меч, а ты положи свою руку поверх моей, чтобы прибавить силы удару. 
Волумний наотрез отказался. Тут кто-то заметил, что враг приближается и надо бежать. Брут встал. 
— Да, надо бежать,— сказал он,— но я буду действовать не ногами, а руками. 
Он был совершенно спокоен. С улыбкой простился со всеми по очереди, поблагодарил друзей за верность. Напоследок он снова призвал всех позаботиться о спасении жизни и отошел в сторону.

Трое двинулись  за ним следом, в том числе грек по имени Стратон, давний приятель Брута. Брут велел ему стать рядом с ним, упер рукоятку меча в землю и, придерживая меч обеими руками, бросился на него. Острие пронзило его насквозь. Так окончилась жизнь Марка Юния Брута. 
Антоний разыскал тело Брута и предал его торжественному погребению. Урну с прахом Антоний велел отвезти в Рим к его матери. Узнав о смерти мужа, жена Брута Порция последовала его примеру. 
В истории Брут остался как герой борьбы за свободу и сохранился таким в памяти народов, жива она и сегодня *.