Стратегия внешнеэкономических связей России в условиях глобализации

По-видимому, пришло время поставить вопрос о подготовке новой концепции участия России в АТР и АТЭС с учетом современных реалий, экономического положения страны, конкретных целей по обеспечению экономического и социального развития и устойчивого роста, взвешенного анализа внешнеэкономических факторов и торгово-политических задач, в том числе в АТР, реальных условий и возможностей использовать экономические связи в АТР для реального содействия развитию восточных регионов России. 

6.ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ

УЧАСТИЯ РОССИИ В ПРОЦЕССАХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

В последние десятилетия процессы глобализации все больше сочетаются с активизацией процессов регионализации, причем не только на мега-уровне (ЕС, СНГ, АТР и др.), но и макро- и мезоуровнях (напр. сотрудничество еврорегионов, приграничное сотрудничество). По этим вопросам в России, других странах и в рамках международных организаций вышло значительное количество научных трудов теоретического и прикладного характера. Однако до сих пор вне поля зрения большинства исследователей остается вопрос об экономическом районировании нашей страны с ее огромными пространствами применительно к внешнему фактору.

Даже в таком фундаментальном труде РАН «Стратегии макрорегионов России. Методологические подходы, приоритеты и пути реализации»[54] к сожалению полностью обойдены вопросы их внешнеэкономических связей, хотя существующая государственная и таможенная статистика позволяет провести необходимый анализ. В связи с этим в данном докладе мы считали необходимым затронуть эту тему в специальном разделе как с позиции особенностей геоэкономического положения каждого из внутрироссийских макрорегионов, учитывая пространства России, так и предложить на обсуждение свои оценки перспектив изменения во внешнеэкономических позициях этих макрорегионов в период до 2025 г.

          Можно предположить, что мировые процессы глобализации и регионализации будут оказывать все большее непосредственное влияние на экономическое районирование во всех без исключения странах, особенно таких крупных в территориальном отношении, как Россия. Как отмечал акад. А.Г.Гранберг «Многие «средние» и даже «малые» страны также обладают опытом решения региональных проблем. Уместно заметить, что главное здесь – не масштаб страны, а ее региональное многообразие и степень активности региональной политики государства.»[55]

          Одним из проявлений активной региональной политики государства является экономическое районирование страны. У его истоков нашей стране стояли Н.Н.Колосовский,  Н.Н.Баранский и др. От 8 крупных районов плана ГОЭЛРО (1920 г.), через 10 экономических районов РСФСР в утвержденной в 1963-1966 гг. сетке районирования[56], просуществовавшей почти 40 лет, Россия пришла в начале ХХ1 в. к новому этапу официального государственного районирования – семи федеральным округам. Среди ученых-регионалистов, экономико-географов и руководителей субъектов РФ продолжаются дискуссии относительно внутреннего состава округов и их конфигурации на основе различных аргументов. Не втягиваясь в эту дискуссию, отметим, что учреждение в 2000 г. семи федеральных округов в качестве крупных административных единиц позволило укрепить вертикаль центральной власти в новой политической системе и на деле реализовать предложения ученых-регионалистов и экономико-географов Н.Н.Баранского, П.М.Алампиева, Н.Н.Некрасова, А.Е.Пробста, А.И.Ведищева, В.В.Кистанова и ряда других о необходимости использования сети крупных экономических районов в нашей стране не только для целей перспективного планирования и некоторых позиций статистического учета, но прежде всего для активной государственной работы по рациональному размещению на научных основах производительных сил или, как сейчас принято говорить, факторов производства. Можно, конечно, вести дискуссию о том, насколько контуры этих округов совпадают с прежней сеткой крупных экономических районов СССР, но со времен Петра I  и Екатерины П территориально-административные реформы в России проводятся регулярно и нет объективных препятствий для их продолжения.

          Отечественная статистика в принципе позволяет вести сопоставление   основных экономических показателей, в том числе внешней торговли, включая инновации, по семи федеральным округам. Однако следует отметить расхождения в учетных данных общегосударственной и таможенной статистик[57], первая из которых фиксирует показатели по месту производства и потребления (погрузки-выгрузки) экспортных и импортных товаров, вторая же – по месту регистрации участников внешнеторговой деятельности, в результате чего мы сталкиваемся с такими казусами, как первое место Москвы среди субъектов РФ по экспорту нефти, газа и военно-технической продукции, хотя они добываются и производятся в других регионах. Тем не менее с некоторыми оговорками мы предпочитаем вести анализ именно по данным таможенной статистики, которая пока более детально рассматривает экспорт и импорт товаров и его географическое распределение.

          На основе данных региональной таможенной статистики  за 2002 год в ЦВЭИ РАН были осуществлены сценарные оценки развития российской внешней торговли до 2025 г. в двух вариантах – инерционном и инновационном по 7 федеральным округам и семи укрупненным основным товарным группам (см. таблицы 1-11 Приложения)[58]. Из анализа разработанного табличного материала, в котором специалист и сам разберется и  который потому нет необходимости описывать традиционными словами «как видно из таблицы…», целесообразно отметить следующие тенденции:

-         в целом динамика экспорта за рассматриваемый период в инновационном сценарии опережает динамику экспорта в инерционном сценарии (3,7 раза к 2,8 раза), но такое опережение касается не всех товарных групп, а только ТЭК (3,7 раза к 2,6 раза), химической продукции (3,7 к 2,07 раза), металлов (3,7 к 2,2 раза), прочих товаров (3,7 к 1,4 раза), в то время как по продовольствию, лесобумажной и машиностроительной продукции картина обратная (3,7 к 4,96, 3,7 к 3,9 и 3,7 к 5 разам соответственно), что уже объяснялось в третьем разделе.

-         По импорту во всех товарных группах преимущество в динамике за рассматриваемый период за инновационным сценарием, в том числе: в целом –  8,29 к 5,19 раза, по ТЭК – 8,2 к 5,4, по продовольствию – 8,3 к 4,5, по химической продукции – 8,3 к 4,5, по лесобумажной продукции – 9,7 к 4,9, по металлам – 8,4 к 4,8, по продукции машиностроения – 8,3 к 4,6, по прочим товарам – 8,25 к 6,3 раза. (дифференциация по регионам показана в таблицах Приложения)

-         под воздействием развития транспортной инфраструктуры заметна     диверсификация направлений экспорта и импорта продукции ТЭК  (нефть, газ, уголь, нефтепродукты, электроэнергия);

-         ощутимо повышение доли Дальневосточного федерального округа, особенно таких субъектов федерации, как Сахалинская область, Якутия, Приморский и Хабаровский края, а также Сибирского федерального округа;

-         увеличение связей Южного и Приволжского федеральных округов с азиатской частью СНГ;

-         достаточно четкое распределение в ориентации связей федеральных округов России по геоэкономическим направлениям: Центральный и Северо-Западный округа – страны Евросоюза и европейской части СНГ; Уральский и Приволжский округа – в основном азиатская часть СНГ; Уральский, Сибирский и Дальневосточный федеральные округа – в основном страны АТР.

7.ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЫ И ДВИЖЕНИЯ КАПИТАЛА

          Для оценки развития позиции России в геоэкономическом пространстве в длительной перспективе важное значение имеет рассмотрение валютно-финансовых вопросов будущего. При этом необходимо представить себе не только изменения, связанные с особенностями российской экономики, но прежде всего те сдвиги, которые могут произойти в мировой валютной  и финансовой системах, поскольку эти сдвиги могут оказать самое существенное влияние на ситуацию в нашей стране и экономические отношения с ее стратегическими партнерами. Именно поэтому анализ проблематики в данном разделе начат с вопросов мирохозяйственного значения, а затем этот фон сохраняется и при дальнейшем изложении.

7.1. ВЗГЛЯД НА БУДУЩЕЕ УСТРОЙСТВО МИРОВОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЫ[59]

Валютные отношения всегда тесно переплетались с мировой политикой, ориентируясь на расклад политической картины мира. Одно дело, если эти отношения выражают конструктивное сотрудничество стран, и совсем другое – их конфронтацию.

          Есть мнение, что на будущее устройство мировой валютной системы решающее влияние окажет не политическая карта мира, а глобализация, якобы диктующая необходимость экономического единения стран. Трудно сказать, что произойдет в отдаленном будущем, но пока, судя по фактам, глобализация представляется как джунгли, где обитатели часто игнорируют интересы друг друга. По существу, идет ломка экономических границ, в том числе путем навязывания богатыми странами менее развитым политики беспредельной валютной либерализации для более широкого открытия их местных рынков иностранному капиталу, чему активно способствует МВФ, «штампуя» заявки обращающихся к нему стран признать их валюту конвертируемой не только по текущим, но и капитальным операциям, закрывая глаза на явную неготовность к этому национальных экономик заявителей.

          Представляется, что сегодня глобализация не содействует развитию объективного процесса  экономической интеграции, нередко выступая в качестве его противовеса, ибо интеграция требует от участников солидарности, соответствующей организации, координации экономической и валютной политики, а глобализация – максимальной свободы действий, которая в первую очередь распространяется на страны, обладающие большей экономической силой, мощным капиталом. Все сказанное не позволяет сейчас слишком далеко заглядывать в будущее мирового валютного устройства мира. Достаточно, наверное, ограничиться ожиданием окончания первого десятилетия ХХ1 в. и, возможно, серединой второго десятилетия. При этом, думается, не стоит ограничиваться академическими рассуждениями, хотя это, бесспорно, само по себе важно, но и попробовать определиться с возможной позицией России, если в ближайшее время будет созвана, как это ожидается отдельными странами, новая валютно-финансовая конференция под эгидой ООН.

          Если проводить реформу мировой валютной системы в ближайшее время, то Россия, хотя и выступает за многополярный мир, значит и против господства одной валюты в глобальной валютной системе, пока еще не сможет предложить  подключить к ней в качестве одного из элементов свой рубль, который еще не готов широко обслуживать международные экономические отношения. Значит, на конференции будет идти речь о том же долларе, а теперь и евро. Говоря о будущем доллара в мировой валютной системе, надо, видимо, исходить из его прошлого и настоящего. Без этого трудно прогнозировать будущее.

          Практика минувшего столетия показала: бесполезно убеждать США в том, что их валюта де-факто является мировой в том смысле, что она выступает главным международным платежным и резервным средством, а потому должна учитывать интересы и других участников мировой валютной системы. Прошлое и настоящее убеждают в том, что такой валютой доллар США не является и не может быть по определению.

          Американцы показали миру, что доллар в первую очередь – национальная валюта Соединенных Штатов. Достаточно вспомнить 1971 и 1973 годы: тогда США дважды сепаратно, без предупреждения других участников Бреттон-Вудской валютной системы девальвировали доллар, отменили его обмен на золото для центральных банков и правительственных учреждений, нарушив тем самым межгосударственные договоренности. То же наблюдается и сегодня. Финансовые и денежные власти, а за ними и американский президент открыто заявили, что сильный доллар им сейчас не нужен, а как это повлияет на других участников системы – их не волнует. По настоянию последних в начале 2004 года прошли две встречи министров финансов, которые закончились принятием «размытых» итоговых документов, рекомендующих придерживаться базовых требований рынка. Ясно, что США не намерены поддерживать свою валюту во имя солидарности с партнерами в рамках координации валютно–экономической  политики. Так реально обстоят дела с долларом как мировой валютой.

          Что касается евро, то он выражает прежде всего интересы группы стран, объединившихся в экономическом и валютном союзе и потому не может выражать интересы всех участников мировой валютной системы.

          В связи с такими оценками возникает вопрос, какой из инструментов может выражать эти интересы? –Только золото, способное по-настоящему быть интернациональными деньгами, и еще специально созданная мировая валюта, эмитируемая с этой целью Мировым банком, взаимодействующим с мировым правительством в виде, например, некой межгосударственной экономической комиссии.

          Но ни то, ни другое невозможно. Золото, надо полагать, необратимо демонетизировано и возврата к нему как к мировым деньгам быть не может. Что же касается мировой валюты, о которой, по крайней мере в академических кругах, периодически говорят, то это не только спорно, но и столь далеко по возможности реализации, что обсуждать данную проблему в начале ХХ1 века, пожалуй, преждевременно. Даже если мы поставим этот вопрос иначе, как задачу повышения эффективности координации валютной политики через саммиты МВФ и глав государств «большой восьмерки», то и в этом случае нас ожидает неудача. Мы привыкли мировую валютную систему определять как форму организации международных валютных отношений, закрепленных межгосударственными соглашениями. В данном определении ключевыми являются слова «организация» и «соглашение». В этих словах заключается политическая воля государств действовать организованно, и так, как договорились, а не вопреки соглашению.

          В действительности вместо солидарности страны, в первую очередь ведущие, действуют по принципу «каждый за себя, и никто за всех». Вместо организованных действий по формированию валютных курсов их устанавливают так, как это в данный момент выгодно конкретной стране. И это официально закреплено Ямайскими межгосударственными соглашениями. Они предоставляют странам право выбора любого режима валютного курса. Но это не способствует стабилизации валютных курсов, сводит на «нет» координацию валютно-экономической политики ведущих стран. В отсутствии их валютной солидарности многим теперь видится одна из причин мировой экономики. Спорить с этим не приходится. Вопрос состоит в том, как добиться валютной солидарности стран, если нет  действительно мировой валюты и международные экономические отношения обслуживает преимущественно национальная валюта одной страны – США, а в обозримой перспективе возможно к ней добавится и евро. Но и евро не мировая, а групповая денежная единица.

          Поэтому серьезно реформировать действующую ныне Ямайскую мировую валютную систему политической волей государств, видимо, будет сложно. В перспективе, пока еще трудно сказать насколько обозримой, среднесрочной или долгосрочной, Ямайская валютная система начнет как бы сама трансформироваться под влиянием процесса глобализации  из формы организации международных валютных отношений, сознательно навязанной одной страной или узкой группой ведущих стран, в совокупность взаимосвязанных национальных и международных (региональных) систем, функционирующих на основе требований глобального рынка. Именно он, глобальный рынок продиктует странам выбор валют, которые могут обслуживать международные экономические отношения. Договоренности стран будут следовать за рынком, а не впереди него. Последний и «подскажет» странам, какую или какие национальные валюты целесообразно им использовать в качестве главных международных и платежных средств.

При этом есть уверенность, что рынок сохранит доллар США в качестве одного из таких средств, учитывая экономическую мощь страны и ее политическое влияние в мире. Тот же рынок , по всей вероятности, придаст статус мировой валюты евро, если конечно, Евросоюз не распадется вследствие накапливающихся в результате  его расширения противоречий.

          Станет ли мировая валютная система полицентрической? Можно предположить, что в будущем параллельно с мировой валютной системой станут создаваться международные (региональные) валютные системы. Основанием для такого предположения является процесс развития международных региональных экономических объединений.

          В настоящее время в мировой экономике действует около 200 таких объединений экономической направленности. Некоторые из них в своей политике опираются на формирование и развитие зон свободной торговли и таможенных союзов, что позволяет считать их интеграционными. В регионализации современной полицентрической системы международных экономических отношений эти страны усматривают главную отличительную черту таких отношений.