Экономический человек и рациональное поведение

Позже Линденберг ввел вторую модель, обозначаемую акронимом OSAM, – имеющий собственное мнение, восприимчивый, действующий человек (Оpinionated, Sensitive, Acting Man). Данная модель относится к эмпирической социологии, которая занимается социальными процессами, происходящими вокруг «мнений, позиций и ориентаций» (все эти явления социально детерминированы). Согласно этой модели, человек имеет мнения относительно разных сторон окружающего его мира, при этом он восприимчив, т.е. на его мнения может легко повлиять его окружение. Линденберг отмечает, что SRSM не является изобретательным и подчиняется лишь ограничениям, заданным санкциями и ролевыми ожиданиями. Фактор редкости оказывает лишь косвенное воздействие на модель SRSM, поэтому выбор исключается, и, таким образом, ничто не максимизируется. Объясняя соотношение и существенную разницу между REMM и SRSM, Линденберг утверждает, что модель SRSM годится для описания стационарного общества, однако она не способна объяснить явления, вызванные изменениями условий жизнедеятельности общества. Стационарное общество не обнаруживает изобретательности, способности к осуществлению выбора, его потенциал остается нереализованным и, вероятно, ограничивается доставшимися в наследство институтами. Однако этот факт не означает, что изобретательность и выбор отсутствуют. Они просто не используются (Lindenberg, 1985).

Homo economicus и Homo sociologicus: поиски компромисса. Экономика и социология – очень «близкие» науки. До становления социологии как самостоятельной науки многие вопросы, которые сегодня относятся к предмету социологии, исследовались в рамках классической политической экономии. Й. Шумпетер пишет: «Важность связей между социологией и экономической наукой мы признали, выделив фундаментальную область анализа под названием «экономическая социология» - область, в которой ни экономисты, ни социологи не могут сделать и шага, не наступив друг другу на ноги.

Поискам компромисса между моделями экономического и социологического человека посвящены работы многих отечественных и зарубежных экономистов и социологов. По мнению немецкого социолога и экономиста П. Вайзе, эти модели - не более чем предельные, крайние случаи более общей модели человека, которую можно было бы назвать «homo socioeconomicus» (Вайзе П., 1993). Социологи не отвергают модель homo economicus для развития экономической социологии. Так, например, В. Радаев указывает, что «она берется в качестве одной из ключевых рабочих моделей для типологических построений, но при этом не рассматривается как единственная или господствующая». Одну из основных задач социологической науки он видит «в определении и раскрытии социальных и экономических условий, при которых осуществляется взаимопереход экономически и социально ориентированных действий. К. Бруннер считает, что рациональная модель человека, принятая в экономической науке (RREMM), обладает наибольшей обобщающей способностью и обеспечивает единый подход для социальных наук (Бруннер К., 1993). К вопросу о том, возможен ли синтез этих моделей и насколько реальна возможность использования единой модели «социально-экономического человека», мы вернемся в заключительной части статьи.

Психологический подход. Спецификой экономической психологии является исключительное внимание к субъективным, психологическим явлениям, оказывающим решающее влияние на экономическое поведение. Экономическую же науку интересуют не различия в экономическом поведении людей, а то общее, типичное, что позволяет строить экономические модели для прогнозирования массового поведения экономических субъектов (индивидов, домашних хозяйств, фирм), поэтому психологический аспект поведения остается за рамками экономического анализа. В конечном итоге, интерес экономической науки заключается в результатах выбора, в то время как психологический подход в значительной степени исследует сам процесс принятия решения, изучает внутренние причины, повлиявшие на предпочтения индивида.

Экономическая психология изучает закономерности взаимодействия и взаимного влияния экономических факторов и психологических явлений в регуляции экономического поведения. Проблемы экономической психологии одним из первых начал разрабатывать французский ученый Ж.Г. Тард. Большой вклад в развитие экономической психологии внес американский ученый Дж. Катона. Многие исследователи считают, что психологический человек впервые появился в трудах З. Фрейда. Соответственно считается, что главными чертами психологического человек являются импульсивность, эмоциональность, обусловленность его поведения внутренними, неосознанными и неконтролируемыми им психическими силами, что делает его противоречивым и непредсказуемым. Фрейд построил модель человека, в которой биологическое начало, направляемое принципом удовольствий (Id), и интериоризированные общественные нормы (Supeego) сталкиваются и вступают в сложное взаимодействие в человеческой личности (Ego).

Другие исследователи понимают под психологическим человеком модель мотивации, предложенную А. Маслоу. Иерархическая модель Маслоу (пирамида потребностей) разделяет потребности человека по уровням в порядке убывания их важности: физиологические, потребности в безопасности, в любви и принадлежности к общности, в уважении и самоактуализации. Согласно этой модели каждая следующая группа потребностей проявляется после насыщения потребностей предшествующей группы.

Обе описанные выше модели психологического человека плохо коррелируются с моделью рационального экономического человека.

Ярким свидетельством признания важности психологических исследований для экономической науки явилось присуждение Нобелевской премии по экономике (2002г.) психологу Д. Канеману. В официальном заключении Нобелевского комитета сказано, что премия присуждена Д. Канеману за «интегрированное воздействие психологии на экономическую науку, в особенности в том, что касается человеческих суждений и принятия решений в условиях неопределенности». Д. Канеманн получил премию совместно с В. Смитом - одним из основоположников и ведущим представителем экспериментальной экономической теории (experimental economics).

Главный объект исследований Канемана – это механизмы принятия человеком решений в ситуации неопределенности. В 1979 появилась знаменитая статья «Теория перспектив: анализ принятия решений в условиях риска», написанная Канеманом в соавторстве с А. Тверски. Авторы этой статьи, положившей начало так называемой поведенческой экономики (behavioral economics), представили результаты огромного количества опытов, в ходе которых людям предлагалось совершать выбор между различными альтернативами. Согласно «теории перспектив» в процессе принятия экономических решений, индивидуумы в любом случае ошибаются. Более того, они ошибаются почти одинаково, и эта регулярность дает возможность прогнозировать и классифицировать человеческие ошибки.

Для некоторых ученых (не экономистов) признание заслуг Д. Канемана послужило поводом для критики модели экономического человека. Представляются не вполне корректными широко цитируемые высказывания о том, что «Дэниел Канеман всю свою жизнь посвятил опровержению главного тезиса экономической теории - о рациональности человеческого поведения. Дав ему премию, экономисты фактически извинились за то, что последние 300 лет морочили людям голову» (Фенько А.Б., 2002). «Если люди не всегда способны принимать рациональные решения, тогда многое из того, что экономисты положили в основание своей науки, должно быть пересмотрено» (Воронов Ю.П., 2003).

На наш взгляд открытие психолога Д. Канемана не только не опровергает модель экономического человека, но наоборот – значительно обогащает модель, расширяя области ее применения. Кстати, такой же точки зрения придерживаются и сам Нобелевский лауреат. В своем первом выступлении после получения известия о присуждении премии Д. Канеман сказал, что премия означает признание успехов в развитии бихевиористской экономики, поскольку созданы правдоподобные психологические модели поведения, которые объясняют положения экономической теории и многие экономические явления.

Эти расхождения в оценках во многом обусловлены различным пониманием сущности экономической рациональности. Поэтому мы сочли необходимым подробно остановиться на этом понятии.

1.3    Рациональное экономическое поведение

Понятие рациональности в экономической науке употребляется в ином смысле, чем в других общественных науках, где рациональное поведение трактуется ближе к его обыденному толкованию и означает - «разумное», «полезное», «правильное». Совершая выбор одного из нескольких альтернативных вариантов, экономический человек руководствуется личными субъективными представлениями о его ценности (полезности). При этом выгоды могут быть не только материальными, но и психологическими (духовными, социальными и т.д.) (Автономов В.С., 1998). Необходимо отметить, что понятие «полезность» в экономической теории не тождественно понятию «пользы». Для большинства людей очевиден вред курения. Несмотря на то, что сигареты не полезны, с точки зрения экономиста они обладают полезностью для курильщика. Другой пример, - специально подобранные очки для человека, страдающего близорукостью, обладают высокой степенью полезности, в то же время для другого человека с нормальным зрением, они будут обладать нулевой или даже отрицательной полезностью, поскольку в них он будет видеть хуже, чем без них.

Рациональность экономического человека тесно связана с принципом методологического индивидуализма. Широко известна цитата из фундаментальной работы Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов»: «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, - а об их выгодах» (Смит А., 1935). Благодаря этим словам, экономический человек довольно скоро стал синонимом расчетливого эгоиста. Было почти неизбежно, что авторы-классики при объяснении своей позиции начнут пользоваться языком, который непременно станут неверно понимать, и что таким образом они обретут репутацию людей, превозносящих эгоизм. Причина этого сразу же становится ясной, стоит нам попытаться передать правильный ход их мысли более простым языком. Если мы выразимся кратко, сказав, что люди руководствуются, и им следует руководствоваться в своих действиях, собственными интересами и желаниями, - это немедленно будет неверно понято и переиначено в ложное утверждение, что они руководствуются и должны руководствоваться исключительно своими личными потребностями или эгоистическими интересами, тогда как мы имеем в виду, что им следует позволить стремиться к чему бы то ни было, что они находят желательным (Ф.А. Хайек, 2001).

Понятие «рациональность» в экономике не следует толковать в том смысле, что студент, истративший всю стипендию на букет цветов любимой девушке, «нерационален», а его приятель, отложивший большую часть стипендии в качестве сбережений для покупки нового телефона – «рационален». С точки зрения экономиста, поведение и того, и другого является рациональным, если оба студента действительно выбрали наиболее предпочтительные для себя варианты. Приведем еще два примера. В.С. Автономов пишет: «Если под влиянием минутного настроения человек решил покончить жизнь самоубийством и рассчитал, что оптимальный способ сделать это — отравиться, то, принимая яд, он действует рационально в экономическом смысле слова» (Автономов, 1993, с.30). И второй пример из книги П. Хэйне: «Мать Тереза, получив в октябре 1979 года Нобелевскую премию мира, решила на 190 000 долларов своей награды построить лепрозорий. Действовала ли она в своих собственных интересах? Можно ли назвать ее поведение эгоистичным?» (Хейне П., 1997). Другими словами, экономическая рациональность в большинстве случаев означает выбор оптимального варианта без каких-либо требований к содержанию самой цели.

Поэтому различие в подходах к исследованию экономического поведения в значительной степени определяется различным пониманием рациональности представителями разных наук.

Если даже не опровергать абстрактные теории, то, по крайней мере, задавать им множество неприятных вопросов стало возможно с накоплением экспериментального опыта психологии. Механизмы, описанные в теории игр, далеко не всегда реализуются в реальных жизненных ситуациях.

Во-первых, рациональному принятию решений сильно препятствует само устройство человеческой психики. Так, еще в 60-е годы психологи обнаружили доказательства удивительно мощного влияния ситуаций на поступки людей, эффект "мухи и слона", где муха - это рациональный мотив и причины поступка или решения, а слон - сиюминутная ситуация. Мы все знакомы с этим эффектом. В одном из рассказов Конан-Дойла о Шерлоке Холмсе великий сыщик поясняет Ватсону, почему он не внес в список подозреваемых даму, которая очевидно сильно нервничала, отвечая на его вопросы - у нее просто был не напудрен нос. Самая незначительная деталь, сказанное "под руку", интонация собеседника, внезапная смена настроения часто способны повлиять на поведение человека, перевесив все рациональные и давно обдумываемые аргументы. Объясняя свои поступки, люди также часто вовсе не анализируют, а стараются найти объяснения, которые понравятся им самим и окружающим, и даже анализируя, склонны принимать во внимание именно те аргументы, которые подтверждают их первоначальную позицию, считают более вероятными события, с которыми сами лично встречались.

Объем накопленных данных о таких "отклонениях" от "нормальности" в конечном счете стало уже невозможно не заметить. Муха не имеющих значения погрешностей превратилась в слона - не поддающегося простым объяснениям реального человека, и в 2002 году Нобелевская премия по экономике была вручена экономисту Дэниэлу Канеману за то, что он и другие исследователи показали, что "человеческие решения закономерно отклоняются от стандартной модели". Канеман писал, что "в процессе принятия решения субъекты игнорируют самые основные принципы и правила, лежащие в основе теории рационального выбора". Вместо калькуляции своей выгоды люди просто следуют привычкам и традициям, игнорируя вероятностных журавлей, выбирают надежных синиц в руках, недооценивают возможность отрицательного исхода в "привычных" ситуациях ("ошибка профессионала"), рисковать готовы, как правило, только для того, чтобы избежать беды, а не для получения выигрыша.

Кроме психологических особенностей, серьезно влияют на экономическое поведение мировоззренческие установки. Например, существует интересная игра "Ультиматум". Ведущий предлагает двум игрокам некоторую сумму денег. Первый игрок должен поделиться деньгами со вторым, причем если второго не устроит предлагаемая ему доля, они оба вообще ничего не получат. В соответствии с логикой "Экономического человека", второй участник должен был бы соглашаться на любую, даже самую маленькую сумму, иначе не получит вообще ничего. Однако практика показала, что такие отказы происходят очень часто - предложение слишком маленькой суммы второй игрок воспринимает как неуважительное или оскорбительное к себе отношение и решает лучше вообще лишиться денег и заодно не дать возможность их получить первому игроку. В экспериментах с участием американцев чаще всего соотношение оставляемой и предлагаемой доли составляет 7:3, то есть "уважительным" считается предложение "войти в долю" на условии одной трети. А вот в России, согласно данным экспериментов 90-х годов, чаще всего игроки делили деньги пополам, то есть наши соотечественники были готовы отдать половину, опасаясь, что любое другое предложение будет отклонено. Второй участник отказывался от денег и лишал партнера возможности их получить, если дележ "несправдлив". Тут сразу можно вспомнить пословицы "Выколю себе глаз, пусть у тещи будет зять кривой". В рамках теории рационального поведения такие поступки вообще выглядят абсурдными, между тем в жизни мы постоянно встречаем ситуации, где люди отказываются от прямой выгоды, если в противоречие с этим входят чувства самоуважения, справедливости, обиды и многие другие неэкономические сущности. Причем это делают вовсе не только какие-нибудь альтруисты-бессребреники.