Русские сезоны

Русские сезоны“ — ежегодные  театральные выступления русской  оперы и балета в начале XX века в Париже (с 1906 года), в Лондоне (с 1912 года) и других городах Европы и США. „Сезоны“ были организованы Сергеем Павловичем Дягилевым (1872–1929). 
С. П. Дягилев — русский театральный деятель, антрепренер. В 1896 году он окончил юридический факультет Петербургского университета, одновременно учился в Петербургской консерватории в классе Римского-Корсакова. Дягилев отлично знал живопись, театр, историю художественных стилей. В 1898 году он стал одним из организаторов группы „Мир искусства“, а также редактором одноименного журнала, который, как и в других областях культуры, вел борьбу против „академической рутины“ за новые выразительные средства нового искусства модерна. В 1906–1907 годах Дягилев организует в Берлине, Париже, Монте-Карло, Венеции выставки русских художников, а также выступления русских артистов. 
В 1906 году состоялся первый русский сезон Дягилева в Западной Европе, в Париже. Он начал работать в Осеннем салоне над организацией русской выставки, которая должна была представить русскую живопись и скульптуру за два столетия. Кроме того, Дягилев добавил к ней и собрание икон. Особенное внимание на этой выставке уделялось группе художников „Мира искусства“ (Бенуа, Борисову-Мусатову, Врубелю, Баксту, Грабарю, Добужинскому, Коровину, Ларионову, Малютину, Рериху, Сомову, Серову, Судейкину) и другим. Выставка открылась под председательством великого князя Владимира Александровича, выставочный комитет возглавлял граф И. Толстой. Дягилев выпустил для большей доступности каталог Русской художественной выставки в Париже со вступительной статьей Александра Бенуа о русском искусстве. Выставка в Осеннем салоне имела неслыханный успех — именно тогда Дягилев начинает думать и о других русских сезонах в Париже. Например, о сезоне русской музыки. Он устраивает пробный концерт, и его успех определил планы следующего 1907 года. Вернувшись в Петербург с триумфом, Дягилев стал готовить второй русский сезон. Свои знаменитые Исторические концерты. Для этого был создан комитет под председательством А. С. Танеева — камергера высочайшего двора и небезызвестного композитора. К этим концертам были привлечены самые лучшие музыкальные силы: дирижировал Артур Никиш (ни с кем не сравнимый интерпретатор Чайковского), Римский-Корсаков, Рахманинов, Глазунов и другие. С этих концертов началась мировая слава Ф. Шаляпина. „Исторические русские концерты“ были составлены из произведений русских композиторов и исполнены русскими артистами и хором Большого театра. Программа была тщательно разработана и составлена из шедевров русской музыки: „Сезоны“ представляли в Париже русскую оперу „Борис Годунов“ с участием Шаляпина. Опера шла в редакции Римского-Корсакова и в роскошных декорациях художников Головина, Бенуа, Билибина. В программу входила увертюра и первое действие „Руслана и Людмилы“ Глинки, симфонические картины из „Ночи перед Рождеством“ и „Снегурочки“ Римского-Корсакова, а также части из „Садко“ и „Царя Салтана“. Конечно же, были представлены Чайковский, Бородин, Мусоргский, Танеев, Скрябин, Балакирев, Кюи. После ошеломляющего успеха Мусоргского и Шаляпина, Дягилев в следующем году везет в Париж „Бориса Годунова“ с участием Шаляпина. Парижане открыли новое русское чудо — шаляпинского Бориса Годунова. Дягилев говорил, что этот спектакль было просто невозможно описать. Париж был потрясен. Публика Большой оперы, всегда чопорная, на сей раз кричала, стучала, плакала. 
И вновь Дягилев возвращается в Петербург, чтобы начать работу над подготовкой нового „Сезона“. На сей раз, он должен был показать Парижу русский балет. Поначалу все шло легко и блестяще. Дягилев получил большую субсидию, он пользовался высочайшим покровительством, он получил для репетиций Театр Эрмитажа. На квартире самого Дягилева чуть ли не каждый вечер собирался неофициальный комитет, где вырабатывалась программа парижского сезона. Из петербургских танцовщиков была намечена молодая, „революционная“ группа — М. Фокин, прекрасный танцор, начинающий в то время карьеру балетмейстера, Анна Павлова и Тамара Карсавина и, конечно же, блистательная Кшесинская, Больм, Монахов и совсем молодой, но заявивший о себе как о „восьмом чуде света“ Нижинский. Из Москвы была приглашена прима-балерина Большого театра Коралли. Казалось, что все складывалось так удачно. Но… Умер великий князь Владимир Александрович, и к тому же Дягилев обидел Кшесинскую, которой был, прежде всего, обязан получением субсидии. Он обидел ее тем, что хотел возобновить „Жизель“ для Анны Павловой, а великолепной Кшесинской предложил небольшую роль в балете „Павильон Армиды“. Произошло бурное объяснение, „во время которого „собеседники“ бросали друг в друга вещи…“. Дягилев лишился субсидии и покровительства. Но и это было не все — у него отняли Эрмитаж, декорации и костюмы Мариинского театра. Начались придворные интриги. (Только через два года он помирился с балериной Кшесинской и сохранил на всю жизнь с ней хорошие отношения.) Все уже считали, что никакого русского сезона 1909 года не будет. Но нужно было обладать несокрушимой энергией Дягилева, чтобы вновь восстать из пепла. Помощь (почти спасение) пришла из Парижа, от светской дамы и друга Дягилева Серт — она устроила в Париже со своими друзьями подписку и собрала необходимые средства для того, чтобы можно было снять театр „Шатле“. Работа вновь началась, и был окончательно утвержден репертуар. Это были „Павильон Армиды“ Черепнина, „Половецкие пляски“ из „Князя Игоря“ Бородина, „Пир“ на музыку Римского-Корсакова, Чайковского, Мусоргского, Глинки и Глазунова, „Клеопатра“ Аренского, первый акт „Руслана и Людмилы“ в декорациях художников группы „Мира искусства“. Фокин, Нижинский, Анна Павлова и Т. Карсавина были главными фигурами дягилевского проекта „русский балет“. Вот что говорила о Дягилеве Карсавина: 
„Молодым человеком, он уже обладал тем чувством совершенства, которое является, бесспорно, достоянием гения. Он умел отличить в искусстве истину преходящую от истины вечной. За все время, что я его знала, он никогда не ошибался в своих суждениях, и артисты имели абсолютную веру в его мнение“. Гордостью Дягилева был Нижинский — он только в 1908 году закончил училище и поступил в Мариинский театр, и сразу же о нем заговорили как о чуде. Говорили о его необычайных прыжках и полетах, называя человеком-птицей. „Нижинский, — вспоминает артист и друг Дягилева С. Лифарь, — отдал всего себя Дягилеву, в его бережные и любящие руки в его волю — потому ли, что инстинктивно почувствовал, что ни в чьих руках он не будет в такой безопасности и никто не в состоянии так образовать его танцевальный гений, как Дягилев, или потому, что бесконечно мягкий и совершенно лишенный воли, он не в состоянии был сопротивляться чужой воле. Его судьба оказалась всецело и исключительно в руках Дягилева, особенно после истории с Мариинским театром в начале 1911 года, когда он принужден был выйти в отставку — из-за Дягилева“. Нижинский был редким танцором, и только танцором. Дягилев же считал, что он мог быть и балетмейстером. Однако в этой роли Нижинский был невыносим — репетиции с ним балетные артисты воспринимали и вспоминали как страшные муки, ибо Нижинский не мог ясно выразить то, что хотел. В 1913 году Дягилев отпускает Нижинского в мир, в американское путешествие. И там, действительно, бедный Нижинский почти погиб, полностью подчинившись вновь чужой воле. Но это уже была женщина, Ромола Пульска, женившая на себе Нижинского, к тому же втянувшая его в секту „толстовцев“. Все это ускорило процесс психического заболевания танцора. Но это все еще только будет. А пока, пока в конце апреля 1909 года русские „варвары“ наконец-то приезжают в Париж, и начинается бешеная работа перед очередным „Русским сезоном“. Проблем, которые пришлось преодолеть Дягилеву, была тьма. Во-первых, высший свет Парижа, увидев русских балетных артистов на обеде в их честь, был сильно разочарован их внешней серостью и провинциализмом, что вызвало сомнение и в их искусстве. Во-вторых, сам театр „Шатле“ — казенный, серый и скучный совершенно не подходил в качестве „рамы“ для русских красивых спектаклей. Дягилев перестраивал даже сцену, снял пять рядов партера и заменил его ложами, обтянув колонным бархатом. И среди всего этого невероятного шума стройки Фокин проводил репетиции, надрывая голос, чтобы перекричать все шумы. А Дягилев буквально разрывался между художниками и музыкантами, артистами балета и рабочими, между посетителями и критиками-интервьюерами, все чаще помещавшими материалы о русском балете и самом Дягилеве. 
19 мая 1909 года состоялся первый балетный спектакль. Это был праздник. Это было чудо. Одна французская гранд-дама вспоминала, что это был „священный огонь и священный бред, который охватил всю зрительную залу“. Перед публикой было действительно что-то никогда невиданное, ни на что не похожее, ни с чем не сравнимое. Перед публикой открылся совершенно особый прекрасный мир, о котором никто из парижских зрителей и не подозревал. Этот „бред“, эта страсть продолжалась шесть недель. Балетные спектакли чередовались с оперными. Дягилев говорил об этом времени: „Мы все живем, как заколдованные в садах Армиды. Самый воздух, окружающий русские балеты, полон дурмана“. Знаменитый француз Жан Кокто писал: „Красный занавес подымается над праздниками, которые перевернули Францию и которые увлекли толпу в экстаз вслед за колесницей Диониса“. Русский балет был принят Парижем сразу. Принят как великое художественное откровение, создавшее целую эру в искусстве. Карсавиной, Павловой и Нижинскому пелись настоящие гимны. Они стали вмиг любимцами Парижа. Карсавина, говорил критик, „похожа на танцующее пламя, в свете и тенях которого обитает томная нега“. Но русский балет очаровал всех и тем, что это был ансамбль, тем, что в нем была велика роль кордебалета. К тому же и живопись декораций, и костюмы — все было значимо, все создавало художественный ансамбль. О хореографии русского балета говорили меньше — просто ее сразу трудно было понять. Но все праздники кончаются. Кончился и парижский. Это был, конечно же, мировой успех, так как русские артисты получили приглашения в разные страны мира. Карсавина и Павлова были приглашены в Лондон и Америку, Фокин — в Италию и Америку. Дягилев же, вернувшись в Петербург, начал подготовку к новому сезону, в котором нужно было обязательно закрепить успех. И Дягилев, имеющий фантастическое чутье на таланты, знал, что новым русским чудом будет в следующий сезон Игорь Стравинский, с его балетами, в частности „Жар птицей“. „Предопределенный судьбой человек вошел в его жизнь“. И отныне судьба Русского балета будет неразрывна с этим именем — со Стравинским. Весной 1910 года Париж вновь был потрясен дягилевским балетом и оперой. Программа была просто шикарной. Дягилев привез пять новых произведений, в том числе и балет Стравинского. Это были роскошные балеты, это было новое отношение к танцу, к музыке, к живописи спектакля. Французы осознали, что им нужно учиться у русских. Но триумф этого сезона нанес и удар труппе Дягилева — некоторые артисты подписали заграничные контракты, а Анна Павлова еще в 1909 году покинула Дягилева. Дягилев решил в 1911 году организовать постоянную балетную труппу, которая сформировалась в 1913 году и получила название „Русский балет Сергея Дягилева“. За двадцать лет существования Русского балета Дягилев поставил восемь балетов Стравинского. В 1909 году Анна Павлова покидает балетную труппу, за ней уходят и другие. Постоянная балетная труппа начинает пополняться иностранными танцовщиками, отчего, естественно, теряет свой Национальный характер. 
В балетный репертуар „Сезонов“ входили „Павильон Армиды“ Черепнина, „Шехерезада“ Римского-Корсакова, „Жизель“ Чайковского, „Петрушка“, „Жар птица“, „Весна священная“ Стравинского, „Клеопатра“ („Египетские ночи“) Аренского, „Видение Розы“ Вебера, „Легенда об Иосифе“ Р. Штрауса, „Послеполуденный отдых фавна“ Дебюсси и другие. Для этой гастрольной труппы Дягилев пригласил балетмейстером М. Фокина и группу ведущих солистов балета Мариинского и Большого театров, а также артистов из частной оперы С. И. Зимина — А. Павлову, В. Нижинского, Т. Карсавину Е. Гельцер, М. Мордкина, В. Коралли и других. Кроме Парижа, дягилевская балетная труппа гастролировала в Лондоне, Риме, Берлине, Монте-Карло, в городах Америки. Эти выступления были всегда триумфом русского балетного искусства. Они способствовали возрождению балета в ряде стран Европы, оказали огромное влияний на многих артистов. 
Гастроли проводились, как правило, сразу же по окончании летнего театрального сезона. В Париже выступления проходили в театрах „Гранд-Опера“ (1908, 1910, 1914), „Шатле“ (1909, 1911, 1912) Театре Елисейских полей (1913). 
В не менее престижных театрах принимали труппу и в Лондоне. Это были — театр „Ковент-Гарден“ (1912), „Друри-Лейн“ (1913–1914). 
После начала Первой мировой войны Дягилев переводит свою антрепризу в США. До 1917 года его балетная труппа выступает в Нью-Йорке. В 1917 году труппа распалась. Большая часть танцовщиков осталась в США. Дягилев возвращается в Европу и совместно с Э. Чеккетти создает новую труппу, в которой наряду с русскими актерами-эмигрантами выступают иностранные танцовщики под вымышленными русскими именами. Труппа существовала до 1929 года. Дягилев, с его тонким вкусом, блестящей эрудицией, громадными планами, интереснейшими проектами, всю свою жизнь был душой своего детища „Русского балета“, он всю жизнь был художественном поиске, вечно кипящим творцом. Но в 1927 году него помимо балета появилось новое, страстно его увлекшее дело книжное. Оно стремительно разрасталось, обретая дягилевские масштабы. Он был намерен создать громадное русское книгохранилище в Европе. Он составлял грандиозные планы, но смерть остановил его. Дягилев умер 19 августа 1929 года. Он и его „Русские сезоны остались уникальной и ярчайшей страницей в истории мировой русской культуры.

Сергей Дягилев  родился 19 (31) марта 1872 года в Селищах Новгородской губернии, в семье кадрового военного, потомственного дворянина, кавалергарда. Его отец, П. П. Дягилев, рано овдовел, и Сергея воспитывала мачеха Елена, дочь В. А. Панаева. В детстве Сергей жил в Санкт-Петербурге, потом в Перми, где служил его отец. Брат отца, Иван Павлович Дягилев, был меценатом и основателем музыкального кружка.

В Перми на углу улиц Сибирской и Пушкина (бывшая Большая Ямская) сохранился родовой дом Сергея Дягилева, где сейчас располагается гимназия его имени. Особняк в стиле позднего русского классицизма построен в 50-х годах XIX века по проекту архитектора Р. О. Карвовского.

На протяжении трех десятилетий дом принадлежал  большой и дружной семье Дягилевых. В доме, названном современниками «Пермскими Афинами», по четвергам  собиралась городская интеллигенция. Здесь музицировали, пели, разыгрывали  домашние спектакли.

После окончания  пермской гимназии в 1890 году вернулся в Петербург и поступил на юридический факультет университета, параллельно учился музыке у Н. А. Римского-Корсакова в Петербургской консерватории.

В 1896 году Дягилев окончил университет, но вместо того чтобы заниматься юриспруденцией, начал карьеру деятеля искусства. Спустя несколько лет после получения диплома создал совместно с А. Н. Бенуа объединение «Мир искусства», редактировал одноимённый журнал (с 1898 по 1904) и сам писал искусствоведческие статьи. Организовывал выставки, вызывавшие широкий резонанс: в 1897 — Выставку английских и немецких акварелистов, знакомившую русскую публику с рядом крупных мастеров этих стран и современными тенденциями в изобразительном искусстве, затем Выставку скандинавских художников в залах Общества поощрения художеств, Выставку русских и финляндских художников в музее Штиглица (1898) сами мирискусники считали своим первым выступлением (Дягилеву удалось привлечь к участию в выставке, помимо основной группы первоначального дружеского кружка, из которого возникло объединение «Мир искусства», других крупнейших представителей молодого искусства — Врубеля, Серова, Левитана и др.), Историко-художественную выставку русских портретов в Петербурге (1905); Выставку русского искусства в Осеннем салоне в Париже с участием произведений Бенуа, Грабаря, Кузнецова, Малявина, Репина, Серова, Явленского (1906) и др.