Особенности инфляции в России

В подтверждение идеи о том, что независимость монетарной политики является лишь миражом, в то время как в реальности кредитно-денежная политика жестко связана с другими видами экономической по­литики и конкретным состоянием экономики, необхо­димо рассмотреть сами процессы денежной эмиссии. Довольно распространенным, даже среди професси­ональных экономистов, является заблуждение, будто центральный банк осуществляет выпуск денег путем их выброса в экономику. Напротив, корректным представляется мнение о том, что центральный банк осуществляет денежную эмиссию посредством при­обретения каких-либо уже функционирующих в эко­номике активов. В связи с этим можно выделить три наиболее распространенных канала эмиссии денег.

1. Валютный канал эмиссии, используемый в настоящее время. Увеличение денежной массы через пополнение валютных резервов государства действует как инфляционный фактор, а параллель­ное укрепление курса рубля – как дефляционный фактор, их равнодействующая может существен­но различаться в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Данный канал эмиссии наиболее эффективен в условиях экономического роста, независимого от параметров внешней среды, а управляемого внутри системы, обеспечивающего автоматическое увеличение спроса на деньги.

2. Фондовый канал эмиссии. Этот канал актив­но используется в некоторых странах, например в Японии и Германии. Первоначально правительство выпускает и размещает облигации займа в целях аккумулирования средств для финансирования бюджетов развития, потом они превращаются в ак­тивы центрального банка, который обменивает их на деньги. При правильном расчете «точек роста» механизм должен сработать без сбоя. В противном случае общество столкнется с проблемой очередно­го «мыльного пузыря», который рано или поздно «лопнет». Данный канал эмиссии особо опасен в ситуации нацеленности чиновников на поиск по­литической ренты и преобладания непрозрачных способов взаимодействия бизнеса и государства.

3. Кредитный канал эмиссии. Центральный банк непосредственно кредитует коммерческие банки или гибко управляет их ликвидностью. Последнее предполагает использование косвенных инструментов кредитно-денежного регулирования. По сравнению с предыдущим каналом данный ка­нал эмиссии опасен тем, что исключает реальную оценку финансируемых проектов, который осу­ществляется через механизм фондового рынка [3, c.5].

Однако в современных условиях Центральному банку РФ (ЦБ РФ) не только удалось частично за­действовать данный канал эмиссии, но и избежать его отрицательных последствий. В частности, с 2004 г. Банком России достаточно активно практикуются ломбардные аукционные кредиты под залог не только государственных, но и высоколиквидных корпора­тивных ценных бумаг (акций РЖД, РАО Газпром, Тюменской нефтяной компании, НК Лукойл и др.), облигаций субъектов Федерации (г. Москвы, Баш­кортостана, Самарской области, Ханты-Мансийского автономного округа и пр.). Банк России практикует также другие виды кредитов.

Кроме прочего, для управления банковской ликвидностью ЦБ РФ с 2003 г. использует депо­зитные операции коммерческих банков. Однако этот канал воздействия на масштабы безналичного оборота денег нельзя признать действенным, хотя бы потому, что сами операции носят добровольный характер и коммерческие банки неохотно исполь­зуют дарованные им возможности, ибо оценивают риск неликвидности существеннее возможности заработать незначительный доход на избыточных резервах. Правда, следует оговориться: от исполь­зования данного способа взаимодействия с Цент­ральным банком РФ коммерческие банки получают дополнительную выгоду – своим поведением они неявно сигнализируют о благополучном состоянии дел с ликвидностью. В результате в настоящее вре­мя почти половина всех депозитов коммерческих банков в ЦБ РФ принадлежит Сбербанку России.

При внимательном изучении можно обнару­жить относительно слабое влияние инструментов косвенного кредитно-денежного регулирования (нормы обязательных резервов, ставки рефинансирования) на масштабы денежного обращения в стране и гораздо более существенное влияние прямых каналов эмиссии денег, в настоящее время валютного канала. И вот здесь, как говорится, «гвоздь проблемы» под названием «управление ин­фляцией с помощью кредитно-денежного регулирования». Эффективные, по определению, прямые каналы эмиссии работают на полную мощность в относительно стабильные периоды времени, когда,
собственно, и происходит накачка экономики денежной массой. При этом денежное регулирование пассивно приспосабливается к общей экономичес­кой ситуации и другим видам регулирования — ва­лютному и фискальному. Малоэффективные косвенные методы управления масштабами денежного обращения запускаются в действие в кризисных и предкризисных ситуациях, когда, собственно, и
демонстрируют свою низкую дееспособность. О неадекватности их воздействия свидетельствует как запредельное увеличение ставки рефинансирова­ния весной 1998 г., так и значительное сокращение нормативов обязательных резервов в июле 2004 г., во время кризиса ликвидности, вряд ли существен­но изменившее состояние дел в банковской сфере, где проблема управления ликвидностью и по сей
день остается одной из самых острых. В то время как пять крупнейших банков располагают постоянной избыточной ликвидностью, ее недостаток периодически ощущает большинство мелких и средних российских банков.

Итак, четыре безусловных факта реальности – диссонанс в движении цен и денежной массы, естест­венная цикличность инфляционных процессов в неустойчивых экономических системах, динамичность спроса на деньги и отсутствие надежных способов воздействия на темпы инфляции методами кредитно-денежного регулирования — свидетельствуют в пользу того, что
инфляционный процесс в российской экономике не является чистым феноменом монетарной системы, и его изучение должно выходить за ее пределы.

2. Инфляционный процесс и структурные сдвиги в российской экономике.

Накопление ин­фляционного потенциала и открытая инфляция – две стороны одного и того же инфляционного процесса, две его составляющие. Накопление инфляционного потенциала происходит в форме аккумуляции внутренних дисбалансов, открытая инфляция является универсальным механизмом, ликвидирующим эти дисбалансы.

Способность инфляции восстанавливать внут­ренние равновесия связана с ее важным генетичес­ким свойством, о котором писал еще Р. Кантильон, но которое почему-то игнорируют большинство современных исследователей. Это свойство – не­сбалансированность самой инфляции. Инфляция никогда не сопряжена с равномерным и одновре­менным ростом цен на все блага и факторы произ­водства. Последнего не происходит хотя бы в силу того, что разные рынки обладают разной скоростью приспосабливания, так, самым мобильным явля­ется фондовый рынок, наиболее ригидным — рынок труда. Именно генетическая несбалансированность открытой инфляции позволяет перераспределить финансовые потоки, вызвать с некоторым лагом времени структурные сдвиги в реальном секторе, изменить относительные цены и доходность разных факторов, в конечном счете ликвидировать накоп­ленный в системе внутренний дисбаланс.

Нетрудно доказать, что на протяжении всего периода рыночных реформ в России инфляция сопровождалась структурными сдвигами в эко­номике. Прежде всего, в периоды самых высоких темпов роста цен значительно изменялись ценовые соотношения в различных секторах экономики, т. е. реальные цены тех или иных отраслей и про­изводств. С некоторым отставанием происходило изменение и структуры производства, т. е. доли разных отраслей в общем выпуске.

Для оценки интенсивности структурных сдвигов в ценах использовался показатель среднего квадратического отклонения. Полученные результаты расчетов по годам представлены в таблице 2.3, где они соотнесены с общим индексом цен в промышленности. Как видно из таблицы 2.3, наибольшее изменение цен производителей имело место в 2000 и 2004 гг., в эти же годы наблюда­лись существенные сдвиги в относительных ценах. Коэффициент корреляции индекса цен про­мышленности и показателя изменения их структуры в рассматриваемом периоде составил 0,71. Это сви­детельствует о достаточно тесной связи изучаемых показателей.

Таблица 2.3.

Структурные сдвиги в ценах производителей

В то же время ранее проводимые расчеты за 1992 – 1999 гг. показывали, что в тот пери­од этот коэффициент был гораздо выше и равнялся 0,97, причем такая тесная связь получена в основном за счет периода высокого роста цен: 1992 – 1993 гг. и послекризисного периода: второе полугодие 1998 – 1999 гг. В то же время в более стабильный период, 1995 – 1997 гг., он составлял только 0,55. Это объяс­няется тем, что по мере снижения темпов инфляции – в частности, и приближения страны к развитой рыночной экономике – в общем, доля немонетар­ных структурных факторов инфляции сокращается, в то время как монетарная составляющая усиливает­ся.

Итак, между динамикой цен и изменением их структуры существует положительная устойчивая корреляция, она больше в периоды высокого роста цен и неустойчивости экономической системы в целом. С приобретением российской экономи­кой характеристик рыночной системы структур­ная составляющая инфляции имеет тенденцию уменьшаться, но не исчерпывает себя.

3. Инфляция спроса и инфляция издержек: межвременное взаимодействие

Одним из индикаторов дисбаланса в движении внутренних цен является относительная динамика индекса потребительских цен и индекса оптовых цен производителей. Опережение потребительски­ми ценами цен производителей является резуль­татом повышения доходов населения, увеличения склонности к потреблению или свидетельствует о наличии мягких бюджетных ограничений у потребителя. В таком случае можно утверждать, что инициатором инфляции выступает спрос, т. е. имеет место инфляция спроса. Большее изменение цен производителей, напротив, позволяет утверж­дать, что имеют место жесткие бюджетные ограни­чения у потребителя, и инфляция развивается по механизму издержек. Таким образом, всю историю российской инфляции можно разделить на пери­оды «инфляции спроса» и «инфляции издержек», которые с определенной последовательностью чередуют друг друга (см. табл. 2.4.).

Из анализа приведенных в таблице 2.4 данных не­трудно заключить, что инфляция спроса каждый раз совпадает с инфляционным кризисом («инфляционным всплеском»): 1991 - 1992, 1997- 1998 гг. Потом она уступает место вялотекущей «инфляции издержек». Это еще раз доказывает, что инфляци­онный процесс представляет собой закономерное чередование двух стадий: открытой инфляции и накопления инфляционного потенциала.

Таблица 2.4.

                  «Инфляция спроса» и «инфляция издержек» в российской экономике

Инфляция спроса 1991 – 1992 гг. изначально была обусловлена инфляционными ожиданиями, подстегнувшими потребительский ажиотаж, потом либерализацией цен, снижением уровня нормаль­ных сбережений и превращением накопленного потенциала в потребительскую инфляцию.

Инфляция издержек 1993 - 1996 гг. включала, по крайней мере, четыре составляющие: струк­турную, институциональную (главным образом, изменение регулирования и степени конкурентнос­ти рынков), политико-экономическую (борьба за перераспределение доходов) и инерционную. Все они формировали «естественный уровень инфля­ции» того периода.

Инфляция спроса 1997 — 1998 гг. сначала была результатом заниженной цены импорта на внут­реннем рынке вследствие затянувшейся политики «валютного коридора», что сказалось на увеличе­нии потребительских расходов на приобретение импортных товаров, истощении валютных резервов государства и ухудшении условий внутренней тор­говли для отечественного производителя. Управля­емая цена импорта равноценна ситуации мягких бюджетных ограничений. Кризис 1998 г. подогрел инфляционные ожидания и значительно усилил инфляцию спроса.

Практически в течение всего периода, начи­ная с 1999 года, преобладает инфляция издержек. Исключение составляет 2001 г. С 1999 г. до конца третьего квартала 2005 г. накопленное опережение индексом цен производителей индекса потреби­тельских цен составило 1,55 раз. Как расценивать это значение? Возможны, по крайней мере, три ответа на поставленный вопрос. Во-первых, имеет место отсроченная потребительская инфляция, и ее следует ожидать в ближайшее время. Дейс­твительно, за пять лет, 2000 - 2004 гг., реальные располагаемые доходы населения, по данным Госкомстата России, выросли на 68% и опережали рост внутреннего производства за тот же период в 1,2 раза. Во-вторых, возможно, статистика неточно отражает уровень потребительской инфляции или, в политических целях, она его сознательно зани­жает. В-третьих, имеет место объективный процесс снижения доли торговой прибыли в продаваемой продукции вследствие повышения степени конку­рентности рынков, увеличения потребительского разнообразия. Последнее приводит к повышению эластичности спроса по цене и делает невыгодным повышение цен на микроуровне [3, c.8].

Первый и третий ответы, с нашей точки зрения, не исключают другу друга, а определяют некие пог­раничные варианты, в пределах которых осущест­вляется реальный выбор. Из данных табл. 2.4 легко рассчитывается, что за весь рассматриваемый пери­од рыночных преобразований цены потребительско­го рынка, с учетом деноминации, выросли в 116 раз, а цены производителей — в 58 раз (так называемая «накопленная инфляция»), коэффициент опере­жения составил 2. Аккумулированное опережение достигало своего максимума в периоды кризисов: в 1992 и 1998 гг. его значение превосходило 3. Эти данные можно интерпретировать как накопленный потенциал инфляции издержек, которая законно, т. е. по объективным обстоятельствам, в последние годы берет реванш. Очевидно, что окончательного сближения показателей «накопленной инфляции» не произойдет, потому что торговая деятельность вряд ли автоматически достигнет уровня доходности советского периода.