Англо-американская школа геополитики

     В то же время Черчилль признал право СССР на безопасность и на ведущее положение в мире. Главными противниками победивших держав он провозгласил «войну и тиранию», а также «бедность и лишения». Основным инструментом в послевоенном справедливом устройстве мира он считал ООН, которой необходимо для выполнения своих функций иметь собственные вооруженные силы.

     В другой послевоенной речи «Трагедия Европы», произнесенной в сентябре 1946 года в Цюрихском университете, Черчилль призвал к объединению Европы, к построению «нечто вроде Соединенных Штатов Европы», в которых будет невозможна война и малые страны будут играть не менее достойную роль, чем крупные державы. Построение региональной организации в Европе, считал Черчилль, как и существование других региональных международных организаций не будет препятствовать существованию и укреплению универсальной международной организации – ООН.

     Консерваторы  сумели вернуться к власти уже  в 1951 году и 77-летний У.Черчилль вновь  становится премьер-министром. Главное внимание во внешней политике начинавшей слабеть Великобритании он уделяет укреплению сотрудничества с США. Представления об англо-американском союзе, как факторе стабильности в мире до сих пор являются краеугольным камнем геополитики Великобритании.

     Умер  У.Черчилль в январе 1965 года в возрасте 90 лет, не только дав пример политического долголетия, но и поставив рекорд парламентской карьеры (1901 – 1922, 1924 – 1964) – более 60 лет.

     2. Американская ветвь  геополитики

     Первые  геополитические претензии США  стали формироваться, начиная с 20-х  гг. XIX в. Это стало результатом бурного экономического развития промышленности, освоения западных земель, где в социально-экономическую структуру страны вписывалось плантационное рабство.

     Одним из первых политико-теоретических принципов  американской геополитики была «доктрина Монро», наложившая отпечаток на формирование внешнеполитических воззрений вплоть до наших дней.

     Доктрина  Монро была сложным и противоречивым явлением. Она была сформулирована на идеях народного суверенитета, невмешательства и запрета дальнейшей колонизации стран американского континента европейскими державами. В то же время доктрина Монро стала первым из геополитических документов, провозгласившим раздел сфер влияния и особых интересов США в Западном полушарии.

     Доктрина  была изложена пятым президентом США Джеймсом Монро в послании конгрессу 2 декабря 1823 г. Д. Монро подчеркивал суть политики США на американском континенте: «Политическая система союзных держав в этом отношении существенно отличается от политической системы Америки. Эта разница проистекает из различия, которое существует в их соответствующих правительствах, и защиты нашей собственной (системы), которая была достигнута ценой такого количества крови и денег и созревшей благодаря мудрости самых просвещенных граждан и в рамках которой мы пользуемся беспримерным счастьем и которой верна вся наша нация. Поэтому искренние и дружественные отношения, существующие между Соединенными Штатами и этими державами, обязывают нас заявить, что мы будем рассматривать любую попытку с их стороны распространить их систему на любую часть нашего полушария опасной для нашего спокойствия и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела существующих колоний или зависимых территорий любого европейского государства. Но что касается правительств, которые провозгласили свою независимость и сумели ее сохранить и независимость которых мы признали по зрелом размышлении и согласно с принципами справедливости, то мы не можем рассматривать вмешательства в их дела со стороны какой-либо европейской державы с целью их подчинения или контроля любым другим способом их судьбы иначе как проявление недружелюбного отношения к Соединенным Штатам».

     Доктрина  Монро оказала свое влияние на политическое поведение США и в годы «холодной войны». Как отмечает видный советский дипломат А. Добрынин, президент Д. Кеннеди во время кубинского кризиса рассматривал возможность использования ее формулировок в своих посланиях Н.С. Хрущеву.

     Особенно  большое влияние на развитие американских геополитических доктрин оказал Ф. Тернер (1861-1932), который в 1893 г. прочитал перед Американской исторической ассоциацией свой знаменитый доклад «Значение подвижной границы в американской истории», который в общественном мнении США ставился немногим ниже Библии, Конституции и Декларации независимости.

     Основной  тезис Тернера состоит в том, что вся предыдущая американская история (до начала 90-х гг. XIX в.) была историей колонизации великого Запада, что существование «свободной земли» и продвижение американских поселенцев на запад объясняют само развитие США. Это ни что иное, как геополитическое обоснование. Этим закладывалось основание американской геополитической традиции, заключающейся в том, что географическая экспансия одновременно является и перенесением на новые территории образа жизни, идеалов, жизненных устоев американцев.

     Таким образом, теоретически обосновались кардинальные изменения во внешней политике США  в 1890-е гг. Переход США к империалистическим захватам стал возможным благодаря росту населения (с 39 млн. человек в 1870 г. до 63 млн. человек в 1890 г.), индустриальной мощи (США вышли на первое место в мире по производству угля, нефти, стали). Сказалось и то, что в 1893 г. США столкнулись с экономическим кризисом, который подтолкнул эту страну к внешнеэкономической экспансии. Немалую роль играли и идеологические факторы — стремление утвердить себя в качестве самой справедливой державы, которой сам бог даровал право «делить мир» по своему разумению.

     А. Мэхэн (1840—1914).

     Важную  роль в формировании комплекса геополитических идей сыграли работы американского адмирала Альфреда Мэхэна - военно-морского теоретика и историка. В его работах не используется термин «геополитика», но методика его анализа и основные выводы точно соответствуют сугубо геополитическому подходу.

     В 1890 г. он опубликовал свою первую книгу, ставшую почти сразу же классическим текстом по военной стратегии, — «Влияние морской силы на историю. 1660—1783 гг.». Мэхэн выступил со своим трудом в США в период аннексии Соединенными Штатами Кубы и Филиппин^[2]. Впоследствии вышли в свет работы: «Влияние Морской Силы на Французскую революцию и Империю (1793—1812)», «Заинтересованность Америки в Морской Силе в настоящем и в будущем», «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику» и «Морская Сила и ее отношение к войне».

     Практически все книги были посвящены одной  теме — «Морской силе». Имя Мэхэна стало синонимично этому термину. Можно сказать, что им была сформулирована геополитика Моря. В конце XIX - начале XX вв. Мэхэн создал программу деятельности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в.: победа в «холодной войне» с СССР, разрушение Советского Союза закрепили успех стратегии «морского могущества».

     Свои  рассуждения Мэхэн  основывает на учете  специфики морей, на их коренном отличии  от суши: «Море обладает особенностями большой дороги, вернее, огромного ничейного поля, где пересекается множество дорог, идущих в разных направлениях. Некоторые из этих дорог проложены лучше, чем другие, и ими пользуются гораздо чаще. Эти дороги называются торговыми путями...».

     На  основе этого положения Мэхэн  выводит определение важнейшей цели, стоящей перед любой морской державой: контроль над опорными позициями (порты, базы и т.д.), благодаря которым флот может бороздить моря и океаны. («Могущество на море означает, прежде всего, владение стратегическими пунктами, но само могущество проявляется в наличии сильного военно-морского флота»). Эта формулировка предполагает широкое и четкое видение пространства (например, необходимость контроля над островами, мимо которых проходят важнейшие торговые пути, а также над проливами, соединяющими одно море с другим.). Захват этих позиций должен проводиться еще в мирное время, а их укрепление требует постоянных усилий. В этом проявляется сходство между морским стратегом и геополитиком: и тот и другой тщательно оценивают пространственные факторы, их политическое, военное и экономическое влияние.

     Если  ретроспективно посмотреть на американскую военную стратегию на всем протяжении XX в., то мы увидим, что она строится в прямом соответствии с идеями Мэхэна. Причем, если в Первой мировой войне эта стратегия не принесла США ощутимого успеха, то во Второй мировой войне эффект был значительным, а победа в «холодной войне» с СССР и его союзниками окончательно закрепила успех стратегии «Морской силы».

     Морская цивилизация = торговая цивилизация. Для Мэхэна главным инструментом политики является торговля. Военные действия должны лишь обеспечивать наиболее благоприятные условия для создания планетарной торговой цивилизации. Мэхэн рассматривает экономический цикл в трех его проявлениях:

     1)     производство (обмен товаров и услуг через водные пути);

     2)     навигация (которая реализует этот обмен);

     3)     колонии (которые производят циркуляцию товарообмена на мировом уровне).

     Мэхэн считает, что геополитический статус государства и господство на море утверждаются на основе шести критериев:

     1.     Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность угрожать своим флотом территории противника.

     2.     «Физическая конфигурация» государства, т.е. конфигурация морских побережий и количество портов, на них расположенных. От этого зависит процветание торговли и стратегическая защищенность.

     3.     Протяженность территории. Она равна протяженности береговой линии.

     4.     Статистическое количество населения. Оно важно для оценки способности государства строить корабли и их обслуживать.

     5.     Национальный характер. Способность народа к занятию торговлей, так как могущество основывается на мирной и широкой торговле.

     6.     Политический характер правления. От этого зависит переориентация лучших природных и человеческих ресурсов на созидание мощной Морской силы.

     Для Мэхэна образцом Морской силы был  древний Карфаген, а ближе к нам исторически — Англия XVII и XVIII вв. Понятие «Морское могущество» основывается для него на свободе «морской торговли», а военно-морской флот служит лишь гарантом обеспечения этой торговли. Мэхэн идет еще дальше, считая «Морскую силу» особым типом цивилизации - наилучшим и наиболее эффективным, а потому предназначенным к мировому господству.

     Мэхэн объяснял победу Великобритании над  наполеоновской Францией ее островным положением и широкой сетью внутренних баз на острове, что позволяло контролировать ключевые морские коридоры в Европу, Азию, Африку.

     Основные  параметры морской  силы государства, по Мэхэну, таковы:

     SP = N + ММ + NB,

     где SP (Sea Power) — морская мощь; N — военный флот; ММ — торговый флот; NB — военно-морские базы (обеспечение контроля над ключевыми отдаленными морскими базами).

     Как видим, военно-стратегическая концепция  морской мощи перерастает в геополитическую  теорию, то же происходит с концепцией военной стратегии о господстве на море. С точки зрения Мэхэна, морская сила государства должна не только в полной мере проявиться у морской державы в ходе войны, но и оказывать влияние на ход и исход всей кампании. Для этого следует добиться подавляющего превосходства флота и решить судьбу войны в генеральном морском сражении.