Создание Европейской валютной системы. Евровалюта

  Евро  и доллар. 

  На  сегодняшний день в роли безраздельно господствующего денежного мерила остается американский доллар. В 90-х  годах в мире в долларах США формировалось 50-60% валютных резервов государств, 60-70% экспорта и импорта, 70% банковских кредитов, примерно 50% облигационных займов, 80% операций на валютных рынках. В 80 процентах всех финансовых трансакций доллар выступает одной из сторон. Но появление евро, по мнению ряда экспертов, нужно расценивать как начало процесса частичной дедолларизации мировой экономики. Экономика Соединенных Штатов не настолько сильна, чтобы «Гринбэк» оставался единственным фаворитом финансовых рынков. Общеизвестно: доля США в мировом производстве составляет 27 процентов, а в мировой торговле – менее 20 процентов. Однако когда иностранные государства и их граждане держат свои сбережения или ведут расчеты в долларах, они в непрямой форме субсидируют Соединенные Штаты, обеспечивая им высокий, а вернее, завышенный уровень жизни, который не соответствует их реальным доходам. С укреплением евро, как пишет эксперт газеты «Вашингтон пост», «Соединенные Штаты вынуждены будут жить по средствам, как все остальные». Особого внимания заслуживает мнение Роберта А. Манделла – автора теории оптимальных валютных зон (которая легла в основу валютной интеграции стран ЕС), лауреата Нобелевской премии по экономике за 1999 год: курс евро в течение текущего года может оказаться выше курса доллара США. Он связывает свой прогноз с тем, что экономический рост США, ставший одной из причин укрепления курса доллара в последнее время, замедлится уже в текущем или следующем году из-за высоких цен на нефть, и возникшая при этом необходимость финансирования дефицита платежного баланса в США значительно укрепит позиции евро. Вместе с тем, наблюдавшееся в последнее время снижение курса евро по отношению к доллару было вызвано объективными причинами европейского интеграционного процесса, который в целом позитивен для европейской экономики и будет в дальнейшем стимулировать ее подъем. По мнению Манделла, в ближайшие годы зона евро будет существенно расширяться, и через 10 лет в нее могут входить до 50 стран. Однако будет расширяться и зона влияния американской валюты, благодаря чему сила этих валют останется примерно равной. Мнение ученого подтверждается событиями на валютных рынках. В ходе состоявшихся 30 мая текущего года на биржах Юго-Восточной Азии торгов курс евро вырос до рекордного за последнее время уровня – 0,92 доллара. Хотя само по себе это повышение не является особенно высоким, тем не менее, оно может знаменовать собой перелом к довольно устойчивой тенденции.

  Последние тенденции и перспективы. 

  С января 1999 года курс европейской валюты по отношению к доллару постепенно снижался. В начале сентября 2000 года падение евро резко усилилось после заявления канцлера ФРГ Герхарда Шредера о том, что слабый евро выгоден для экономики Германии, поскольку способствует увеличению экспорта и стимулирует таким образом рост ВВП. Курс евро достигал рекордно низкой отметки 11 сентября 2000 года, когда он упал до 0,85 доллара за евро из-за того, что на встрече министров финансов Евросоюза не было высказано никаких намерений поддержать единую валюту. В этих условиях Европейский центральный банк впервые решил поддержать курс евро, который за неполных два года существования валюты снизился на 25%. Руководство ЕЦБ заявило о том, что купит на валютном рынке 2,5 млрд. евро (2,15 млрд. долларов) и будет осуществлять валютные интервенции в будущем. Сообщение ЕЦБ подтолкнуло курс евро вверх к отметке 0,87 доллара. К концу торгов, однако, он снизился до 0,862 доллара за евро. Вмешательство в ситуацию ЕЦБ для поддержания курса евро означает победу тех сил, которые считают дальнейшее удешевление единой валюты недопустимым, поскольку это ослабляет позиции европейских стран на мировых рынках. Существуют и внеэкономические аргументы: падение евро унижает достоинство европейцев. Особенно активную позицию по недопущению дальнейшего снижения курса евро занимает Франция. Так, ее Президент Жак Ширак и премьер-министр Лионель Жоспен неоднократно указывали на необходимость разработки участниками Евросоюза совместной программы по стабилизации курса евро, предусматривающей, в частности, и валютные интервенции ЕЦБ.  
В то же время немецкое правительство и Дойче-банк полагают, что искусственное вмешательство в курсовую политику нецелесообразно, а ряд экспертов указывает на то, что низкий курс единой валюты даже выгоден европейской экономике, так как способствует повышению конкурентности европейских товаров. 

  Можно предполагать, что ЕЦБ не только примет меры по укреплению слишком  уж подешевевшего евро, но и не допустит вредного для экономики завышения  его курса. 

  Согласно  опросу журнала The Economist, проведенному среди трейдеров 40 крупнейших банков США и Европы, к декабрю 2000 года евро должен быть заметно дороже, чем сейчас. Средний прогноз предсказывает курс в районе 1,12 доллара за евро, а, исходя из самых оптимистичных оценок, он может даже восстановиться до начального уровня – 1,17 доллара за евро.

  7. Ткань проблем 

  Несмотря  на достаточно стремительное поступательное развитие, весь процесс европейской  интеграции как бы соткан из различного рода проблем, которые тем не менее успешно решаются, уступая место вновь возникающим. 

  Европейский проект находился под сомнением  и в начале 60-х годов, и в  начале 80-х. Существование ЕС периодически сопровождалось беспощадными упреками в распылении денежных средств еврофондов на объекты типа «коровников в Ирландии и оливковых плантаций в Греции». В 90-х годах в западной прессе преобладает критическая оценка маастрихтских критериев конвергенции (особенно пределов бюджетного дефицита и государственного долга в 3 и 60% от ВВП соответственно), вплоть до причисления их к категории «бесстыжих выдумок». 
 Введение евро оценивается сквозь призму различных экономических и политических интересов. В общей полемике единство взглядов наблюдается, пожалуй, только в том, что ввод евро – шаг, безусловно, масштабный и обладающий определенным потенциальным риском как с экономической, так и с политической точки зрения. В лавинообразном потоке публикаций на тему евро и ЕВС в преддверии 1999 года содержалось немало различных прогнозов относительно судьбы этой валютно-экономической инновации в Западной Европе – от оптимистических до апокалиптических. Приведем выдержки из некоторых выступлений. 

  «На всем континенте евроэйфория Маастрихта-92 превратилась в еврофобию-96. Маастрихт  устарел. Маастрихт мертв... Дальнейшее движение в этом направлении ведет только к катастрофе, – утверждал Ж. Калве, президент фирмы «Пежо-Ситроен». – Политический импульс ЕВС представляется неудержимым, но экономические последствия выглядят очень мрачно. Подобная комбинация может превратить евро в инфляционного монстра».  

  Свое  выступление перед Британской торговой палатой в сентябре 1997 года в Гонконге глава Банка Англии Е. Джордж озаглавил  вопросительно («ЕВС - одна валюта, пятнадцать стран?»), чем уже выразил свою настороженность по отношению к введению единой европейской валюты. В числе недостатков как самой идеи, так и темпов ее реализации Джордж отметил общий высокий уровень безработицы, при котором Европа начинает валютную интеграцию, возможность серьезных трений между странами еврозоны и назвал поспешным введение евро с 1 января 1999 года. Тем не менее уже в феврале 1998 года в речи его заместителя Д. Климента в Нью-Йорке на фоне перечисления преимуществ и рисков, связанных с введением в Европе единой валюты, было заявлено, что Лондон «будет действовать как мост между Нью-Йорком и еврозоной, обеспечивая полный спектр финансовых услуг по операциям с евро». Поскольку евро охватывает страны с «шаткой» валютной историей и обременительным грузом государственного долга, новая денежная единица, считали многие валютные дилеры, будет мягкой, определенно мягче немецкой марки. Они не приветствовали перспективу доступа в еврозону Италии и Бельгии, в меньшей степени – Испании и Португалии, полагая, что подобное стало возможно лишь из-за откровенно слабой проработки Маастрихтских критериев. 

  «Многие экономисты считают, что 11 стран, принимающие  евро, не являются в своей совокупности так называемой оптимальной валютной зоной – такой зоной, в которой  от введения в ней единой валюты выиграют все страны»; «Проблемы с достоверной и своевременной статистической отчетностью стран ЕВС – вот с чем столкнется ЕЦБ в процессе централизованного установления процентных ставок этим странам» – подобных мнений было немало. Э. Тодд, ученый из Французского национального института демографических исследований, предсказывавший в свое время крушение Советского Союза, подверг политику Маастрихта язвительной критике, опираясь на анализ социально-культурных и организационных основ объеди-няющихся стран, в первую очередь Франции и Германии: «Сущность французского общества заключается в индивидуализме и эгалитаризме, в то время как немецкому обществу присущи иерархичность и авторитаризм. Это приблизительно такое же различие, как между США и Японией». Указывая на то, что немецкое общество более организованно (благодаря наличию легко интегрируемого множества мощных ассоциаций предпринимателей и профсоюзов), нежели французское (где в различных союзах объединено менее 10% работников), Э. Тодд делает вывод, что попытки Франции обуздать инфляцию по немецкому образцу парализуют ее экономику, а все шаги Франции и Германии по согласованию своих экономических политик парализуют обе страны. Среди энтузиастов, наиболее активно поддерживающих введение евро, можно выделить коммерческие банки, через которые будет проходить основной финансовый европоток. Однако на самом деле банки могут больше потерять, чем приобрести. В частности, по отношению к крупным европейским банкам введение евро может стать «последней, переполняющей чашу каплей» в наблюдающейся тенденции к потере ими рентабельности. Три основных сегмента их деятельности – валютообменные операции, обслуживание корпораций и торговля гособлигациями, которые приносят более половины прибыли подобных банков, – неизбежно и сильно сократят доходность от объединения европейских валют (по некоторым оценкам, до 20% в ближайшее десятилетие). Спекулятивная база уплывет у них из-под ног. В то же время представляется весьма вероятным, что евро создаст новые или активизирует некоторые из имеющихся источников прибыли. Например, может увеличиться объем частных вложений во взаимные и пенсионные фонды, ускорится развитие фондового рынка. Однако при этом, к немалому сожалению европейских банкиров, наиболее сильно могут выиграть более конкурентоспособные в этих секторах американские банки – мировые лидеры фондовых операций, имеющие к тому же более унифицированные сети в Европе. Несмотря на наличие полярных позиций – евроидеализма бывшего германского канцлера Г. Коля и евроскептицизма британских тори – процесс интеграции Европы шел достаточно быстро, особенно после Маастрихта. Тем не менее, даже на фоне успехов по сей день существует ряд весьма серьезных проблем. Одна из них – безработица. С момента создания Европейского объединения угля и стали (1951 г.) и до наших дней армия “лишних людей” в Европе более чем удвоилась, приближаясь к 20 миллионам. Резко возросло число “нуждающихся” (по лексикону статистической службы Евростата), а проще говоря – людей, находящихся за чертой бедности: таких в ЕС 50 миллионов. Вызывает недоумение и цифра хронически недоедающих граждан в обуреваемой культом еды Европе – 43 миллиона душ... При открытых границах люди, безусловно, могут разъезжать по всему континенту, в том числе и в поисках работы. Но проблема в том, что в Евросоюзе нет такой страны, где не было бы трудностей с трудоустройством. Так, в Испании безработица достигает 20% взрослого населения; у других стран этот показатель несколько ниже, но без тенденций к спаду. Объяснение такому феномену дают результаты перестройки производственных отношений в странах объединенной Европы, где крупные национальные компании слились в транснациональные тресты, картели, монополии. Вследствие этого оказались выброшенными из сферы производства, торговли, услуг целые слои общества – мелкие предприниматели, фермеры, кустари, лавочники. Статистика разорений и банкротств последних лет впечатляет: около миллиона ежегодно! Небольшие магазинчики и лавки, которые в западноевропейских городах всегда были неизменной принадлежностью каждого квартала, закрываются буквально на глазах – их вытесняют мощные конкуренты в лице супермаркетов. 
Другая, не менее важная проблема – пробуксовывает, даже застопорился процесс нивелирования европейских фискальных систем, прежде всего, всевозможных налоговых нормативов. В этой сфере, как и в секторе социального обеспечения граждан, царит разнобой по странам, и привести все это к общему знаменателю невероятно трудно. В каждом государстве, у каждого народа есть свои особенности, традиции, специфика в укладе жизни, в представлениях о достатке, наконец, в общественном устройстве. Поэтому кажется весьма проблематичным, чтобы, к примеру, испанцы и датчане пользовались единой фискальной шкалой, равными пособиями по безработице и имели одинаковую социальную защищенность. К этому кормчие Евросоюза стремятся, хотя вероятность успеха видится минимальной. Комиссия ЕС, своего рода общеевропейское правительство, только за последние пять лет выпустила из своих недр более 1440 подробнейших директив на предмет того, как надлежит вести дела национальным правительствам у себя в стране в самых различных отраслях. Зачастую регламентируется буквально каждая мелочь – вплоть до диаметра разрешенных для продажи помидоров или каким должно быть оборудование для общественных туалетов. Но все дело в том, что ни одна из стран не выполняет полностью этот Монблан директив, а некоторые, например, Люксембург, выполняют всего на треть. 
Но, пожалуй, самая сложная проблема европейской интеграции на настоящем этапе – это управление внешней политикой и коллективной безопасностью. Государства-участники, хотя и поступились частью своего суверенитета ради сплочения под звездно-синим флагом Евросоюза, имеют сугубо национальные интересы во внешней политике. Потому внешнеполитическая общность экономически объединившихся государств остается пока сложной задачей. Правда, на словах все вроде бы “за”. Но когда требуется единый подход, допустим, в отношении Кубы, то мнения расходятся: Испания выступает за широкое сотрудничество с ней, а Великобритания, как проводник американской политики на континенте, - против. Одни страны хотят сближаться с Ираном, другие – нет. Неоднозначны позиции стран ЕС и в отношении Турции, и в оценке ситуации на Ближнем Востоке. Полную беспомощность своей дипломатии продемонстрировали страны Евросоюза в случае с Боснией, когда четыре года топтались на месте, не в силах урегулировать конфликт, – потребовалось, как известно, американское посредничество. Оказалось, что договориться о единых ценах, квотах, стандартах качества гораздо проще, чем, прочертить совместный внешне-политический азимут. И ничего удивительного в этом нет: в первом случае речь идет о солидных прибылях, на пути к которым границы были помехой, во втором – о сохранении суверенитета. Главной темой на встречах европейских руководителей, коньком их публичных выступлений в последнее время стало создание собственной системы обороны. Конфликт в Югославии обнажил то, о чем можно было догадываться, – Европа в военном отношении сильно отстает от США и в вопросах обороны находится от них в зависимости (80% всех боевых вылетов и бомбометаний по сербам пришлось на ВВС США, потому как европейцы оказались не в состоянии задействовать необходимое число самолетов). В результате возникло движение за создание общеевропейской системы обороны с придачей ей сил быстрого реагирования для возможных операций на континенте без участия НАТО. Пока это всего лишь намерения и планы, за которые ратуют некоторые лидеры, в первую очередь Жак Ширак. Не менее важной проблемой, связанной с углублением европейской интеграции, стало и то, что открытыми границами не преминула воспользоваться организованная преступность: наркобизнес, всевозможные аферисты, деятельность которых на просторах безвизовой и отказавшейся от таможен и пограничных застав Европы расцвела как никогда прежде. Свободой передвижения капиталов и людей в странах ЕС воспользовались и дельцы по отмыванию грязных денег, торговцы живым товаром, большой размах прибрела подпольная иммиграция. Следует отметить и то, что в ряде стран далеко не все население готово безропотно расстаться со своими национальными особенностями и традициями во имя европейского единства, которое для определенных слоев общества ничего хорошего пока не принесло. Более того, как показывают исследования, часть населения ЕС либо вообще не имеет понятия, либо имеет лишь смутное представление о Евросоюзе, Европарламенте и прочих его учреждениях. Для большинства простых людей это что-то очень далекое, находящееся за пределами их повседневных интересов. Так, в результате опросов выяснилось: в, казалось бы, просвещенной и политизированной Великобритании лишь один человек “с улицы” из ста мог сказать что-то вразумительное об общеевропейских учреждениях и их деятельности.

  8. Заключение. 

  При всех своих проблемах и неурядицах Европа тем не менее не сбивается  со взятого курса, и ее превращение в некое подобие Соединенных Штатов Европы – вопрос времени. К строительству общеевропейского дома подключаются практически все страны и народы континента, и грядущий век будет ознаменован переходом Европы в совершенно новую ипостась – в мощное многонациональное государственное образование. В этот новый конгломерат вмонтируются до тридцати государств – почти вся Восточная Европа (первой скоре всего будет Украина), островные субъекты в Средиземноморье и, видимо, Турция. Однако в этом союзе равноправных партнеров будут главенствовать и задавать тон четыре ведущих лидера - Германия, Франция, Великобритания, Италия. Это очевидно и сейчас. Ведь в столицах этих стран вырабатываются все кардинальные решения для последующего их одобрения остальными. Но дело сделано - для попавших однажды в Евросоюз обратного хода нет. Все сконструировано таким образом, что вне этой коалиции добровольно согласившихся вступить в нее стран ни одна из них существовать не сможет – страна-диссидент обречена на неминуемую гибель. В итоге объединенная Европа, крепко стянутая обручами взаимных обязательств и единых для всех правил поведения во внутренней жизни и внешних делах, по своей мощи и влиянию может стать чем-то более значимым, чем сверхдержава. Она имеет шанс обрести ведущее, главенствующее место в мире.  

  Что же касается самой Европейской валюты, то, на мой взгляд, тут много противоречий. Как уже было сказано ранее, Единая Европа – это множество государств с глубокими традициями. Введение евро, таким образом уничтожает все традиционные валютные связи. Франки, марки, фунты стерлингов… Теперь это всё в прошлом, но в сознании  многих людей ещё долгое время будут оставаться истинными национальными валютами.  

  Библиография:   

  Валютный  рынок и валютное регулирование. Под ред. И.Н. Платоновой, М., изд-во БЕК, 1996.

  Новая единая европейская валюта евро. Программа  ТАСИС МГУ им. М.В. Ломоносова. Под  руководством В.И. Рыбина. М., Финансы  и статистика, 1998.

  http://www.evro.ru/fact/computer.htm - Ричард П. Гринфилд. Евро: истинная проблема нового тысячелетия

  http://www.chronicle.ru/publish/magazine/euro/1999-e3/pl.htm - Н. Кралев. Валютные аналитики  о рыночных перспективах доллара  и евро.

  http://www.evro.ru/russia/rub_select.html - В.Михеев. Рубль перед выбором:  доллар или евро?